Наследие Листа

Сора.       Наша вылазка в архив Конохи стала настоящим подарком для главных сплетников деревни и местных газет. На следующее утро после праздника вышла статья: «Недетские шалости детей Шестого», где не без откровенного вранья рассказывали о том, как и зачем мы проникли в библиотеку и чем это могло закончится для всех жителей. Я нашла свежий выпуск газеты на рабочем столе у мамы и несколько раз перечитала статью, а потом еще долго смотрела на фотографию первой полосы: мне десять лет, я стою прямо с натянутой улыбкой, а по обе стороны от меня стоят родители. Папа в костюме Шестого Хокаге и мама в привычном для нее классическом кимоно. Почувствовав, как раздражение поступает к горлу, я скомкала бумагу и вышвырнула в пустое мусорное ведро рядом. Сползая спиной по стене, я думала, как жаль, что нельзя скомкать и выбросить в ведро все проблемы, что я создала для семьи и деревни.       В это же время многоуважаемая госпожа клана Хатаке уже штурмовала редакцию газеты, что посмели выпустить в тираж такую новость и, я думаю, не без угроз с ее стороны, все выпуски были изъяты, а следующие статьи были переименованы в «Нападение на секретный архив Конохи», где враг был обезличен, и больше ни моего имени, ни имени маминого заместителя не звучало. Это, конечно же, не избавило нас от проблем и сплетен, но спустя пару недель слухи поутихли, так как появилась более интересная и живая новость: начало ежегодного экзамена на чунина.       В деревню стали прибывать шиноби из соседних стран, и все чаще на улицах встречались незнакомые лица. В магазинах образовывались большие очереди, а в кафе было сложно найти свободный столик. Мама, как обычно и бывало, переехала жить в резиденцию, а отец чуть ли не каждый день уходил на миссии, в суть которых нас он не посвящал. - Сора, просыпайся, - в дверь постучали, - нам пора на тренировку. - Иду.       По правде говоря, я проснулась минут тридцать назад. В последнее время беззаботный и крепкий сон стал для меня дорогим удовольствием. Я начала долго засыпать, стараясь освободить голову от груза тяжелых мыслей и переживаний, кои раньше меня никогда не донимали. Спала очень чутко, словно и не спала вовсе, а просыпалась с первым лучом солнца. Стараясь не потревожить домашних, я оставалась лежать на кровати, разглядывая угасающие под утренним светом маленькие звездочки, что были расклеены по всему потолку моей комнаты. Вот и сейчас, услышав сонный голос брата я поняла, что пора вставать. Стянув с себя пышное одеяло, я поднимаюсь, всовывая ступни в мягкие тапочки, и отворачиваюсь к окну, думая о сегодняшнем дне. - Опять рано встала? - я обернулась на его голос, когда дверь в мою комнату уже была открыта. В дверном проеме стоял Самуи, широко зевая и потирая сбитым во время тренировки кулаком глаза. - Только что, - улыбнулась я. - У тебя даже сна в глазах нет, - заворчал он. Сощурив глаза, он наблюдал, как я накидываю на себя халат и направляюсь к двери, - Ты в последнее время сама не своя. Где моя громкая и бесцеремонная сестра, которая плевать хотела на все, что не касается ее комфорта? - Может я повзрослела? Мне всё-таки уже шестнадцатый год пошел, - хмыкнула я, откидывая голову назад и взъерошивая белые волосы на его макушке, - Спускайся на кухню, я разбужу Рена и приготовлю омлет на завтрак. - Сора, - печально прошептал брат мне в спину, когда я вышла из комнаты. - А, - я остановилась, заскрежетав зубами, - Я забыла.       