Я тоже её люблю

Он не я — Не разбудит утром, Он не я — И ласкать не будет Он тебя…

Осень 1989-го…

      Вспыльчивость Саши чуть не подвела под монастырь всех троих его друзей, и теперь прятать на царёвской даче предстояло уже самого Белова. Юный сержант был настолько одержим местью Мухе, что не удосужился подумать ни о последствиях разборок с криминальным авторитетом, ни о том, что подвёл друзей детства. Он уже две недели обитал в убежище бригадиров и от скуки стал подглядывать в телескоп за соседской девчонкой, слушая, как она играет на скрипке. Сейчас же, в очередной раз наплевав на наставления Космоса и Пчёлы, Белов вышагивал по Рижскому рынку в поисках палатки ремонта обуви, дабы починить сломанный Олин каблук. — Давай я понесу? — Саша попытался взять у девушки футляр со скрипкой. — Да нет, не надо, — Оля скромно улыбнулась. — Был бы контрабас, я бы тебе дала, — она вновь подняла взгляд на парня. — Кстати, ты не сказал даже, как тебя зовут. — Александр, — гордо ответил парень, — вообще, Александр — это победитель. Ну, если посмотреть историю, — Белов многозначительно почесал затылок, — Саша Пушкин, Саша Невский, Македонский там. Все они победителями были, ещё три царя, и тоже все Саши, — он вновь засиял довольной улыбкой. — А по гороскопу ты кто? — с любопытством осведомилась девушка. — Стрелец. — Огонь, значит? — во взгляде Оли блеснули хитрые искорки. — Пожар! — важно исправил её Саша. — Я — пожар! А ты кто? Хотя подожди, дай угадаю, — он потёр пальцами подбородок, — Козерог? — Не угадал, — Сурикова звонко рассмеялась, — я Скорпион. — Стихия вода — это хорошо. Я вообще не люблю Козерогов, — Белов снова рассмеялся.       Но даже такой, казалось бы, безобидный разговор о знаках зодиака и гороскопах заставил сердце Суриковой пропустить один удар. Саша, значит, не любит Козерогов, а вот у неё в сердце до сих пор живёт один. «Какие же они разные», — невольно подумала про себя Оля. Витя всегда смеялся над этими восточными календарями и звёздными предсказаниями, а Саша увлекается, да и сразу видно — читает, пусть и говорит, что не верит в это. — А ты Царёвых давно знаешь? — скрипачка быстро сменила тему. — Каких Царёвых? — Белов удивлённо приподнял бровь. — Ну, ты у них на даче живёшь, — со снисходительной улыбкой пояснила она. — А, эти-то… — Саши вновь принял задумчивый вид. — Да это друзья договорились с другими друзьями, чтобы я там подготовился к институту. Царёвых отец моего лучшего друга знает, вот, решил немного пожить, поступление скоро, — быстро соврал дембель. Шокировать симпатичную новую знакомую тем, что его друзья — начинающие бандиты-рэкетиры, а сам он скрывается за обвинение в убийстве, совершенно не хотелось. — Что за институт? — Оля не унималась с расспросами. — Горный, мне вулканы нравятся, обожаю, — парень расплылся в широкой мечтательной улыбке. — Представляешь, человек до сих пор не может отойти от извержения вулкана Кракатау. Это интересно, здорово.       Оля ещё долго слушала рассказы собеседника о вулканах. Да, ей было легко и интересно с этим парнем. Он такой начитанный, вежливый, полный свежих идей… Уж Саша точно должен понравиться бабушке! За разговорами парочка не сразу заметила, что электричка уехала прямо из-под носа. В попытках догнать уезжающий с платформы состав, Сурикова умудрилась сломать каблук и угодить прямиком на руки спутнику. — Так, дай глянуть, — Белов аккуратно приземлил девушку на скамейку, внимательно осматривая сломанную туфлю. — Одна побыть можешь? Тут рынок рядом, там частников полно. Я сейчас мигом смотаюсь, ладно? — Конечно, — девушка улыбнулась. — Саш, подожди, сейчас я тебе денег дам, — она принялась шарить в сумочке, но тёплая ладонь Белова накрыла её руку. — Перестань, я разберусь, — строго проговорил сержант погранвойск и быстро двинулся в сторону рынка. — Не двигаться, вы арестованы! — Саша на миг похолодел от страха, когда чья-то ладонь хлопнула его по плечу. — Пчёла! — с некоторым облегчением воскликнул он, признав в напугавшем друга. — Дурак! — Я не понял, ты что, с тёлкой, что ль? — за спиной раздался как всегда возмущённый бас Холмогорова. — Да я голову ломаю, как тебя отмазать, а ты бабам ботинки ремонтируешь! — товарищ ловко выхвалил из рук Белова туфлю, постучав предметом обуви себе по лбу. — Твоя рожа на всех столбах висит, — раздражённо шикнул Пчёлкин. — Зря веселишься, Саня, тебя в розыск объявили. — Ладно, братцы, я пойду, — Белов уже было развернулся к выходу, когда Космос поймал его за рукав пиджака. — Пчёлкин, проводим его, — скомандовал сын астрофизика. — Тут ментов куча, — констатировал он. — А что за соска, Сань? — с привычной ухмылкой поинтересовался Пчёла, прикуривая очередную сигарету. — Да так, одна соседка по даче, — отмахнулся Белый. — Скрипачка, что ль? — прыснул Космос и тут же согнулся пополам от смеха.       