Creatures We Find in the Forest

После первой тренировки Нила с Воронами он снова оказался в руках Рико. Его кожу жгло от неглубоких царапин, которые японец сделал на его груди, когда он только пришел, а синяки, которые тренер Морияма поставил ему тростью, пульсировали между лопаток. До сих пор его вспыльчивость брала верх дважды, и дважды он был наказан за это. — Держись за изголовье, — лениво скомандовал Рико, роясь в черном ранце у босых ног Нила на кровати. Тот вздохнул и неохотно повиновался. Жан поспешил вперед, чтобы без подсказки пристегнуть запястья Нила наручниками к верхней части деревянного изголовья; он отказывался смотреть Лису в глаза. — Ты, должно быть, ужасно привязался к этой шавке, — размышлял Рико. Нил слышал, как он доставал что-то из ранца, но упорно не хотел смотреть. — Мне любопытно, как такое существо, как Эндрю, может вызывать такую преданность. Рико опустился на ноги Нила. Острый кончик лезвия задрал рубашку. Он не мог удержаться от того, чтобы не напрячься всем телом, когда Морияма задрал подол, обнажив живот. — О боже, — пробормотал Рико. — Кто-то пришел сюда раньше меня. Нил медленно вдохнул и задержал дыхание в легких на несколько ударов, прежде чем выпустить его. Он ничего не мог сделать, чтобы остановить то, что задумал Рико, не мог бороться, поэтому он попытался заставить себя расслабиться. — Ты уже через многое прошел, Натаниэль, — продолжал Рико. — И все же, ты здесь, предлагаешь себя для большего. Неужели Эндрю того стоит? Звук имени Эндрю, прозвучавший из уст Морияма, заставил его стиснуть зубы. Кулаки сжались над головой так сильно, что ногти впились в ладони. — Не смущайся. Ты не единственный, кто пошел на многое ради Эндрю, и уж точно не первый, кто за это заплатил. Упрямо глядя в потолок, Нил постарался не сильно вздрогнуть, когда лезвие вдавилось в его плоть. Несколько секунд было болезненное давление, а затем последовало более острое жало, когда лезвие прорвалось. Рико медленно провел лезвием вбок, чтобы сделать неглубокий разрез под пупком. Джостен резко вдохнул сквозь зубы и напомнил себе, что ему приходилось переживать гораздо худшее, что это ничто по сравнению с тем, что он пережил раньше. Рико скучающе вздохнул и убрал лезвие. — Так тихо. Я думал, ты хотя бы будешь сопротивляться. Нил от злости проглотил все ядовитые слова, которые у него были. Лезвие снова вонзилось в его плоть, на этот раз грубо царапая тонкую кожу над бедренной костью. — Ты выглядишь таким кротким, — прокомментировал Рико, — как маленький ягненок. И все ради чудовища, какая трата. Ярость зажгла его вены, как фитиль, искры прогрызли себе путь к его взрывному сердцу. — Не он монстр, а ты, — рыкнул Нил, да так грубо, что у него обожгло горло. Лезвие мелькнуло слева, рассекая его кожу. Рико ответил ровно: — А как еще можно назвать человека, убившего собственную семью? Его брат любил его так сильно, а его за это убили — не то чтобы это можно было доказать, конечно, но слухи о психическом расстройстве и исчезновении бедняги, на мой взгляд, сходятся на убийстве. Нил поднял голову, потянувшись за наручниками. — О чем, черт возьми, ты говоришь? Аарон не… — Ах, — усмехнулся Рико. — Нет, второй близнец цел и невредим. Я имел в виду одного из других братьев Эндрю. Дрейк Спир. Разве Миньярд не упоминал о нем? Гнев Нила потускнел, сменившись медленно нарастающим холодным ужасом. Рико переместил лезвие в центр живота и провел тонкую линию вверх, к его груди. Вскрикнув от горячего жала, Нил опустил голову на подушку и заставил себя дышать. В отчаянии он старался не думать о том, что порезы были медленными и точными, как те, что делал ему отец. «Будь внимателен, Младший». Он чувствовал, как капли крови скользят по его коже и стекают на черные простыни, которые прекрасно скрывали пятна. — Я не люблю, когда люди разрушают мои планы, Натаниэль, — медленно произнес Рико. Он сделал еще один разрез параллельно предыдущему, углубляясь до тех пор, пока в горле Нила не застрял придушенный звук. — Эндрю разрушил их немало. Я приготовил для него место здесь, ты знаешь. Все должно было быть идеально, а он сказал, чтобы я шел на хуй, когда я сделал свое щедрое предложение. Боль нарастала и пронизывала его насквозь. Нил дернул за наручники, не в силах больше сдерживаться. Металл царапал его запястья и заставлял болеть суставы. — Однако, у меня был запасной план. Даже у такого человека, как Эндрю, есть ниточки, за которые можно потянуть. Нил зажмурил глаза. Третий порез был самым глубоким, и от него кожа горела. Боль пульсировала в нем, как лихорадка. — Все было просто, — самодовольно сказал ему Рико. — Несколько телефонных звонков, пара взяток, и я обнаружил пару странных жалоб на резиденцию Спира, которые никуда не делись. Когда я позвонил Дрейку, чтобы спросить его о его младшем приемном брате, он так хорошо отзывался о нем, что не было ничего удивительного в том, что он ухватился за возможность навестить его. Возможно, я немного соврал о том, что Эндрю здесь, но какой вред от маленькой лжи в великой схеме вещей? — Мне не нужна твоя автобиография, — огрызнулся Нил. — Ты обратил Дрейка, не так ли? А потом ты выпустил его на свободу в качестве какой-то больной мести. Ты действительно в полной заднице, ты знаешь это? Неудивительно, что Кевин ушел. Рико прищелкнул языком и ткнул кончиком ножа в самый глубокий порез. — Тише, Натаниэль. Следи за своими манерами. — Я засуну этот нож тебе в задницу. — Спокойней, спокойней, — предупреждающе сказал Рико. Следующие три пореза пришлись на ребра. — У Дрейка тоже не было терпения. Я должен был обратиться к кому-то более надежному, чтобы он помог мне. Эти