Змеи с лисами не дружат

Нет, я знал, что у меня любвеобильная семья. Маман достаточно было разок на Змея взглянуть со стороны там, у пожарки, чтобы резко перешагнуть от уровня «О, привет, мы только познакомились» к «Ты чего стоишь как неродной? Где мамины обнимашки?!». Рената действовала в последние две недели втихую, зато, как выяснилось, оперативно нашла Змея в инсте. А я даже не знал, что у него есть аккаунт! (С последним обновлением три месяца назад и полный однотипных котофото. Судя по единственному, в самом начале ленты, снимку Лося в костюмчике помощника Санты и написанному на морде презрению ко всему человеческому роду, Змей дорого поплатился за игры в Эвелину Хромченко.) Коля единственный, кто лишней тактильности не проявил и тактично смылся настраивать телик в гостиную, но на лице бедного Змея все равно читалось растерянное: «Что они все от меня хотят? Я могу не есть бутерброд со шпротами, который пихают мне в рот в четыре руки? Что происходит?» — Господи, кошмар какой! — резюмировала маман, от души помацав одеревеневшего Змея — я, если честно, еле его отобрал обратно. Маман всплеснула руками, позабыв напрочь про котлеты на сковороде. — Вы оба как из того анекдота, где дистрофики пошли на рыбалку, решили сыграть в прятки и поставили условие за удочки не прятаться и за лески тоже… — Маман предприняла новую попытку скормить что-нибудь Змею: на этот раз горбушку, щедро вымазанную маслом и икрой. — На, перекуси. — С-спасибо… — пролепетал Змей, взял импровизированный бутер и, когда маман отвернулась к холодильнику, вслух рассуждая, не бахнуть ли сидра, раз для шампанского рановато, резко сунул его в мой не закрывавшийся с появления на кухне рот. — Читер! — пробубнил я возмущенным шепотом, наскоро затолкал бутер за обе щеки и спрятался у Змея за спиной, пытаясь уничтожить улики и не поперхнуться от смеха и хлебных крошек. — Лис сказал, ты работаешь где-то? — невинно спросила между делом Рената. Она свесила ноги с подоконника, на котором сидела, и Змей вылупился на ее рыжие носки в черную полосочку с надписями «Я королева» — на правом и «Королева пчел» — на левом. Минут десять назад Змей с таким же благоговейным восторгом и ужасом, когда Коля забрался коленками на табурет-стремянку и доставал фамильный сервиз с полки, смотрел на надпись «Вернуть меня моей девушке в случае прочтения» на подошвах его тапок. Я выглянул из своего укрытия за Змеем и поймал Ренатин хитрый прищур. Вот жучка! Я ничего ей не говорил! Шерлок из сериала от «Би-Би-Си» так не шарит в сетевых расследованиях, как Рената Холмс. — Да, на объектах разных. Разнорабочим, но в основном грузчиком, — отрапортовал Змей, чуть по стойке смирно не вытянувшись, так резво, будто готовился к допросу с пристрастием. — По выходным, чтобы учебе не мешало. — Подумав немного, он добавил серьезно: — Я хорошо учусь. Могу по… Я дернул Змея за рукав рубашки, пока он не ляпнул «Могу показать зачетку». Змей обернулся на меня с искренним недоумением, но послушно замолчал. — Ма, котлеты горят… — подсказала Рената меланхолично. Мы переглянулись с ней и даже не дернулись: нам наши клешни еще пригодятся в хозяйстве целыми. Маман, ойкнув, сунула каждому из нас по бутылке холодного грушевого сидра, захлопнула дверцу холодильника и бросилась к плите. — Может, надо чем-то помочь? — сконфуженно поинтересовался Змей, колупая ногтем этикетку на бутылке. — Кхм… Разбе… кхм… жался, — пробормотала Рената тихо, замаскировав под кашель. — На моей кухне? Ни за что! — фыркнула маман, ловко ликвидировав зачатки пожара среди котлет. Она сдула светлую прядь со лба и, продолжая орудовать лопаткой со скоростью маленького смерча, заявила: — Лучше спать идите. Котлеты только остались, все остальное готово. Она мотнула головой в сторону холодильника. И что-то мне подсказывало, что даже изъятие трех бутылок сидра не улучшило жилищные условия салатов и закусок внутри. Змей наклонился ко мне и спросил шепотом: — Зачем спать?.. — Ну… перед празднованием, — ответил я тем же шепотом. Мне казалось, все так делают, но, судя по скептически изогнувшейся бровке Змея — не все. — Ты же тоже рано встал. Как собрался