С возвращением Саске в деревню произошло не только фееричное спасение меня и Самуи, но и торжественное воссоединение Рена со своим кланом, будь они неладны. На ужин в квартал Учиха Рен ушел в сопровождении родителей и в ту ночь он уже не вернулся обратно. Как только дверь в дом открылась, мы с братом кинулись в коридор, чтобы поприветствовать его и расспросить в подробностях, как всё прошло, ведь будем откровенны, дядя Саске это не тот человек, который раскроет свои руки для объятий и пустит слезу, но на пороге встретили только молчаливых родителей. - Он же ему ничего не сделал? – заволновался Сами, - Зачем вы его там оставили? - Там его клан, - удивленно ответила мама и перевела взгляд на меня, - Двери нашего дома для него всегда открыты, но мы изначально решили, что он останется у нас до возвращения Саске. Сейчас ему лучше быть со своей реальной семьей. - А Рен? Почему он согласился? – не унимался брат. - А чего ты ждал? – тихо сказала я, ощущая, что весь мой мир начал рушится внутри, - Его семья не мы, а клан Учиха.       Рука отца замерла на обувной пряжке, и он с удивлением посмотрел на меня. Заметив свою заминку, он стянул сандали и выпрямился, помогая маме снять накидку. - Не стоит делать таких трагичных выводов, Сора, - он вешает верхнюю одежду в шкаф и проходит внутрь комнаты. Я в очередной раз замечаю то, от чего в последнее время отворачивалась. Папа и мама фактически не разговаривают. Они перестали шутить и смеяться, подкалывая друг друга. Каждый жест папы всегда сопровождался легким касанием маминой талии или плеча. Она же всегда мило улыбалась ему в ответ, а сейчас даже не смотрела в глаза. - Ну, а с вами то что такое? Вы поругались? – с горечью бросила я ему в спину, - Вы ведете себя странно.       Отец в очередной раз замер. Словно не понимая, о чем я говорю. Он обернулся и посмотрел на меня, а после перевел взгляд за спину, где стояла мама. Я почувствовала, как нежные руки легли мне на плечи и вскоре мама прижала меня к себе: - Просто мы устали, лягушонок, - с улыбкой сказала она, - Дни в последнее время выдались очень напряженные. Тебе не стоит переживать, у нас все хорошо, - чмокнув меня в щеку, сказала она, - правда же, Какаши? - Конечно, - улыбнувшись глазами, ответил он и отвернулся, уходя в спальню, попутно дотронувшись ладонью до макушки брата, желая ему спокойной ночи.       На закате того дня я впервые сидела на кровати, смотря в окно без единой мысли в голове. Ощущение потери почвы под ногами и разрастающейся пропасти внутри меня окутывало сердце. Причин для этого было много, но я не могла сконцентрироваться ни на одной из них.       Вспоминая этот вечер много лет спустя я прихожу к мнению, что повзрослела я стремительно быстро. Буквально за пару недель. От похищения Самуи до финала экзамена на Чунина. Весь мой мир был перевернут с ног на голову. Наверное, для ребенка, который застрял в своем детском максимализме, это было большим шагом ко взрослой и осознанной жизни, но почему-то даже сейчас я задаюсь вопросом: «Не слишком ли я мала была для всего этого?»       Мама тихо зашла в комнату, чтобы погасить прикроватные лампы, так как обычно я засыпала быстрее, чем могла сама их выключить. Встретившись со мной взглядом, она немного нахмурилась и вздохнула, присаживаясь рядом. - Что тебя тревожит, милая? – она аккуратно обхватила мое плечо и потянула вниз, чтобы я легла ей на колени, а после начала гладить мои волосы.       Я чувствовала вину и груз ответственности за то, что произошло. Из-за моего эгоизма пострадал младший брат. Я подорвала безупречную репутацию мамы. Вся деревня могла оказаться в опасности только лишь из-за моего желания влезть в секретный архив ради старых свитков. И эта детская игра не стоила никаких свеч. Я ничего не узнала, кроме того, что я беспомощная и слабая. Я не смогла защитить ни Самуи, ни Рена. Меня саму пришлось спасать. И лучше бы в итоге я продолжала думать, что виноваты все вокруг, а мной двигало благородное провидение, но нет же. Я в полной мере осознала всю ответственность за свершенное. Приняв свои ошибки, я сбилась со счета сколько раз кланялась в извинениях перед родителями, перед братом и Реном, перед Седьмым и всеми сотрудниками библиотеки и архива. Я могла бы публично принести извинения всей Конохе, но решив, что деревне ущерба я все-таки не принесла, отложила это мероприятие. Я, конечно, виновата, но где это видано, чтобы почтенная дочь Шестого кланялась перед всеми.       