слова потрясли Нила и заставили его замолчать. Рико слез с него и встал рядом с кроватью, чтобы посмотреть на его лицо. Нил беспомощно смотрел на него и наблюдал, как медленно расцветает его самодовольная ухмылка. — Он должен был превратить Аарона первым, — заговорщически прошептал Рико. — Это было бы идеально: испуганный новый вампир, вынужденный приехать на экскурсию по нашим объектам. Хозяин увидел бы выгоду в том, чтобы оставить его у себя. Аарону пришлось бы принять наше щедрое предложение стать Вороном, и Эндрю сделал бы то же самое, если бы это означало остаться со своим братом. Их школьный тренер говорил, что они были неразлучны. Он провел плоским краем лезвия по рту Нила, окрашивая губы его собственной кровью. Горло Лиса судорожно сжалось, но он отказался открыть рот, чтобы закричать. — Я мог бы получить их обоих, подходящий комплект. — Рико вздохнул и плотнее вонзил лезвие в губы Нила. — Если бы только Дрейк не поддался низменным инстинктам и не испортил все. Конечно, от новых вампиров можно ожидать некоторой небрежности, но я думал, что морпех знает, как выполнять приказы. Нилу захотелось блевать. Его медная кровь сочилась вокруг металла, проталкиваясь через губы, и ужасающая мысль о том, что могло случиться с братьями Миньярд, застряла в его сознании. Он знал, что Рико был прав: Эндрю сделал бы все, чтобы защитить Аарона, даже вошел бы в Гнездо. — Я признаю, что совершил одну ошибку, — сказал Рико, наблюдая с садистским блеском в глазах, как Джостен старается держать губы сомкнутыми. Он специально замедлял слова, чтобы затянуть разговор — Нил готов был поставить на это все. — Я слишком доверился самоконтролю Дрейка: он должен был только доставить Аарона ко мне и ждать дальнейших указаний. Я заставил его поверить, что в награду он получит Эндрю в свое распоряжение, но, естественно, я планировал избавиться от него, как только он выполнит свою цель. Увидев своего младшего брата снова, он, должно быть… перевозбудился. Желчь подступила к горлу Нила, и он с усилием проглотил ее. Он вспомнил все острые инструменты отца на стене подвала и то, как приятно было бы разрезать Рико на куски. Он фантазировал о том, как будет смотреть, как труп Морияма будет гореть. Наконец, нож был отведен от его рта. — Ну, хорошо. — Рико поднял лезвие, чтобы осмотреть его. — Миньярды не должны были стать моими. Но для тебя еще есть шанс. — Привыкай к разочарованиям, — пробурчал Нил. Рико только ухмыльнулся, решая, где резать тело дальше. После этого все стало еще хуже. На следующей тренировке Нил был на взводе и измотан. После уборки и позднего ужина с Жаном его отвели обратно в комнату общежития и велели снова лечь. Где-то между лежанием и наблюдением за тем, как Моро достает наручники, Нил погрузился в неглубокий сон — его тело слишком отчаянно нуждалось в отдыхе, чтобы ждать дальше. К бодрствованию его вернул собственный крик боли и зубы Рико, с силой впившиеся в его бицепс. Вампир сидел с красной ухмылкой, наблюдая за борьбой Нила; он не был голоден, понял Джостен сквозь волну раскаленной боли, он просто хотел посмотреть, как Нил страдает. Нил уже много лет не играл на позиции защитника, но Воронам было все равно, и они не проявляли к нему никакой пощады. Критика Рико была острее, чем у Кевина летом, и его ожидания были свинцовыми гирями на спине Нила. Жан держал его на ногах и пытался помочь ему как мог, хотя бы для того, чтобы спасти свою шкуру; Нил был благодарен, независимо от мотивов француза. Вместо того чтобы подчиниться желаниям Рико, как тот планировал, он начал кричать во время тренировок и сопротивляться приказам Морияма, что приносило ему дополнительные побои. Его вспыльчивость была упрямой штукой, которая не желала умирать, и Нил потерял всякий контроль над обжигающими, уродливыми словами, которые вылетали из его рта. Он игнорировал слова Жана: «Просто делай то, что он хочет. Молчи, не поднимай глаз», пока Моро не выдохся, чтобы продолжать это повторять. После тренировок они вместе убирали площадку в наказание за плохое отношение Нила. С холодным чувством вины Лис заметил, что Жан больше не пытается скрывать свои страдания. На пятую ночь Нил без борьбы положил руки на изголовье кровати и стиснул зубы. Дышать было трудно, а о борьбе не могло быть и речи, когда все тело болезненно пульсировало. Мать иногда советовала ему переключить внимание и думать о чем-то помимо боли, пока не пройдет самое страшное, но у него это никогда не получалось. Мрачно подумал он: «По крайней мере, у меня есть шанс попрактиковаться». Жан стоял у его кровати и изучал его, пока он старался дышать медленно и ровно. Он был наименьшей из проблем Нила, но его пристальный взгляд все равно нервировал. Лежа под тяжестью мрачных серых глаз француза, Нил чувствовал себя так, словно очнулся на собственных похоронах, глядя на единственного скорбящего. — Тебе не следовало приходить сюда, — прошептал Жан. Рот Нила сжался в дрожащую линию, прежде чем он прошептал в ответ: — Я справлюсь с этим. Дверь спальни открылась и закрылась. Жан посмотрел на него долгим, жалостливым взглядом и покачал головой. Нил не понимал, почему, пока не появился Рико, который вместо ножа держал телефон Джостена. Резкие слова застряли у Нила в горле, но он отказался говорить, потому что этого хотел нападающий. Моро отвернулся, и Нил возненавидел себя за то, что чувствовал себя покинутым из-за этого. Рико присел на край кровати. Лис наблюдал, как он открыл телефон и провел большим пальцем по экрану. Он был защищен паролем, но это не успокаивало Нила — особенно когда Рико начал нажимать на кнопки. — Я не могу решить, то ли ты лишен воображения, то ли