Creatures We Find in the Forest

Нил проснулся в помятом костюме и ничего не помнил о прошедшей ночи. Голова раскалывалась, костяшки пальцев были в синяках и болели, все тело затекло, словно он не двигался несколько недель. Он снова спал в своих линзах. Морщась, он прикрыл глаза от света, проникающего сквозь жалюзи, и с трудом сел на койке. Когда он понял, что остался один, он воспользовался возможностью быстро поменять свои контактные линзы на новую пару. Телефон подсказал ему, что сейчас чуть позже десяти утра 17 декабря. Зимний банкет, подсказало ему сознание, что объясняло его формальный наряд. Его память была еще темна; прошедшая ночь потерялась в мутном пятне. Мэтт открыл дверь спальни. — Привет, парень, — сказал он. — Ты в порядке? — Думаю, да? — Нил не мог унять дрожь в голосе. Мэтт одарил его забавной полуулыбкой. — Ты, должно быть, пронес выпивку, когда мы не смотрели, или что-то в этом роде. — Что случилось прошлой ночью? — Рико сказал, что хочет поговорить с тобой наедине, и я не знаю почему, но ты поднял адский шум, пока Эндрю не позволил тебе побыть с ним несколько минут. Готов поспорить, что Рико уже жалеет об этом. Он, наверное, проснулся сегодня утром с адской болячкой. Зрение Нила помутнело по краям. — Что? — Да, никто из нас не слышал, что он тебе сказал, но что бы это ни было, это было настолько плохо, что ты оттащил его и ударил. Кстати, отличный удар справа, — усмехнулся он, но Нил услышал в его голосе скрытое беспокойство. Признание, что он ничего не помнит о прошедшей ночи, только заставило бы Мэтта волноваться еще больше, поэтому Нил решил сказать: — Рико — козел. — Я слышал. Кстати, Кевин ждет тебя в главной комнате. Я пытался сказать ему, чтобы он дал тебе пару часов, чтобы прийти в себя с похмелья, но он… ну, он же Кевин. Нил кивнул и ухватился за край койки, чтобы подтянуться к лестнице, мысленно умоляя свое тело работать правильно. Из его рта вырвался болезненный стон, когда он перекинул ноги через край. Мэтт с сочувствием наблюдал, как Нил медленно спускается на пол. Нил сглотнул рвоту и, моргая, отгоняя пятна в глазах, направился через спальню к двери, что было бесконечно труднее, поскольку комната резко накренилась на одну сторону. — Ух ты, — сказал Мэтт, протягивая руку, чтобы поддержать его. — Я в порядке, — пробурчал Нил. Он был измотан и дрожал, пока добрался до главной комнаты. Кевин стоял в центре, пристально глядя на стену, словно это был противник, пока не услышал тихий стон Нила. Он резко осмотрел Нила и сказал: — Нам нужно поговорить о прошлой ночи. Нил стиснул зубы и прислонился к стене. — Просто дай ему секунду, ладно? — огрызнулся Мэтт, подойдя к Нилу сзади. — Он не в том состоянии, чтобы идти с тобой куда-то. Кевин приподнял бровь. — Отлично. Тогда ты можешь идти. — Ты выгоняешь меня из моего собственного… знаешь что? Я не так уж удивлен, — пробормотал Мэтт, подойдя к двери, чтобы наступить на свои ботинки. — Я буду у Дэн. Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится, Нил. — Да, — это было все, что Нил смог сказать. Оставшись наедине с Кевином, он сказал: — Тебе лучше иметь какие-то ответы, потому что… — Что последнее ты помнишь? — Посадка в автобус? Я помню… Я помню немного дороги, я думаю. — Он тяжело сглотнул и прохрипел. — Я ударил Рико? Рот Кевина сжался в тонкую линию. — Еще один идиотский поступок. По крайней мере, ты последователен. В памяти всплыло воспоминание о Рико, с шикарными волосами и ухмылкой. Нил вспомнил, как чувствовал себя в ловушке под взглядом Рико, как муха, застрявшая в паутине. При одной мысли об этом его конечности становились все тяжелее. Он хотел бежать, но не мог понять, почему именно. Это желание было настолько сильным, что пугало; он почти чувствовал, как его мать вцепляется когтями в его волосы и рычит на него: «Мы должны идти сейчас же!» — Я распечатал для тебя информацию о твоем рейсе, — сказал Кевин. Нил уставился на него в недоумении. — Мой что? Куда я лечу? От мрачного взгляда Кевина у Нила свело живот. Голос Рико прозвучал в глубине его сознания. Кусочек его