В тени грехов, кровь была нашим наследием

      Презрительный, слегка прищуренный взгляд был направлен прямо на Джонатана, недавно вернувшегося из Штатов. Экройд на секунду прикрыл веки, затем быстро осмотрел небольшой чемодан Рида и портфель в его руках.       Надо отметить, что Джонатан едва ли чувствовал себя хорошо, как ему того бы хотелось. Он съездил в Америку, по сути, занявшись абсолютно бесполезным делом. Пока он искал лекарство от вампиризма, люди уже нашли лекарство от эпидемии инфлюэнцы, и он вернулся почти ни с чем.       Почти. Всё же он многому научился у американских врачей и был благодарен за этот опыт, ведь теперь мог с уверенностью сказать, что намного улучшил свои навыки в области хирургии. Он надеялся, что в Пембрукской больнице его встретят более… Радушно. Джонатан был бы не Джонатаном, если бы не ожидал от людей того, чего они дать не способны.       Как только Рид ступил на порог больницы, пред ним тут же выросла угрожающая фигура Эйвери Экройда. Он сложил руки на груди крест-накрест и крепко сжал пальцами ткань рукавов халата. Нахмуренные брови и этот надменный взгляд сразу дали понять, что он считает поездку Джонатана совершенно бесполезной.       — Вам должно быть стыдно, мистер Рид, — протянул Экройд, будто бы наслаждаясь своим преимуществом над ним.       Обращение «мистер», а не «доктор», как обычно к нему обращались, слегка задело Джонатана. Но он не подал виду.       — Я понимаю, что покинул больницу в самое тяжёлое и ответственное время, и прекрасно осознаю, насколько это было безответственно с моей стороны, — Рид стойко выдержал колкий осуждающий взгляд. За спиной Экройда стали появляться и другие работники больницы, в том числе и новые лица. — Однако я нисколько не жалею о своих действиях. У меня были на то причины, доктор Экройд, вполне веские.       — Что ж, это всё просто чудесно, — усмехнулся уголком губ Эйвери. — Но я не могу принять в больницу врача-диверсанта.       Взгляд Джонатана вспыхнул, как и он сам. Ярость застелила глаза, но он держался изо всех сил. Диверсант. Подумать только и как у этого человека язык повернулся такое сказать. Знал бы он, как тяжело ему даются воспоминания о войне и об её последствиях. Сколько мёртвых тел он видел, сколько умирающих молили его о помощи, и он делал всё, что мог, но иногда это не помогало. Сколько солдат он спас и стольким же констатировал смерть, сколько горьких слёз увидел и сколько боли пережил. В голове живо всплыли воспоминания, как он очнулся посреди груды мёртвых тел холодных, воняющих разложением и смертью прямо в братской могиле. Он думал, ему это снится, это был кошмар наяву. Диверсант? Разве смеет кто-либо называть его так? Сделал ли он меньше для каждого своего пациента, чем тот же Экройд? Думал ли когда-либо сбежать или сдаться? Однозначно нет. Джонатан никогда не допускал и мысли о побеге и никогда не жалел о том, что выполнял свой долг будучи военным врачом.       — Мы с вами не на войне, доктор Экройд, а я не рядовой служащий, — Рид нахмурил тёмные брови, сильно сжимая ручку портфеля. — Я — врач, и я пришёл сюда, чтобы лечить людей. Я никогда не пренебрегал людскими жизнями.       — Он прав, доктор Экройд, — шепнула девушка, стоящая за спиной Эйвери, Джонатан даже не сразу заметил её. — Больница ведь не поле боя.       Девушка эта была маленького роста, из-за чего казалась рядом с Экройдом ребёнком. Её худенькое, но изящное тело было одето в простенькое дорогое платьице, с накинутым поверх халатом. Густые русые волосы были убраны в тугую причёску, из которой всё равно выбились несколько прядей. Её слегка болезненный вид с желтовато-бледной кожей и тоненькими ручками и ножками сильно контрастировал с этой густой копной и блестящими, но не выразительными зелёными глазами. Казалось, что все силы организма были направлены на красивые волосы, но не на рост и вес. Но по девушке было видно, что она из богатой семьи, её одежда, жесты и уверенный взгляд говорили об этом.       — Спасибо, мисс, — Рид улыбнулся девушке, а та внимательно всмотрелась в его лицо. Джонатану стало слегка неловко, и он отвёл взгляд, устремляя его снова на Экройда. — Примите меня обратно на работу, Эйвери, — смягчился Рид, успокоившись и ощущая сильную усталость всем его телом. Скоро наступит рассвет, небо стало светлеть, а ему очень хотелось спать. — Вы знаете, что я никогда бы не посмел играть с жизнями людей ради своих целей. И вы прекрасно знаете, что я пришёл лечить пациентов.       