Дейдара-кун

— Давно ждешь? — лучезарно улыбаясь, блондин взмахнул своим длинным золотистым хвостом, в ту же секунду отвлекая меня от желания «включить буку», ведь тот, что постарше, снова опоздал. — Ну не дуйся, маленький. Я смог прийти, как только закончились уроки. — Я не обижаюсь, — улыбнулся в ответ, рассматривая довольно странный, однако очень привлекательный блеск в голубых глазах. — На, держи, — протягивая один из двух сладких рисовых шариков, что мама приготовила специально для меня и моего дорогого друга. — Ух, ты! Госпожа Акасуна все-таки хочет стать моей «второй мамочкой», — подмигнув мне, парень с наслаждением начал уплетать сладость, причмокивая. Я непонятливо покосился в сторону друга, однако его глубокий взгляд и в этот раз освободил желание задать вопрос, связанный с его странным чувством юмора. Выход один — смириться с тем, что Дейдара-кун старше меня на несколько лет, поэтому и имеет «немножечко иное» понятие о так называемых приколах. Так говорит моя мама, когда я в очередной раз рассказывал дословно все те фразы, произнесенные во время наших бессмысленных прогулок. Но мне нравилось всякий раз приходить в одно и то же место в парке, усаживаясь на изученную со всех сторон лавочку. Именно здесь мы и проводили большинство времени наедине. Дейдара-кун постоянно удивлялся моему стремлению увидеться с ним, поболтать, нежели играть со своими друзьями, с которыми, незадолго до встречи с блондином, постоянно гонял в футбол и отрабатывал приемы в волейболе. Меня тянуло к этому подростку, кажется, с каждым прожитым днем все сильнее. И даже когда закончились летние каникулы, перейдя в первый класс, я все так же стремился поскорее покончить с домашним заданием и бежать со всех ног к «нашей» лавочке. Но сегодня, как уже несколько дней подряд, я приходил первым, хотя каждый раз Тсукури обещает, что встретит меня на этом месте, как «настоящий джентльмен» (и это тоже его фраза, сути которой, как обычно, я не понял). Джентльмен?.. Мама объяснила, что это слово характеризует красивого, обаятельного и словом, и действием мужчину. И я понял, что Дейдара действительно является таким. Он красив, добр и всегда, что бы ни случилось, весел. А еще… он очень сильно похож на… — Дейдара-кун, — промолвил я, дергая ногами и смотря куда-то вниз. — М? — доживая принесенный рисовый шарик, второй направил на меня свои голубые глаза, откидываясь на деревянную спинку лавочки. Он всегда так делал, зная, что я начну рассказывать что-то, что случилось со мной недавно. Однако на этот раз я решил спросить кое о чем. — А почему ты мальчик? Тот поперхнулся, еле сдержав вырывающийся кашель. — Ч-то?.. — Ты же похож на девочку, — утвердительно пояснил я. — так почему ты мальчик? Ты… врешь мне, да? Почевсав затылок, изображая при этом задумчивый вид, тот глубоко вдохнул, собирая свои мысли в последующие слова. — Ну как я могу врать тебе, милашка Сасори? — промурлыкал старший, нежно потрепав мои волосы. — Тебе так кажется только из-за длинных волос. — Нет! — сорвалось с моих губ резко, что я сам удивился этому. — Нет… даже если бы они были такими же короткими, как у меня… то ты все равно очень сильно похож на девочку, — произносил с каждым словом все тише, будто боясь снова потерять контроль над чувствами. — Ну-у… значит, такова моя природа, — улыбнулся Дейдара. Мне стало дурно. Покачивая головой в разные стороны, я вспоминал колыбельную мамы, что пела мне ее почти каждую ночь. Это привычно успокаивало меня, но слезы все же предательски полились из глаз. Я поспешил смахнуть их, но Дейдара опередил меня, резко притянув к своей теплой груди. — Что ж ты плачешь, милый? Грустно? — Да, — шепнул как можно тише, сильнее прижавшись к теплому телу блондина. — Почему? Что тебя так расстроило? — Ты не девочка, а это значит, что ты не сможешь стать моей женой. — А? Взглянув мне в глаза, Тсукури больше ничего не смог произнести. Он лишь пялился, кажется становясь все краснее. Его лицо приобрело приятный розовый румянец, что раньше я никогда не замечал. И это очень красиво… и больно одновременно. — Малыш Сасори, так ты… ты хочешь, чтобы мы поженились? — Угу, — всхлипывая. — Хочу, когда вырасту. Я хочу стать выше тебя и сильнее, чтобы защищать. Но… мы не сможем