памяти встал на место. «Эндрю — это проблема: он шавка без хозяина и человеческий близнец. Как только мой отец узнает об этом, Эндрю будет убит или Аарон будет обращен. Если ты хочешь защитить своих маленьких друзей, ты дашь мне кое-что в обмен на мое молчание». — Эвермор, — прохрипел Нил. Ярость взорвалась в легких Нила. У него были варианты, но настоящего выбора не было. Если бы с Эндрю что-нибудь случилось, Нил не смог бы жить с самим собой, как бы далеко он ни убежал. Если бы Аарон пострадал, Эндрю уничтожил бы весь мир, а затем и себя. Земля между близнецами была промерзшей от нарушенных обещаний и неудачного общения, но они никогда не теряли друг друга из виду. Нил не мог защищать одного, не заботясь и о другом. — Проведи каникулы со мной, — сказал ему Рико с ухмылкой. — Нам, Воронам, не помешает немного волнений. Совершенство, при всех его наградах, иногда может наскучить. Давай, Натаниэль, немного твоего времени в обмен на благополучие твоего бульдога. — Мне нужно… мне нужно… — Нил, спотыкаясь, вернулся в коридор и рухнул перед унитазом как раз вовремя, чтобы опорожнить желудок. Все болело одновременно: кости были холодными и полыми, голова пульсировала, мышцы кричали. — Я не знаю, что тебе сказал Рико, — сказал Кевин с порога, — но он не делает пустых угроз. Нил едва мог слышать Кевина за грохотом своего пульса. Сплюнув в грязную воду, Нил поднял голову и прохрипел: — Эндрю что-нибудь об этом знает? — Нет, он был со мной, пока ты не набросился на Рико. Он хочет услышать твою версию событий. — Когда я отправляюсь в Эвермор? — Сегодня вечером. Нил кивнул и провел тыльной стороной ладони по рту. — Оставь маршрут и убирайся. — Нил… — Вон! Кевин замешкался на мгновение, и Нил мог почти слышать предупреждение, которое он хотел сделать: Рико был опасен, Рико был садистом, Рико получит то, что хочет. Это не имело значения. Нил должен был сделать это. Его снова вырвало. Кевин оставил сложенный лист бумаги на стойке в ванной. Пока он сидел там, прижимаясь к унитазу и дрожа, в его мозг вонзились еще больше разбитых фрагментов предыдущей ночи. Остальные воспоминания нахлынули на него: Мэтт, смеющийся над шуткой Ники, грохот автобуса, капли соуса на скатерти, его собственный голос, просящий Эндрю оставить его наедине с этим ублюдком всего на две минуты, глаза Рико, глаза Рико, глаза Рико. Нил застонал и зажмурил глаза. Его желудок вздрагивал и скручивался. Ему нужно было выбраться оттуда. Он хотел поговорить с Эндрю. Ему нужен был душ. Когда он убедился, что его больше не вырвет, он спустил воду в туалете и поднялся на ноги, чтобы вымыть руки и прополоскать рот. С очередным стоном он начал раздевать себя неуклюжими, хрупкими пальцами. В душе он грубо намылился и стоял под струями воды, пока паника не улеглась настолько, что он смог начать планировать. Ему нужна была ложь, чтобы объяснить свой внезапный отъезд, и еще одна, чтобы сгладить вопросы, которые наверняка возникнут у Лисов после предыдущей ночи. Кроме того, ему нужно было как-то объяснить все это Эндрю, который не принял бы того, что он рассказал остальным. Солгать Эндрю будет практически невозможно, если только Нил не найдет способ как-то скрыть биение своего сердца. Нил закрыл глаза и прислонился лбом к гладкой кафельной стене. Прошел месяц с тех пор, как Эндрю в последний раз питался от него, но дикий голод не вернулся. Эндрю то и дело делал небольшие глотки из пакета с кровью в кабинете Ваймака, чтобы смягчить раздражительность, и, насколько Нил знал, спал полурегулярно. Эндрю был стабилен и уравновешен. От мысли, что весь этот прогресс может быть разрушен жестокостью Рико, его тошнило. Независимо от того, что Морияма приготовил для него, Нил решил, что не сможет уйти, не покормив Эндрю еще раз. В конце концов, он не сможет предложить кровь, когда вернется, а Эндрю должен был получить еще одну порцию еды. Это было самое меньшее, что он мог сделать. Выйдя из душа, он вытерся и посмотрел на свои мокрые волосы в зеркало. Почти пришло время снова красить корни, но он решил, что это может подождать до