Homicide

Бушевала гроза.       Ночное небо затянуло дождевыми тучами, отчего на улице стало еще темнее, а из-за грома даже выходить было страшно — благодаря непогоде создавалась атмосфера, достойная фильмов ужасов, а из-за того, что поселок охватила волна убийств — напряжение, которым был пропитан даже воздух, только усиливалось. Даже дома превратились в неприступные крепости: занавески задернуты, двери закрыты на замок. Полицейские, разъезжающие по поселку на патрульной машине, были единственными живыми душами, не сидящими дома. Им, правда, тоже было очень страшно, но рабочая обязанность — найти неуловимого серийного убийцу, не позволяла блюстителям порядка нормально отдохнуть уже очень приличное время. Но несмотря на интенсивные поиски улик и зацепок, много сотрудников правопорядка потеряли веру в то, что преступник будет когда-нибудь найден.

***

Женщина с тревогой смотрела в окно, по которому били капли с градом. «Ну где он там?» — задавала она в голове вопрос. «Время уже позднее, а ведь он даже не ужинал!» Детский голос отвлек ее от тревожных размышлений: — Мам, а где папа? — Скоро придёт, — улыбнулась она подошедшему сыну. — Видимо, у него куча дел на работе… Мальчишка с опечаленным видом, волоча за ухо плюшевого зайца, пошел в свою комнату, а мать осталась верно ждать возвращения отца семейства с работы. Она взяла телефон, нашла в «контактах» номер с подписью «любимый» и позвонила. Гудки казались ей вечностью и пока они длились, женщину охватывали переживания; к счастью — благоверный взял трубку: — Да, милая. — Сереж, ты скоро домой? Уже поздно… гроза на улице… И ты не ел ничего, наверно… — Олечка, еще чуть-чуть и буду дома; на работе завал полный. Начальник — козел! Заставил задержаться! Давай, скоро буду. Люблю тебя! — И я тебя… Мужчина отключился. Его слова немного успокоили супругу. С чувством облегчения она отправилась смотреть телевизор и ждать возвращения своего трудоголика.

***

Параллельно этим событиям, но в другом месте…       Взрослый мужчина сидел на краю кровати и гладил по ноге свою молодую черноволосую пассию. Абсолютная тишина, прерываемая звуками грома и мрак, царящий в комнате, создавали романтическую атмосферу. Но внезапно раздавшееся «Ауф! Выкатываем со дворов!» прервало эту обстановку. Мужчина взял телефон и ответил: — Да, милая. — Сереж, ты скоро домой? Уже поздно… гроза на улице… И ты не ел ничего, наверно… — Олечка, еще чуть-чуть и буду дома; на работе завал полный. Начальник — козел! Заставил задержаться! Давай, скоро буду. Люблю тебя! — И я тебя… Девушка, слышавшая весь разговор, хихикнула. — Алис, ну чего ты смеешься? —возмутился Сергей. — Я ведь и правда сегодня упорно трудился. — Но не работе. Его любовница рассмеялась. Ударил гром. Алиса сделала вид, что испугалась и спряталась под одеялом. — Сережа, прыгай ко мне! — Ладно, последний раз и я домой! — Решил в такую погоду бросить меня одной? — с наигранной обидой спросила она. — Жена с ребенком ждут, — оправдывался неверный супруг. — Не могу я же бросить в такую погоду своего маленького сына… Мужчина не успел договорить. Алиса выскочила из-под одеяла, схватила стоящую на тумбочке настольную лампу и со всей силы ударила Сергея по голове. Горе-любовник конечно все видел, но из-за эффекта внезапности среагировать вовремя не успел, за что и поплатился болью, разрывающей его голову изнутри. Он схватился за кровоточащую черепушку и чуть-ли не крикнул: — Сволочь!.. Ответом на оскорбление последовал еще один удар, отправивший Сергея в нокаут. — Вот дерьмо! Ковер кровью запачкал… мамаша меня прикончит, — раздраженно проговорила девушка и сплюнула прямо на тело своего ухажера. Девушка посмотрела на настольную лампу; даже в темноте был виден ее яркий, белый цвет, испорченный кровью — теперь на дорогой европейской лампе стояло красное клеймо загубленной жизни, которая больше никогда не вернется домой и не увидит своего сына. А тем временем последнее слово Сергея, отдававшееся эхом в мыслях девушки, сыграло грустную мелодию на струнах ее души, одновременно извлекая из глубин сознания детские воспоминания. Она бросила взгляд на тело и спросила: — Сволочь, говоришь?.. Знаете, что значат эти вещи — счастливая семья и материнская любовь? Вот девушка никогда не знала ответ на этот вопрос, и как в поэме одного русского классика — не могла никому сказать столь священных слов.       Детство преступницы было довольно печальным: она не знала своего отца — даже его имя ей было неизвестно. Мать не считала нужным посвятить дочь в вопросы генеалогии, а все вопросы про второго родителя служили пусковым механизмом для взрыва из оскорблений и побоев. Но отнюдь не из-за взрывного характера мама девушки представляла собой отдельную тему для разговора…