Экройд сморщил нос.       — Нет, доктор Рид, я не посмею принять вас. Я давно считаю, что доктор Суонси совершил ошибку, предлагая вам работу в больнице. Вам здесь не место.       Девушка, всё это время тихо слушающая разговор, возмущённо взглянула на Экройда, распахнув свои зелёные глаза.       — Боже, что же вы такое говорите, доктор Экройд? — её высокий голос звенел раздражением. — Где место врача как не в больнице? Вам ли не знать, что не бывает лишних рук в медицине! Вы должны принять этого человека, кем бы он ни был и как бы не поступил в прошлом!       — Это не твоё дело, Христиана! — прикрикнул Экройд, девушка слегка вздрогнула, но взгляд её оставался твёрдым.       — Я не позволю вам так халатно относится к будущему этой больницы! — возмутилась девушка.       — Был ли я когда-либо халатен? Я всегда беспокоился об этой больнице больше, чем о себе! — нахмурился и уставился тяжёлым взглядом на Христиану.       — Сейчас, — Христиана взмахнула рукой. — Сейчас вы именно это и делаете. Вы мстите этому человеку, уж не знаю за что, но вы сейчас совсем не о больнице думаете, а о своей гордости.       Эйвери смутился. Нужно отдать должное девушке, она стала на защиту Джонатана. Экройд ещё с минуту внимательно смотрел на Рида, то презрительно, то враждебно.       — Что ж, доктор Рид, — Экройд выжимал из себя слова, всем своим видом давая понять, насколько не хочет этого говорить. — Можете пока занять ваш старый кабинет, но не думайте, что снова приняты на работу. Нам ещё предстоит обсудить ваше назначение, если оно, кончено, состоится.       — Спасибо, Эйвери, — Джонатан улыбнулся и кивнул доктору, который сейчас занимал пост главврача.       Экройд ушёл, взмахнув подолом халата. Он направился вглубь больницы, прямо к пациентам. Рид подхватил чемодан и, наконец, вошёл в больницу, вдыхая запахи окружающие его. Кровь. Вот, чего здесь было очень много. Но Джонатан научился подавлять свою жажду, которая, впрочем, становилась всё сильнее.       — Добро пожаловать, — девушка протянула Риду руку. — Христиана Дин. Медсестра.       — Спасибо, мисс Дин, — Джонатан улыбнулся и пожал маленькую руку девушки. — Доктор Джонатан Рид, рад знакомству.       — Быть может, вы хотите, чтобы я провела небольшую экскурсию по больнице, доктор?       — Было бы просто чудесно, сестра Дин, — улыбнулся Рид. — Только давайте оставим это на потом. Честно говоря, я сильно устал с дороги и мне безумно хочется прилечь.       — О, доктор, прошу вас называйте меня Христианой, — мисс Дин едва заметно закатила глаза и Джонатан внимательно её осмотрел. — «Дин» — нет ничего хуже этой фамилии.       Джонатан удивлённо взглянул на девушку, размышляя о том, кто она и почему считает свою фамилию ужасной.       — Что ж, хорошо, Христиана. Я поднимусь к себе в кабинет, если позволите.       Джонатан подхватил свой чемодан и направился на второй этаж. Интерьер больницы совсем не изменился. Его кабинет был чисто убран. С кровати были сняты все простыни, все склянки и лекарства аккуратно сложены в ящик и оставлены на полках. Его вырезки из газет и некоторые записки и документы, касательно эконов и скалей убраны в ящики стола, которые он предусмотрительно положил в папки и закрыл на ключ. Он надеялся, что никто не рылся в его вещах и не прочёл то, что не следовало. Однако, всё самое важное он забрал с собой. У него не было сил даже на то, чтобы достать вещи из чемодана. Он сбросил плащ и прилёг на голый матрас. Как же сильно он устал. Сколько он не спал? Два, три дня? Он стал куда выносливее и сильнее, он развивался и исследовал этот мир в теле экона, словно ребёнок. Только вот, чем сильнее он становился, тем больше ему требовалась кровь. Жажда становилась сильнее, скали не приносили былого насыщения, крысы и другие животные тоже. Он питался ими и чувствовал, что ему недостаточно этого. Он боялся, что если жажда будет продолжать расти, то он станет опаснее для людей. Настоящим зверем. Единственное, что его спасало — сыворотки крови.       Вскоре Джонатан провалился в сон. Ему снилась его прошлая жизнь. Его матушка и сестра. Как они вместе обедали за столом и смеялись над нелепыми шутками Мэри, как он рассказывал о своих идеях касательно медицины, и как мама внимательно слушала их с сестрой. Никогда не перебивала, всегда поддерживала. Это было счастливое время для него.       