Скрипачка, что ль? Голос Холмогорова тупой болью отдался в висках. Какое-то грёбаное дежавю! Ведь тот же самый вопрос Космос задавал ему год назад, ведь это Кос с Филом собирал его на новогоднее свидание, ведь это он вёз ему рубашки из родительского дома за семьдесят километров. Неужели он совсем ничего сейчас не скажет Сане, а тупо поржёт? — Сань, я тебе не советую с ней мутить, — Космос отрицательно покачал головой, — послушай старого друга. — Не лезь не в своё дело, окей? — Саша хлопнул товарища по плечу. — Я побегу. — Хорошо, Сань, дело твоё, — Холмогоров задумчиво открыл водительскую дверь, не спеша вставив ключ зажигания.       Когда на станцию подъехала очередная электричка, Сурикова медленно поднялась со скамейки. В томительном ожидании нового знакомого девушка прошлась по железнодорожной платформе, пытаясь отыскать взглядом темноволосую макушку. А он довольно милый, будущий учёный-вулканолог. Оля улыбнулась собственным мыслям, но в эту же минуту её взгляд зацепился за фоторобот на доске объявлений. Искреннюю улыбку будто кто-то стёр с лица: сомнений не было — это он, это Белов Саша, и его разыскивает милиция. В голове быстро сложился пазл: друзья, предоставившие дачу друзей… для подготовки к экзамену? Ну конечно же нет. Ни к какому институту он не готовится, а на даче прячется от очередной передряги, в которой, сто процентов, замешан и Витя… Сердце больно кольнуло, и, охваченная внезапной волной обиды и раздражения, девушка повесила вторую туфлю на доску и скрылась за дверью вагона. — Пчёл, а чего это Кос такой странный? — поинтересовался Белов, забравшись на заднее сиденье Линкольна. Уже стало понятно, что электричка уехала и догнать Олю явно не удастся. — Забей, — отмахнулся тот, — что, хочешь сказать, она босиком от тебя сбежала, что ль? — Да ну, так не вовремя всё, — Саша закрыл лицо руками, — она морду мою на доске почёта увидела и испугалась. Она ещё девчонка такая классная…       Пчёлкин невольно стиснул в карманах кулаки, смяв пополам пачку сигарет. «Она ещё девчонка такая классная»! Да как моя Оля вообще посмотрела на такого, как Саня? Хотя что уж там, Белый у нас не рэкетир, Белый не стреляет в людей, Белый и изменять не будет, Белый же святой! Витя нервно сжал сигаретный фильтр зубами, шумно затягиваясь. От осознания того, что она просто-напросто встречается с его лучшим другом, было невыносимо противно. Но что он мог сказать Белому? Прости, Саша, я дурак, упустил своё счастье, но ты с моей бывшей девчонкой не общайся? Бред. — Да ладно, Саня, не парься, — переборов желание буквально кричать о том, чтобы он оставил Сурикову в покое, спокойным голосом проговорил Пчёлкин. — Объяснишь, всё будет нормально.       Однако, укрытие в виде царёвской дачи всё-таки не оказалось надёжным: местный участковый Виктор Никитин, приехавший по вызову Елизаветы Андреевны пресечь очередной дебош и пьянку, узнал в одном из отдыхавших того самого Белова с ориентировки. Отряд ОМОН оцепил дачу, а Пчёлкин и Белов под пулями неслись прочь; по своей неосторожности Саша получил таки огнестрельное ранение. — Сваливать надо, сваливать, — стоя у парапета Лужнецкой набережной, Пчёлкин прикурил новую сигарету. — За Уральский хребет, да пару лет не высовываться. — Братья, по-любому, спасибо вам, — тихо проговорил Белов, сильнее прижимая повязку к ране. — Я никогда вас не забуду. — Братуха, да перестань, ты помирать, что ль, собрался? — возмутился Филатов. — Клянусь, что никогда никого из вас я не оставлю в беде, — на одном дыхании произнёс раненый, — клянусь, что никогда не пожалею о том, в чём сейчас клянусь. И никогда не откажусь от своих слов, клянусь, — повторил он, крепко зажмурив от боли затуманенные глаза. — Клянусь, — Валера первым положил широкую крепкую ладонь на окровавленную руку друга. — Клянусь, — следом легли ладони Вити и Космоса.       И это была в прямом смысле скреплённая кровью клятва, клятва в вечной дружбе и самой надёжной поддержке до гробовой доски, до последнего вздоха. Они четверо остались единственными друг у друга, и каждый в любую минуту, не раздумывая, встал бы за другого под пули, да и без сожаления запустил бы пулю в висок любому обидчику. — Пчёла, Фил, — обратился к друзьям Космос, положив руки им на плечи, — вы езжайте к Саньке, помогите ему собрать шмотки. В восемь я буду у подъезда.       