пожениться. Мама сказала, что мальчики женятся только на девочках. — Да, это так, — утвердительно кивнул Дейдара, но в следующий миг, хитро улыбнувшись, притянулся к моему уху. — Но знаешь, что? Я даже задержал дыхание, чтобы ничего не упустить из сказанного моим дорогим другом. — Не важно, кто тебе нравится — мальчик или девочка. Главное, что вам обоим хорошо находиться рядом друг с другом. И никого не слушай. Если тебе нравится кто-то, то с этим ничего не поделать. — Дейдара-кун, откуда ты все это знаешь? — Потому что сам такой. — Получается, тебе кто-то нравится? — удивился я, не пряча своей заинтересованности. — Ага. — А кто это? — Ну… есть один маленький мальчик с красными волосами, — подмигивая в мою сторону, Тсукури положил ногу на ногу и придвинулся ко мне чуть ближе. Мои и без того большие серо-карие глаза стали еще крупнее. Я ни на миг не отстранил взгляда от человека, сидящего в нескольких сантиметрах от меня. Дейдара… он только что признался… — Так тебе нравится Гаара из соседнего дома?! — кидая взор в сторону многоэтажек, я вспомнил о мальчике своего возраста, который ходил со мной в один детский сад. — Что?! Нет же! Сасори, ты все тот же непонятливый малыш! Часы шли, вновь не доставляя возможности наговориться вдоволь. Старший как обычно брал меня за руку и уводил в сторону моего дома, где около входа в подъезд каждый раз стояла моя мама, встречая меня с прогулки. Теперь мне немного доставляет дискомфорт, что она до сих пор относится ко мне, как к маленькому, каждый раз провожая и встречая доброй улыбкой и уютными объятиями. Я сказал об этом своему другу, но тот лишь посмеялся над моими словами, приговаривая: — Твоя мама одна из самых лучших на свете женщин, ведь она любит тебя, — сильнее сжав мою ладонь, Дейдара уверенно смотрел вперед, уже издалека замечая высокое здание, к которому вел меня. — Уже так поздно. Она наверняка волнуется. Попрошу у нее прощения за то, что задержал тебя в нашем парке. — Думаю, мама не будет злиться, ведь я же с тобой. А она тебе доверяет, — улыбнулся в ответ на сказанное. — А ты доверяешь мне? — неожиданно прозвучал вопрос, вогнав меня в ступор. Я остановился, потянув руку Дейдары на себя. — Почему спрашиваешь? Вместо того, чтобы ответить, подросток покосился куда-то в сторону темноты среди деревьев, из которой мы вышли. Я взглянул в ту же сторону, замечая что-то темное, напоминающее силуэт высокого человека. Но думаю, что мне показалось. — Ты… чего встал? — голос Тсукури стал совершенно другим. Он будто хотел сорваться на крик, все еще глядя куда-то назад. — Пошли отсюда. — Но Дейдара-кун… — в непонятках поворачивая голову обратно, но блондин твердо наказал мне не смотреть назад и ускорить свой шаг. Мальчик почти тащил меня за собой, мертвой хваткой ухватившись за бледное запястье. — Мне… больно… — Прости, но ты должен потерпеть, — ускорившись еще сильнее. — Но что происходит, Дейдара-кун? Что там сзади?.. Кто это? — Этот тип следит за нами уже второй вечер подряд, — подозрительно тихо проговорил Тсукури, затем резко остановился, дергая меня к себе. На секунду он обернулся назад, а затем ухватил мое маленькое тело, подняв над землей и что есть силы побежал вперед. Я в миг позабыл о больном запястье своей правой руки, когда ухватился за шею Дейдары-куна и с подступившим страхом посмотрел туда, откуда мой друг пытался вывести нас… За спиной блондина лишь темнота и слабо освещенная фонарями асфальтированная тропинка, по которой за нами кто-то бежал. Этот кто-то был взрослым, таким большим и очень быстрым, явно все ближе с каждым своим длинным шагом, что просто сводил с ума от ужаса. Я видел, как он приближается к нам, как темным взглядом впился в фигуру убегающего Дейдары. Он был похож на зверя… довольный, искренне радующийся тому, что жертва уже в его руках. В его руках… Когда незнакомый человек схватил подростка, Дейдара тут же откинул меня, закричал, чтобы я как можно быстрее убрался отсюда на своих ногах. Отстраняясь от крепких объятий, я упал на холодный асфальт, чувствуя, что сильно повредил ногу. Но все же резко встал, оглянувшись в сторону Тсукури. Некий мужчина утащил мальчика с тропинки в сторому деревьев, крепко сжимая его рот, а второй рукой силой утаскивая за волосы.