окончания учебы в Эверморе. Рико уже знал, кто он и как должен выглядеть, так что не имело значения, если его естественный оттенок рыжих волос начнет проявляться. Нил пожал плечами и пошел одеваться. После одной чашки кофе и двух стаканов воды в голове Нила начала формироваться идея. Эндрю сможет определить, ускорился ли его пульс или дыхание из-за лжи, но если он придет к Эндрю свежим после пробежки… Бег был последним, что ему хотелось делать в его нынешнем состоянии, но он все равно смирился с этим и пошел переодеваться в свою беговую одежду. К счастью, коридор был пуст, так что никто не задавал вопросов, пока он выходил на холод. Его тело было скованным, а суставы протестовали против каждого движения. Декабрьский воздух проникал сквозь одежду, кожу, до самых костей. Головная боль пульсировала, когда он растянулся на тротуаре. С давлением, нарастающим в голове, Нил бежал по Периметр-роуд, пока его сердце не стало готово разорваться, а ноги не превратились в резину. Холодный воздух обжигал легкие. Белая боль пульсировала в его груди, освещая каждую часть тела, но он продолжал бежать. Он бежал, пока не убедился, что его сердце будет биться быстро еще долго. Поднимаясь по лестнице в Башню, ему хотелось блевать, и ему приходилось хвататься за перила, чтобы удержаться на ногах, но он напоминал себе, как это было необходимо на каждом шагу. Ники открыл дверь комнаты кузенов, и его глаза выпучились, когда он увидел потного и взъерошенного Нила. — Ты в порядке, Нил? Нил вытер пот с глаз и прохрипел: — Мне нужно поговорить с Эндрю. — Прямо сейчас? Ты не хочешь сначала принять душ или… — Прямо сейчас, — перебил Нил. — Извини, просто… Я бы предпочел закончить этот разговор, чтобы принять душ и лечь спать. Ники кивнул и сочувственно улыбнулся, отступая в сторону, чтобы впустить Нила. — Эндрю в спальне. — Спасибо. — Нил попытался улыбнуться, но это больше походило на гримасу. Он проигнорировал любопытный взгляд Аарона и поспешил по коридору в сторону спальни. Дверь была приоткрыта, и холодный воздух просачивался наружу, что заставило Нила надеяться, что Эндрю курит; никотин немного улучшил бы его настроение. Постучав, он толкнул дверь и, конечно, увидел, что Миньярд сидит на комоде у окна с сигаретой между губами. Не оглядываясь на него, Эндрю сказал: — Оставайся там. От тебя воняет. Нил закрыл за собой дверь и прислонился к ней. — Я пошел пробежаться, чтобы проветрить голову. — По мне, так ты достаточно пустоголовый. — Тон Эндрю был холоднее, чем температура в комнате. — Ты продолжаешь усложнять мою работу. Я хочу знать, почему. — Ты имеешь в виду прошлую ночь? Эндрю стряхнул пепел на подоконник и продолжал смотреть в серый декабрьский день. Его неподвижность заставила Нила задуматься, не пил ли он накануне из своего пакета крови, чтобы подготовиться к банкету. — Рико кое-что сказал, — сказал Нил. — Он сказал кое-что о тебе и Кевине, и это меня разозлило. — Поговори с Би о своих проблемах с гневом, — предупредил Эндрю. — Как только наша сделка закончится, твоя вспыльчивость приведет к тому, что ты погибнешь. — Об этом, — медленно начал Нил. Его сердцебиение замедлилось: ему нужно было сделать это быстро. — Мне нужно разорвать нашу сделку. Эндрю повернулся и вперил в него тяжелый взгляд. — Полагаю, у тебя есть веская причина для этого, — резко сказал он. — Мой дядя позвонил, — солгал Нил. — У него есть кое-что, что мама оставила в Англии — наличные, имена и номера ее старых знакомых и тому подобное. Я должен встретиться с ним, чтобы забрать это. — И тебе нужно разорвать нашу сделку, почему? Нил заставил себя держать зрительный контакт. — Я не могу взять тебя с собой, и ты меня не отпустишь, пока я под твоей защитой. — Ники завтра уезжает в Германию. Аарон и Кевин тоже не против поездки. — Я должен быть в Сан-Франциско сегодня вечером. Сомневаюсь, что ты хочешь тащить Аарона обратно в Калифорнию. — Город находился в двух шагах от Окленда, где Эндрю жил со Спирами, и, возможно, было жестоко использовать это для его отпугивания, но Нил не жалел об этом. Эндрю долго