гулять всю ночь?.. — Мы будем гулять всю ночь? — не знаю, чего больше прозвучало в голосе Змея — откровенной паники или ребяческого восторга. Наверное, пятьдесят на пятьдесят. Совсем одичал без нормальных новогодних посиделок. Пожалуй, стоило дать ему свыкнуться сначала с этой мыслью, а потом уж ставить в известность, что я собирался грамотно отмазать нас от традиционной прогулки на ледяные горки. — Пошли, — позвал я насмешливо. Змей забрал у меня бутылку, пропустил вперед, и я расслышал его тихий смешок на пороге моей комнаты. — Что? — спросил я, застыв у комода с пижамой, которую ему приготовил. — Как-то так я себе ее и представлял, — объяснился Змей, прикрыл за собой дверь и неопределенно махнул рукой, видимо, намекая на нежно-розовые обои в мелкий цветочек и шкаф, который не закрывался даже после моих попыток накануне в нем прибраться. Змей подошел к письменному столу с крохотным рабочим пространством посередине, освобожденным от стопок учебников, книг, журналов, сборников судоку и коробок конфет, надаренных родителями моих подопечных к Новому году. Змей поставил бутылки с сидром и цокнул языком. — Как ты здесь домашку делаешь?.. — А я у тебя домашку делаю, — напомнил я весело, сунув ему пижаму. — Переодевайся. — Змей замялся, и я подбодрил: — Не при параде же ложиться, рубашка помнется. — Ну да, — согласился Змей, повесил пижаму на спинку стула и принялся расстегивать пуговицы. Я вылез из джинсов, бросил рубашку в шкаф не глядя и сдернул с кровати покрывало. Пока шарил под подушками и одеялом в поисках шортов и майки, слышал, как он раздевается, и чувствовал затылком его пристальный взгляд. Вздрогнул от неожиданности, когда он сел на кровать, схватил меня, подтащил ближе и обнял со спины. Зарылся носом в мои волосы и пробормотал: — Да давай так, жарко же. — Если что, слышимость тут не нулевая, — предупредил я, повернув голову и получив короткий поцелуй в щеку вместе с язвительным: — Какого ты мнения о моей выдержке? — Пиздец плохого о своей! — сказал я саркастически, но спорить не стал: действительно жарко было. Змей расцепил руки, я вырубил торшер, откинул одеяло и лег ближе к краю. Змей было собрался меня подвинуть, но я схватил его за локоть и выпалил прежде, чем успел подумать: — Ты с другой стороны лежишь обычно. — Да нет, — удивленно отозвался Змей. — С этой вроде?.. — Ну… — Я провел подушечкой указательного по маленькой родинке на его предплечье. В темноте он бы не разглядел, но я все равно отвел взгляд, когда пришлось пояснить: — Не здесь. Я… если дома ночую, представляю, что ты у стенки… Змей тихо посмеялся. Кажется, произнес едва слышно «Елисей» и перелез через меня, чтобы лечь там, где моя придурь повелела, и накрыть нас одеялом. — Ты не против? — спросил я, прижавшись спиной к его груди и позволив его руке проскользнуть под моей и обнять. — Неа. Так удобнее реально, — сказал Змей, медленно водя носом по моему затылку. Кажется, ему сильнее всех понравился мой новый-старый цвет волос. Мы полежали молча, слушая, как бормочет в отдалении телевизор и за окном подвывает поднявшийся ветер. Через какое-то время щелкнул выключатель на кухне и мимо по коридору прошла маман, закончив с котлетами. Хлопнула дверь в противоположном конце коридора, звук телевизора стал куда тише. Я слушал теперь, как размеренно дышит Змей, и сам дышал полной грудью его тонким, приятным запахом. — Сейчас скажу одну вещь… Хочу нас такими запомнить, — признался я сонно. — Дрыхнущими без задних ног? — так же лениво поинтересовался Змей. — Молодыми и красивыми, — фыркнул я лишь отчасти иронично. — Когда-нибудь тебе скажу: «А помнишь, я хотел запомнить один момент?» — Я улыбнулся. — А ты выпрямишься в кресле-качалке и спросишь: «Таблетки забыл принять, что ли, дед?» — Бля, ты будешь зачетным дедом, — прыснул Змей. Отсмеялся и протянул, зевнув: — Прикинь кайф какой — по санаториям ездить будем на пенсии. Или по странам загнивающего Запада. — У-у-у. Ты ж меня на экскурсии будешь таскать. — Я закрыл глаза: лепило жестко. Но мысли все неслись вперед, в то будущее, которое так здорово и ничуть не странно было обсуждать. — «Елисей, брось