Что такое любовь?

— Такемичи! — закричали обе девушки, чуть придерживая подолы платья скользкими от воды пальцами, взволнованно бегая глазами по парням. Такемичи еле нёс на спине вроде как живого Дракена, с окровавленной головой, лицом, одеждой, руками. — Как Дракен? — Эма убрала с лица блондинистые волосы, поджав дрожащую губу, глотая солёные слёзы. Она стояла над Рюгуджи почти все двадцать минут, аккуратно убирая косу с его лица, вытирая рукавом засохшие слёзы на щеках. Было больно наблюдать за всем этим со стороны, понимая, что ты абсолютно никак и ничем здесь не сопутствуешь. Вечерело. Конец лета, а значит с наступлением темноты уже холодало. Руки онемели, а дождь всё никак не прекращался. Огромные холодные капли падали прямо на одежду, волосы, лицо. Заболеть в такую погоду не составляло труда. Ощущение не из приятных точно. — Хина, скорая приедет прямо сюда?.. — чуть неуверенно поинтересовался Такемичи, опустив взгляд на Хинату, а затем и в пол. Он явно боялся не меньше нас. — Да, но… видимо пробки из-за праздника и дождя… — Эти слова розоволосой девушке дались тяжело, но она смогла их выдавить, глухо, почти не шевеля губами. Дальше произошло то, чего все мы так боялись, но одновременно и не ожидали. — Только не это… — Не верилось собственным глазам. Казалось, что всё происходит не наяву, не здесь, а где-то в совершенно другой вселенной. Блондин сжал кулаки, повернувшись в сторону движения. Это были громилы, по два метра ростом, с отвратительными гримасами едкой, злобной ухмылки на лице и сигаретой во рту. С кривыми жёлтыми зубами и шрамами по периметру всего ублюдского анфаса. Они кидали в наш адрес колкие фразочки, пытаясь как-либо задеть, скорее напугать. Мы с Хинатой одновременно закрыли руками Эму и Дракена, сдвинув брови к переносице. Каждая сторона, по всей видимости, была настроена максимально решительно. В голубых глазах Такемичи читались безнадёжность, тревога, страх. Он медленно попятился назад, пока Рюгуджи впервые не подал голос, видимо, придя в состояние. Он начал нести какой-то несусветный бред про то, что нам нужно взять в себя в руки и оставить его, а самим спасаться. Начал геройствовать, хотя понимал, что с таким ранами больше пяти минут на ногах не протянет. Пелена обиды и горечи застелила глаза, а безутешное понимание того, что Дракен отчасти действительно прав раздражало ещё больше. — Нет! Хватит храбриться и строить из себя непобедимого! Ты сдохнешь здесь меньше чем за пару минут, да тебя и коснуться не успеют. Ты потерял достаточно крови, так что сил у тебя чисто физически не хватит даже на то, чтобы самостоятельно встать. Не глупи, Дракен, мы все понимаем, что это не так, это неправильно. — Злость кипела во мне, в ушах шумела кровь, и только капли дождя и мои неровные вздохи нарушали идеалистическую тишину. — А ты, Такемичи, единственный адекватный и целый мужик здесь, сам головой не можешь подумать? Друг в беде, в опасности, а ты… ты… — я с силой вцепилась в его плечо, намереваясь развернуть на себя и нахлестать несколько пощёчин, но парень одёрнул мою руку, резко и оглушительно завопя. Я шелохнулась, а слёзы, что намеревались пойти с моих глаз градом, застыли. — Рей права, это позор! Зачем я вообще сюда пришёл? — блондин выпрямился, закрыв обзор на нас руками, сведя брови к переносице. Он пошёл прямо к тем парням, когда Рюгуджи был на грани смерти от потери крови и травм, а сам Такемичи не особо силён физически, но поразило меня совершенно другое… То, как он уверенно шёл к врагам, казалось, забыв про все свои страхи, что образовывались до этого. Он человек с невероятно сильным характером и силой воли, непоколебимой убеждённостью в своей собственной правоте. Это меня поразило, это заставило меня уважать его.