затягивался сигаретой, раздумывая над этим. Затем он выпустил тонкую струйку дыма в открытое окно, чтобы ветерок развеял едкое облако. Нил ждал, проглатывая очередные оправдания и ложь, которые только подтолкнули бы Эндрю к подозрениям. Он должен был быть осторожен, если это сработает. — Ты готов рискнуть своей шеей ради денег? — спросил Эндрю. — Они мне понадобятся, когда закончится мой год и мне снова нужно будет бегать. — Нил колебался мгновение, затем предложил. — Если тебе все еще нужна моя помощь с Кевином весной, мы можем перезаключить договор. Эндрю насмешливо хмыкнул. — Не звони мне, когда дерьмо попадет в вентилятор. Хочешь быть сам по себе — хорошо. Ты сам по себе. Нил постарался не выказать облегчения. — Хорошо. — Ты должен выйти сейчас. — Ты должен поесть, прежде чем я уйду. От взгляда Эндрю у Нила похолодела кровь. — Мои привычки в еде тебя не касаются. Нил знал, что он на тонком льду, но, если Эндрю хочет, чтобы он ушел, он скажет об этом или выгонит его. Он решил попытать счастья еще немного. — Я обменяю тебе немного крови на поездку в аэропорт. — Ты мазохист или просто дурак? Эвермор нависал над его головой, а воспоминание о глазах Рико жгло, поэтому он выпустил сухой, отрывистый смешок и ответил: — Наверное, и то, и другое. Эндрю несколько медленных ударов сердца смотрел на него, неподвижного, как статуя, а затем сказал: — Возьми с собой полотенце. Ты же не собираешься проливать кровь на обивку. Облегченно вздохнув, Нил кивнул и оставил Эндрю спокойно докуривать сигарету. Холод медленно овладевал телом и разумом Джостена, пока он возвращался в свою комнату, чтобы собрать сумку. Теперь, когда он освободился от защиты Эндрю, он был беззащитен и без привязи, и осознание этого пронизывало его как арктический ветер. Он снова был сам по себе. Он почти забыл, насколько это одинокое чувство. Он застегнул молнию на сумке, затем потянулся в карман за кольцом для ключей и провел подушечкой большого пальца по зубцам ключа от дома Эндрю. Сможет ли Нил когда-нибудь снова стать желанным гостем без их сделки? Теперь было слишком поздно возвращаться назад. Он напомнил себе, что боль того стоила, что он никогда не заслуживал этой сделки, что она все равно закончится через несколько месяцев. Семья Эндрю, Лисы, его дом — все это было мечтой, и ей не суждено было продлиться долго. Он встряхнулся от жалости к себе. В этом не было ничего нового. Скоро он к этому привыкнет. Приняв душ, он направился к номеру девочек и вошел внутрь, зная, что дверь не заперта. Дэн сидела между Мэттом и Элисон в главной комнате, а Рене сидела, скрестив ноги, на полу, а ноги Элисон лежали на подушке у нее на коленях; судя по всему, она наносила свежий слой лака на ногти Рейнольдс. — Эй, Нил! — позвал Мэтт, прервав фильм, который они смотрели. — Ты пережил свой разговор с Кевином? Нил кивнул и опустился на стул возле дивана. — Как ты себя чувствуешь? — спросила Дэн. — Похмелье? Элисон фыркнула. — Не знаю, сколько ты успел выпить, но, наверное, много. Рене мило улыбнулась ему, опуская маленькую кисточку обратно в бутылочку с голубым лаком. — У нас есть аспирин и кофе, если тебе это нужно, — предложила она. Дэн кивнула и добавила: — Через некоторое время мы пойдем есть такос. Хочешь пойти с нами? — Последний командный ужин в этом году, — сказала Элисон мрачным тоном. — Это не командный ужин, — возразила Дэн с ровным взглядом. — Здесь только половина команды. — Хорошая половина, — чопорно ответила Элисон. — Такос звучит неплохо, — сказал Нил. — Потрясающе, — обрадовалась Дэн. — Мы все можем взять грузовик Мэтта. — Ну, тогда я вызываю дробовик, — сказала Элисон, наклонившись, чтобы посмотреть на успехи Рене. — Я не буду сидеть сзади с твоей жирной задницей. — Можешь поцеловать мою жирную задницу, — сказала Дэн, толкнув Элисон в плечо. — Осторожно! — она взвизгнула. — Ты испортишь мой педикюр. Мэтт притянул Дэн к себе и поцеловал ее в макушку, ухмыляясь. В разговоре не было ничего необычного, и такос не были особенно вкусными, но Нил был уверен, что это одна из лучших трапез в его жизни. Он