кроссворды, у нас культурная программа по расписанию, выезд в шесть утра»… — Попробуй только на мои экскурсии не поехать, — проворчал Змей, — все проплачено… Мне снилось, как мы со Змеем, уже почтенные дядьки с шикарными белыми бородами, едем в автобусе по горному серпантину, а он все остервенело фоткает на смешную мыльницу и то и дело дергает меня за руку, чтобы показать очередной классный куст или прекрасный вид из окна. Потом я ныл, что мороженого хочу, и Змей долго и дотошно пытал экскурсовода вопросами на чистом почему-то немецком, где здесь можно купить шоколадный стаканчик… Дальше мы оказались в диких джунглях и отбивались силами всей группы от голодного тигра, но я, если честно, слабо запомнил подробности. Проснулся оттого, что маман погладила меня по щеке и шепнула: — Одиннадцать уже. Вставай, соня. — М-м-м… угу. — Я проследил из-под ресниц, как маман включила минимальный режим торшера. Давно ни она, ни я им не пользовались. Не светло, но и не темно — тусклый уютный свет, который живо напомнил, как она меня будила в началку и грела мои штаны на батарее, чтобы не так холодно и противно было вылезать из кровати и одеваться. Маман подошла, чтобы потрепать меня по волосам. — Змейчика сам поднимай, не буду его смущать. Я усмехнулся, повернув голову и посмотрев на Змея, беззаботно сопящего в соседнюю подушку. И согласно угукнул еще раз. Его наверняка бы инфаркт ебнул от конфуза — валяться, пусть и под одеялом и все-таки в трусах, при ком-то, кроме меня. Маман ушла. Я успел различить, пока дверь за ней не закрылась, звон хрустальных бокалов под шампанское и шипение баллончика с искусственным снегом, которым Рената, должно быть, выводила цифру наступающего года на окнах в гостиной. — А ты спать не хотел, — сказал я с улыбкой, трижды настойчиво поцеловав Змея в губы, чтобы он наконец соизволил устремить на меня недовольный взгляд серых глаз. — Пойдем. Стол накрыть поможем. Упоминание слова с корнем «помощь» моментально вытряхнуло Змея из постели. Он вскочил, в два раза быстрее меня оделся и, пока я, зевая, только за расческой тянулся, бурча, как кому-то прикольно, наверное, рукой по короткому ежику махнуть и получить аккуратный причесон, Змей застегнул последнюю пуговицу. И, не дав мне попялиться на него как следует, такого ненавязчиво сексуального в официозном шмотье, смылся из спальни. Я всего через пять минут присоединился, а Змей уже кружил по центру гостиной с Ренатой на плечах, пока та цепляла на люстру игрушки-снежинки. Рената в новом комбезе с критическим количеством прозрачных пайеток, которые отражали свет во все стороны, лихо заменяла соответствующий шар — особенно под трек D.I.S.C.O, игравший в колонке. Коля всучил мне стопку тарелок. Маман что-то прокричала с кухни про то, что сейчас покажет туториал с ютуба, как нужно закручивать салфетки. Рената кричала ей в ответ, что не надо страдать ерундой, Коля матерился, с пультом прыгая у телика, что не может найти в онлайн-кинотеатре фильм «Иван Васильевич меняет профессию», который мы традиционно смотрели на Новый год вместо «Иронии судьбы», а я — надо же поддержать кипиш, — бегая с кухни в гостиную с салатами наперевес, кричал то тут, то там, чтобы не забыли оттащить подарки под елку, пока не поздно. Думал, Змей с ума сойдет от шума и задорной беготни и мне придется выковыривать его с балкона в моей комнате, где он спрячется от греха подальше, но, когда я в очередной раз прибежал с тазом оливье, он деловито велел Ренате, задрав голову, перевесить криво висящую игрушку «левее, еще левее, вот так нормально». А на следующем круге, притаранив рулеты с тунцом, я уже наблюдал, как Змей на пару с Колей материл голосовой набор онлайн-кинотеатра, упорно предлагавший им третий «Форсаж». За пятнадцать минут до двенадцати Змей, как самый организованный и пунктуальный в квартире, насильно усадил всех за стол и даже вытащил с кухни маман, заставив ее оставить фруктовую тарелку на потом, чем заслужил полный уважения и восхищения взгляд Ренаты — сама она в ходе аналогичной миссии получила полотенцем по заднице и грозный рык «Куда мы без мандаринов, етить-колотить?!» Маман шустро