Обещать не значит жениться

      Этим утром Катя буквально заставила себя подняться с кровати, нырнуть в мягкие тапочки и отправиться в ванную. В квартире было по-утреннему зябко. За окном трещали нетипичные для Москвы морозы. Столбик термометра опускался местами до минус двадцати пяти, а по ночам порой показывало все минус тридцать.       Добираться до Зималетто приходилось нелегко. Пушкарёвы жили далеко от метро, поэтому Кате было проще ездить на работу на троллейбусе, которые в таких погодных условиях безбожно ломались и с завидным постоянством «грелись» в депо. Цены на такси росли с космической скоростью, и хоть Катя и неплохо зарабатывала, но выложить пару тысяч, чтобы просто добраться до набережной Шевченко, до которой, к слову, от ее дома было всего минут двадцать езды, Катя считала непозволительной роскошью и расточительностью.       Девушка закуталась в мамину шаль и нехотя пошаркала к умывальнику, превознемогая атаку из крупных «гусиных» мурашек.       Обернув после душа голову махровым полотенцем, Катя вошла в тёплую кухню. Из всех комнат квартиры здесь всегда было уютно и можно было согреться. Елена Александровна долго спать не любила, вставала рано и принималась готовить завтрак. Вот и сегодня, по обыкновению, Катю встречали румяные оладушки «с пылу с жару» и горячее, только что сваренное какао.       — Катюх, давай ешь да поехали, — пробасил отец, натягивая поверх водолазки большой серый свитер крупной вязки.       — Пап, ну ты-то куда собрался? Я доберусь сама. Не переживай, пожалуйста, — откусив кусочек блинчика, Катя прикрыла от удовольствия глаза. Ей и самой не хотелось уходить из дома. Семейный покой, царивший в этой обители, передавался ей самой. Здесь она чувствовала себя любимой и нужной. Здесь душа переставала болеть, а раны на сердце потихоньку затягивались. Зималетто же, напротив, эти раны кромсало и бередило, не давая им зарасти.       — Да куда ж ты! Будешь на остановке мерзнуть! Нет уж. Главное, чтобы наша ласточка завелась, — тут же запротестовал отец.       — Катенька, а что ж это тебя Андрей Палыч утром не встречает? — Елена Александровна оторвалась от плиты и пытливо взглянула на явно смутившуюся дочь. — Вот твой папа в свое время, — женщина всплеснула руками и рассмеялась, — он прямо к институту приходил. С шалью тёплой, с термосом. Встречал меня. Знал, что я форсила: в юбочках бегала и без головного убора — причёска же! Машины тогда не было у него, а он все равно приходил. Вместе же теплее.       — Машины не было, Ленок, а любовь, любовь-то была! — Пушкарев растянулся в мечтательной улыбке и, не выдержав сентиментального порыва, бросился к супруге. Приобняв ее за талию, отец назидательно кивнул Кате, мол, вот так-то. Это вам не ваши шуры-муры под окнами. Это любовь на века. А Катя и без того все это понимала. Какая уж там любовь, когда она уже дважды обожглась невыносимо больно, но всё-таки глядя на пару своих родителей, которые так умильно ворковали друг с другом, заботились, поддерживали и трепетно любили друг друга, вера в любовь и взаимность все же жила и теплилась в ее сердце.       — Катюх, что ж, правда, Андрей Палыч за тобой не заезжает? Приехал бы? Молодой человек все-таки. Я ему вот выскажу.       — Пап!       — А что? Ну что?       Катя уже начала нервничать, отец-полковник вот-вот готов был разбушеваться, заведясь с пол оборота, а Елена Александровна уже усмиряла мужа, ласково похлапывая его по плечу. Именно в этот момент в квартире раздалась звонкая трель дверного звонка.       — Кто это пожаловал ни свет ни заря! Неужели Кольке не спится в такую рань? Зов желудка оказался сильнее, — Пушкарёв хмыкнул и пошел открывать раннему гостю, а Катя уже вытянулась от напряжения в струну. Почувствовала, это был Андрей.       — Доброе утро! — лучезарно улыбаясь, Жданов вошел в кухню, попутно снимая пальто. Он наклонился к Катиной щеке и несмело коснулся ее поцелуем.       — Вот и Андрей Палыч пожаловал! А мы, понимаешь, только о вас и говорили. Давай, Лена… — Валерий Сергеевич усадил Андрея за стол, а Елена Александровна, не нуждаясь в указаниях мужа, уже во всю хлопотала, сервируя для Жданова завтрак.       — Я надеюсь, что говорили хорошее, — он зыркнул на напряженную Катю и продолжил, — Холодно сегодня. Мороз. Решил встретить Катерину и на работу доставить. Тем более, она вчера у меня в машине варежки забыла. Вот, — он протянул их девушке, пытаясь прочитать на ее лице отношение к его приезду. Катя же отворачивалась и прятала глаза.       «Дуется вероятно», — подумал Андрей.       Привыкший пить по утрам только кофе, Жданов так увлёкся вкусным завтраком, что даже не заметил, как стрелки часов уже подкрались к девяти. Нужно было ехать в офис, ведь на десять была назначена встреча с Макротекстилем.       Поблагодарив хозяйку, Жданов взял Катерину под руку и помог одеться. Только в машине, Катя сбросила маску кроткой домашней девочки и с возмущением зашипела на мужчину:       — И что это было? Зачем ты приехал?       — Я привез тебе варежки. На улице, вообще-то, мороз.       — Как это мило! — цокнула Катя, закатив глаза. — Ты хоть понимаешь, что внушаешь моим родителям ложные надежды, крах которых потом может их ранить?! Или ты всегда думаешь только о себе? Мы вчера все выяснили, и я…       — И ты сама сказала, что лучше пока им не говорить, как обстоят дела.       — Что?! Это ты так решил! Ты даже не выслушал моего мнения, просто полез со своими поцелуями! — Катя фыркнула и отвернулась к окну.       — Больше не полезу, — пробубнил Жданов обиженно и нарочно прибавил газу.       — Будьте так любезны, Андрей Палыч. И вернёмся, пожалуйста, к общению на Вы. Я привыкла к субординации.       — Как вам будет угодно, Екатерина Валерьевна. И не забывайте больше в моем салоне свои вещи. У меня очень ревнивая невеста, — Жданов уже кипел, но не отставал от Катерины, пытаясь кусать ее в ответ, как мог.       — Да вы, я смотрю, султан, Андрей Палыч. Кругом одни невесты, — издевательски рассмеялась девушка. — Вот как бывает, когда очень много врёшь.       — Да, могу себе позволить. И, как не прискорбно, у них у всех отвратительный характер.       Пушкарёва глянула на него исподлобья, но ничего не возразила, обиженно поджав губы. Оставшийся путь ехали молча, только на подземной парковке Зималетто заговорили о работе.       — И это такая у тебя встреча, Андрей? Разъезжаешь со своей Пушкарёвой, пока я добираюсь по пробкам на такси! — закричала с раздражением Кира. Из-за ее плеча победоносно выглядывала Клочкова, прокатившаяся, по всей видимости, на работу в тепле за счет подруги.       Андрей замялся, поспешил соврать про какие-то ранние дела в банке, но Воропаева его не слышала. Она уже метала в жениха упрёками за то, что он не приезжает к ней, не привозит ее на работу в то время, как ее машина вторую неделю в сервисе, ему не интересно, как она и с кем.       Пушкарёва молча решила ретироваться подальше от семейных разборок. Конечно, Андрей стелился перед ней исключительно из-за того, что она фактически владела его капиталом, но всё равно где-то в глубине души, по-женски, наивно и глупо, но ей было приятно.