Что такое любовь?

— Да, Кейске, где ты сейчас?.. — спросил Чифую, прикрывая трубку ладошкой. Видимо, Баджи был не сильно рад пропажи друга, что предпочёл его компании оборванку с улицы. Чуть скривившись от громких звуков, блондин сбросил звонок, кинув телефон на траву и взявшись за голову. — Я, наверное, пойду… У меня остался последний, единственный процент… К тому же уже светает… — взглянув на воду перед собой и обречённо вздохнув, я встала, отряхнувшись, как меня резко перехватили за руку, остановив. — На улице не очень безопасно… Как насчёт того, чтобы я проводил тебя до дома? — мне не оставалось ответить ничего, кроме как краткого кивка; силы были на исходе, а из-за слёз ужасно болели глаза. Перед собой я почти ничего не видела. — Слушай… я, конечно, понимаю, что это твоё дело и что я не имею право влезать в чужую жизнь и управлять решениями, но курить… Тебе не кажется, что таким образом ты не избежишь не одной свалившейся на тебя проблемы? — Первым диалог начал Чифую, засунув руки в карманы и устало прикрыв веки. — Вот именно, моё дело, и тебя трогать моё здоровье не должно, — раздражённо прорычала я, растирая себя руками. Прилипчивость парня иногда доставала, но, мне кажется, эти двое идеально дополняли друг друга, — вспыльчивый и заносчивый брюнет и спокойный, рассудительный блондин. Любовь — жестокое вино, разлитое веками, И на планете страха выживает со слезами. Теория подарит жизнь для тысячи ночей, Спустя которые, уйдет в удел страстей. Безбрежный океан добра, любви вселенной, Не увлекает чувств сердец людей надменных, На камни опостылых дней пытаемся сбежать; Любовь кидая на измятую в ночи кровать. Вранье и ложь — наивные истоки плена, Их результат: ревнивость и души измена. На сладострастие возложена святая длань, И лабиринты тайны гнет темнеющая скань…

17 января 2004 года.