Решив, что такой взрослый поступок, как извинение и полное раскаяние в совершенном спасет ситуацию – я ошиблась в очередной раз. Крестный, Сакура, брат, Рен и родители посчитали, что у меня началась депрессия. И хоть мне не хотелось замечать их настороженных взглядов и фальшивых улыбок, но игнорировать раздражающие вопросы: «Как твое настроение?», «Как ты себя чувствуешь?», «Все хорошо, лягушонок?», я уже не могла. На семейном обеде с бабулей Цунаде во время очередного такого вопроса я вскочила из-за стола с криком «ДА ВСЕ У МЕНЯ ХОРОШО! ЧТО ВЫ КО МНЕ ПРИСТАЛИ?!» и убежала из дома. Тому было несколько причин: груз ответственности за содеянное, редкие встречи с братом и Реном, непонятный мне холод в отношениях родителей, скорый экзамен и отсутствие концентрации на тренировках с Конохамару. - Не хочу говорить, - тихо прошептала я, прикрыв веки, чтобы унять жар в глазах. - А чего хочешь? – продолжая гладить мою голову, тихо спросила она. Я молчала несколько минут прежде, чем ответила ей. Я очень хотела ответить ей без дрожи в голосе и без слез на глазах от обиды и жалости к самой себе, но я не справилась даже с этим плевым заданием. Пуская первую слезу, я еле слышно ответила: - Чтобы у нас всё было хорошо.       На следующее утро случилось несколько приятных глазу сцен. На завтрак папа жарил блинчики, пока Самуи, сидя за столом, читал ему вслух мангу, попутно описывая картинки, а мама разливала всем чай, периодически обнимая папу со спины. «Допустим, я вам поверила, актеришки», - голосом старушки подумала я и села за стол. Впервые за несколько недель мы завтракали, как в старые добрые времена: долго разговаривая, задорно смеясь, обмениваясь теплыми взглядами. Привычно было всё, кроме пустого стула рядом со мной. Но не минуло и тридцати минут с окончания завтрака, как на пороге дома показалась голова запыхавшегося брюнета. - Сора! – непривычно громко крикнул Рен, замерев в дверном проеме. Его узкие глаза при виде меня стали круглыми как ночное бледное блюдце на небе, а губы сжались. С быстрым рывком он прошел в комнату и, не давая мне ответить или что-либо возразить, заключил в крепкие объятья, зарываясь лицом в распущенные волосы, - Я скучал.       Мы не виделись ночь. Едва ли можно было соскучится за это время, но, обняв его в ответ, я прижалась и тихо ответила «я тоже». Мы оба понимали, что теперь ничего не будет, как прежде. Рен уйдет жить в квартал Учих. Его воспитанием и тренировками займется Саске, а помогать в быту и ужинать он будет с Сакурой. Днем он будет пропадать на миссиях со своей командой. Останется ли в его жизни время для меня? Этот вопрос мне было задать страшно самой себе. В итоге, так и не набравшись храбрости, чтобы сказать ему как мне страшно, что он забудет обо мне и я вновь останусь одна, я осталась молча стоять рядом с ним. - У тебя сегодня утром тренировка с Сарутоби? – быстро жуя свой завтрак, спросил Сами. - Нет. Моя команда возвращается, - пробубнила я, - До экзамена мы будем тренироваться вместе.       