Вдруг Мэри, сидящая за столом, уронила вилку. Виновато посмотрела на Джонатана и матушку и потянулась за ней своей тоненькой изящной ручкой. Снова послышался звук падающей вилки, но Джонатан не понял, чей столовый прибор снова упал на пол. Мэри скрылась под столом и не показывалась. Казалось, что время тянется долго и муторно и это как-то заставляло нервничать, учитывая ещё и то, что матушка как-то странно, как бы даже как кукла посматривала на него, не подавая почти никаких признаков жизни. Снова что-то упало, и снова, и снова. Что там целый вагон вилок упало или что? Джонатан почувствовал, как на затылке приподнялись волоски, а кожа на шее покрылась мелкими мурашками. Он нахмурился, кто-то словно дышал ему в затылок, он зажмурился, готовый обернуться и атаковать в случае чего.       — О боже! — послышался голос, когда длинные пальцы Рида сомкнулись на чьём-то запястье.       Когда Джонатан почувствовал тепло незнакомой руки, сразу понял, что проснулся. Это был всего лишь сон.       — Простите, доктор, — послышался испуганный голос справа от него. — Я не хотела вас разбудить.       Джонатан приподнялся и опёрся на свою руку. Постарался проморгаться и успокоить невовремя проснувшуюся жажду, усиливающуюся с биением сердца, которое всё ускорялось. Он уже довольно давно не питался и не принимал сыворотку крови, так что после сна его чувства и потребность в питании ощущалась особенно ярко. Наконец, он немного успокоился и посмотрел на человека, потревожившего его сон.       — Извините, если причинил вам боль или напугал, — промолвил Джонатан, слегка заторможенно, его разум всё ещё был подёрнут лёгкой дымкой сна. Рид посмотрел на испуганную Христиану и поспешил отпустить её руку. — Что вы тут делаете?       — Ещё раз простите меня, за то, что я так бесцеремонно вторглась в ваш кабинет, — Христиана потупила взгляд и спрятала руки за спину. — Просто я вспомнила, что тут ведь давно никого не было и попросила у сестры Бранаган постельное бельё. Вам наверняка было неудобно спать на голом матрасе.       — Всё в порядке, — Джонатан слабо улыбнулся, сел и потёр руками глаза. — На самом деле я благодарен вам. Не только за бельё. Вы прервали сон, который заставлял меня грустить. Не кошмар, но я рад, что он закончился.       Христиана приулыбнулась, плотнее сжав свои тонкие губы. Она подхватила стопку чистого постельного белья и протянула его Джонатану. Рид усмехнулся и принял стопку, положив её на край кровати.       — Помнится вы обещали мне экскурсию? — Рид, наконец, встал и потянулся за своим портфелем. — Можете подождать меня в холле?       Христиана кивнула и тут же скрылась за дверью, спрятав улыбку. Джонатан достал из портфеля шприц с сывороткой и закатал рукав. Слабый шорох, который он бы и не заметил, если бы не вампирское чутьё, привлёк его внимание. Он посмотрел на выход. Там, прямо за деревянной дверью был слышен пульс юной Христианы, она была чрезмерно взволнована и сердце её билось как сумасшедшее. Возможно, потому, что она сейчас ухом прижималась к дереву, подслушивая. Эта несносная, любопытная, юная леди забавляла Джонатана, но могла создать кучу проблем. Внимательно наблюдая за отчаянно бьющимся сердцем, понимающем, что хозяйка делает что-то плохое и быстро циркулирующей по венам кровью, Рид быстро вонзил иглу себе в вену и на мгновение блаженно прикрыл глаза, наслаждаясь звуком крови, которая текла по венам девушки, как будто своими глазами видя даже самый маленький капилляр и слыша в ушах вдруг ставший оглушительным громкий стук её сердца. И это давало ещё более сильное наслаждение для него, за которое первые несколько минут ему совсем не было стыдно, но потом совесть снова уколола его так больно, что он даже вздрогнул.       Отвратительно. Он был похож на наркомана. Как бы ему хотелось найти другой способ питаться, чтобы не чувствовать каждый раз такое наслаждение от иглы в его коже и медленно растекающейся сыворотки по венам, дающей, наконец, на время успокоить жажду. Единственное, что успокаивало Джонатана, это то, что он делает это ради того, чтобы сердце той же леди Христианы вдруг не перестало биться из-за того, что он не смог взять жажду под контроль. Он не стал бы так рисковать. Ни за что.       Уже через несколько минут Джонатан привёл себя в божеский вид: поправил растрепавшиеся после сна волосы и накинул халат, услужливо оставленный Христианой.       Глаза медсестры засияли от восторга, только увидев Рида в халате.       — Халат вам больше к лицу, — холодно, но с тенью восхищения произнесла она.       — Спасибо, сестра, — улыбнулся Джонатан. — Ну что же, поведайте мне, что изменилось в Пембрукской больнице после моего отъезда.       Они неспешно прогуливались по больнице. Собственно, внешний вид практически не изменился, как уже заметил Рид, однако в воздухе витала совершенно другая атмосфера.       В это время Христиана поведала ему небольшую историю.       — Я пришла в больницу не так давно, честно сказать, — лицо девушки слегка прояснилось, она приятно улыбнулась, должно быть своим воспоминаниям, однако же в глазах виделась лёгкая печаль, которую невозможно было скрыть в её приятном взгляде и видимая даже в полуопущенных ресницах и устало нависшими над веками бровями. — Я работаю тут несколько месяцев, меня часто приставляют к разным врачам. Из-за того, что врачей у нас здесь не так много, довольно сложно работать. У всех врачей совершенно разные характеры и подстроиться под каждого трудно. Но, что ж, не думайте, доктор Рид, я вовсе не жалуюсь. Напротив, мне очень нравится работать в Пембрукской больнице. Думаю, что это моё место, моя душа всегда здесь. Ну, впрочем, я заболталась, рассказывая больше о себе, нежели о больнице. Давайте я для начала поведаю вам о персонале.       Вы уже знакомы с доктором Экройдом, как я заметила, а значит и с докторами Стриклендом и Типпетсом. После того, как место доктора Соунси оказалось пустым, перед больницей стал очень трудный выбор, который во многом решил бы судьбу нашего госпиталя. Право решать не могли дать кому-то одному, а потому решили созвать небольшое собрание для обсуждения этой проблемы. К тому времени я только пришла в больницу и знала всех лишь несколько дней, а потому мне нельзя было голосовать, но было разрешено присутствовать при дискуссии. Конечно, я не смогла промолчать. Не смейтесь, доктор Рид, я вижу, что вы забавляетесь, но дело не в том, что я невыносимая болтушка или люблю лезть не в свои дела. Я успела познакомиться со всеми и почитала кое-что из архивов в старых историях болезни. Конечно, мне было нельзя этого делать, но мне было жутко любопытно, уж прошу меня извинить, доктор Рид.       На собрании присутствовали все врачи. Новичков из них не было. Был лишь один интерн, вы вскоре с ним познакомитесь. И, конечно же, медсёстры. Также присутствовал один сторонний человек из бывших пациентов. Обсуждали не очень долго, хочу сказать вам. Почти сразу выбрали Типпетса и бывший пациент поддержал этот выбор, обусловливая это тем, что он отличный врач с уже большим опытом, к тому же он прекрасный хирург и провёл множество операций. Вот тут-то я и не выдержала, молчать мне было в тягость. Понимаете ли, доктор Рид, я уже упоминала, что читала истории болезни… Кое-что насторожило меня. Было несколько записей об одном пациенте, который в последствие умер.       — Что именно показалось вам странным, мисс?       — Ну, — Христиана слегка стушевалась. Её щёки вмиг порозовели, она провела языком по пересохшим тонким губам и как будто бы даже слегка нахмурила красивые брови. — Не мне это должно рассказывать, но об этом знает вся больница, так стоит ли умалчивать? К тому же, я чувствую, что доверяю вам, хоть и знаю вас совсем недавно, даже не знаю почему. Да и вы кажетесь профессионалом своего дела, доктор. Что ж, расскажу вам, но вы должны понимать, что не стоит упоминать это, особенно при докторе Типпетсе, сами понимаете почему.       В этой истории был поставлен диагноз и описаны все симптомы. Пациенту было назначено медикаментозное лечение. Я неплохо разбираюсь в медицине, моя мечта стать врачом, так что я знаю чуть больше того, чему обычно учат медсестёр. Мне сразу показалось странным лечение. Оно было абсолютно бесполезным! Простой набор обезболивающих препаратов и один противовоспалительный. Я полистала учебники и оказалась права. Пациенту требовалась операция. К тому же, подготовка к операции должна была быть тщательной: диета, противовоспалительное лекарство и полный покой. Всё это и было назначено пациенту, я сразу поняла, что, должно быть, его готовили к операции. Но знаете, что самое странное, доктор Рид? Ни одной записи о проведении этой самой операции! Лишь дата и время смерти. Причина смерти, написанная там, и вовсе глупая! Будто пациент не перенёс один из препаратов.       — Такое случается, сестра Дин.       