***

      Время 5:12… Мой телефон окончательно потерял свой заряд, руки озябли, а тушь растеклась по лицу в виде бесформенных клякс, рисунков, линий и штрихов. — Так ты говорил, что навещал меня… Насколько часто? — На душе было настолько тошно, что и говорить-то ни о чем не хотелось, но единственное, что интересовало меня уже несколько часов, так это приходы Чифую ко мне в палату. — Настолько часто, насколько позволяло свободное время. Иногда мог прийти утром, иногда и вечером. Но за эти две недели я был у тебя не меньше шести раз. — Но зачем? Чем я заслужила твою заботу, поддержку? Мы почти незнакомые люди. Ни ты, ни я друг друга не знаем… — Я резко повернула голову в сторону Матсуно, обведя силуэт парня взглядом. Он почему-то казался мне старше до этого момента и… гораздо выше. Так парнишка на вид был на каких-то десять сантиметров выше меня самой. — А зачем ты пришла тайком на собрание Свастонов? — в ответ гробовая тишина. Он знал, каким вопросом меня взять и на что я не смогу дать точный ответ, поэтому легко улыбнулся, почесав затылок. — Вот и я не знаю, ха-ха… И да, старайся больше не задавать мне такие вопросы. Я действительно не имею понятия, что тебе ответить. — Я утвердительно кивнула, отвернувшись от навязчивого взгляда изумрудных глаз — уставились прямо в душу. Не понимала, как так быстро согласилась с просьбой Чифую, без споров и конфликтов, но орать на кого-то сейчас совершенно не было сил. — Зайдём в продуктовый? — остановившись, спросила я, уже чуть приоткрыв дверь в магазин. Парень утвердительно кивнул, ответив, что останется ждать меня снаружи. Ранним утром в таких местах очень атмосферно. Едва горит свет, людей нет, как и продуктов на полках. Солнечные лучи просачиваются сквозь плотные стекла окон, а чистый, только что вымывший пол отражал всё на себе, поблескивая в сумерках. Продавец, скорее всего, завтракает в коморке, и времени на выбор достаточно. Встав на цыпочки, я достала с самой верхней полки бутылку газированной воды, медленно дойдя до самой кассы. — Можно, пожалуйста, сигареты… — полушёпотом попросила я, доставая последние карманные деньги. Прозвенел звонок у входа, означающий, что в помещении помимо меня есть кто-то ещё. По шагам это было несколько парней крупного телосложения. Они что-то громко обсуждали, ржали и сносили продукты с полок, которые с грохотом падали на белоснежную плитку. — Ого, ха-ха, что такая красотка делает тут в такую рань? — Два вышибалы окружили меня с двух сторон, чуть наклонившись, скалясь своей кривой, омерзительной улыбкой. Я брезгливо отвернулась, дабы не чувствовать ужасный запах у тех изо рта. — Купите себе по мятной жвачки и идите лесом, — произнесла я так, чтобы никто этого не услышал, но, к моему сожалению, удача сегодня была не на моей стороне. — Что ты сказала, сука? — два оскаленных, свирепых взгляда, чьё мужское эго пошатнулось от отказа девушки, были направлены прямо на меня. Внутри всё сжалось. Я хоть, возможно, мало чего боюсь, но в такие рискованные моменты начинаешь по-настоящему ценить жизнь, рамки, её ограничения и всё, что она тебе дает или запрещает. — Что слышали, уроды… — прошипела сквозь зубы я. Было противно разделять с ними один воздух в помещении, я уже молчу о нахождении в нескольких сантиметров друг от друга. Продавцу, который только вышел из своей каморки, до нашего настигающего конфликта было, по большему, похеру. Он спокойно наблюдал за всем со стороны, выбирая ту самую пачку сигарет, которую я попросила достать. Мне б такие нервы. Руки начали трястись, но трусливо сбежать, поджав хвост под себя — не в моем репертуаре. Потеплее застегнувшись, я расплатилась за порцию любимого табака, развернувшись к громилам лицом. Пристально щурясь, они заслонили своим телом проход, сдавленно надсмехаясь. — Я сказала — отошли нахрен, — в глазах читалась ярость. Щёки мгновенно налились пунцовым, я будто вся полыхала, разрываясь от злости изнутри, что поглощала меня с каждой секундой, проведённой тут. — Когда такой смелой стала, а, ты, грязная шлюха? — прохрипел громила, наклонившись прямо к моему лицу, взяв в руку серую кофту и вдохнув запах впитавшихся в неё сигарет. — Трахнем тебя за тем углом, ты и вякнуть не успеешь, — расхохотался другой, оттащив меня за волосы. Я больно прошипела, сдавив ногой стопу одного из парней. — Да как ты… — не успел закончить второй, как резко начал падать прямо в мою сторону, видимо потеряв сознание окончательно. Удивлённо повернувшись в сторону своего лежачего дружка, головорез расплылся в озлобленной гримасе, а рассечённая бровь начала нервно дергаться. — И тебя придется туда же… — размяв красную, потёртую косточку на кулаке, Чифую выпрямился, хрустнув шеей. Впредь передо мной стоял уже не мальчуган с неаккуратно постриженной стрижкой, длинной чёлкой и добрыми изумрудными глазами, а парень, мужчина, который смог защитить девушку от лап двух озверевших орков. Лицо Матсуно не выражало ничего, кроме непреодолимого отвращения. — Либо уносишь ноги по собственной воле, либо мне придется применить силу, что я очень не люблю делать в общественных местах… — почти шептал блондин, будто выжидая ответа от врага, соперника, что по всем параметрам будет сильнее его самого. Храбрость, решительность к действиям, — это всё читалось в ярких изумрудных глазах Чифую. Он действительно выглядел устрашающе, пугающе, непобедимо. — Катись к черту, засранец! Не провоцируй меня на жертвы, иначе будешь следующим после девчонки, — гневно рассмеялся головорез, плюясь слюнями в разные стороны, криво и надменно ухмыляясь. Удар Чифую был резкий, словно вспышка молнии, что попала в верхушку дерева, а та загорелась ярким алым пламенем. Он будто не повёл и бровью, но пошатнуть такую гориллу удалось. Один кулак Матсуно начал кровоточить, а кисть покраснела. Ещё один ярый удар уже прошёлся по лицу моего защитника. Тот упал на кафельный пол, опираясь о него локтями, пытаясь снова встать. Его просто прижали ногами к земле, занося кулак снова и снова. Я решила вмешаться в процесс разборок и с разбега коленкой ударить по яйцам противника, что, конечно, весьма удачно пришлось, и у меня получилось: мерзкий тип сложился вдвое, схватившись за золотое место, кривясь и постанывая от боли, отдавив перед этим мне пару пальцев на ноге. — Чифую, вставай! — я подбежала к парню, помогая встать. Нос блондина был разбит, так же, как и нижняя губа. Кисти кровоточили от ран, а на виске появился большой синяк, возможно образующий скоро гематому. — Бежим отсюда… — шепчу я на ухо, забирая пачку сигарет и газировку с кассы, прихватывая Чифую под руку. Странное чувство благодарности заселилось где-то в груди. Я бежала сломя голову вместе с зеленоглазым симпатичным парнем, что решил храбро заступиться за меня, осознавая, что противники явно сильнее его самого. Сложить пополам блондин смог более хлюпенького на вид, а член другого попался под мою коленку, дабы возместить то, что он делал с бедными, беззащитными девушками ранее. Добежав до ближайшей аптеки и, видимо, окончательно оторвавшись от преследования, я села на скамейку, пытаясь отдышаться. — Тебе надо обработать раны… — Не стоит. Как-нибудь само. — Чифую улыбнулся, пожав плечами. Я взглянула на того, как на более чем идиота, покрутив у виска, хлопнув руками о коленки и вставая с места передышки. — Вот герой нашёлся. Думаешь, раз решил разок погеройствовать, то и содранные в мясо руки, разбитый нос и гематома на лице сами как-нибудь пройдут? Мозгами думаешь? Мне кажется чем-то другим… — Я была зла. Нет. Просто в ярости. Никогда не встречала человека, конечно, после меня, настолько безалаберно относящегося к своему физическому здоровью. — Жди меня тут, Чифую Матсуно, и если уйдешь, сделаю то же самое, что и с тем уёбком, понял?..