***

      Маленькая черноволосая девочка с голубыми глазами, спрятавшись в угол, сидела и смотрела, как ее мать — не полная, но и не совсем худая тетка, с пышными рыжими волосами тащила по полу тело человека с пробитой головой. Девочка жалела о том, что свет в доме не погас, и ей видно абсолютно все: как еле дышит находящаяся без сознания жертва; как наслаждение от вида страданий явно отображается на лице родительницы и как стекает кровь с головы бедняги. В итоге ребенку эта картина на всю жизнь въелась в память. Но была еще одна деталь, которая заставляла девушку вздрагивать при каждом случае, когда она вспоминала ту злополучную ночь из своего детства…       Женщина ненадолго отвлеклась от своей жертвы и обратила внимание на дочку, забившуюся в угол. — Алиса! Падла малолетняя! Ты почему маме не помогаешь?! Давно ремня не получала?! Алиса, знаешь кем становится ребенок, который не помогает своим маме и папе? — Кем?.. — Сволочью! Это слово было сказано так грозно, что сердце девчонки чуть не ушло в пятки. И сразу-же женщина поняла, что запугивать ребенка — вариант не очень хороший и действенный. Она решила поговорить с Алисой по-другому: — Доченька, золото мое… Помоги, пожалуйста, маме… Девочка отрицательно покрутила головой. Нервы женщины не выдерживали, и она была готова снова выплеснуть на ребенка поток агрессии. Но все-же мать нашла в себе силы, чтобы состроить из себя добродушного ангела: — Зайка, пойми — мама сейчас ничего плохого не делает… Это все угодно Богу. Ты же веруешь в Христа? — Да… — выдавил из себя ребенок. — А Господь наш учил, — продолжала родительница религиозную лекцию. — Что слово матери есть закон! И что нужно чтить своих родителей. И я говорю тебе, дщерь моя, помоги мне! Выручи свою мать в трудную минуту! Будь послушным и праведным ребенком, а не какой-нибудь сатанинской сволочью! Эти слова гипнотически подействовали на маленькую Алису, и она повиновалась — вместе с женщиной они утянули тело, а потом мать повела девочку в свою спальню…       Когда призраки прошлого ненадолго отступили, Алиса вспомнила, что ее мать должна была скоро вернуться, чтобы проверить успех совершенного преступления. Посмотрев еще раз на испорченную лампу она поняла — мать ее прикончит.