просто слишком сентиментален. — Морияма показал Нилу экран его телефона, как только он разблокировал его. — День рождения твоей матери, цок-цок. Я уверен, что она научила тебя большему. Несмотря на все усилия Нила сохранять спокойствие, страх ускорил его пульс. — Я тут подумал, — сказал Рико, голос был бархатно-мягким и самодовольным. — Твоя преданность Эндрю Миньярду так глубока, но работает ли она в обе стороны? Нил почувствовал холод до самых костей. Он не мог отвести взгляд от темных глаз Рико. — Он хорошо заботится о своих вещах, не так ли? — Я не одна из его вещей, — промолвил Нил. Рико наклонил голову, в его глазах плясало веселье. — Разве? — Нет. — Любопытство сгубило кошку, — пробормотал Рико, нажимая несколько кнопок на телефоне. Когда телефон завибрировал дважды, довольная улыбка растянула его рот, обнажив острые клыки. — Но, удовлетворив его, она воскресла. Нил сильно дернул за металлические наручники на запястьях, ярость ярко пылала в его паникующем сердце. — Что ты натворил, кусок дерьма? Рико усмехнулся и снова показал ему экран. Имя и номер Эндрю были вверху, а под датой этого дня отображались два сообщения. От его собственного номера было следующее: @ автобусная станция dwntown, пожалуйста, помоги Ниже был ответ Эндрю: «В пути» — Интересно, как они с моим охотником поладят, — сдержанно усмехнулся Рико. — Ах ты, сукин сын! — прорычал Нил, пытаясь освободиться. Металлические наручники прочертили глубокие линии на его запястьях; его ноги скользили по простыням, пытаясь получить опору. — Я убью тебя за это. Я вырву твое чертово горло! — Не расстраивайся так, Натаниэль, — сказал Рико, повышая голос, чтобы его было слышно поверх криков Нила. — Я сдержал свое обещание. Мой отец ничего не услышит о твоем дружке. Нил повернулся на бок, забыв про больные мышцы, и ударил коленом в бок Рико. Морияма хрюкнул от удара, но быстро оправился, властно наклонив подбородок. Джостен продолжал бороться, думая, что если бы он только мог освободиться, если бы он только мог добраться до своего телефона… Рико схватил Нила за волосы и заставил откинуть голову назад, поймав его взгляд и шипя: — Не шевелись. Эффект был мгновенным: слова прижали разум Нила, и его тело обмякло. Его руки безвольно повисли в своих путах. Его глаза широко, не мигая, смотрели на Рико. — Ну вот, уже лучше, — ворковал Рико. — Просто дыши, Натаниэль. Скоро все закончится. На языке Нила вертелся какой-то звук, но он никак не мог вырваться наружу. — Шшш, ты же не хочешь потревожить остальных? — пальцы Рико гладили волосы Нила. — Нет, конечно, нет. Мозг Нила чувствовал себя холодным и неправильным. Его мысли были разрозненными, тяжелыми, наполовину зарытыми в глину. Ком застрял в горле Нила. Не разрывая зрительного контакта, Рико передал что-то Жану. — Что хочет сказать наш друг? — спросил Рико. Жан прочистил горло и сказал: — Мистер Пруст говорит, что Эндрю уже там. Пузырь горячего страха взметнулся вверх, но Рико заслонил Джостена, прежде чем он успел подумать о том, чтобы что-то сказать. Мысли Нила погрузились в непроницаемую, ледяную тишину. Онемение началось в пальцах рук и ног, поднималось вверх по рукам и ногам, пока он не перестал чувствовать свое тело. Он видел только глаза Рико и ужасную пустоту, окутывающую его. — Эндрю долго не протянет. Господин Пруст очень хорош в своем деле, — прошептал Морияма, как будто это был секрет, переданный между друзьями. — Жан, напомни ему, чтобы он прислал фотографию, когда закончит. Нет, взмолился Нил. Слово упало, как монетка в колодец, и эхом отдалось в вечности. Нет, нет, нет, нет… Все, чего он хотел, — это уберечь Эндрю, защитить кого-то, а не сбежать, и он потерпел неудачу. Раскаяние превратило его желудок в пепел. Если бы он держался в стороне, не высовывался и продолжал двигаться, этого бы не случилось. Он никогда не ненавидел себя так сильно, как тогда. Он был слишком тяжел, чтобы опереться на Эндрю, и ему лучше было не пытаться. Такие люди, как он, не созданы для домов и семей — они перебегали из одного заброшенного угла в другой и старались не оставлять за собой отпечатков пальцев. Рико снова заговорил, но Нил чувствовал себя как под водой. Слова были размыты — что-то об укусе Эндрю. Откуда Эндрю питался? Нил чувствовал, что его рот двигается, но не слышал собственного голоса. В голове пронеслись воспоминания о последних минутах с Миньярдом: заднее сиденье, холодный взгляд Эндрю, полотенце, которое он обещал забрать позже. Его глаза были сухими и тяжелыми; они начали щипать в уголках и от воды. Наконец, Рико отпустил его, и он погрузился в туманный полусон. Где-то на горизонте Нила раздался взрыв боли, но он был слишком отрешен, чтобы беспокоиться. Спустя вечность Жан сказал: — Готово. Нил рывком проснулся с болезненным хныканьем. Рико забрал телефон у Жана с явным ликованием. — Так приятно, когда все концы сведены с концами. Вот, Натаниэль, смотри. На фотографии тело Миньярда было зернистым комком на размытом бетоне. Вспышка камеры телефона отразилась от ореола крови вокруг его испачканных волос. Его нарукавные повязки отсутствовали — их украл убийца, смутно догадался Нил. На бледной коже предплечий Эндрю между толстыми мазками крови виднелась костяная белизна. В конце концов, все его ножи и все его силы подвели его. Миньярд был мертв. Рико поджал губы и кончиком пальца вытер внешний уголок глаза Нила. Затем он показал Джостену блестящую влагу: колеблющуюся каплю слезы. Горе, ломающее ребра Нила, было заглушено взглядом Рико, пока Лис не осознал только тот факт, что он должен был кричать, должен был испытывать боль. Но ничего не было. Эндрю был мертв, и Нил ничего не