Джонатан внимательно взглянул на эту чрезмерно любопытную особу и снова отметил, что никогда бы в жизни не подумал о том, что такая юная, в чём-то даже симпатичная и юркая леди может быть настолько смекалистой и хитрой девушкой.       — Да, но не с этим лекарством! Оно совершенно безобидно, иногда его назначают и детям. Даже возможная передозировка при правильном лечении почти ни в одном случае не заканчивается летальным исходом. Я читала, по всему Лондону зафиксирован лишь один такой случай! Единственный и то по вине врача, понимаете? Так что я пошла в морг и просмотрела записи уже там. Описание после вскрытия говорило о том, что операция точно была. Разрез в грудной клетке, к тому же зашитый уже говорит о том, что было хирургическое вмешательство. Я пришла только к одному выводу из возможных: Типпетс совершил врачебную ошибку.       — Что ж, Христиана, — улыбнулся и посмотрел на неё Рид, приятно и по-доброму, но как будто бы со снисхождением и некоторым небольшим осуждением за её чрезмерное любопытство, — хочу заметить, что вы очень любопытная персона. И сообразительная. Хотя, мне и не нравится то, что вы во многом нарушили правила, вы всё же докопались до правды. На самом деле, врачебная ошибка не должна ставить крест на карьере доктора, но, по моему мнению, сокрытие этой ошибки уже достаточно для того, чтобы не допустить доктора к месту главврача.       — Вы правы, доктор Рид, — улыбнулась Христиана, когда они обходили койки с пациентами и слегка понизила голос, так что она почти захрипела, потому как, наверное, это было совершенно невозможным для такой громкой и взбалмошной леди говорить шёпотом. — К тому же… Впрочем, не важно.       — Что вы хотели сказать? — поинтересовался Джонатан, чувствуя, как вдруг часто и громко забилось сердце Христианы.       — Не так это важно, — отмахнулась та, но пульс её ещё больше участился. Её щёки будучи сначала бледными, сейчас вдруг слегка порозовели. Руки она спрятала в карманы халата и тревожно сжимала и разжимала пальцы, которые словно бы закостенели вмиг.       Джонатан остановился и, положив руку на плечо медсестры, развернул её лицом к себе, всматриваясь в глаза. Он какое-то время не мог поймать её бегающий взгляд, она то и дело смотрела то в пол, то отводила глаза чуть в сторону и смотрела будто бы на ухо Джонатана или на его подбородок, но только не в глаза.       — Что вы скрываете, Христиана? — твёрдо проговорил Джонатан и прищурил глаза. Зрачки медсестры на секунду подёрнулись дымкой, и Джонатан почувствовал укол совести за то, что использует внушение на этой искренней хорошей девушке.       — Доктор Типпетс принимал героин, — прошептала Христиана монотонным голосом, лицо её практически ничего при этом не выражало и словно бы потеряло всякую живость, присущую ей. Затем, когда её лицо снова переменилось и стало выглядеть уже лучше, как человеческое, а не как кукольное удивлённо взглянула на Джонатана. — Ох, я совсем не хотела этого говорить!       Её глаза заслезились, тонкие губки слегка задрожали и ладони её должно быть вспотели вмиг, но она тут же, быстро, взяла себя в руки.       — Как вы это узнали? — снова спросил Рид.       — Что ж, кажется, скрывать уже нечего… Я пришла к нему обсудить эту историю болезни и узнать, что именно случилось, — опустила глаза в пол девушка. Её брови чуть нахмурились, уголки губ опустились и слегка подрагивали, глаза как будто бы даже слегка потемнели и она стала чаще дышать. Всё это, должно быть, было из-за того, что она ощущала некую обиду и лёгкий страх, который пережила в те моменты, о которых сейчас рассказывала. — Я была зла на него… А он был странным, не таким как обычно. Он был бледен, белки глаз слегка покрасневшие и он всё время кашлял. Сначала я подумала, будто он простудился и очень устал. Даже сначала хотела уйти и не тревожить и без того уставшего человека, но его речь… Он говорил медленно и долго обдумывал ответы. Я снова списала это на усталость и присущее ему спокойствие, но это всё равно насторожило меня. Я спросила, не нужна ли ему медицинская помощь и он надолго задумался. Молчал, быть может, минут пятнадцать, совершенно не двигаясь. Я смогла привлечь его внимание только после того, как коснулась его руки. Только тогда он извинился и отклонил предложение о помощи. Разъяснять мне, что же случилось с его пациентом он не хотел. Я уже была готова уйти, как краем глаза заметила, что Типпетс, желая взять стакан с водой, промахнулся! Он просто схватил рукой воздух, нахмурился и уже осторожнее нащупал стакан. Тут уже я поняла — дело неладно. Мне и в мысли не пришло, что это героин! Ведь это могла быть обычная болезнь…       — И как же вы поступили? — Они остановились в углу за лестницей, Христиана шептала, голос её снова охрип.       — Я полистала учебники, конечно же. Там были болезни с такими симптомами, но также было и героиновое опьянение. Меня напугало это, но я сразу поняла, что в таком состоянии человек не может лечить других. Более того, его нельзя подпускать к врачебной практике! Я… Извините, доктор Рид, за такие подробности, мне очень стыдно, но я поискала в мусорках.       — И, конечно же, нашли шприц… — пробормотал Джонатан, держа руки в карманах халата и понимающе кивая.       — Верно. — Христиана пристыженно опустила глаза, но при этом стараясь унять непонятную дрожь вдруг охватившую её тело. — С героином. Я проплакала всю ночь, испугавшись и совершенно не зная, что делать и как поступить. Я поговорила с Типпетсом. Отреагировал он весьма агрессивно, ещё больше напугав меня.       — Так что вы сообщили обо всём на собрании.       — Да. — Христиана потёрла вспотевшие ладони, сердце её постепенно успокаивалось. — Я не могла допустить, чтобы зависимый от героина врач, каким бы он ни был опытным и хорошим, лечил людей. Он не мог взять стакан, так как бы он держал в руке скальпель? После моих слов Типпетса отстранили от проведения операций, он может лишь осматривать и ставить диагнозы, но ему не дают сложных пациентов. Его взяли под контроль и начали лечение. Сейчас доктор Типпетс совсем не сердится на меня. — Христиана тепло улыбнулась. — Напротив он благодарил меня, когда смог избавиться от зависимости и пообещал снова вернуться в строй. Он всегда помогает мне в обучении и даёт советы. Он даже поддерживает моё желание стать врачом.       — Вынужден согласиться с доктором Типпетсом, вы стали бы великолепным доктором, — улыбнулся Рид. — Вы очень умны и наблюдательны.       — Благодарю, доктор, — смутилась Христиана. — Не хвалите меня, я могу забыться и витать в облаках.       Джонатан рассмеялся. Ему очень нравилась эта юная леди. Такая честная и открытая девушка, к тому же очень умна!       — Должен признаться, — Рид решил быть искренним с ней, — я знал о зависимости Типпетса, но это было ещё во время эпидемии. Врачей и так не хватало, а пациенты поступали каждый день всё больше и больше. Он работал сверхурочно, и я не замечал сильных перемен за ним. Я предупредил его, но не имел смелости доложить на него. Я боялся, что некому будет лечить пациентов и оставшиеся врачи не справятся.       Глаза Христианы стали большими, словно два блюдца. Затем она прищурилась.       — То есть вы всё знали, но всё равно вынудили меня рассказать вам? — возмутилась она.       — Прошу меня простить, мне было чрезвычайно интересно, как вы узнали об этом.       — Что ж, не важно, — Христиана глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Она, наконец, окончательно успокоилась и теперь снова выглядела точно так же как тогда, когда впервые её увидел Джонатан. К ней вернулась снова эта необыкновенная прыткость и ловкость и то самое озорство, которое можно было видеть в её повеселевшем личике даже невооружённым глазом. — Позвольте продолжить историю. После отстранения Типпетста главврачом почти сразу назначили Экройда. Он, кстати, мой давний знакомый и я пришла работать сюда лишь потому, что знаю здесь хоть кого-то. Эйвери очень помог мне, не думайте, что он плохой человек, это вовсе не так. Он может быть вполне сносным и никогда не оставит в беде. К тому же, он очень любит эту больницу. Ещё до меня, как я уже сказала, появился интерн, ну и я. Больше изменений в персонале не было.       А ещё в больнице изменились поставки. Доктор Экройд долго обдумывал это и обсуждал с коллегами, затем встречался с поставщиками. Теперь у нас намного больше новых лекарств и материалов хорошего качества. К тому же, некоторые операционные были слегка изменены и лучше оборудованы. Сделали ремонт и привезли больше медицинского оборудования. Скорая помощь в Пембрукской больнице снова заработала, хоть и с перебоями. За несколько месяцев доктор Экройд с помощью других врачей, конечно же, преобразил больницу. Пациенты стали оставлять щедрые пожертвования в благодарность за лечение, и больница получает помощь и поддержку от государства. Теперь работать тут стало лишь в удовольствие. Весь персонал получает заслуженный отдых и зарплату, пациенты всегда довольны. Я счастлива работать здесь. Собственно, это все изменения в больнице. Типпетс сейчас работает в приёмном отделении, Стрикленд занимается более серьёзными случаями и вместе с интерном выступает ассистентом во время операций, проводимых Экройдом. Иногда Стрикленд лично проводит операции — набирается опыта. Медсёстры как и раньше пристёгнуты всё к тем же врачам, но есть и такие как я, которые помогают то одному, то другому. Бывает, нас определяют в скорую помощь или в ассистенты во время операций.       — Что ж, большое спасибо за содержательный рассказ, Христиана, и за то, что ввели в курс дела.       Они как раз вернулись на второй этаж и остановились у перил лестницы. Из двери выглянул Экройд.       — О! Рид, — процедил он. — А я вас ищу, прошу, зайдите ко мне.       Джонатан вошёл в кабинет Экройда, некогда бывшим кабинетом Соунси. В нем почти ничего не изменилось. Разве что, Экройд убрал почти все статуэтки и в кабинете теперь всё было слишком минималистично и чисто, что, в общем-то, описывало консервативного хозяина. Христиана протиснулась в щёлку как раз после Джонатана.       — Вы свободны, сестра, — прищурился Экройд. — Вам нужно знать лишь то, что теперь вы будете помогать доктору Риду.       — Ох, извините, доктор Экройд, — невинно улыбнулась Христиана, однако как-то хитро блеснув глазами, и выскользнула из кабинета.       Экройд стоял спиной к Джонатану, держа руки в замке на пояснице, сжимая и разжимая пальцы.       — Надеюсь, вы подружились с мисс Дин, ведь вам всё равно придётся работать с ней, — Экройд повернулся к Джонатану и облокотился на стол, скрестив руки на груди. Он был спокоен и самоуверен.       — Надеюсь, что вы приставили ко мне мисс Дин не для того, чтобы следить за мной, — улыбнулся Рид.       — Быть может и так, — прищурился Экройд. — Вы знаете, что я всегда не доверял вам, доктор Рид.       Имя Джонатана он выделил с особенным презрением, но Рид сделал вид, что не заметил.       — Поговорим о вашем расписании и часах работы. — Экройд взял блокнот со стола и пролистал его. — Так как вы хирург, конечно, вы будете назначены на проведение операций. В дни операций вы можете брать новых пациентов по своему желанию, если операция длилась больше четырёх-пяти часов. Если посчитаете, что вам нужен отдых, разумеется. В остальные дни вы должны будете принимать пациентов. Кроме того, вы должны будете дежурить в скорой помощи, чередуя смены с другими врачами.       — Я согласен со всем, что вы перечислили и, конечно, буду исправно выполнять свою работу, но прошу лишь об одном. Я хочу работать всегда только в ночную смену.       — Вы, должно быть, сошли с ума, доктор Рид, — усмехнулся Экройд. — И куда же мне вас втиснуть? Не думаю, что смогу выполнить вашу просьбу. Вы будете работать так, как и все остальные в этой больнице.       Джонатан прикрыл глаза и выдохнул. Собственно, такой реакции он и ожидал. Это же Экройд, уговорить его невозможно. Рид подошёл чуть ближе и заглянул в глаза главврачу.       — Эйвери, вы поставите меня в ночную смену. — Прозвучало больше как утверждение, нежели вопрос.       Эйвери удивлённо сморгнул пелену с глаз, прищурился и надменно поджал губы.       — Что ж, если вам так этого хочется, доктор Рид, я попробую подвинуть весь график и поставить вас в ночную смену. Но не считайте себя особенным. А пока, — Экройд взял со стола другую папку. — Вот вам ваш первый пациент. Надеюсь, вы успели отдохнуть. Поздравляю с возвращением во врачебную практику.       — Спасибо, Эйвери, — улыбнулся Джонатан и принял папку.       Выйдя из кабинета, он тут же туда заглянул. Диагноз уже был поставлен самим Экройдом, назначено лечение и подготовка к операции.       — Ах, это тот мистер, которому требуется операция сегодня! — воскликнула Христиана и сконфуженно улыбнулась, когда Джонатан строго взглянул на неё. — Простите, доктор, я буду более сдержанной.       — Покажите, где его койка, я хочу убедиться, что он готов к операции.       Христиана вела Джонатана по коридору и рассказывала, с какими симптомами поступил этот пациент и что Экройд жаловался, будто не успевает провести операцию в назначенное время. Наконец, они подошли к нужной койке.       — Добрый вечер, мистер Смит, я ваш лечащий врач доктор Джонатан Рид, буду проводить вашу операцию, — представился Джонатан. — Это моя ассистирующая медсестра Христиана Дин. Я уже получил некоторые сведения о ваших симптомах, диагнозе и подготовке к операции. Пожалуйста, расскажите подробнее, как проходит подготовка, и поведайте о ваших симптомах ещё раз.       — Добрый вечер, доктор Рид, — улыбнулся мужчина средних лет с весёлыми морщинками у глаз. — Я уже имел счастье познакомиться с сестрой Дин.       Пациент пересказал всё, что было описано в его истории болезни.       — Хорошо, мистер Смит, — кивнул доктор Рид. — Я также хочу узнать, нет ли у вас каких-то других сопутствующих или хронических заболеваний, включая аллергию.       — Нет, доктор Рид.       Джонатан нахмурился и прислушался.       — Скажите, мистер Смит, вы волнуетесь?       Смит удивлённо поднял брови.       — Нет, сэр.       Джонатан присел на край койки и снял с шеи стетоскоп. Как он и понял изначально благодаря вампирскому чутью, через стетоскоп он услышал, что сердечный ритм Смита превышает норму.       — Вы уверены, что не волновались?       — Точно нет, доктор.       — Как вы себя чувствуете?       — Думаю, отлично.       — Что такое, доктор Рид? — забеспокоилась Христиана.       — Боюсь, что сегодня мы не можем провести операцию.       — Почему же? — удивилась медсестра.       — У мистера Смита выраженная тахикардия, о которой ни слова в истории болезни. Мы должны пронаблюдать за мистером Смитом ещё минимум три дня, а за это время взять некоторые анализы и исключить анемию и другие возможные заболевания.       — Но, доктор…       Но Джонатан уже сделал запись в дело мистера Смита, поставил свою подпись и поспешил уйти. Христиана бросилась вслед за ним.       — Доктор Рид!       Джонатан поднялся по лестнице, Христиана за ним.       — Мне объяснить вам причину отложенной операции ещё раз? — поинтересовался Джонатан.       — Постойте же вы! Мы не можем отменить операцию, доктор Экройд был уверен, что она должна случиться сегодня!       Они прошли в коридорчик, где находился его кабинет, кто-то вошёл прямо за ними.       — Сестра Дин, вы должны понимать, что внезапное изменение в состоянии пациента должно отслеживаться, ведь риск летального исхода увеличивается. Мы должны отложить операцию.       — Доктор Рид! — возмутилась Христиана. — Он, скорее всего, просто волновался или прошёлся по комнате, прежде чем лечь в койку!       Нет, это не то. Джонатан был уверен, что почувствовал в состоянии пациента что-то неладное. Сердце стучало быстро не из-за физической нагрузки и вряд ли от волнения. Были слышны какие-то перебои и, возможно, другие врачи этого не заметили. Но Джонатан слышал всё отлично и чувствовал, как это сердце качает по венам пациента кровь. Что-то было не так. Джонатан уже хотел объяснить это Христине.       — Сестра Дин… — внезапный крик пациента, которому вправляли, кажется, нос, прервал Джонатана, и он вовремя опомнился. И продолжил уже по-другому. — Это не обсуждается!       Джонатан вошёл в свой кабинет, оставив дверь нараспашку, потому что Христиана неслась за ним словно ураган.       — У пациента выраженная тахикардия, которая явно имеет причины! Мы не можем идти на риск и оперировать его! Он может продержаться ещё, как минимум неделю без операции, и за три дня мы успеем провести все обследования!       — Вы должны понимать, доктор Рид, что я не просто так вам об этом говорю! — она раздражённо передёрнула плечиками. — Пациент давно готов. Ещё день промедления — и это может стоить ему жизни. Прошу, прислушайтесь!       Джонатану пришлось отвлечься от спора с медсестрой, но всего на секунду. Он вдруг почувствовал странное влечение к кому-то за Христианой и чей-то пристальный взгляд. Он не стал оборачиваться, но ощутил, что неизвестный — экон. И он его потомок.       «Маккаллум» — сразу же подумал Джонатан. Он медленно вдохнул и почувствовал его запах. А ещё запах хмеля и металлического меча. Он до сих пор таскает его с собой… Совесть услужливо напомнила о том, что он обратил охотника против его воли.       — По-вашему лучше провести рискованную операцию и довести до смерти пациента, чем быть уверенным в том, что он точно выживет? — мрачно прошептал Рид, отвернувшись спиной.       Он услышал, как Христиана резко остановилась как вкопанная и сжала кулаки. Он представил, что сейчас, она, должно быть, поджала губы. Резко развернувшись, она покинула его кабинет.       Когда дверь за ней закрывалась, Джонатан успел взглянуть на Маккаллума, который как раз отводил взгляд в сторону.       Возможно ли, что он видел его?