раскидала по тарелкам первые порции салатов, не особо прислушиваясь к нашим робким «Я столько не съем», мы наконец врубили «Ивана Васильевича». Коля только успел расчехлить бутылку шампанского, а Змей — помочь наполнить бокалы, как Рената завизжала, глянув на часы: — Без одной! Без одной! — и «Иван Васильевич» был отодвинут в сторону ради курантов по первому попавшемуся каналу, который мы, смеясь сквозь слезы и впятером жамкая все кнопки на пульте, еле-еле успели включить, сражаясь с попытками коварного онлайн-кинотеатра показать-таки нам кусочек «Токийского дрифта». — Желания загадываем! — скомандовала маман, вскочив с бокалом и уронив в него одну из наспех натыканных в прическу невидимок. — Ма, зубами шампусик фильтруй, заколка! — подсказала Рената, параллельно жмурясь и загадывая желание. — С Новым годом! — брякнул Коля, после тычка Ренаты тоже послушно закрыв глаза. Я даже не знал, что мне загадывать. У меня все было, что нужно для счастья, прямо в этот момент. Поэтому я просто повернулся с улыбкой к сидящему рядом Змею. Он покосился на маман, Ренату и Колю, с головой занятыми мысленными списками хотелок, наклонился ко мне и быстро, пока никто не видел, клюнул в губы под грянувший гимн. Дальше — звон бокалов, шумные «ура», громогласно бахнувший прямо во дворе салют, раскрасивший небо за окнами в золотистый, зеленый и синий. Маман, раскрасневшаяся, обмахивалась салфеткой, которую скрутила упрямо в гибрид лебедя и курицы, и бормотала облегченно, что успели и слава богу. Мы выпили еще по бокалу и спокойно вернулись к «Ивану Васильевичу» и салатам с закусками. — А теперь пора дарить подарки! — объявила маман, хлопнув в ладоши, и я буквально почувствовал, как напрягся рядом Змей. Чего он переживал — не очень понятно, учитывая, что я видел, как он притаранил под елку три подарочных пакета, а нечто маленькое в розовой обертке еще и сунул в карман. Зато я заволновался прилично по очень существенной причине. Не хотел свой подарок Змею показывать при всех: больше из-за слов, которыми собирался момент сопроводить. Поэтому я первым ломанулся к елке и достал пакеты для остальных, лишь бы потянуть время. Чмокнул маму в щеку, подарив ей давно загаданный спа-сертификат. Ренате выдал три коробки пазлов на дохулиард деталей, как она любит, перехватив мельком удивленный взгляд Змея, в котором так и читалось «Судоку, пазлы… что дальше, Гладковы?». Коле я вручил набор для приготовления коктейлей, на что Змей, фыркнув смущенно, в тему принес вискарь — получился готовый комплект. — Парни, от души! — обрадовался Коля, поставив богатство на тумбочку. Они с Ренатой отошли к елке, похихикали там, копаясь среди пакетов, и вынесли белые конверсы для меня и черные — для Змея. Надо было видеть вытянувшееся лицо Змея. Как будто он не ожидал, что ему здесь еще и дарить что-то будут. Он побледнел, потом покраснел, прижал кеды к груди и долго бормотал слова благодарности. — Откуда они мой размер узнали? — спросил Змей изумленным шепотом, когда Рената отвлеклась на его подарок-шарфик, наматывая и так и сяк и требуя Колю сфоткать и показать снимки, а маман душилась вовсю преподнесенными Змеем духами и нахваливала аромат. — У них был засланный казачок, — невинно ответил я, подмигнув. Маман не отставала от общей волны дарений и решила добить Змея окончательно, достав для него электронную читалку. — Я не могу это принять… — слабо произнес Змей, все еще не в силах от конверсов отлипнуть, уставившись завороженно на плоскую коробку. У него глаза горели — маман, походу, попала в самое яблочко. — Глупости, — фыркнула маман, обогнув стол и положив коробку Змею на колени, — еще как можешь. — Она одну руку опустила мне на плечо, а другой погладила Змея по шее, заставив его вскинуть испуганный взгляд и недоверчиво криво улыбнуться. Он уже второй раз так улыбнулся — в первый, когда она обняла его на кухне. У меня сердце сжалось, стоило осознать, что Змею была непривычна до ощущения, что к нему так относиться не могут по определению, и все же чертовски приятна банальная материнская ласка. Маман поправила загнувшийся воротник его рубашки и язвительно заметила, стрельнув