***

And if somebody hurts you, I wanna fight (И если кто-нибудь обидит тебя, я захочу побить его), But my hands been broken, one too many times (Но у меня было столько переломов рук), So I'll use my voice, I'll be so fucking rude (Что я применю свой голос, я буду ох**нно грубым). Words they always win, but I know I'll lose (Слова всегда побеждают, но я знаю, что проиграю).

Моё тело трясло, а рука нещадно болела после удара по чужому хребту. Я надавила локтём на крайнюю точку поясницы одного из парней, сжав кулаки и стиснув зубы, до боли в скулах. Громила упал, болезненно простонав, а я же встала, чуть отдышавшись. Губа была разбита, над бровью, скорее всего, в скором времени будет красоваться гематома. Меня хорошенько избили и покалечили, думаю, не хуже Такемичи, пока тот душил их главаря. На меня разом налетело двое, когда я попыталась помочь блондину, как оказалось, безутешно. Он всё же полез на рожон первый, и у него это получилось максимально достойно, если не считать рассечённой руки от ножа. Он что-то бубнил про месть и про то, что она удалась, когда мои веки с каждой секундой тяжелели, в ушах звенело, а пелена застелила взор. — Ну и пофиг. Киёмаса облажался. Отправим подарочек в загробный мир. — Один из парней игрался с ножом в руках, будто несмышлёный ребёнок со спичками, скалясь, ухмыляясь, сверкая в лунном свете обезумевшим взглядом. Со всех сторон послышались смешки, но Такемичи встал, остановив Хинату, что уже собиралась подбежать к своему спасителю. До этого я сделала то же самое, не давая хрупкой девушке побежать ко мне на помощь. Она выглядела слишком слабой, беззащитной на первый взгляд. — Хина, бери Рей и Эму и убегай. — Блондин сказал это чересчур спокойно и уверенно, размяв костяшки рук, улыбнувшись подруге. Она хотела противостоять его словам, но он не дал ей этого сделать и усомниться в собственном слове, поэтому розоволосая сначала потащила за собой блондинку, затем они вдвоём помогли встать мне. Сил не оставалось даже на бег, и идти пришлось умеренным шагом, чуть волоча ноги. Я сопротивлялась такой отдаче, так как просто не привыкла к своеобразной помощи, но другого варианта не было, — либо погибнуть там, либо через два года, как бы иронично это не звучало. Скорая приехала не сразу после вызова; видимо, Хината была права — праздник и дождливая погода сыграли им на руку. Эма ещё долго извинялась передо мной и корила себя за то, что не остановила мою горячую руку и позволила подраться с двумя машинами для убийств. Я лишь глупо улыбалась в ответ, отвечая, что не допустила бы, чтобы она вмешалась, так как Дракен больше нуждался в поддержке в тот момент, поэтому мы законно квиты. Сейчас было страшно обернуться назад и узнать, что происходит на той улочке, казалось, одной из самых тихих в этом районе. Посмотреть, жив ли Рюгуджи, Майки, Такемичи, Баджи и Чифую… От одной только допускаемой подобной мысли в голове моментально бросало в жар, а тело начинало ныть только сильнее: в висках пульсировать, а конечности дрожать. Меня положили почти на неделю на сохранение, так как были риски получения более серьёзных травм, а также воспаления лёгких, из-за удара о камни небольшого сотрясения мягких тканей и ещё большой букет остальных болячек.

***

Любовь свободна, плена ей не надо, и если любишь — лучше отпусти… Когда взаимна, то она награда, тогда обоим от неё цвести… А если чувству не было ответа, то не удержат, даже кандалы… …В душе играли переливы света, оставив только, горсточку золы… И в безответной, счастье есть, любви, она носила над землёй тебя… Любовь свободна — весь смысл в этом слове, да-а, без неё не стоит жить и дня…

7 августа 2005 года.