***

      Закурив взатяг первую за день сигарету, я облегчённо вздохнула, подставив лицо под лучи яркого утреннего солнца. Парень аккуратно перевязывал бинты на руках, шипя и бормоча что-то про себя, зубами завязывая узелок, что держался на одной петле. — Ты что, даже перебинтовывать не умеешь? — закатила глаза я, пальцем стряхнув с сигареты лишний пепел, выдохнув дым из груди. — Эй… вообще-то умею, просто… Неудобно, знаешь ли, одной рукой… — Чифую слегка покраснел, смущённо отвернувшись из-за моей претензии. Видимо всех парней за больное берёт неумение завязывать узлы. Вздохнув и выбросив потухшую сигарету, я села перед ним на коленки, взяв мозолистую руку Матсуно в свою. Она была такой же холодной, как и моя, просто ледяной. Взяла в зубы последний, достаточной длины кусок бинта, полила рану перекисью, отчего Чифую сдавленно прошипел, стиснув джинсы, но продолжив сидеть на своём месте. — Терпи. Будет немного неприятно, но это так надо, чтобы заражения крови не было, — сказала я несвойственным мне никогда ранее голосом, с толикой нежности и благодарности. Сердце пропустило удар, когда глаза были сфокусированы на руке парня, а его волосы щекотали мою макушку. Я чувствовала чужое, рваное дыхание у себя на голове. Не хотелось, чтобы гуща мыслей несла меня куда-то не в том направлении, в котором нужно, поэтому как ни в чём не бывало продолжала перевязывать рану, напевая под нос глупую детскую песню.