чувствовал. Голос Рико заполнил пустую пропасть в его сознании. — Теперь ты весь мой. Темные тени окутали его, и пролетело несколько часов. После этого он смутно ощущал жжение на скуле, мокрые руки, намыливающие его волосы, вспышки горячей боли в животе, груди и ногах и холодный кафель в ванной. Он не мог пошевелиться или закричать, что, в общем-то, было неважно. Нил знал, даже подмятый черным ледником, наползающим на его разум, что он заслужил это. — Ты сам виноват, — сказал ему Рико. Он сам виноват. Потолок снова поплыл перед глазами, когда он моргнул. Его боль была далеким лесным пожаром, злобно пылающим в его сторону, но все еще слишком далеким, чтобы его почувствовать. Он уже не знал, который час. — Ты устал. Он устал. — Сейчас ты будешь спать, Натаниэль. Когда ты проснешься, у меня есть бумаги, которые ты должен подписать. Мы сделаем все официально. Нил закрыл глаза и глубоко заснул. Ему снился Эндрю: сильные руки, жесткие глаза, обкуренный голос. Слова, которые он говорил Нилу, расплывались, отчего на глаза Джостена наворачивались разочарованные слезы. Приснившиеся слова призрака в его голове были его единственным утешением, когда где-то в реальном мире тело вампира остывало. — Эндрю, — сказал он, его язык был толстым и неуклюжим. — Эндрю, мне так жаль. Извинения не произвели бы впечатления на настоящего Эндрю. Слова ничего не значили для человека, уязвленного острыми краями нарушенных обещаний, но Нил все равно не мог остановить слова, вылетающие из его глупого рта. Мне жаль, мне жаль, мне жаль. В тени своего сна он был тяжелым и подвешенным над землей. Какой-то старый страшный голос в его сознании говорил ему, что он скоро упадет, и часть его души просто хотела покончить с этим. Он извивался, пытаясь освободиться, но что-то сковывало его, и он поднимался все выше и выше. Он открыл глаза, чтобы увидеть черные стены Гнезда, и тут в его мозг ворвался голос Рико. — Еще не время просыпаться. Нил послушно заснул снова, выпав из реальности. Через некоторое время он открыл глаза и увидел, что Жан стоит над его кроватью и говорит ему вставать. Рутина Ворона началась заново. Каждая деталь была в фокусе — кухня, раздевалка, корт — но разум Нила был тихим и отрешенным. Еда была безвкусной, разговоры в раздевалке, казалось, не достигали его ушей, а тренировки экси измотали его тело так же, как и разум. Лис чувствовал себя так, словно продирался сквозь патоку. Он не мог заставить свои конечности двигаться правильно и не мог заставить себя волноваться — даже когда Мастер выходил на корт, чтобы наказать его. Как всегда, Жан поддержал его и заставил продолжать. На этот раз Нил сделал то, что сказал ему Моро — собрал вещи, принял душ, сходил на кухню — и не стал долго раздумывать. Это было легко, следовать указаниям француза. У него не было достаточно энергии, чтобы думать самому. Все равно ничего не имело значения. Эндрю был мертв, и это была его вина. Той ночью Рико нацарапал горящие линии на животе Нила, и он понял, что боль — единственное, что ощущается реально. Осколки сердца вонзились в легкие, а лезвие волочилось по коже. Рико засмеялся и назвал себя королем. Нил уснул еще до того, как Жан снял с него наручники. Сны, которые приходили к нему, были успокаивающими, как прохладная вода, льющаяся на ожог. Ему снилась парковка возле жилого комплекса Ваймака: воздух холодил лицо, но сердце согревалось от одного взгляда на нее. Ему снился диван, на котором он спал несколько недель в начале лета; ему снился Эндрю таким, каким он был в последний раз, когда Нил видел его живым, ясноглазым и спокойным. — Нил. Голос Эндрю наполнил его впалую грудь горько-сладкой тоской. Смутные очертания двигались за головой Эндрю, но Нил не мог отвести взгляд от его лица. — Тебе нужно проснуться, — сказал Эндрю. — Тебе нужно проснуться, — огрызнулся Жан. Нил рывком проснулся, задыхаясь и сокрушаясь, что все еще находится в Гнезде, окруженный черными стенами, с черной подушкой под больной щекой. Застонав, он вытащил свое избитое тело из кровати и зашаркал в сторону ванной, чтобы начать новый мрачный день. По дороге его глаза закрылись, и он не заметил этого. Он дважды ударился о стену, прежде чем Жан тяжело вздохнул и повел его удивительно нежными руками. Горе отягощало его, как камни в карманах. После завтрака Вороны вышли на площадку для тренировки. Никто больше не обращал внимания на покрытое шрамами, синяками и бинтами тело Нила, когда он переодевался в свою экипировку. Нила больше не волновало ни имя на задней стороне майки, ни то, что она была чёрного цвета. Ему не хватало солнечного света, когда он выходил на внутренний корт рядом с Жаном. Он скучал по яркому оранжевому цвету Лисьей норы. Он скучал по своему дому, по своей семье и по Эндрю. Эта мысль забила ему горло ноющей тоской. Нил не мог вспомнить, сколько времени он пробыл в Гнезде и сколько ему оставалось. Может быть, он никогда не выберется отсюда. Может быть, это было не так уж плохо. Здесь, внизу, он мог притвориться, что Миньярд все еще жив. Если бы он вернулся в штат Пальметто, ему пришлось бы смотреть на пустое место, оставленное Эндрю, и думать, как двигаться дальше. В Гнезде все начинало казаться нормальным, что могло бы насторожить, если бы у Нила еще хватало сил на заботу. Вороны больше не смотрели на него как на чужака. Нилу больше не требовалось, чтобы Жан говорил ему, куда идти или что делать; он синхронизировался с остальными, как будто это было в порядке вещей. Боль от практик и наказаний была жестокой, но она больше не была неожиданностью. Он отказался от борьбы и позволил себе сломаться под тростью Мастера и ножами Рико. Его разум темнел