Убрав с колен блокнот и ручку, я жадно потянулась за стаканом воды на тумбе, выпив тот почти за пять секунд. Капля за каплей стекали по моему подбородку и шее, и, вытерев те рукавом, я легла обратно, удобно устроившись на подушке. Прикрыв веки, я дотронулась до бинтов на голове, слегка вздрогнув и приняв сидячее положение. Спать не хотелось от слова совсем, но и лежать просто так без дела — так себе привилегия. Хотелось хоть немного проветриться. Встав с кровати, аккуратно, небольшими шагами направилась к двери, придерживаясь за ближайшие стены, стулья, ручки и косяки. Кого я точно не ожидала увидеть на пороге больничной палаты, а в особенности моей, так это двух парней: зеленоглазого блондина и кареглазого брюнета, что сначала играли со мной несколько секунд в гляделки, с недопониманием обводя мои синяки под глазами, а затем прошли внутрь, поставив в приготовленную вазу с проточной водой гардению. Мы долго сидели в тишине, и никто из нас не решался первым начать диалог, пока я не прокашлялась и не взялась за голову, которую охватила острая боль. — Ты как? — они одновременно спохватились с места, но вовремя опомнились, когда это заметили. Я ехидно ухмыльнулась, затянув узлы бинтов чуть покрепче. — Всё нормально, меня через три дня выпишут, поэтому всё очень даже хорошо. Вы сами как? — Я была несказанно рада их увидеть вдвоём, здесь, целыми и невредимыми, не считая царапин и небольших ушибов. С Кейске мы вечно пересекались взглядами, но он быстро его отводил, наверное, молясь, когда Чифую начнёт разговор первым. — Зачем ты полезла к ним? Видела же, что они гораздо сильнее, и… ты могла… — блондин неуверенно сглотнул, не в силах заканчивать начатое. Я переглянулась с брюнетом, распустив собственные каштановые волосы. Стало некомфортно от этой давящей тишины, поэтому я встала, подойдя к окну и открыв форточку. На улице вечерело, виднелся закат солнца. — Я хотела защитить их… Эму, Хинату, Такемичи и Дракена. Я… — предложение не получилось закончить, так как мои слова прервал оглушительный стук по столу, что чуть не опрокинул все лежавшие на нём предметы. Я остервенело обернулась, дёрнулась от испуга и неожиданности, сведя брови к переносице и вглядываясь в суженные зрачки Баджи. Его грудь отрывисто вздымалась под полупрозрачной майкой, а костяшки кулаков побелели. — Защитила? И где ты сейчас? Давай оглянемся вместе… — Он ждал моей реакции, не сводя своих глаза с моих. Наблюдал, что я предприму далее. Я брезгливо отдёрнулась, убрав руку с подоконника. — Чифую, можешь выйти, пожалуйста, на какое-то время…— буквально выплюнул парень, плюхнувшись на рядом стоящий деревянный стул. Блондин угрюмо кивнул, выходя и закрывая за собой дверь. — Чем тебе так Матсуно мешал? — А чем тебе голова так мешала думать, когда лезла кулаками махаться к наглухо отбитым гопнярам, для которых девушка — такое же тело, кусок мяса; они не щадят физически неподготовленных людей, Рей, очнись и спустись на землю. — Эмоции Кейске сменялись на лице, будто краски на холсте, с ярости и гнева до безутешного разочарования. Я смотрела на него всё так же хмуро, со сведёнными бровями и руками на груди. — Что ты хочешь от меня на данный момент? Если пришёл покричать, то разочарую, для этого есть места получше больницы. А теперь проваливай и не порть мне настроение. — Я вздохнула, потерев переносицу и садясь на койку, открывая бутыль воды. — Сейчас прогоняешь, а ведь больше не будет повода поговорить… Изначально я не поняла его намёка, спокойно допив и оставив крышку на тумбе. Затем мои зрачки расширились от удивления и ужаса, а уже потом и от осознания, о чём именно он предлагает завести диалог.