Изначально я была зачислена в команду номер шесть из своего выпуска. К сожалению, именно эта команда переформировывалась несколько раз. Во-первых, я не вписывалась в состав из-за своего характера и техник, мы же не забыли о том, что я умница? Желание быть лидером и шефствовать над другими генинами лишь усугубляло ситуацию и меня несколько раз перебрасывали в другие команды, пытаясь подобрать идеальный баланс сил и характеров. В аналогичной ситуации был еще один клановый ребенок, чьи силы и ум опережали возраст. Он так же, как и я, не мог ужиться ни в одной команде. Тогда-то нас и объединили вместе, но лидерства ни он, ни я не получили. Бесконечно ссорясь и споря, нашим мостиком была добрая и заботливая Мирай Сарутоби. - Мне кажется или ты впервые не опоздала? – с издевкой поприветствовал меня сокомандник, как только я вышла на прямую дорогу, ведущую к нашему полигону. - А ты без бьякугана дальше своего носа не видишь? – парировала я в ответ, - Ну, так посмотри внимательно.       Я подошла к нему максимально близко и помахала ладонью перед безэмоциональным лицом парня. Сайто Хьюга, пятнадцатилетний сын Неджи Хьюга, из побочной ветви именитого клана. Маленькая копия своего отца, да и в принципе своего клана. Длинные темно-коричневые волосы были собраны в низкий хвост и достигали поясницы. Лицо благородно бледное, без малейшего намека на румянец, а глаза характерно для всех Хьюг затянуты бледной туманной дымкой, словно все они слепые. Единственным его изъяном можно было считать маленькую родинку под левым глазом, хотя и она его не портила. Для подростка у него был очень низкий и тихий голос. Тихий, только не со мной. Чаще всего он носил темные широкие шорты, чуть ниже колена, перевязывал открытые части тела бинтами, словно хотел быть похожим на мумию и легкую белую куртку с широким воротом и большим капюшоном. На лбу у него всегда красовался протектор и он постоянно ворчал на меня, когда я этот протектор подвязывала куда угодно, кроме своего лба. Вообще, ворчали мы с ним вдвоем. Не знаю почему, но мы всячески обзывали друг друга и крайне редко ладили. Мы с ним одного роста и похожего телосложения, но не стоит обманываться. Никогда не признаю это вслух, но Сайто не требовалась гора мышц, чтобы побеждать любого противника в спарринге. Любого – кроме меня.       В очередной раз обменявшись любезностями после долгой разлуки, мы продолжили идти по узкой улице, не обращая внимания на прохожих. Он сухо рассказал о своем путешествии с отцом и спросил про последние слухи. Я скривила лицо, ожидая новых издевок, но он вздохнул и положил мне на плечо руку. - Я рад, что с Самуи все хорошо и вы не пострадали, - кивнул он, - познакомишь меня с Учихой?       Зная, что его отец, да и весь клан Хьюга с большой любовью и уважением относится к моим родителям, особенно к маме, я сощурилась: - Тебе же отец велел так сказать? - Да, - согласился он, - но о Самуи я не врал.       Оказавшись перед металлической изгородью полигона, Сайто обогнал меня на несколько шагов и открыл калитку. Не пропуская меня вперед – он зашел первым, разминая руки и встряхивая ноги. Я смотрела ему в спину и впервые не злилась на него. - Знаешь, это обидно, - тихо сказала я, снимая куртку и откидывая ее в сторону, - но я это заслужила.       Брюнет замер, удивленно рассматривая меня, а я прошла мимо, не смотря на него. Все удивляются каждый раз, когда я говорю что-то более-менее человечное. Каким же монстром они меня все видели? - Слушай, Сора, - начал догонять меня Хьюга, - Я не… - РЕБЯТА!!!       Мы одновременно обернулись ко входу на полигон. Радостно махая рукой, впереди бежала молодая и красивая девушка. Моя первая и единственная подруга – Мираи Сарутоби. Я не стараюсь сдержать улыбку и бегу к ней на встречу, чтобы позволить нам повизжать и попрыгать от радости на месте. Мне столько всего хочется ей рассказать, что я теряюсь в мыслях.       