наслаждался звуками их смеха и легкой мягкостью их улыбок, пока мог. Там, куда он направлялся, не будет ни дружелюбных лиц, ни шуток, обмениваемых за подносами с фастфудом. Ему нужны будут воспоминания об этой странной маленькой семье. Он впитывал все это как губка и надеялся, что не забудет ни одной детали. Когда девочки объявили, что им пора собираться на рейс в Бисмарк, он оставил их, чтобы встретиться с Эндрю на парковке. Он уходил под «Повеселись с дядей!» и «Сфотографируй Калифорнию!». Нил надеялся, что они простят его за ложь. Как только он вышел на улицу и увидел Эндрю, прислонившегося к его машине, Нил понял, что его так и подмывает посмотреть на Миньярда ровным взглядом и с холодным молчанием. Черствое безразличие жгло, но это было что-то честное, появившееся после нескольких месяцев, когда Эндрю был выбит из колеи голодом. Эндрю не пустил Нила в машину, пока Джостен не показал ему, что у него действительно есть с собой полотенце. Как только двери были разблокированы, Нил бросил свою сумку на заднее сиденье и скользнул на пассажирское. С поворотом ключа Эндрю завел двигатель, и Нил перевернулся на бок. Глаза Эндрю были жесткими и устремлены на дорогу впереди. Тишина была непроницаемой, но у Нила все равно не было слов. Он смотрел, как Пальметто исчезает в боковом зеркале, и тяжело сглатывал, борясь с комком в горле. Покидать это место никогда не было так больно: концепция возвращения все еще была ему чужда. Мать никогда не позволяла ему даже думать об этом. «Не оглядывайся назад», — говорила она ему. «Не останавливайся. Никому не доверяй». Нил не жалел о неудаче, даже когда в груди пульсировала тошнотворная боль. Поездка в аэропорт была слишком короткой. Когда Эндрю заехал на парковочное место в тенистом гараже и заглушил двигатель, Нил почувствовал, что его трясет так сильно, что он рухнет, как только попытается пошевелиться. — Ну так как? — спросил Эндрю. — На заднее сиденье? Они перебрались на заднее сиденье машины. Нил спихнул свою сумку на пол и захлопнул за собой дверь. Эндрю стоял на коленях на другом сиденье с открытой дверью, ожидая, пока он устроится. Полотенце скреблось под задом Нила, когда он стягивал джинсы с ног. С джинсами, стянутыми вокруг одной лодыжки, он опустился на край сиденья и попытался освободить достаточно места для Эндрю между коленями. Ручка двери упиралась ему в спину, а шея находилась под неудобным углом, но он держал свои жалобы при себе. Эндрю тоже ничего не сказал, прикусив колено Джостена всего на несколько дюймов. Нил повернул голову и посмотрел на тусклую парковку. Отблески света отражались в гладких корпусах припаркованных машин, тени скапливались под бамперами и за ветровыми стеклами. Он прислушивался к влажным звукам изо рта Эндрю, наслаждался мягким теплом его рук и языка. Он эгоистично надеялся, что их сделка может быть переделана, когда он вернется, что Эндрю не отвергнет его, когда обнаружит обман Нила. Он больше не будет чувствовать себя как дома, если его не пустят обратно в маленькую семью Монстров. Нил ненавидел себя за то, что хочет слишком многого, но ничего не поделаешь. Несколько минут спустя Эндрю облизал губы, а затем провел языком по ранам, чтобы заклеить их. Он поймал большим пальцем убежавшую каплю крови и высосал ее, прежде чем грациозно вылезти обратно из машины. Нил улучил момент, чтобы потрогать маленькие красные следы, оставленные клыками Эндрю, чтобы почувствовать тупой отголосок того, что могло бы быть болью, если бы вампир приложил больше силы. Даже разозлившись, даже освободившись от обещания оберегать Нила от беды, сдержанность Эндрю оставалась неизменной. Эндрю стоял у машины, пока Нил одевался и выходил, перекинув сумку через плечо. — Ты забыл свое полотенце, — холодно сказал он. — Я заберу его, когда вернусь. Эндрю наклонил голову; Нил подумал, не прислушивается ли он к признакам лжи. Он объяснит, когда вернется, — тихо пообещал он себе. Несколько мгновений прошли в странной тишине, прежде чем Эндрю повернулся, чтобы вернуться на водительское сиденье. — Эй, Эндрю? Забравшись