Фея смеется

      В первую очередь, чтобы хоть как-то прийти в себя и успокоиться, Гарри, варварски вскрыв упаковку ветчины, быстро налепил бутербродов и, использовав их как закуску, таки хлопнул полстакана виски. Тут уже не до достойного переживания кризисной ситуации на сухую! Безумное время требует безумных решений, а Гарри чувствовал, что, не уйми он свой гнев градусом, он бы точно взорвался.       Горячее пойло обожгло гортань и желудок, и, сдержав первый естественный позыв дурноты, Гарри, просидев пару минут в совершеннейшем отупении в кресле, стал постепенно ощущать обволакивающее тепло. Алкоголь подействовал, расслабив немного мышцы, покачнув сознание и выступив легким румянцем на щеках. Тело своё он усмирил, почти одолел дрожь рук и лихорадочное сердцебиение, но паника не отступила в полной мере, он всё ещё словно задыхался, мысленно метался из угла в угол и совсем, совсем не мог понять, что же ему теперь делать?!       Опровержение, куча писем, позорное объяснительное заявление и комментарии — всё шутка, может, розыгрыш... Может, представить всё как дурацкое пари? Господи, да что же делать? Что делать?! Этот безумец наломал таких дров, что простыми отговорками или упёртым молчанием не отделаешься. Безумец! Безумец! Гарри скрипел зубами и думал о том, что идея кровавой расправы над Малфоем никогда ещё не казалось такой заманчивой. Раздавить как бог черепаху, искромсать, исполосовать, разложить его на полу и... и... и убить к чертям! Убить, а потом вновь оживить и ещё раз убить наглеца! Кретина поехавшего! Такое сотворить! О мотивах Драко даже думать не хотелось. Какие могут быть мотивы у умалишенного?       Гарри нервно покачивал ногой и то вскакивал со своего места, то садился обратно.       — Церемония у нас, блин, скромная. Идиот! — горячился он вслух, почти рыча от гнева, вспоминая цитаты из интервью.       В голове совсем неуместно мелькнула картина — заснеженный сад, арфистка, в несколько рядов установленные стулья, на которых разместились гости, да, всё верно, только самые-самые близкие. Море нежно-синих цветов, овитая гирляндами арка, под которой он сам и стоит возле старенького пастора, стоит и затаив дыхание смотрит, как под тонкие переливы струн к нему по проходу идет Драко в белом костюме и шёлковой мантии с синей в тон цветам оторочкой, и он красив как мечта, как сказка, как всё волшебство мира, он улыбается и, не отводя взгляда от Гарри, беззвучно, так, чтобы видел только он, шепчет: «Я люблю тебя», — одними губами, но в самое сердце.       Гарри треснул себя рукой по лбу. Да что вообще с ним не так?! Какие цветы? Какие арфы? Чужое безумие заразительно! Это какой-то сюр. Как Рон-то мог сказать такое? Как там? «Я такое ни за что не пропущу». Они что, серьёзно вот так вот просто приняли мысль, что он женится на Драко?! Невилл, Луна, Герм, старики Уизли, Робардс — все! Все абсолютно приняли этот бред за чистую монету. Назвали их идеальной парой. Они. Они с Малфоем идеальная пара! О, да! Это будет идеально. Идеальное убийство, мать твою! Хотелось натурально биться головой об стену. Каким же идиотом он будет выглядеть, когда всплывёт правда. Гадёныш вновь обвёл его вокруг пальца, обставил, уделал, как ни крути. На свете не хватит спиртного, чтобы утихомирить его гнев! Нет! Вот кто заварил эту кашу, пусть сам и расхлёбывает.       Гарри подошёл к окну и, осторожно отведя край занавески, выглянул в небольшую прорезь на улицу. Снаружи у его дома по-прежнему бесновались репортёры, их стало ещё больше, и Гарри готов был дать голову на отсечение, что к вечеру они не ослабят осаду, а лишь усилят натиск. Нужно было решать! Сейчас решать, пока петля на его шее не затянулась окончательно.       Он вызвал свой патронус и прошипел, едва сдерживая поток брани:       — Послушай меня, шутник. Ты немедленно бросишь всё и придёшь на Гриммо. И не вздумай светиться перед журналюгами — убью! Зайди в дом как делал это до того, не знаю уж, как, но сообразишь, тебе не впервой. И быстро, если шкура дорога! Быстро, Малфой, и незаметно!       Прекрасный венценосный олень растворился в воздухе, а Гарри, выдохнув, будто после долгой гонки, рухнул в кресло и стал ждать. Пока это всё, что он мог сделать.       Часы медленно тикали. Сложно было представить, что бы Гарри не выносил сильнее, чем неуверенное долгое ожидание. Но занять себя чем-то он просто не мог. Внутри всё так и клокотало, и не имело смысла браться хоть за что-то. Гарри это понимал и просто сидел в кресле, пялился бездумно в огонь и ждал, хотя и понимал, как велика вероятность того, что Малфой и не подумает приходить. Не самоубийца же он! Но, с другой стороны, навряд ли тот захочет разборок на службе и прилюдных обличений, а значит, был шанс, что всё же явится. Что делать в противном случае, Гарри пока не решил.       «Тик, тик», — дрожала стрелка на его часах. «Тик, тик», — дёргалась голубая венка на виске. Почти бессонная ночь давала о себе знать, плюс виски на завтрак — веки Гарри отяжелели, руки расслабились, он ненадолго отключился, выронив на пол палочку, что так напряженно сжимал в руке всё это время.       Из дрёмы его вывел едва уловимый шорох откуда-то сверху. Гарри устало зевнул, поправил съехавшие очки и тут же увидел на пороге гостиной Лапочку. Тот сидел у края ковра, поджав уши, и смотрел на него, виновато опустив мордочку. Гарри словно током ударило, сонливости тут же как не бывало. Он подскочил со своего места, от резкого движения кресло позади него чуть не упало, проехавшись с громким скрежетом по половицам. Кот среагировал на шум молниеносно, дёрнулся, выгибая спину, и прыгнул на книжную полку, по пути роняя с неё какие-то мелкие предметы, фигурки и закладки.       — А ну стой! — рявкнул Поттер и попытался поймать котяру, но тот, ловко спрыгнув со шкафа, перелетел вначале на стол, сбивая и там всё на своем пути, а потом сразу же на каминную полку, откуда под его лихими дёрганьями сразу посыпались подсвечник, часы, книга...       — Я тебя придушу сейчас! — кричал Гарри, гоняясь за котом по всей гостиной, сбивая стулья и всё, что встречал по дороге. — Какого чёрта ты наплел Скитер?! — спотыкаясь о ковер, орал Поттер, пытаясь ухватить Лапочку за задние лапы, но тот был проворнее и, заскользив по половицам, метнулся под диван.       — Ты рехнулся? — вопил Гарри, плашмя заваливаясь на живот и шаря руками под диваном. — Я думал, ты нормальный, хоть и чокнутый малость, но нормальный! — скрипел он зубами от натуги, никак не дотягиваясь до спрятавшегося поганца. — Иди сюда, придурок!       Кот цапнул его когтем по руке и, вынырнув с другой стороны, метнулся к окну и стал карабкаться по занавеске вверх, к карнизу. Гарри, зашипев от неожиданной боли, тоже вылез из-под дивана и приложил оцарапанное место ко рту.       — Всё, тебе крышка, Малфой! — зло шикнул он и дёрнул занавеску вниз на себя. Карниз заскрипел и прогнулся, часть шторы оборвалась, а Лапочка завис, зацепившись одной лишь лапой в ткани. Гарри стал трясти штору сильнее, пытаясь стряхнуть кота, и тот стал медленно-медленно сползать. Резкий рывок вниз — штора оторвалась совсем, карниз упал на подоконник. Гарри увидел шевеление под складками упавших гардин и навалился на них сверху, не давая коту выпутаться и сбежать.       — Попался! — победоносно закричал он и тут же почувствовал, как под ним появилось твёрдое тело.       Драко, наполовину обмотанный шторой, всклокоченный и раскрасневшийся, словно юная Персефона, смеялся озорно и весело, чуть ёрзая под ним.       — Потти, прекращай это, а то мы так весь дом разнесём, — со смешинкой сказал он и высвободил руки.       Гарри ошарашено смотрел в хохочущее лицо и весь закипал. Он прижал плечи Драко к полу и больно вцепился в них.       — Ну правда, завязывай, — смеялся тот и обнял Гарри, заваливая на себя, — Не станешь же ты бить любимого, да ещё и в день помолвки? — урчал он Гарри в ухо, поглаживая его по спине.       Тот дёрнулся и, выпрямившись, сел обратно верхом на бёдрах Драко, метая в него убийственные взгляды.       — Да я просто убью тебя сейчас! — процедил он сквозь зубы и дёрнул плечами, чтобы скинуть разгулявшиеся по ним нахальные руки.       — Не-а, — улыбнулся тот и приподнялся на локтях.       — Зачем ты сделал это? — сурово вперился в него взглядом Поттер.       — Сделал что? — похлопал ресницами Драко и тоже сел, нагло оплетая ногами торс Гарри.       — Ты знаешь что, — не обращая на его действия никакого внимания, сказал Гарри.       — Я просто ускорил ход событий, — ближе придвинулся тот и снова полез обниматься.       — Какого... — дёрнулся Гарри, пытаясь отстраниться, но Малфой сжал его сильнее, втиснулся, прижался грудью к груди, уткнулся в висок и, целуя волосы Гарри, шало зашептал:       — Не хочу ждать, пока ты опомнишься, не хочу терять времени на ссоры и глупости и ходить вокруг да около, — он ласково вплёл пальцы во взъерошенные волосы на затылке Поттера и, зафиксировав так его голову, посмотрел в упор. — Я люблю тебя. Правда. Мне ничего от тебя не надо, кроме тебя самого. Хочу быть с тобой, жить с тобой и, как там говорят, умереть в один день.       — Это я легко могу устроить, — ехидно отозвался Поттер.       Драко быстро чмокнул его в нос и снова рассмеялся.       — Я просто знал, что ты такой, — улыбаясь, рассказывал он. — Что напридумываешь себе, станешь страдать, терзаться... — он иронично закатил глаза к потолку. — Я знаю тебя...       — Ни черта ты не знаешь, — обиженно дёрнулся Гарри.       — Знаю, знаю, — смеялся Драко, не выпуская лица Гарри из рук. — Ты чудо, ты лапочка, ты весь для меня. Только поёшь кошмарно, — лукаво сощурился он и потянулся к приоткрытым от удивления губам.       — Что ты делаешь... — вымученно простонал Гарри, но уже чувствовал, как горят его щёки, как пылает в груди, как жадно блестят глаза, разглядывая Драко так близко, как всё внутри рвётся к нему.       — Целую тебя, — уже в самые губы шепнул тот и нежно коснулся их своими, провёл, дразня, несколько раз, будто спрашивая, прося разрешения, не настаивая, но весь трепеща в ожидании.       Гарри прикрыл глаза от удовольствия, столько томной тихой нежности было в этом почти невесомом поцелуе.       — Но я-то...— выдохнул он в рот Драко, — я-то ничего о тебе не знаю... — и тоже, сдаваясь телу, провёл едва-едва по его губам своими.       — У тебя будет целая жизнь узнать меня, — ласково потёрся Драко кончиком носа о щёку Гарри, вдыхая аромат его кожи. — Я делаю оригами, — с улыбкой сказал он и несильно прикусил мочку уха. — Я тайный сладкоежка. Как и ты, я люблю джаз и красивые вещи, хочу покоя и тёплый дом, люблю животных, — он хмыкнул. — Только не собак. Ещё я люблю свою работу. И я очень, очень, очень, — мягко-мягко шептал он в ухо Гарри, поглаживая его по спине, — я очень люблю тебя.       Драко отстранился ненадолго, поёрзав, неудобно изогнулся и, достав из кармашка брюк колечко, тут же смешно, немного качнувшись, встал на одно колено. Гарри дёрнулся и подскочил как ужаленный.       — Ты совсем, что ли?! — крикнул он. — Вставай немедленно!       Но Драко ловко схватил его за руку и, прижав её к своей груди, рассмеялся.       — Не дёргайся. Стой как положено. Должны же мы будем что-то нормальное рассказать своим детям об этом дне. Не эти же погони с препятствиями.       Гарри поджал губы и покраснел до макушки. Думать о таком... Слышать, как всё это, самое сокровенное, так просто произносит Драко. Драко... Его Драко. Его?..       — Гарри Джеймс Поттер, — с умильно серьёзной миной на лице громко сказал Малфой, — окажешь ли ты мне честь, став моим супругом? — и замер, тоже вмиг порозовев, а Гарри почувствовал, как под его ладонью, что прижимал Драко к своей груди, быстро-быстро забилось сердце. И если у него и были сомнения, досужие размышления, страхи, подозрения, то сейчас, глядя в эти глаза, он вдруг понял, что Драко не врёт, не шутит. Тревога, нежность, ожидание, легкая паника и столько ласки... Глаза не могут так лгать. Это не сыграешь, так не притворишься. И сердце, безумное сердце под рукой Гарри вторило ему: «Любит, любит, он правда любит». — Давай уже соглашайся быстрее, — неуверенно улыбнулся Малфой. — И приступим к самому интересному.       Гарри фыркнул и деланно сощурился:       — К чему это?       — К высвобождению дофамина в синапсы головного мозга, — рассмеялся Драко и приложил ладонь Гарри теперь к своим губам, поцеловал его пальцы и запястье. По всей руке побежали сладкие мурашки, и Гарри закивал, смешно закивал, чуть не уронив очки на пол.       — Это «да»? — шёпотом уточнил Драко и надел на палец Гарри колечко, тут же поднимаясь с колен и восторженно приподнимая Гарри над полом.       Что-то дзынькнуло под его ногой и покатилось по полу звеня — кошачий мячик-бубенчик.       — Фея смеётся, — счастливо рассмеялся Гарри и обнял Драко, прижимаясь всем телом и наконец-то прикасаясь губами к его губам, раскрывая их для себя, взлетая в вихре долгожданного, такого долгожданного поцелуя, их первого, сладчайшего, глубокого поцелуя.       — Феи смеются только возле влюблённых, — возвращал ему поцелуй Драко и, млея от прикосновений языка, нетерпеливо потянул Гарри за руку наверх, в спальню.       — Может, сначала покормим пираний за окном? — проходя мимо коридора, спросил Гарри, и Драко, кивнув, потянул его теперь уже к входной двери.       Улица содрогнулась от взрыва фотокамер, вспышек, криков. Замигала, засияла, загремела. Защёлкали остервенело затворы, заполыхало всё в радиусе десяти метров от крыльца, на котором упоительно, самозабвенно, страстно целовались Драко Малфой и Гарри Поттер.