Мираи была старше нас на два года. Она родилась в конце четвертой мировой войны и воспитывалась матерью. Если бы у красоты было имя – ее звали бы Мираи. Она была высокой, стройной, с шелковыми черными волосами – собранными в высокий хвост. На ровном лице красные, как рубины, глаза, длинные черные ресницы. Она носила светлые костюмы куноичи и яркие розовые сандали. В ее взгляде всегда была забота и радость. Она была красивой не только внешне, но и внутренне. Всегда пыталась нас помирить с Сайто и успокоить. Мирай, кстати, сама попросилась к нам в команду и стала нашим духовным лидером. Как к шиноби, к ней тоже не было никаких претензий. Катон и Футон – ее элементы, которыми она владела просто прекрасно. - А ты что тут делаешь? Отрываюсь от объятий подруги и заглядываю ей за спину на высокую фигуру. - И я рад тебя видеть, - отвечает Конохамару и проходит вперед, - Ваш сенсей на миссии в стране Дождя. Он не успеет к началу экзамена, поэтому тренироваться будете пока со мной.       Тренировки в команде подразумевают слаженную работу и чаще всего она у нас получалась, когда мы следовали наставлениям Мирай. Вообще любая наша миссия заканчивалась успехом, только благодаря ей. Стараясь игнорировать соперничество и нескрываемое раздражение друг к другу, мы с Сайто собирались и делали то, что от нас требовалось. Колокольчики, которые мы должны были отнять у Сарутоби на этой тренировке, оказались у нас в руках уже спустя сорок минут. А о том, что во время нее, мы с Хьюга сцепились в кустах за полигоном – никто и не узнал. В сотый раз, мы не поделили поляну для засады и решили помериться силами. Он никогда не применял ко мне техник бьякугана. Знание, что кто-то сражается с тобой не в полную силу, могло только раздражать, поэтому я во время таких спаррингов никогда не жалела сил и техник: - На лопатках, - съязвила я, вжимая его тело в пыль, - Опять. Поляна – моя. Проваливай. - Вы молодцы, ребята, - улыбнулся Конохамару, когда мы, грязные, но довольные, стояли перед ним, держа в руках наши бубенчики, - Думаю, к экзамену вы готовы. Завтра у вас миссия, поэтому в девять утра жду всех в резиденции, а вечером опять на тренировку. - Может пообедаем вместе? – прощебетала Мираи, наваливаясь на нас сзади. - Прости, Мираи. Мне надо бежать к Сами и Рену, давайте завтра, - быстро ответила я и убежала, оставляя их одних на полигоне. Я, конечно же, очень по ней соскучилась, но вот по брату и Рену я скучала сильнее.       Окрыленная своим триумфом, который характеризовал меня как человека, который не растерял своего мастерства даже во времена душевного метания, я побежала на дальний полигон деревни, который находился у леса. В предзакатные часы там регулярно зависала команда Рена и Самуи, тренируясь и оттачивая свои техники.       Посидев в стороне и понаблюдав за их спаррингом я отмечаю, что они оба тоже готовы к предстоящему экзамену. Рен явно стал еще сильнее благодаря тренировкам с Саске, ну, а Самуи теперь копировал нашу маму, мастерски управляя семейным кеккай генкаем. В какой-то момент мне даже начинает казаться, что по силе в деревне им сейчас и равных то не найдется. Ну, практически. - Рен, вызываю тебя на дуэль, - задорно говорю я, подбегая к нему, и быстро снимаю митенку со своей руки, чтобы после бросить ее ему в грудь. - Принято, - он ловко ее ловит и подносит к губам, пряча за ней короткую улыбку и проблеск белоснежных зубов.       Он отступает от меня на несколько шагов и бегло смотрит в сторону Момо и Самуи, как бы прося их покинуть поле предстоящего боя. Брат в свойственной ему манере хмыкает, подходя к молодой куноичи, и протягивает ей руку: - Пойдем, Момо, я провожу тебя домой. Оставим этих двоих.       За его спиной начинает сверкать разрастающаяся кротовая нора, ведущая в центр деревни, что вызывает во мне только восхищение. Как быстро он растет. Мама бы позавидовала. Щуплая девчушка улыбается и поднимает руки, хватая пальцами кудрявую шевелюру, чтобы после натянуть их себе на лицо, закрывая алеющие щеки. Как это мило. Моя улыбка ползет по лицу и не спадает ровно до того момента, пока они не исчезают, оставляя нас наедине в лучах уходящего солнца.       