все быстрее и быстрее, погружаясь в сны с тусклым светом и головокружительными красками. Он моргнул и увидел лесные глаза, смотрящие на него. — Эндрю, — пробормотал он. Его рот был словно заклеен. — Проснись, Нил. Сердце Нила сжалось. Он не хотел уходить. — Нет. — Нил… — Прости, — сказал он, не в силах остановить рвущиеся наружу слова. — Мне так жаль, Эндрю. Я не знал. Я должен был… Эндрю наклонился ближе, так близко, что Нил мог представить, как сигаретный дым прилипает к его одежде. — Нил, послушай меня… — Натаниэль, пора просыпаться, — голос Жана впился в его мозг, как крючок, и потянул его прочь от Эндрю. Нил сопротивлялся, пытаясь остаться во сне, но это было бесполезно. — Натаниэль, — повторил Жан. Нил откатился от него, прижавшись лицом к теплой, мягкой стене. Его сердце билось неровно, отскакивая от ребер. В животе было тошно и пусто. Внезапный озноб охватил его кожу. Он все еще слышал в ушах голос Эндрю: «Нил, прекрати». Ослепляющая, раскаленная до бела боль пронеслась по мозгу Нила, как молния, выбив дыхание из легких. Его грудь сжалась, а затем он втянул рваный воздух. — Натаниэль, — нетерпеливо сказал Жан. Кости Нила казались хрупкими и холодными. Болело все. Его желудок был полон черной морской воды, а голова — выжженного солнцем песка пустыни. Его сердце зависло между крайностями, между мирами. В бешенстве и страхе Нил перевернулся, чтобы умолять Жана о помощи, но кровать неожиданно закончилась, и он упал на пол. При падении его голова ударилась об острый край журнального столика, что было столь же непонятно, сколь и больно. В комнате Рико не было журнального столика. Или, по крайней мере, не должно было быть. Жан стоял рядом с журнальным столиком, как будто это было нормально. — Вставай, — приказал он. — Из-за тебя мы опаздываем. Нил не мог заставить свой рот работать. Шатаясь, он поднялся на руки и колени, а затем схватился за край кровати, чтобы подтянуться на ноги. Его колени шатались, а затем подкосились. Он падал, падал, а потом… Он рывком очнулся на кровати в общежитии, над ним стояли Рико и Жан. Кофейный столик исчез, и все снова выглядело как обычно. — Наконец-то проснулся? — спросил Рико с ухмылкой. — Ты не высыпаешься по ночам, Натаниэль. Ты постоянно засыпаешь и портишь мне веселье. — Иди на хрен, — пробормотал Нил, дрожа, как во сне. Он не мог сказать, есть ли на кровати одеяла. Все было холодным. — Скорбь по шавке Миньярда не принесет тебе ничего хорошего, — сказал Рико. — Когда он уйдет с дороги, Кевин вернется домой, и мы все будем вместе, как и должно было быть с самого начала. Все будет идеально. Нил сжал руку, представляя вес пистолета. Его сердце густо пульсировало за глазами. Рико тяжело вздохнул. — Подними его, Жан. Пришло время тренировки. Жан наклонился, схватил Нила за руки и поднял его на ноги. — Как долго я здесь нахожусь? — Нил скривился. Жан не ответил. Дни сливались воедино. Каждое утро за завтраком Нил слушал, как Вороны ведут один и тот же разговор о профессиональных командах. Девушка с обрезанными темными волосами хотела подписать контракт с «Нью-Йорк Сити Уоспс». Парень с большим квадратным лбом уже связался с «Лос-Анджелес Вайперс». Жан сказал, что единственное, что имеет значение, — это попасть на корт США. Нил запомнил этот разговор и был уверен, что они повторяют его специально, чтобы поиздеваться над ним. Тренировки были такими же повторяющимися. Они были жестокими, но скучными. Нил совершал одни и те же ошибки во время точных упражнений. Команда Рико всегда выигрывала с перевесом в три очка во время схваток. Каждый день Жан говорил: — Просыпайся и шевели своей бесполезной задницей. Ты будешь спать, когда умрешь. Лишенный энергии и силы воли, Нил отключил свой разум и позволил мышечной памяти нести его сквозь дни. На автопилоте время шло быстрее, но каждую ночь, когда Жан вытирал кровь Джостена и накладывал марлю на неглубокие порезы, Нил замечал, что в его памяти появляются все большие дыры. Он не мог вспомнить, обедал ли он, принимал ли душ. Он чувствовал жгучие последствия пытки Рико, но не помнил самой пытки. Моргнув, Нил обнаружил себя за завтраком, уставившись в тарелку с яичницей. — Если бы у меня был выбор, я бы выбрала Ос, — сказала девушка с подстриженными волосами. Нил не мог вспомнить, была ли сегодня суббота или среда. Он даже не мог вспомнить, почему это имеет значение. Система Воронов работала по собственному времени. — Осы — это шутка, — сказал парень с большим лбом. — Я собираюсь бросить учебу и уехать в Лос-Анджелес, как только смогу. Нил поднял глаза от своих яиц. За длинным столом с ним было только три Ворона. Сузив глаза, он осмотрел комнату в поисках остальных членов команды, но больше никого не было видно. — Корт США — единственная команда, которая имеет значение, — сказал Жан. — Где все? — спросил Нил. Три группы глаз моргнули ему в ответ. Голова Нила была словно нагружена свинцом. Он повалился вперед и рывком поднялся на ноги, быстро моргая. Его пульс участился, сердце тяжело и быстро билось в груди. Желудок наполнился кислотой. В глазах заплясали пятна, когда он бессильно повалился вперед. — Вставай, Натаниэль. Жан поднял его на ноги, и вдруг стол вокруг него заполнился Воронами. Разговоры жужжали в ушах, запах яичницы на пару, овсянки и тостов заполнил его нос. Он наконец почувствовал запах перца на жареных яйцах и масла, тающего на ломтике тоста. Его желудок заурчал от голода. Его кожа казалась натянутой на кости. — Нил. Резкий голос прорезался сквозь остальной шум. Нил поднял глаза и в шоке отпрянул назад, увидев знакомого мужчину со светлыми волосами, ореховыми глазами и презрительно наклоненным вниз