Двое: я и моя хтонь

      За окном висел густой туман, плотный настолько, что дальше парочки деревьев нельзя было ничего увидеть. Люди передвигались по улицам с опаской, давя внутри первобытное чувство тревоги, вспоминая «Мглу» Стивена Кинга и поёживаясь, прячась глубоко в свои капюшоны, как черепашки в панцирь.       Стояла странная тишина, не характерная для мегаполиса, не бывающая даже в деревнях, и звуки проезжающих машин не могли её сломать, воспринимались как слуховые галлюцинации…       К сожалению, моя слуховая галлюцинация была слишком большой и реальной, чтобы её игнорировать.       — Ты про меня совсем не пи-и-ишеш-шь, — Пеннивайз переполз на стену перед ноутбуком, пытаясь привлечь моё внимание, но я отмахнулась от него рукой. Не до него мне было сейчас, я сидела в третьем измерении, откуда меня могло выкинуть в любой момент, и тогда — пиши пропало, фик не сохранится, свой астральный отпечаток не оставит, соответственно, в реальной жизни я его тоже не получу. Третье измерение в плане хранения было намного удобнее всяких облаков и гугл дисков, но и намного рискованнее, поэтому писать приходилось быстро, чаще всего отрывками.       — А раньше ты так любила писать про старого клоуна, — захныкал Великий Пожиратель Миров, роняя на стол огромные слёзы (верилось мне в их искренность даже меньше, чем в крокодильи), — и про тех маленьких вкус-сных детишек… Мы с тобой были друзьями, правда, Рысенька?       Я вздохнула:       — Мы и сейчас друзья. Но прости, твой звёздный час прошёл.       — Даже ни малюсенького фика не напишешь про бедного Пеннивайза? — клоун захныкал пуще прежнего, действуя мне на нервы. Чтоб тебя… — Совсем, совсем не осталось друзей у танцующего Боба, ойёй, так и буду жить в одиночестве! Променяла меня на лупоглазого крылатого уродика и прокисшую жижу!       — Эй, Рюк не уродик, — оскорбилась я за шинигами, — а прокисший тут только ты, ноешь и воняешь, как молоко с истёкшим сроком годности, в отличие от Венома, который только пожрать просит. К слову, вы все трое очень любите нахаваться и свалить, а посуду кто мыть будет?       — Это же третье измерение, она сама помоется, — Пеннивайз захихикал, вертя головой на триста шестьдесят градусов, умудряясь попадать пальцами по клавиатуре, — бип-буп, бип-буп!       — Испортишь мне ноут, и я вообще про тебя ничего писать не буду, вообще из твоей вселенной в своих фиках исключу, — пригрозила я, отодвигая драгоценный фикрайтерский инструмент подальше от загребущих ручонок, — и вместо тебя туда другую хтонь понапихаю! — Эй, Вайзи, пошли людей пожрём!       В комнате возник Веном, обвившийся вокруг руки Рюка. Шинигами, взглянув на мою раздражённую морду, загоготал:       — Соглашайся, клоун, а то Рысь тебя сама сейчас сожрёт, вишь, какая красная от злости сидит! Вы поедите людей, а я яблоки, идёт?       — Идёт! — взвизгнул Пеннивайз, переполз по другой стенке вниз, оказавшись возле Рюка, и протянул руку, чтобы Веном мог устроиться на ней. Симбиот, укоренившись на клоуне, широко раскрыл пасть, демонстрируя острые зубы; Рюк хмыкнул и блеснул своими.       — Ребятки, — снисходительно произнёс Пеннивайз, глядя на шинигами и Венома, как старший брат на балующихся мелких, — вы можете свои рты даже не открывать.       Клоун распахнул пасть, демонстрируя в буквальном смысле полный рот зубов, чьи ряды уходили куда-то глубоко в глотку. Веном и Рюк с интересом заглянули внутрь и уважительно присвистнули:       — Неплохая тёрка!       — То-то же.       — Вы вроде как собирались уходить, — я стрельнула в них раздражённым взглядом, — меряйтесь на улице, вы мне мешаете!       Ответом мне был дружный, каркающий смех всех троих, впрочем, через мгновение их уже не было в комнате, и запущенная тапка ударилась о закрытую дверь.       — Засранцы, — фыркнула я и развернулась к ноуту, — итак, что я вообще писала? Ах да, за окном висел густой туман…