Мы сразу оговариваем правила, решая, что спарринг будет по тайдзюцу. Я успеваю похвастаться, как недавно уложила на лопатки одного кланового ребенка, делая ему крайне прозрачный намек, что для полного триумфа мне надо уложить еще одного наследника. Рен благородно отступает на несколько шагов и вытягивает руку, давая мне право наступить первой. Я пропускаю смешок и нападаю. Физически Рен сильнее, а значит, чтобы победить, мне достаточно провести захват, опрокинуть его корпус и поставить блок. Звучит просто, если бы не его скорость и предугадывание моих действий. На четвертый блок моего захвата я парирую его удар рядом со своим лицом и взвываю: - Ты без шарингана видишь все мои действия наперед? - Я часто наблюдал за твоими тренировками, - смеется он, отбивая мою ладонь. Он быстро перехватывает запястье и выворачивает, заставляя меня развернуться к нему спиной и согнуться. Я быстро бью ногой в пах, а он блокирует, освобождая и отпрыгивая назад, - Ты всегда действуешь по заученному сценарию. - Ах так, - ахаю я, - а это тебе знакомо?       Я срываюсь вперед, замахиваясь для удара в живот, чтобы выбить ему воздух и лишить равновесия. Вижу, что он приседает, готовый поставить блок. Стараюсь сдержать хитренькую улыбочку на лице и меняю траекторию, резко уходя вправо. Опрокидываю корпус на руки и, развернувшись на ладонях, отталкиваюсь, запрыгивая брюнету на плечи. Делаю захват шеи бедрами и начинаю душить. - Это ты предвидел? - Прием твоей мамы, - кряхтит он и падает на спину.       Удар о землю не болезненный, но неожиданный. Я секундно расслабляю бедра и хватаю воздух ртом, а Рен выбирается. Я оказываюсь на лопатках. Зная, что он попробует запрыгнуть на меня и заблокировать удар, предпринимаю попытку вскочить, но всё тщетно. Скорость Учихи такая же молниеносна, как его техника. Он наваливается на меня, опираясь на колени по обе стороны, и успевает перехватить кулаки, фиксируя их над моей головой. Наши лица так близко, что я чувствую жар от его дыхания, слышу сумасшедший ритм его сердца и вижу каждую сверкающую капельку пота на лбу. - Ты выиграл, - с теплотой говорю ему я и не могу сдержать улыбки, глядя в его большие черные глаза, которые затягивают в глубину ониксового озера. Но эта тьма меня согревает и дарит покой. - Нет, - задыхаясь, шепчет он, закрывая глаза и опуская голову, соприкасаясь лбами, - Это ты выиграла. А я проиграл.       Меня сводит легкая судорога от жгучего желания. Я не испытываю ни капли страха. Я знаю, чего я хочу и я получу желаемое. Нет смысла обманывать себя. Рен – это не мой трофей и не жертва, которую я когда-то спасла. Я не его наставник и не его покровитель. Рен это парень из клана Учиха, он тот, кто мне нравится. Я понятия не имею, что такое любовь или симпатия, но на подкорках сознания я понимаю, что то, что я к нему чувствую не вписывается в рамки простой дружбы. Я хочу его поцеловать.       Поджимаю губы, собирая свою храбрость. Расслабляюсь и закрываю глаза. Быстро выдохнув ему в губы, поддаюсь вперед, чтобы впервые в жизни ощутить мягкость чужих губ.       Когда я сталкиваюсь с холодной пустотой и ощущаю, что надо мной уже никого нет, я распахиваю глаза. Рен стоит в стороне, закрывая кулаком свое красное, как помидор, лицо и бегает глазами по сторонам. - Что за…, - хмурюсь я, приподнимаясь на локтях. - Кажется, Какаши-сенсей меня позвал, - резко отвечает он и отступает еще на несколько шагов, - Да, точно звал.       Он убегает с полигона так же стремительно, как ведет бой. Я даже не успеваю вытянуть руку, которая должна была его остановить, и сказать, что отец не мог его позвать, так как он на миссии в Храме Огня. Черная тень Учихи исчезает с горизонта, оставляя меня в разбитом одиночестве.       