***

      В кабинете главного следователя, занимающегося поиском неизвестного серийного убийцы, царил бардак: папки и бумаги были разбросаны по всему столу, а из пепельницы уже сыпались окурки, ибо накурено их было уже немало. Следователь, за все время, что занимался расследованием, быстро постарел из-за недосыпа и нервного переутомления: его некогда русые волосы стали седеть, а на синяки под его глазами было страшно смотреть. Его руки тряслись от энергетиков, которые он пил, чтобы не отрубиться сидя за столом. Следователю пока не давали добро на отправку в тот злополучный поселок, чтобы самолично поймать убийцу — этот факт очень злил полицейского, заставляя того заниматься самобичеванием из-за невозможности ничего сделать, отчего у него иногда проскакивали мысли о самоубийстве, когда список жертв пополнялся еще на один труп. — Я задолбался жить эту жизнь, — пробубнил он себе под нос. В его руках была фотография очередного несчастного, убиенного неизвестным маньяком. Одного взгляда хватало чтобы понять — человек умер не без мучений. Следователь даже не испытал отвращения, увидев на изображении, труп мужчины с выколотыми глазами, зашитым ртом и распоротым животом, с которого вынули все внутренности и освободившееся пространство в итоге было забито соломой. — Прошлая жертва была убита интересней, — заметил страж порядка. — Неужели у маньяка наступил творческий кризис? Он отложил фотографию в сторону и достал из кармана кителя сигарету. Следователь только собирался поджечь ее, как вдруг, словно в типичных американских фильмах для основной обывательской массы, зазвонил телефон. — Следователь Волков слушает. — Волков, на связи полковник Жмышенко! — Ну ничего себе! Само начальство соизволило позвонить мне первым… — съязвил полицейский. — Повезло тебе, что ты — один из лучших сотрудников, и тебе многое прощают. Так бы я тебя давно уволил, на хрен! — Виноват, товарищ полковник! — Виноватых в задницу долбят! Слышал такое? — Так точно! — Сосать сочно! Волкову надоела эта перепалка, стыдная даже для маленьких школьников. Поэтому он спросил: — Товарищ полковник, что вы хотели? — Помнишь, ты постоянно просил, чтобы тебя и твоего напарника в ПГТ то отправили? — Было дело, товарищ полковник. — «Было дело», мать твою за ногу, скажешь, когда убийцу поймаешь. Потому-что ты и Коля отправляетесь туда. Вам наконец-то дали как его… — Зеленый свет? — Да-да-да. Именно его. Чтобы завтра выдвинулись, и чтоб я вас — двух идиотов не видел в отделе без закованного в наручники маньяка! — Будет исполнено! Жмышенко отключился. После этого звонка на измученном лице Андрея Волкова — одного из лучших следователей, наконец-то появилась улыбка. — Держись, маньяк-инкогнито, папочка зол! Ахахахаха! Воодушевленный новостью об отправке, Андрей наконец-то мог на какое-то время забыть о том, что такое харакири.       Посчитав, что теперь уже можно немного отвлечься от работы, Волков решил заняться умственным отдыхом. Он начал разгребать ворох документов — все они отправлялись прямо на пол; следователь избавлялся от важных и неважных бумаг до тех пор, пока не нашел маленькую книгу в мягкой обложке. На ней был запечатлен накачанный азиат, сжимающий в руке самурайский меч. Данный томик назывался «Солнце и сталь» и принадлежал перу Юкио Мисимы — одного из популярных во всем мире японских писателей. Андрей раскрыл содержание и выбирал с какой конкретно работы из этого сборника начать чтение. В итоге он решил, что начнет чтение с пьесы «Мой друг — Гитлер». А после чтения он позвонит напарнику, и потом после короткого сна они отправятся делать, как считал следователь, великие дела…

***

      Девушка продолжала ждать возвращения матери. От нервов ее руки слегка подрагивали. В голове Алисы крутилась мысль об испорченной дорогой лампе и наказания за нее. Ибо женщина была против использования в преступлениях подручных предметов, ибо каждый интерьер декора в их доме имел, по меркам средних зарплат в ПГТ, заоблачный ценник. Алиса краем глаза наблюдала за Сергеем — он еще был в отключке; она надеялась, что мать придет до того, как мужчина придет в сознание. Каждая минута ожидания заставляла нервничать юную преступницу все сильнее и сильнее. Из-за наступающей волны паники ей хотелось в спешке собрать необходимые вещи и убежать далеко за пределы этого злополучного поселка. И она думала так после каждого преступления, но ее что-то постоянно останавливало от идеи сбежать. Видимо Алиса настолько сильно боялась свою мать. — Господи, когда это все закончится?.. — от безысходности протянула она. — Не упоминай имя Всевышнего понапрасну, дочь моя! У Алисы от испуга закололо в сердце. Она посмотрела в окно и увидела лицо своей матери, обезображенное садисткой ухмылкой. Также нехилую толику ужаса составляла размытая от дождя тушь, растекшаяся по щекам женщины. — Мама?! Почему так долго?! — Мамочка была занята. Этот хмырь перед сексом заплатил? — Да… — Он сейчас без сознания? Девушка кивнула. — Сейчас зайду. От этих слов Алисе стало еще страшнее. Это уже не первое ее «дело», но каждый раз по ощущениям был как первый — такие-же чувство страха и мурашки по телу.       Входная дверь со скрипом открылась. Алиса поняла — настал кульминационный момент. Ее чутье подсказывало — решающий момент в этот раз будет не самым приятным в ее и без того не особо счастливой жизни. Женщина медленно, практически бесшумно шла в комнату, где Сергей из-за своей страсти к супружеским изменам попал в смертельную ловушку. Алиса, нутром чувствуя приближение родительницы, мысленно начала зачитывать молитву, в надежде, что ангелочки, которые по слухам заседают в каком-то месте именуемым «Рай», заступятся за нее. Хотя, как утверждал Степа — лучший друг девушки: «если тот самый Бог и не существует, то ему нет никакого дела до того, что происходит у нас — у самых мерзких и противных существ во Вселенной». Но Алиса не теряла надежды и верила, что Высшие Силы рано или поздно обратят свой взор на ее страдания и что-нибудь придумают, как наказать сошедшую с ума женщину. А пока что ей оставалось только ждать, как говорят в народе, чуда с Небес…