***

Каждый раз, вспоминая этот эпизод из своей жизни, я покрываюсь холодным потом. Мои руки… да… они и сейчас подрагивают. Только теперь я не мог вымолвить ни слова, сидя перед строгим мужчиной в полицейской форме. С того самого дня, нет, скорее уже через несколько часов мы с мамой отправились к ее родителям в другой город, что находился довольно далеко от моего теперь уже бывшего дома, возвращение в который для меня теперь недоступно. Десять лет прошло… Каждый год мне задают одни и те же вопросы, касаемые друга, что в тот день был похищен прямо на моих глазах. Я, тогда еще семилетний травмированный ужасами мальчик, сидел перед лицом закона, не торопясь отвечать на вопросы. Я просто не мог. И не могу сейчас… не могу, однако и так за это морально мучительное время рассказал досконально все мелочи, что только мог вспомнить. Этот день не отличался от других совершенно ничем. Я как обычно сидел на занятиях в выпускном классе, как вдруг во время урока в класс вошли люди, назвавшие себя следователями, после чего велели отправиться с ними. Я оказался в городе, в котором родился. Я не был здесь так долго, но проходя мимо… мимо того самого парка, мое сердце сжалось от боли. Мне рассказали, что поиски пропавшего двенадцатилетнего мальчика Тсукури Дейдары, наконец, дали свои результаты спустя огромное количество времени. Останки ребенка были найдены в мешке, закопанном спустя примерно восемь лет после исчезновения… закопанном под большим деревом цветущей сегодня сакуры, которая расположена над пустующей асфальтированной тропинкой, на которой раньше стояла «наша» деревянная лавочка. Все как в тумане. Уже под вечер я освободился и смог выйти на свежий воздух, покидая пределы здания. Люди, что привезли сюда, сказали, что доставят меня домой. Я попросил у них немного времени прийти в себя. Благо те люди оказались отзывчивыми, отпуская меня на один час в тот самый парк. Подойдя к месту, где раньше стояла лавочка, я не сразу поднял взгляд в сторону подножия дерева, у корней которых была вырыта небольшая ямка, что вновь была закопана совсем недавно. Руки дрожат, почти выпуская из захвата то, что я держал. Но переборов страх, я подошел к дереву и опустился рядом с приподнятой землей, спиной прислоняясь к дереву. — Узнаешь меня? — проговорил вслух, при этом смотря куда-то на другую сторону тропы. — Думаю, да. Ты же постоянно снишься мне. Как будто следуешь рядом со мной по жизни. Я сделал небольшую паузу, выдыхая горячий воздух. — Я увидел того человека, что схватил тебя тогда… такой высокий, злой и… одновременно радостный. Его взгляд такой же, как и тогда… Сегодня я снова почувствовал себя глупым первоклассником. Хотя тот человек стоял за решеткой, я все равно испытывал дикий ужас, глядя ему в глаза. Он во всем сознался. И ты не один такой… Все, что осталось от похищенных детей, хранилось в его гараже. И если бы он не начал «перепрятывать» трупы, вряд ли его бы… нашли… Мои глаза повернулись в сторону рыхлой земли и я дотянулся до нее, слегка пригладив поверхность. Мне это напомнило, как трепетно руки мальчика дотрагивались моих щек, лаская их касаниями. Сейчас то же самое. И это заставило улыбнуться, но одновременно с тем пролить горькие слезы, что теперь с легкостью вырывались из моих глаз. — Он рассказал, как мучил… Лучше бы ты умер еще в первый день, когда он уводил тебя из парка, полностью перекрыв дыхание. А ты… целый месяц… Ты… так и задохнулся в этом мешке, д-да? Произносить это, переживая в очередной раз все те горькие чувства, становилось невыносимо. — Больно… мне очень больно… Знаю, ты бы не хотел, чтобы я ныл из-за этого, — проговаривая, невольно вспоминая характер милого подростка. — Ты не мог допустить, чтобы я чувствовал себя плохо… ты не мог допустить, чтобы я попал в беду, ведь в тот день, когда ты оттолкнуть меня, ты же… спас мою жизнь. Ты пытался защитить меня. И сделал это. Я… бесконечно благодарен тебе. Невольно заиграла легкая улыбка, которая на протяжении взросления очень редко появлялась на моем лице. Я посмотрел ввысь, глядя на розовые лепестки, еще не начавшие опадать с окружавших меня деревьев. — Помнишь, ты частенько упоминал девочку с нашего двора, у которой были такие же розовые волосы? Ты говорил, что я и она хорошо смотримся вместе. Но я так никогда не считал, представляя на ее месте тебя. Ты же… — засмеявшись. — ты же моя будущая жена… так мы решили в тот день. В тот последний день. Я положил на место ямки небольшой букетик белых цветов, который принес перед приходом в это ни на один день не забытое место. — Я обязательно приду на твои похороны. Уже видел твоих родителей пару часов назад… Они хотели поговорить со мной перед моим отъездом, так что, думаю, нужно возвращаться. Я поднялся с земли, встав напротив этого места. — Ты постоянно снишься мне. Не знаю, возможно, это лишь моя разыгравшаяся фантазия, а может… Я продолжаю расти, становиться старше, а ты снишься именно таким, каким я тебя запомнил: все тот же подросток в школьной форме и с портфелем за спиной. Очень милый. Очень светлый и добрый. И я постоянно вижу твою улыбку, она… потрясающая. Она греет, как и твои слова, преследующие меня в конце каждого сна с тобой. Ты говорил: «Не грусти, малыш Сасори.» И я не собираюсь грустить. Ты спас меня, а я обязан отплотить тебе тем, что буду жить и радоваться жизни. Я буду жить ради тебя, мой Дейдара-кун.