Сложив руки перед своим носом, я сидела за обеденным столом и наблюдала, как родители готовят ужин. Мысли мои были далеки от дома и всецело принадлежали трусу с черными волосами, который не только сбежал от меня в самый романтичный момент моей жизни, но еще и начал меня избегать после. Причем получалось у него это крайне скверно, так как я постоянно видела его вдалеке. И каждый раз, когда пыталась к нему подойти на улице, или на полигоне, или в резиденции, когда они получали наряду с моей командой задания, он выворачивался от протянутой руки, улыбался, заливаясь багровым цветом, и убегал. - Как понять, что ты нравишься человеку? - Ты еще очень маленькая, - тут же отрезала мама, не отрываясь от нарезания салата. - Возраст согласия – четырнадцать лет, если ты не знала, - парировала я, - И я не о себе. Я собираю информацию.       Родители переглянулись и продолжили заниматься своими делами, не давая мне никаких ответов. - Допустим, кто-то хотел кого-то поцеловать, а этот кто-то не ответил и более того сбежал, - аккуратно начинаю я, - Что это значит? - Хороший вопрос, - не сдерживая улыбки тут же отвечает папа, переставая мешать макароны в бурлящем кипятке на плите, и смотрит в сторону шатенки, - Что это значит, Хитоми? Мне тоже интересно.       Взгляд мамы мог нарезать салат гораздо быстрее ножа, но она предпочла зарезать им папу, у которого давно был иммунитет. Громко хмыкнув, он отвернулся продолжая мешать наш будущий ужин, а мама посмотрела на меня с сожалением. - За что ты любишь папу? – не дав ей сказать что-то новое в стиле «ты еще очень маленькая», я быстро меняю свой вопрос, - Как ты поняла, что он тот самый? - А за что любит младенец свою маму? – она повернулась ко мне, вытерев мокрые ладони о фартук, и подошла, присев на корточки напротив, - Ребенок не любит за что-то, он любит вопреки. Просто за то, что ты рядом, что ты есть. Эти чувства рождаются вот здесь, - она дотронулась ладонью до моей груди и очень нежно улыбнулась, - И ты никогда не сможешь охарактеризовать их. Так же и у взрослых. Один раз посмотрев на своего любимого человека, ты уже не сможешь перестать смотреть на него или думать о нем. Ты поймешь, что твоя жизнь не будет иметь никакого смысла без этого человека.       Над кастрюлей громко всхлипнули и к нам обернулся отец, держа в правой руке любимый роман, вместо половника, а левой смахивая бутафорские слезы: - Джирайя-сама, Вы слышите это? Оказывается у нее есть сердце. - А вот то, что он тот самый – я сомневаюсь до сих пор, - закатила она глаза, - А ты еще очень маленькая, чтобы думать об этом. У тебя экзамен на носу, юная леди. Направь свои мысли в правильное русло. - У тебя выбора не было, - тихо захихикав, сказал папа, толкая ее бедром, когда она вернулась за кухонную столешницу и продолжила приготовление салата. - У тебя как будто был.       Отец тут же повернулся, посмотрев на нее лукавым взглядом, а она, не долго думая, швырнула ему полоску нарезанного огурца прямо в лицо. Так себе из них советчики.       Моё день рождение было решено в этом году отметить в кругу семьи и близких. Сакура пришла утром, чтобы помочь справится маме со столом и приготовлением еды. К полудню к нам прибыли Седьмой с семьей, Пятая, Саске с Реном. Было приятно наблюдать за родителями, которые вновь были, как попугаи-неразлучники, не отлипающие друг от друга. Бывшая седьмая команда тоже пребывала в прекрасном настроении. Даже Саске показался мне более многословным, чем обычно. Самая приятная часть этого мероприятия это, конечно же, вручение подарков. Мама с папой подарили мне новенькие саи с именной гравировкой на лезвии и рукоятками, обтянутыми черной кожей. Самуи