одной ногой в машину, Эндрю сделал паузу и спросил: — Что теперь? — Спасибо. Эндрю наконец-то посмотрел на него, и Нил попытался запечатлеть в памяти это воспоминание о нем. Глаза ясные, щеки окрашены в здоровый розовый цвет, губы покраснели. — Спасибо за что? — спросил Эндрю. Нил тяжело сглотнул. Ему хотелось поблагодарить Эндрю за самые разные вещи: за то, что он стал его якорем, доверился ему, позволил ему остаться. — Просто… спасибо. Эндрю моргнул, а затем скользнул на свое место, захлопнув за собой дверь. Двигатель взревел, когда Нил направился к лифту. Он слушал звук удаляющейся машины Миньярда с тяжелым сердцем, замирающим в груди. Внутри аэропорта воздух был наполнен бешеной энергией. Путешественники спешили туда и обратно, багаж на колесиках волочился за ними по полированному полу. Электронные табло пестрели рядами информации, каждая из которых была важна для разных людей. Каждые несколько минут по верхним динамикам звучали объявления. «Дамы и господа, внимание, пожалуйста…» Каждый аэропорт выглядел по-своему, но все они были одинаковыми. Он прошел регистрацию, передал свое поддельное удостоверение личности, а затем направился к очереди на пункт контроля безопасности в своем терминале. Все было обыденно. Карманы опустошены, обувь снята, все разложено на конвейерной ленте перед проходом через металлоискатель. Карманы набиты, ноги засунуты в ботинки, сумка и пальто получены. Затем он направился к выходу на посадку. Сидя в кресле у стены с окнами, он ждал своего рейса и старался не обращать внимания на панику, бурлящую в его крови. Мать учила его убегать от опасности, а он направлялся прямо к ней. Половина его души жаждала убежать, другая половина была поразительно спокойна. Он делал это ради Эндрю, ради Лисов, ради своей семьи. Он пройдет через ад, если это будет означать их безопасность. Уверенный в том, что поступает правильно, Нил был спокоен, когда сел в самолет. После взлета ему удалось поспать несколько минут, отчего короткий полет показался еще короче. Вскоре он уже был на ногах и влился в медленно перемещающуюся очередь людей в проходе; всем не терпелось поскорее покинуть душный самолет и продолжить свой путь. Когда он увидел Жана, ожидавшего его за воротами, реальность его положения обрушилась на него с такой силой, что едва не сбила его с ног. Он ехал в Гнездо Воронов и даже не мог вспомнить, на какой срок согласился там остаться. — Ты дурак, что пришел сюда, — сказал ему Жан со скучающим голосом и слабым акцентом. Нил сглотнул желчь. — Рико спустил тебя с поводка на вечер? — Ты будешь следовать за мной и молчать. — Я позволю тебе выбрать что-то одно, но ты не можешь получить и то, и другое, — отмахнулся Нил. Не потрудившись ответить, Жан отошел от него. Нил поправил ремень своей сумки и последовал за Вороном через аэропорт. Они миновали сувенирные магазины, прошли через небольшой фуд-корт и спустились на эскалаторе ко входу на парковку. Жан подвел его к черной машине, которая выглядела так же дорого, как и машина Эндрю, и приказал ему сесть. Нил опустился на пассажирское сиденье и засунул свою сумку в углубление для ног. Он откинул сиденье назад и положил ноги на приборную панель, просто чтобы посмотреть, сможет ли он получить реакцию, но Жан вывел машину из пространства, не бросив ни единого взгляда в сторону Нила. Его безразличие было почти таким же впечатляющим, как и у Эндрю. После того как Жан заплатил за парковку, он последовал за огромными стрелками на тротуаре в сторону аэропорта. Нил дождался, когда Моро попытался вклиниться в полосу, ведущую к северному шоссе, и сказал: — Знаешь, если ты хочешь проехать по нему, я мог бы дать тебе несколько советов. Жан скрипнул зубами и ничего не сказал. — Я серьезно. Ты можешь отправиться в Канаду. Ты уже говоришь по-французски, это хорошее начало. Если накраситься, чтобы скрыть татуировку, и покрасить волосы, то ты быстро начнешь новую жизнь. Щека Жана дернулась. — Есть такая поговорка: «Молчание — золото». Ты знаком с ней? Нил пожал плечами. — «Трава всегда зеленее на другой стороне», «птицы