***

      Андрей так увлекся чтением, что встретил рассвет прямо в отделе полиции. От большого количества выпитых энергетиков спать ему не хотелось. Следователь вспомнил, что хотел позвонить своему напарнику и обрадовать его новостью о том, что им наконец-то выпала честь отправиться на поиски неуловимого серийного убийцы. Волков набрал на рабочем телефоне личный номер своего товарища и дрожащей, от скачущего давлениями, рукой прислонил трубку к уху. Гудки были настолько долгими, что полицейский потерял надежду на то, что его звонок не будет проигнорирован. Но по ту сторону провода все-же ответили: — На аппарате, — сквозь зевок сказал Николай. — Коля, просыпайся! Я тебе по важному поводу звоню! — Андрюха? Блин, если ты опять собрался мне поплакаться из-за очередного желания покончить с собой, то ты выбрал неподходящее время для таких звонков! — Да нет же, дебил! Мне старый пидор звонил! — Какой такой пидор? Был у Коли такой изъян — тупить некоторое время после пробуждения. — Жмышенко! Блин, ну ты чего тормозишь?! — сокрушался следователь. — Ааа… понял, и чего этот боров хотел? — Помнишь о серийных убийствах в ПГТ? — Где жертвами только особи мужского пола были? К парню возвращалась сообразительность — это хороший знак. — Да-да, брат, те самые мальчишки и мужчинки. Короче, Жмых сказал, что нам с тобой дали добро на самоличную поимку маньяка, и пожилой мудозвон дал приказ отправиться в ПГТ… уже сегодня. — Сегодня?! — удивился второй следователь. — Это конечно очень приятная, блин, весть, но я ведь еще даже не посрал! — Ты не срал, а я не спал, — хмыкнул Волков. — Жду тебя в отделе через одиннадцать минут, солнышко. Его друг печально вздохнул, проговорил «хорошо» и отключился, оставив Андрея снова наедине с самим с собой. Следователь снова начал задавать себе в голове вопрос — какую цель преследует злоумышленник? Чего он хочет добиться? Мстит? Психическое расстройство из-за детских травм? Но сколько вопросов Волкову в голову не приходило — ответа никакого все равно не находилось. Поэтому, полицейский верил, что личная отправка в гущу событий поможет ему разгадать эту воистину страшную тайну. А пока парню оставалось лишь ждать Колю. Одиннадцать минут отделяли товарищей от огромной череды шокирующих событий, ожидающих в этом типичном российском захолустье, которое в одночасье приобрело дурную славу.

***

— Алиса, помоги мне дотащить его до подвала, — твердым голосом скомандовала женщина. Они вошли в спальню; Алиса взяла Сергея за ноги, а ее мать — за туловище. — Когда-нибудь мусора точно за нас возьмутся, — предположила девушка. Родительница самодовольно засмеялась. — Доченька, ты забыла кто твоя мать? Я — Кристина Тарасенко! Глава этого гадюшника! Меня никто не остановит! А вот ты, после того, как мы дотянем, это дьявольское отродье, будешь на горохе полчаса стоять. — За что?.. — Грехи страданьем искупать за акт прелюбодеяния. «Вся моя жизнь — страдание, созданное тобой, тупая сука! — подумала Алиса».       Тело мужчины было очень тяжелым. Двоим преступницам было довольно нелегко тащить его: обе тяжко вздыхали. Алиса мысленно обрадовалась, когда они дотащили бессознательное тело к подвалу, представляющему из себя пародию на спуск в какое-нибудь бомбоубежище. Дверь подвала всегда запиралась на ключ, который Кристина постоянно носила с собой — Алисе столь важный предмет она не доверяла. — Все, ступай в дом, дальше я сама справлюсь. Девушка покорно развернулась и побежала домой.