протянул сверток бумаги, в котором покоился холщовый подсумок с набором новых кунаев и сюрикенов, а под ним новенький выпуск седзе манги. Да, удивительно, но с романтикой было весьма туго в литературе современного разлива. Раньше были войны, так что всем подавали истории про героев, мотивация, чтоб их, да похабщина по типу книжек жабьего деда. И только недавно нишу заняла любовная интрига. Запретная любовь двух врагов, любовь по контракту, любовь между человеком и темной сущностью, преграды в виде социального статуса – чего сейчас только не было на книжных полках. Но все только развивалось, а потому законченных историй было не так много. И вот одна из них передо мной. Хоть с виду по мне и не скажешь, но какая девушка в расцвете своих лет не мечтает окунуться в мир розовых фантазий. Хотя бы на бумаге. Я прижимаю подарок к груди, поджимаю губы и киваю с серьезным лицом. Самуи молча кивает в ответ. Он сразу понял, что мне подобное понравится. Семейство Сакуры принесли несколько новых костюмов для молодых куноичи, очень женственных, на мой взгляд, а Седьмой годовой купон на рамен в Ичираку. - Я свой подарок оставил в куртке, - вдруг опомнился Рен и встал из-за стола, выбежав из комнаты.       Это мой шанс. Так как в последнее время он меня намеренно избегал, зажать его в коридоре и выяснить наши отношения – было идеальным для меня вариантом. Я застала его, копошащегося в кармане куртки, и тихо подкралась сзади. - Рен. - Ох, - дернулся он, роняя маленькую подарочную коробочку в ноги, - Ты меня напугала. - Да что с тобой? – хмыкнула я и присела, поднимая подарок.       Черная коробка с гербом клана Учиха была перевязана белой атласной лентой и выглядела так, словно ей было уже лет сто. Черный картон расходился по углам, а красный веер выцвел. - Мне твоя мама помогла, - немного запинаясь, сказал он и отвел взгляд, - Я там от себя только пару маленьких деталей добавил.       Недолго думая, я развязываю ленты и снимаю верхнюю часть короба. На маленькой бархатной подушечке лежал серебряный браслет из крупной цепи. На нем были прикреплены три аккуратные подвески: веер клана Учиха с красным рубином, звездочка и оникс в форме сердечка. Если подвеска в виде веера казалась уже старой, из-за темного серебра, то звезда и сердце были новыми – сверкающими и яркими. Рен аккуратно забрал браслет из моих рук и, мягко улыбаясь, дрожащими руками надел его на мое правое запястье. - Очень красиво, - тихо прошептал он. - Если это предложение, - вдруг сказала я, - то я согласна.       Парень дернулся и опустил голову, показывая мне только красные кончики его ушей. Мы просидели в тишине несколько минут, пока я тяжело не вздохнула: - Я тебе не нравлюсь? - Что? – он резко поднял на меня удивленное красное лицо, - Почему ты так думаешь? Ты мне нравишься. Очень, - а потом вновь опустил голову, взяв мои ладони в свои, и поднес к губам, - Даже не представляешь, как сильно. - Тогда что не так? – я нахмурилась, - Я тебя пыталась поцеловать между прочим, или ты не понял? Ты мне тоже нравишься.       Учиха резко выпрямился, словно проглотил палку. Посмотрел мне в глаза и улыбнулся: - Нам некуда спешить. Ты ведь еще такая маленькая, - он встал, помогая мне подняться и нагнулся так, чтобы его лицо было на уровне моего, - Я могу подождать.       Половица под его ногой скрипнула. Вдруг его лицо оказалось на расстоянии пары сантиметров от моего. Омут черных глаз затягивал меня на дно, а горячее дыхание согревало. Он обхватил меня за плечи и притянул еще ближе, не давая взять инициативу в свои руки, как я это пыталась сделать раньше. Я чуть вздрогнула, сжавшись и зажмурила глаза, томясь в страшном ожидании. - Я всегда буду тебя ждать, - прошептал он мне на ухо и слегка коснулся губами щеки, - С Днем Рождения, Сора.