Сутки мчался серый Линкольн по трассе без малейших задержек и остановок на перекус. Все двадцать четыре часа в салоне авто стояла гробовая тишина: случившееся с Саней подкосило всех. В дела вмешались серьёзные, убийство человека — это уже не сломанный нос у главного долгопрудненского. И все четверо понимали: назад из этого тёмного криминального мира дороги не будет. — У нас чё, мент родился? — Фил хлопнул задремавших Витю и Сашу по плечам. — Мужики, приехали уже почти.       Парни неохотно взбодрились. — Да, и чё мы в этой глуши будем делать, — Пчёла сонно потёр глаза, неспешно поднявшись с переднего сиденья. — Тут ещё и мороз лютый…       Осень на Урале действительно была порядком суровее московской. В первый же осенний месяц тут облетали с деревьев последние листья, а в октябре преспокойно выпадал первый снег. Вот и сейчас, казалось бы, на календаре была только середина сентября, но отметка на градуснике вовсю стремилась к нулю. — То же, что и делали, — с деланной беспечностью отозвался Белов. — Здесь тоже есть рынки, а с братвой без проблем познакомимся. — Ты что, с нами? — Кос вопросительно изогнул бровь. — Братья, я же поклялся, — Саша натянуто улыбнулся. — Кто-то заливал мне про центровую бригаду, или я ослышался? — А я и не отказываюсь, — Холмогоров буквально просиял. — С твоими мозгами, Саня, у нас дела в гору пойдут. Предлагаю это дело отметить! — он звучно хлопнул дверью Линкольна и двинулся в сторону ближайшей палатки.       Ближайший год или полтора предстояло провести в небольшой двушке Сашиной тёти, которая уже давно переехала к мужу в Ленинград. Гостиную сразу прибрали себе Саша и Космос, Вите же с Филом довелось жить в маленькой комнате, зато с балконом. — Кос, помнишь, ты на Рижском сказал мне, чтобы я с Олей не связывался? — уже порядком подвыпивший Белов закурил очередную сигарету. — Ну да, — Холмогоров просяще глянул на друга. — Сань, понимаешь… ну, скажем так, не совсем честно это, — советчик одним глотком осушил пивную бутылку и поставил её возле дивана. — А в чём нечестность? — Белов лишь хмыкнул, делая новую затяжку. — В общем, Сань, ты когда в армии был, — Космос тихо вздохнул, выдержав небольшую паузу, — Пчёла наш с ней шуры-муры закрутил. Мы сначала с Филой посмеялись, не поверили, — он растерянно почесал затылок, — но он до сих пор по ней вздыхает. — Чего?! — глаза Белова округлились, выдавая тщетные попытки переварить услышанное. — Кос, ты ничего не попутал? У Пчёлкина ни с кем ничего не может закрутиться дольше, чем на неделю, — Саша истерически рассмеялся, потушив окурок в пустую бутылку. — Саня, спроси у него сам, — Космос укоризненно качнул головой. — Только когда Ленка твоя сосаться полезла к нему, он её послал, имей в виду. Дела ваши, — заключил он, забираясь под одеяло, — к бабам братвы лезть — последнее дело.       Пчёле совершенно не спалось, даже не смотря на минувшие бессонные сутки в дороге. Он лежал на диване в их с Филом каморке и задумчиво курил сигареты одну за другой, пуская в потолок серые кольца дыма. Она ещё девчонка такая классная… Слова Белова набатом били в голове, не желая оставить его в покое ни на минуту. И как только судьба сыграла с тобой такую злую шутку? Почему именно она? Почему именно Белый, который тебе как брат? Его вдруг охватила ненависть к самому себе, ко всей этой ситуации, что сложилась так ужасно. Тело покрылось мурашками, а к горлу подступил мерзкий ком, стоило представить, как она наверняка улыбалась. Сане Белову. Его лучшему другу. Как он, скорее всего, брал её за руку и касался её нежной кожи. Как сейчас наверняка смакует свои похотливые мыслишки о ней… Витя нервно треснул кулаком по стене, что заставило Фила вздрогнуть и буквально подскочить на своей кровати. — Пчёлкин, ты чего буянишь? — хохотнул сосед по комнате. — Блять, Фила, чё делать… — Пчёла приложил ко лбу стиснутые в кулаки руки, пытаясь прогнать желание прямо сейчас врезать Белову по его армейской физиономии. — Скажи, брат, как быть, а? — этот бессмысленный горький вопрос он задал скорее в пустоту, чем своему собеседнику. — Вить, — Фил приподнялся на кровати и задумчиво почесал подбородок, — ну признай, брат, ты сам виноват. Оставь их в покое, — бывший боксёр шумно вздохнул. — Видно, что Саня влюбился в неё. А если у них это серьёзно? Выходит, любит и будет добиваться. Нужно жить дальше, брат. — Любит? — выкрикнул Пчёлкин, вскочив с кровати. — А мне, мне что делать? — это был настоящий крик души, и Витя уже не пытался его сдерживать. Он прислонился лбом к стене и зажмурил глаза. — Я… Я тоже её люблю, Фил…