***

Пока Волков ждал своего коллегу, в отделение уже подтягивались другие сотрудники полиции и сразу-же рассасывались по своим рабочим кабинетам, уже не обращая внимание на Андрея, фактически «прописавшегося» на работе. Они лишь окидывали его полными презрения взглядами, на которые уже следователь перестал обращать внимания. Он прекрасно понимал, что сослуживцам не нравилось быстрое появление новых звездочек на его погонах. Однажды одна «мусорша» высказала в сердцах Андрею за его стремительный рост, на что следователь ей ответил: — Ксюша, дорогая моя, пока тебя ждут дома муж-таксист и сын с синдромом Дауна, ты спишь с товарищем майором, а я ловлю всяких опасных маньяков. Пока майор трахал тебя в сауне на свой день рождения, мы вдвоем с Колей накрыли банду сатанистов. И еще, родная моя, скажи спасибо, что твое видео с майором я не показал твоему муженьку и не слил в «подслушку». Теперь, Ксения Львовна, пошла на хуй и не мешай мне работать. Последовавшая после этого пощечина все-таки заставила мстительного по характеру Андрея показать компрометирующие материалы ее мужу, однако после этого лично Волков и ликвидировал «за сопротивление при аресте» «Отелло» жестоко избившего и расчленившего труп Ксении. Следователь с улыбкой вспоминал тот вечер, когда он, крепко сжимая пистолет, медленно приоткрыл дверь в их квартиру, и сразу ему в нос ударил коктейль запахов, замешанный на крови и перегаре. Первое, что Волков увидел, как только переступил порог — отрубленная нога с узнаваемой татуировкой «My life — my rules». Таким «портаком» как раз обладала Ксения. Андрей сразу понял — живой коллегу ему уже не увидеть. Он прекрасно понимал, что мужу будет недостаточно оставить; неверная полицейская на том видео, окруженная майором и его дружками, связанными с криминальным миром и депутатами из столицы, вытворяла такие кульбиты, о которых любой извращенный японский порнорежиссер мог только мечтать. В обычной квартире типичной постсоветской семьи, едва сводящей концы с концами, но верящей в светлое будущее, разыгралась воистину кровавая драма. Кровь была везде: на пожелтевших от времени обоях, на экране лампового телевизора от корейской фирмы. Помимо всего этого Волков обнаружил куски мяса, выброшенные в давно не чищенный унитаз, этому миру, но с самого рождения заклейменный обществом.вследствие чего останки смешались с чьей-то лужей поноса. Следователь едва сдержал рвотные позывы. Оправившись от шока, Андрей, медленно ступая по полу, покрытому ободранным линолеумом, отправился в детскую, чтобы проверить: в порядке ли их паренек с недугом? Волкову не хотелось, чтобы из-за нимфомании матери-проститутки и нездоровой психи отца-неудачника, пострадал ребенок, не сделавший никому зла.       В детской комнате, напоминавшей больше притон бомжей, чем жилое помещение, воняло чем-то паленым. Следователь, зажав нос рукой вошел в «комнату» и поразился сначала от беспорядка, резко бросившегося ему в глаза: детские вещи, со следами дерьма, сваленные в одну кучу на кровать, использованный подгузник, на который Андрей чуть не наступил и куча засохшего дерьма на полу. Уже после полицейский увидел маленькое тельце, покрытое коркой, с которой исходил дым. Подходить ближе он не стал — ему и так все было понятно без лишнего осмотра.       Уже в супружеской спальне Андрей обнаружил виновника этого преступления — лысого, тучного, воняющего потом мужика с немытой и волосатой задницей, безуспешно пытающегося изнасиловать женское туловище, лишенное обоих рук и головы. Делать предупреждение следователь не стал. Он молча навел пистолет на затылок психопата и сделал выстрел, от которого мозги мужчины выплеснулись на копию какой-то известной картины…