ртом. Вороны, казалось, не замечали сидящего там Аарона. — Аарон, — судорожно прошептал Нил, наклонившись над столом. — Когда ты здесь появился? Миньярд прищурился на него и наклонил голову. — Я здесь уже несколько дней. — Ты сумасшедший, — шипел Нил. — Убирайся на хрен отсюда. Вороны наконец-то замолчали и повернулись, чтобы посмотреть. Холодная улыбка растянула рот Аарона, и тогда Нил увидел его клыки. Ужас высосал воздух из его легких. Эндрю был мертв, а брат, которого он поклялся защищать, был обращен. — Нет, — сказал Нил. — Нил… — Меня сейчас стошнит, — пробормотал он. Его желудок болезненно сжался, и горячая желчь хлынула в горло. Он отвернулся от стола, и его вырвало. Кто-то подсунул ему под голову корзину для мусора с пластиковой подкладкой и зарылся пальцами в его волосы, пока он отплевывался. — Господи, — сказал хрипловатый голос. — Это хороший или плохой знак? Я уже не могу сказать. Желудок Нила сильно спазмировался, пытаясь очиститься от пищи, которой там не было. Он втягивал рваные глотки воздуха между приступами сухого дыхания. Рука в его волосах держала его, пока тело не успокоилось настолько, что он смог дышать. — Разбуди Эбби, — сказал второй голос. Кислый вкус рвоты ужалил Нила во рту и обжег нос. Он собрал достаточно слюны, чтобы выплюнуть ее в мусорную корзину, после чего с трудом поднялся на ноги. Две руки надавили на плечи Нила, чтобы помочь ему. — Полегче, — предупредил второй голос. Его тело было перевернуто на диване, запутано в одеяле и покрыто несвежим потом. Жгучая боль ярко горела по внутренней стороне бедра и бокам, где он чувствовал, как тянутся швы, когда он двигался. Моргнув, он увидел, что находится в гостиной, освещенной тусклыми лампами и заваленной бумагами и кофейными чашками. Он чувствовал запах сигаретного дыма и кофе. Сквозь туман в мозгу он узнал, что это квартира Ваймака. Наконец, он посмотрел на человека, который держал его, — обладателя второго голоса. Он сидел перед ним на журнальном столике. Нил вгляделся в черную одежду, светлые волосы, и глупая надежда вдруг была подавлена воспоминанием о теле Эндрю в луже крови. Боль была слишком велика для его груди; Нил был уверен, что его кости сломаются, чтобы освободить для нее место. В глазах зарябило, а горло сжалось. — Если ты собираешься снова блевать, сделай это в мусорный бак. — Аарон, отпусти меня, — умолял Нил. Он не мог больше смотреть на него, но хватка на его плече была слишком сильной, чтобы отступить. Мужчина перед ним усмехнулся. — Не тот близнец. Весь мир резко остановился. — Что? — У тебя изо рта воняет. — Оранжевая бутылочка Тик-Так с рецептом грохнулась ему в лицо. Сердце Нила упало в желудок. — Эндрю? — Значит, мозг не слишком поврежден. — Но ты… — Нил барахтался в холодном шоке. Все его воспоминания были плоскими и зыбкими. Он не мог отличить их от снов. Он не мог вспомнить, сколько дней он провел в Гнезде. Все было как в мучительном тумане. Его дыхание участилось, и тупая боль разлилась по всей груди. Он стиснул зубы и постарался не шевелиться. — Я что? — спросил Эндрю. Горло Нила сжалось. — Ты был мертв. Я видел… У Рико была фотография. Ты был мертв. Это не могло быть реальностью. Эндрю не мог быть живым, не по-настоящему, не тогда, когда Нил чувствовал его потерю глубоко в своих костях. Нет, это была игра разума или безумие. Это Рико довел его мучения до предела. — Нил, у тебя гипервентиляция. Нил отпрянул от тянущейся руки Эндрю, движение заставило боль вспыхнуть во всем теле. — Отойди от меня. Ты не настоящий. Паника разворачивалась в его голове и растекалась по венам. Это делал Рико. Рико был в его голове, контролировал его, контролировал Эндрю… Эндрю схватил Нила за подбородок и заставил его встретить его жесткий взгляд. — Успокойся. Воздух застрял в легких Нила; он не мог ни дышать, ни думать. Он качал головой, бормоча: — Нет, нет, это не… Рико… Я не могу… — Вот, — выдохнул Эндрю, схватив два пальца Нила и потянув их к своим бледным волосам. — Я чувствуюсь мертвым для тебя? Нил застыл на месте. Волосы Эндрю были мягкими и слегка грубоватыми под его пальцами. Несмотря на боль, пульсирующую в руке, он запустил пальцы глубже в волосы Эндрю, а затем легонько провел по раковине его уха. Узлы вокруг его легких наконец ослабли. — Эндрю, — пробормотал он. — Да. — Ты не умер. — По мере того как он произносил эти слова, его горе начало ослабевать и утихать. Эндрю был жив. Он был в безопасности. Больше не было причин для скорби. — Я не умер, — подтвердил Эндрю. Его глаза оторвались от лица Нила, и выражение его лица стало сердитым. — Дай нам минутку. Нил не мог отвести от него взгляд. — Эндрю, мне нужно… — начала Эбби. — Еще одна минута не убьет его, — огрызнулся Эндрю. Нил почувствовал, как он вздрогнул. Ваймак вздохнул и сказал: — Одну минуту. Пойдем, Эбби. Давай сделаем тебе кофе. Эндрю наконец расслабился, и Нил решил, что Ваймак и Эбби скрылись из виду. Когда Эндрю оглянулся на него, Джостен сказал: — Фотография. Как… — Лежать в луже крови для фотографии не так уж сложно — даже ты смог бы это понять. Боль в руке Нила была слишком сильной, и он опустил руку, вздрогнув. Эндрю молчал, пока вялый разум Нила пытался осмыслить то, что он сказал. Он, должно быть, лежал в крови охотника — где было тело охотника? Что сделал Эндрю? С запозданием он понял, что Эндрю не мог сам сделать фотографию. — Я не понимаю, — проворчал он, глубокомысленно нахмурившись. — Мы поговорим позже, — сказал ему Эндрю. — Тебе тоже нужно кое-что объяснить. Его захлестнула волна вины. — Эндрю, я… — Не надо. Наша минута почти истекла. — Эндрю встал и пошел на кухню. После быстрого разговора, который был