одного пера слетаются вместе», «картина стоит тысячи слов». Есть всевозможные поговорки. — Ты образованнее, чем я ожидал. Как примечательно, — проворчал Жан. Оскорбление не смутило его. Он резко усмехнулся. — Ты слышал поговорку о плохих яблоках? Жан раздраженно вздохнул и нажал на педаль газа, чтобы наконец-то выехать на автостраду. — Рико вышел из-под контроля, и он заберет с собой всех вас, — сказал Нил. — Почему бы не спрыгнуть с корабля, пока еще есть возможность? — Если бы твоя мать не спрыгнула с корабля, возможно, ты не был бы так далеко позади. Что-то жестокое развернулось в груди Нила. — Ты когда-нибудь хотел, чтобы твои родители любили тебя настолько, чтобы бороться за тебя? — Однажды я пожелал себе дом из арахисовой крошки, но жизнь — это не сказка. Если ты перестанешь болтать, как ребенок, я расскажу тебе, как ты должен вести себя в Гнезде. Нил закатил глаза. — Дай угадаю: я буду делать то, что мне говорят, говорить, когда со мной говорят, и целовать манию величия Рико. — Не такой уж ты и тупой, каким кажешься. — Высокая похвала от тебя. Жан наклонил подбородок и прибавил скорость, чтобы проскочить через более плотный участок движения. — На время твоего пребывания в замке Эвермор мы с тобой будем партнерами. Мой успех будет твоим успехом, твоя неудача — моей неудачей. Ты уже упоминал о плохих яблоках — я не позволю тебе испортить все своим высокомерием или неопытностью. Ты будешь усердно работать, идти в ногу с остальными и держать язык за зубами. На мгновение в груди Нила вспыхнуло негодование. Он изо всех сил старался, чтобы его следующие слова были спокойными. — Должно быть, нелегко, когда после долгих лет обучения у лучших, тебе достается любитель. Я бы на твоем месте разозлился. Жан никак не отреагировал. — Хотя я понимаю, — сказал Нил, переместившись на свое место. — Ты делаешь то, что тебе говорят, верно? Невозможно бороться со старым добрым промыванием мозгов. Ничего. Даже не дернулся. — Есть кое-что, о чем я задавался вопросом, — продолжил Нил. — Кевин все еще первый в очереди на обращение Рико, или эта честь теперь принадлежит тебе? Жан насмешливо хмыкнул. — Это действительно лучшее, что ты можешь придумать? — Я придумаю что-нибудь получше позже, — сухо ответил Нил. — Я стесняюсь незнакомцев. — Ясно. Нил выглянул в окно, когда Жан выехал на шоссе. Темноту смягчали уличные фонари, отражающиеся от тонкого слоя снега. Он спросил: — Как часто Рико питается от тебя? — Увидишь. Нил попытался встать на якорь в пылу своего гнева, но страх погасил пламя. Рационально он понимал, что Рико, вероятно, не убьет его, так как хотел, чтобы Нил был частью его внутреннего круга. Он также не думал, что Морияма попытается обратить его — для этого ему нужно было разрешение отца, которое он не получил бы для такого человека, как Нил. Однако Рико все еще мог многое с ним сделать, и жить было чертовски больно. Внезапно ему захотелось, чтобы кто-нибудь, кроме Кевина, знал, куда он идет. Дэй ничего не скажет, если о Ниле больше ничего не будет слышно. Джостен действительно был предоставлен сам себе. Когда Жан подъехал к железным воротам, Нил попытался мысленно подсчитать, сколько еще крови он может потерять, не столкнувшись с неприятными побочными эффектами. Ответ, который он получил, ему не понравился. Эндрю взял много, но, по крайней мере, о нем пока позаботились. Жан припарковался в аккуратном ряду одинаковых черных машин с номерными знаками, начинающимися с «ЭА», за которыми следовали четыре цифры. Там, где должна была стоять машина Кевина, было пустое место. С завязанными узлами в животе Нил перекинул сумку через плечо и последовал за Жаном к замку Эвермор — оскаленной черной фигуре, которая затмевала слабые огни кампуса позади и свет звезд над головой. Жан ввел код, чтобы впустить их через боковую дверь, и сказал: — Наслаждайся последним глотком свежего воздуха. — Я в порядке, спасибо, — пробормотал Нил. Жан остановился в дверном проеме на лестничную площадку, освещенную яркими люминесцентными лампами. — Моя помощь или твоя гордость, выбирай с умом. Нил