в мою сторону глазами: — Хоть кто-то у меня в семье читать любит. — Спасибо огромное… — пробормотал Змей еле-еле. — Ма-а-а! — протянули мы с Ренатой в голос, разыграв обиду. — Поэтому вам обоим, — изящно вырулила маман, хитро усмехнувшись, пока Змей хлопал ресницами, переваривая «в моей семье», — по мешку новых трусов, носков, лифчиков и по два комплекта постельного белья. — Я закатил глаза, борясь с желанием рассмеяться и уточнить, есть ли лифчики и в моем мешке, за что получил несильный подзатыльник и возмущенное: — Что? Кто вам кроме матери самое нужное-то подарит?! — Спасибо, ма, — сказал я честно, ткнувшись носом в ее руку, вкусно пахнущую новым парфюмом. Интересно, как скоро она даст мне его погонять? Маман покачала головой, сделав вид, что не поверила моей искренности, и переключилась на Колю, позвав его к зеркалу мерить новый пиджак. — Отойдем? — тихо предложил Змей, бережно убрав свои подарки в пакет с мультяшными елками. — У меня есть для тебя кое-что. — У меня тоже, — снова занервничав, отозвался я. Мы посидели минутку, пригубив шампанского. Дождались, когда Рената тоже пойдет оценивать Колино модное дефиле, и выскользнули в коридор. Пока дошаркали до моей комнаты, раз восемь остановились, рассылая стандартные «Юхууу!» и «С эн гэээ!» в социальных сетях — Гоше, Лешему, Диме, Маше, Боре, Зурабу, Левке. Змей задержался за дверью, кажется, строча послания еще и Ире с Игорем, чем дал мне фору достать его подарок из тайника за комодом. Он зашел, убрав телефон в задний карман брюк, и открыл было рот, но я выпалил: — Я первый! — и добавил неуверенно: — Можно?.. — Окей. — Змей остановился посреди комнаты. — Закрой глаза, — велел я под частые удары сердца. Может, ему совсем не понравится? Может, зря мне показалось, что она ждала именно меня, чтобы стать сегодня его собственностью, когда я увидел ее в магазине, уже отчаявшись найти нормальный подарок?.. Но Змей послушно закрыл глаза, и мне ничего не оставалось, кроме как достать из пакета, стараясь не шуршать и дотянуть интригу, новую черную косуху — почти точно такую же, как у него была, только не потрепанную временем и не выцветшую до асфальтового от беспрестанной носки. Я подошел к Змею, завел руки за его спину и затаил дыхание, когда он, догадавшись по прикосновению, сам, не открывая глаз, продел руки в рукава. Косуха села как влитая. Нет, вовсе не зря. Я застегнул молнию до половины и, сглотнув, пробормотал: — Знаю, ту тебе подарила бабушка. И она тебе дорога как память… Просто подумал, что так… эта материальная сторона памяти будет с тобой дольше… и… — Змей по-прежнему не открывал глаз, но я видел, как трепетали его ресницы, слипаясь от накативших слез, и слышал, каким поверхностным и частым стало его дыхание. Я обнял его за шею, привстал на цыпочках и произнес серьезно: — И эта… тоже в подарок от человека, который любит тебя. Этот поцелуй отличался от других. Совсем невинный и легкий, но от него в жар бросило и вскружило голову сильнее, чем от любого нашего страстного. Я забыл о времени, о том, что происходило вокруг, только и чувствовал, как мне и ему хорошо здесь и сейчас, в объятиях друг друга. — Солнышко, — глухо обронил Змей, отстранившись. Я только тогда понял, что он успел надорвать обертку и достать что-то маленькое и блестящее из кармана. — Повернись, пожалуйста. Я кивнул рассеянно, все еще ощущая, как губы горели от прикосновения к его губам. Развернулся и уставился на себя в отражении зеркальной створки шкафа. Змей мягко убрал мои волосы, поцеловал, поймав мой взгляд в отражении, за ухом. Вновь блеснул в приглушенном свете торшера кулон на цепочке, которую он застегнул на моей шее. — Это… — слова застряли в горле, — невероятно… Я коснулся дрожащими пальцами золотого украшения. Змей ведь наверняка брал его под индивидуальный заказ. И дело было не в цене, а в том внимании и той нежности, которые сквозили в красивом, только для меня, жесте. Никогда не думал, что однажды задыхаться от радости буду, рассматривая маленького лисенка, причудливо переплетенного со змеей. — Лучший день… — сказал Змей, обняв меня со спины. Прикрыл глаза и выдохнул: — Я люблю тебя.