слишком тихим, чтобы Нил мог разобрать, Эбби и Ваймак вышли в переднюю комнату. Нил успел мельком взглянуть на Эндрю, прежде чем тот исчез в коридоре. Он попытался сесть, встревоженный тем, что Миньярд скрылся из виду, но Эбби легонько толкнула его плечом, и он оказался на спине. — Осторожно, а то поранишься, — мягко сказала она. — Давай посмотрим на тебя. Ты в полном беспорядке. — Теперь, когда ты очнулся, ты можешь рассказать нам, какого черта ты делал в этом богом забытом месте, — жестко сказал Ваймак. Нил открыл рот, чтобы возразить, когда Эбби подняла его футболку рукой в перчатке, чтобы осмотреть его живот, но, взглянув вниз, он понял, что большая часть его кожи покрыта марлей и лентой. — Что последнее ты помнишь? — спросила Эбби, внимательно наблюдая за ним. Он помнил много вещей, но не был уверен, что половина из них произошла на самом деле. — Какой сегодня день? — Двадцать шестое, — сказал Ваймак. — Ты проспал Рождество. — Ты спал от случая к случаю в течение нескольких дней, но ты был действительно не в себе, — уточнила Эбби, пока она проверяла и перевязывала раны на его животе. — Ты помнишь, как Эндрю привез тебя сюда? Нил поднял голову и нахмурился. — Эндрю привез меня сюда? — Думаю, это «нет», — проворчал Ваймак. — Как он меня вытащил? — На месте, где должно было быть воспоминание, у Нила была лишь пустота. Ваймак изогнул бровь. — Вопросы могут подождать. У нас и своих хватает, особенно по поводу… — он жестом указал на лицо Нила, — твоего нового облика. Легкие Нила сжались в тревоге. Он не мог припомнить, чтобы носил свои контактные линзы в Гнезде. — Дыши, Нил, — сказала Эбби. — Просто приляг и отдохни, хорошо? Все остальное может подождать еще немного. — Мне нужно поговорить с Эндрю. — Нилу нужно было увидеть его снова, чтобы успокоить свой разрушенный разум, что тот все еще жив. Ему нужны были ответы. — После того, как Эбби закончит, — сказал ему Ваймак. — Я уверен, что у него есть вопросы и к тебе. — Почему бы тебе не пойти проверить его, Дэвид? — предложила Эбби. Ваймак зевнул, кивнул и зашагал по коридору. Как только он ушел, Эбби начала обрабатывать гротескный круглый синяк на бицепсе Нила, отмеченный двумя дырками от клыков Рико. Пока она чистила синяк, он жарко пульсировал, и жгучие завитки боли пробегали от плеча до локтя. Синяки были глубокими; Нил мог только представить, как ужасно это выглядит. Не говоря ни слова, Эбби наложила марлевую повязку, а затем засучила одну штанину свободных баскетбольных шорт Нила, чтобы проверить болезненную рану на бедре. Нил не сводил глаз с потолка и молил свой обескровленный разум не спать, остаться в квартире Ваймака, хотя боль пульсировала в каждом дюйме его тела. Он содрогнулся при мысли о том, что снова погрузится в кошмар, поджидавший его. — Только несколько порезов были настолько глубокими, что пришлось накладывать швы, — сказала ему Эбби, ее голос был напряженным. — Эндрю взял с меня обещание подождать, пока ты полностью… ну, знаешь, очнешься, чтобы отвезти тебя в больницу. — Нет, — простонал Нил. — Никаких больниц. Эбби, я не могу. — Хорошо, — сказала она, делая что-то, от чего рана на его бедре болезненно запульсировала. Пока он тихо стонал, она натянула шорты и сняла перчатки. — Я буду с тобой откровенна: ты выглядишь дерьмово, Нил. При первых признаках того, что что-то серьезно не так, я отвезу тебя в скорую, и ты будешь держать рот на замке, если только не захочешь поблагодарить меня. Нил не мог ответить сквозь стиснутые зубы, но ему удалось лишь слегка кивнуть. — На данный момент все готово. Я принесла тебе таблетки, чтобы облегчить боль. — Эбби слегка встряхнула бутылочку и поставила ее рядом с бутылкой воды на журнальный столик, в пределах досягаемости Нила, и помогая ему приподняться на подушках. — Хочешь, я позову сюда Эндрю? — Да, пожалуйста, — пролепетал Нил. Она улыбнулась ему грустной улыбкой и осторожно похлопала его по плечу, после чего отправилась на поиски двух других. Нил остался крутиться в своей туманной агонии, один. Сидение немного помогло, питье воды помогло еще больше, но он все равно чувствовал, что его кости хрупкие, как яичная скорлупа, а кожа ломкая, как высохший лист. Все, что он мог делать, — это дышать, пить воду и тяжело глотать, когда волна тошноты поднималась слишком высоко. — Сан-Франциско — это была твоя идея или Рико? Голос Эндрю испугал его; он не заметил, что закрыл глаза. Теперь, когда сознание Нила немного прояснилось, он впился взглядом в Эндрю и позволил облегчению разгладить трещины в своем сердце, как бальзам. Он стоял на другом конце дивана и смотрел на Нила с нечитаемым выражением лица, крепко сложив руки. Джостен едва мог различить слабую щетину на челюсти Эндрю и вокруг его несчастного, перекошенного рта. Нилу показалось, что он видит кровь, окрасившую бледные волосы, но через мгновение они снова стали нормальными. Внезапное и странное желание снова коснуться волос Эндрю застало его врасплох; он обвинил в этом ту часть своего мозга, которая все еще чувствовала себя погруженной в темную воду. — Это была моя идея, — ответил Нил, вспомнив, что Эндрю спросил его о чем-то. — Ты помнишь, почему ты хотел поговорить с ним на банкете? Нил покачал головой и тут же пожалел, что сдвинулся с места. — Тогда, полагаю, это было его рук дело. — Голос Эндрю был не совсем пустым: он звучал тщательно контролируемым, с жестким гневом по краям. — Я не знал, что вампиры способны… контролировать разум, или как там это называется, — пробормотал Нил. Он не мог вспомнить, говорила ли ему мать что-нибудь помимо: «Не смотри на них. Оставайся здесь, а я разберусь с этим». Выражение лица Эндрю