упрямо молчал, глядя на него. — Ты усугубишь плохую ситуацию, — предупредил Жан. — Я пробуду здесь недолго. Максимум неделя или две. Жан покачал головой. — Для тебя это будет гораздо дольше. — Что, черт возьми, это значит? — Надеюсь, твоя гордость — хороший компаньон, — усмехнулся Жан. — Пойдем со мной. Он ждет. Нил глубоко вздохнул и последовал за Жаном внутрь, позволив двери захлопнуться за ними. Лестница круто спускалась к другой двери, для которой требовался еще один код. Моро ввел последовательность цифр слишком быстро, чтобы Нил успел уловить, а затем протиснулся через дверь в коридор. По позвоночнику Нила пробежал холодок. Это было Гнездо. Потолок, стены и ковер были одинакового черного цвета. Редкие вкрапления цвета были кроваво-красными. Жан провел его мимо просторной гостиной с бильярдными столами и баром, трех спален с телевизорами с плоским экраном и соответствующей мебелью и нескольких кухонь со сверкающими приборами из нержавеющей стали. За общественными помещениями находились тренажерный зал и длинный коридор, ведущий к комнатам Воронов. Нил осмотрел Черный и Красный коридоры, не сумев найти между ними разницы. — Ты будешь в Черном, — сказал ему Жан, жестом приглашая следовать дальше. Двери спален были оставлены открытыми, и Нил не мог не заглянуть внутрь. Каждая из них была такой же большой, как и люкс, который Нил делил с Мэттом, но в каждой было только две кровати и два письменных стола. Нил отметил черные простыни, натянутые на кровати, черные полки, черный кафельный пол, черные банные полотенца, наброшенные на штанги по обе стороны от дверей в ванную. Только первые пять комнат в Черном холле имели признаки жилья. В пустых было жутковато; тени были угрожающими и гнетущими. Нил задрожал, крепче сжимая ремень сумки. От мысли, что Жан и Кевин росли здесь, внизу, ему стало плохо. — Сюда, — сказал Жан, остановившись у комнаты в дальнем конце коридора. — Я с кем-то живу? — Нил не был уверен, что хочет это знать. — Догадайся. Он сузил глаза на Жана, прежде чем шагнуть в дверной проем и оглядеть комнату. На стенах над обеими кроватями были приклеены открытки и письма. Нил подошел к той, что стояла справа, чтобы рассмотреть ее поближе, и увидел фотографии далеких городов и письма поклонников, адресованные Кевину Дэю. Нил отпрянул, скривив губы от отвращения. — Кто-нибудь сказал Рико, что Кевин не вернется? — Кевин знает свое место. Нил насмешливо хмыкнул. — Да, но я не буду жить в комнате с Рико. Я лучше буду спать на улице. — За тобой нужен строгий надзор, — сказал Жан, как будто читал по сценарию. — Мастер передал тебя в надежные руки Рико. Нил не мог придумать, что сказать, кроме: — Пошел ты. Жан тупо смотрел на него. — Положи свою сумку. В ванной ты найдешь то, что тебе нужно. — Капсула с цианидом? — усмехнулся Нил. — Тебе нужен душ. — Я уже принимал душ сегодня. — От тебя воняет. Прими душ, — приказал Жан, указывая на дверь в конце комнаты. — У тебя есть двадцать минут. — Или что? — спросил Нил. Жан бросил на него неодобрительный взгляд. — Прогибайся, или он тебя сломает. Они смотрели друг на друга, пока Нил не принял решение. Ему нужно было выжить у Рико, а не победить его. Прогибание было более мудрым решением, даже если его характер противился этому. Нил залез в душ и вымылся так быстро, как только мог, чувствуя себя на грани и уязвимым. Затем он взял черное полотенце из шкафа под раковиной и грубо вытерся. Не обращая внимания на груду черной одежды на крышке унитаза, он снова надел свои вещи и вышел в комнату. Жан прислонился к закрытой двери, опустив глаза. Рико сидел в своем письменном кресле, элегантно скрестив одну ногу на другой, и хмурился. — Ты не оделся в то, что я тебе дал, — сказал он. — Ты будешь одеваться как один из нас, пока ты наш гость. Иди переоденься. Нил медленно вдохнул и сдержал свой ответ. Вместо того чтобы спорить, он вернулся в ванную и переоделся в черную одежду, которую оставил для него Рико. Просто выживи, сказал он себе. Переживи это и возвращайся домой. Он знал, что это будет легче сказать, чем сделать.