напряглось. — Да, Кевин удобно забыл упомянуть об этом. Нил был ошеломлен. Неудивительно, что Эндрю не догадался об этом сам, но Джостен не мог понять, почему Кевин держит это в секрете от человека, который обещал защищать его. Рико, вероятно, проверил свою силу на Кевине и Жане, как только обратился, возможно, использовал ее на них, чтобы заставить их подчиниться своей воле — неужели Кевин ожидал, что Эндрю сделает то же самое? Помимо всего прочего, Нил злился на себя за то, что не догадался проследить за тем, как Кевин опускал глаза на банкетах и на шоу Кэти. Если бы он не отмахнулся от этого как от покорности Дэя… — Тебе нужно поспать. Нил проигнорировал предупреждение в голосе Эндрю. — Я сплю уже несколько дней. — Ты ходил во сне и возился большую часть времени, — поправил Эндрю. — Тебе повезло, что ты не получил сотрясение мозга, натыкаясь на стены. — Я хочу поговорить об этом. Я хочу знать, что произошло. Эндрю медленно посмотрел на него, то ли раздраженно, то ли в ярости. Нил не мог понять. Затем Эндрю сказал: — Я получил сообщение через несколько дней после того, как ты уехал. Желудок Нила перевернулся от горячего к холодному. — Это был не я, клянусь. Рико нашел мой… — Ты слишком упрям, чтобы просить о помощи, не говоря уже о том, чтобы умолять, — сказал Эндрю, отточив последнее слово. — Я знал, что это не ты. — Но ты все равно… — Пошел расследовать, — закончил Эндрю. — Аарон тайком встречался с Кейтлин в Колумбии, поэтому он был на автобусной станции до того, как я приехал. Горло Нила сжалось. — Охотник затащил его в переулок. Думаю, он подумал, что Аарон — это я. Не первый человек, совершивший такую ошибку. И не последний, — добавил Эндрю с усмешкой, которая заставила Нила смущенно отвести взгляд. — Видимо, ему не показалось странным, что он вообще смог это сделать. У него не было возможности сделать многое до моего прихода. — Аарон в порядке? — в ужасе Нил спросил. — А тебе не все равно? Нил мог признаться, что да, но безопасность Аарона была важна для Эндрю. — Он пострадал? — Немного ушибся, — ледяным тоном ответил Эндрю. — И он знает, кто я теперь. — Черт. — Нил прижался к подушкам, взволнованный. — Эндрю, мне так жаль. Я думал, что Рико сдержит свое слово и… Губы Эндрю ненавистно скривились, и Нил похолодел до глубины души. — Ты думал? Ты так много помнишь о банкете? — Кое-что, — ответил Нил. — Я помню, как он угрожал тебе. — Ты решил сохранить это в тайне или тебе не пришло в голову рассказать мне? Нил не понимал, почему это имеет значение. Он солгал Эндрю, и точка. — Я… я должен был поехать в Эвермор в любом случае. Ты бы не позволил мне, если бы знал. — Объясни. Нил собрал немного пуха со спинки дивана и на мгновение избежал взгляда Эндрю. — Он сказал, что, если я не пойду, он расскажет Кенго о тебе. Кенго либо убил бы тебя, либо превратил Аарона, чтобы люди не заметили, что стареет только один из вас. Я не мог просто сидеть сложа руки и позволить этому случиться. Эндрю насмешливо хмыкнул. — Смелые слова от кролика. — Я не кролик, я Лис, помнишь? — Нил ехидно огрызнулся в ответ. — В любом случае, это неприятность, — ответил Эндрю, не сбавляя темп. — Ты, должно быть, где-то заблудился, потому что у тебя все наоборот. Ты обещал остаться; я обещал защищать тебя. Мы заключили сделку. Ты либо забыл об этом, либо решил проигнорировать. Нил мог слышать, как просачивается гнев Эндрю, и ему казалось, что он понимает, почему. Условия их сделки были простыми; сцена была подготовлена, и их роли были ясны. Однако в какой-то момент линии стали размытыми, и тогда Нил полностью отказался от сценария. — Я не мог допустить, чтобы ты пострадал из-за меня. Эндрю наклонил голову и посмотрел на Нила ровным взглядом. — Ты забыл, кто я такой? — Ты не неуязвим, — тихо сказал Нил. Воспоминания о том, что человек может сделать с вампиром, нахлынули на него, словно плотина в его сознании наконец-то дала трещину. Охотники, такие как отец Нила, получали удовольствие от того, что одолевали таких сильных существ и превращали их в груду кровавых, искореженных частей. Вампир или нет, Эндрю все равно мог пострадать. Миньярд усмехнулся: — Тебе следовало высказать свои сомнения, прежде чем соглашаться на сделку. — У меня нет сомнений. Я знаю, что ты бы сделал все, что в твоих силах, чтобы сохранить мне жизнь, и именно поэтому я нарушил нашу сделку. Я не позволю тебе умереть за меня. — Прекрати говорить. Я услышал достаточно. — Эндрю… — Нет. Нил закрыл рот и заставил себя расслабиться на подушках. У него не было коллекции травм — все, что он чувствовал, это смутную, всеобъемлющую боль, волнами прокатывающуюся по телу, — но он знал, что если будет слишком напрягаться, то сделает только хуже. Эндрю стиснул челюсти, отводя взгляд, и окинул комнату острым взглядом, словно там было что-то еще, что выводило его из себя. Нил снова открутил крышку бутылки с водой, чтобы сделать еще один глоток. Послевкусие рвоты все еще оставалось во рту, и вода неприятно бурлила в желудке. Хотя это было не самое худшее из того, что он пережил, он все еще жаждал ощутить чистоту после горячего душа и тарелки с едой. Он решил украсть несколько Тик-Так из баночки с таблетками Эндрю и засунуть их в рот, пока Миньярд безучастно наблюдал за происходящим. Разговор, вероятно, ухудшил бы и без того мрачное настроение, а Нилу не хотелось срываться на вспыльчивом Миньярде, поэтому он решил пока помолчать. Ему все еще хотелось узнать, как Эндрю вытащил его из Гнезда и что он сделал с останками охотника, но эти вопросы могли подождать. Вряд ли Эндрю простит его за то, что он сделал, но пока он был жив и в безопасности. Для Нила этого было достаточно.