я забуду тебя

      Лиам тысячу и один раз чувствовал себя виноватым за брошенные Эверету в тот день слова. Однако разум подсовывал другие воспоминания, приносящие повод оправдать своё поведение и вновь обвинить его. Они шли бок о бок до места их остановки, Лиам не мог перестать думать о том, как это прекрасно: быть с кем-то рядом дольше часа, речь идёт именно о нём, Эверет провёл с ним целый день, который к тому же ещё не закончен. Отбросив лишние мысли, он решил насладится остатком дня, несмотря ни на что.       Некоторое время пришлось идти в гору, как известно, лучшие виды открываются на высоте. Они не разговаривали, от чего было отчётливо слышно их сбившееся дыхание. С каждым шагом становилось всё холоднее, как-никак было зимнее время года. Но Лиам не обращал внимания ни на какие трудности, они и вовсе не существовали для него, всё вокруг казалось волшебным: на деревьях и елях лежал небольшой снег, мерцающий под уходящими лучами солнца, скалистый путь, увитый буграми и булыжниками по обеим сторонам тропинки. Местность казалась дикой и нетронутой, однако путь располагал к подъёму, насколько это было возможно в подобной округе. Глаза Лиама были наполнены радостью, а грудь свежим горным воздухом, он чувствовал себя живым, разве такие моменты не наполняют жизнь людей смыслом? Это необязательно должно быть грандиозное событие, возможно, совсем крохотное мгновение, проведённое где-нибудь на закате в горах с тем самым человеком.

Лиам.

      Находясь здесь, я чувствую внезапную тревогу, даже не знаю, могу ли я обозвать так подобное чувство. Что это в конце концов? Ещё некоторое время назад я считал, что живу сквозь боль, делаю вздох после некоторой паузы и снова ныряю с головой. Но что сейчас? Словно в этом теле не я, будто кого-то другого поместили сюда, обтянув моей кожей. В голове столько навязчивых мыслей, счастливых мыслей, которые я жадно перебираю в голове, цепляясь и отбрасывая каждую по очереди, будто имею право на них. Я обманываю себя минутным событием, разве это не грустно? Но жалеть самого себя слишком больно — это сделают за меня другие, не хочу лишать их этого. Игра в нормальную жизнь и впрямь затянулась, привычные чувства спускают меня на землю. Я воспарил на мгновение и лишь потому, что в горах это столь реалистично. Любой бы захотел иметь крылья, в этом месте легче взлететь, ближе к Солнцу. Глубоко в душе я повторяю трагическую гибель Икара*, однако сейчас зима, и солнце не такое пылающее. Надеюсь, я ещё немного поживу. — Долго еще? — Эверет порядком запыхался: скалолазание не входило в его планы, особенно после того, как осознал, насколько слабые у него лёгкие. Бессмертие, однако, не делает из тебя атлета. — Мы почти пришли. Туда немного тяжело идти, но на пути много красивых видов. Поговори со мной, мне кажется, будто я иду один, ты вдруг стал очень тихим. — Прости, ты, кажется, сказал, что я тихий? Моё прерывистое дыхание тебя похоже ничуть не напрягает. Оно напугало бы любого терапевта, — громко дыша, проговорил Эверет, оперевшись руками на колени. — Или эпилептолога как минимум... По какой-то причине это состояние Демона вызвало улыбку на лице второго. Возможно, потому что он впервые выглядел таким уязвимым. — Это просто отдышка, Эверет, ты не умрёшь от одного подъёма в гору, — с теплотой в голосе и улыбкой на лице произнёс Лиам. — Я Демон, конечно, я не умру, — тот сморщил лицо, являя своё недовольство. — И это тоже в любом случае, — Лиам обогнал его, встав посреди тропинки, когда за спиной начали виднеться люди с льняными холстами, заполненными цветом. Он раскинул руки по обеим сторонам и широко улыбнулся. — Та-да-а, мы здесь! — Убери эту улыбку с лица, иначе устрою сцену с припадком и умру перед всеми с запиской в руке и твоим именем на ней, — Демон всё ещё оставался в той же позе, переводя дух. В этот же момент улыбка Лиама поползла вниз, следом упали руки, и теперь он смотрел на Демона абсолютно пустым взглядом, переосмысливая все раннее испытываемые эмоции. — Секунду назад я был счастливее. — Десять минут назад я был здоровее. — Ты не умрёшь, Эверет, ей-богу! — Если бы я мог... От Эйстера можно было услышать громкий уставший вздох. —Ты обещал, — на этот раз Лиам звучал действительно огорчённо. — Осталось совсем немного до конца этого дня. — Ты затащил меня сюда! Чёрт побери, Лиам, я устал от тебя — раз, мои легкие не выдерживают — это два, ты ходишь с этой физиономией "спроси, что со мной" — это три! — Эверет выплёвывал эти слова, совсем не замечая, какую боль они причиняют Лиаму. Слово за словом. На глазах второго виднелись первые слёзы. — Вот опять! — Ты обещал. — Чёрт, — рука взметнулась вверх, расчёсывая волосы. Эверет сделал оборот вокруг, пытаясь успокоить наколённые нервы. — Хорошо, последние несколько часов и забудь обо всём, что сегодня было. Не фантазируй, запомни. — Хватит. Эверет стоял спиной, но неожиданно повернулся, смотря на Лиама ни то с удивленной, ни то с возмущенной миной. — Просто возвращайся обратно и прости, что заставил тебя проделать этот путь, мне жаль. Мне правда жаль, — Лиам едва сдерживал новый поток слёз, всё его тело сотрясалось, но он не хотел получить очередную порцию упрёков от Демона. Некоторое время Эверет просто смотрел на Лиама, оценивая ситуацию. Он видел парня насквозь, ему было больно, но Демона это ничуть не трогало. — Наконец-то. Жду тебя внизу, больше не смей меня испытывать. Я не резиновый мячик. — Хорошо, только, Эверет... — промолвил Лиам, выглядя абсолютно разбитым, — я не строю никакие иллюзии, и... я знаю своё место. Демон кивнул, разворачиваясь к нему спиной. С чувством выполненного, как он считал, долга, Эверет в один миг оказался у самого спуска, ощущая немыслимое облегчение. Он не испытывал вину, скорее, был счастлив окончившейся для него пытки.       Лиам не выдержал и дал волю слёзам. Как часто вы ощущали себя маленьким человеком? Нигде, кажется, абсолютно нигде тебе нет места. Как бы ты ни старался подстроиться под ход этой жизни — тебя опрокидывает. Как бы ты ни относился к людям, какие бы ты стороны им ни показывал — для них всё одно. И, к сожалению, это не всегда что-то хорошее. Послевкусие сего опыта остаётся с тобой на всю жизнь, преследует тебя, куда бы ты ни шел. Словно клеймо, оно отталкивает всех, кто бы ни решил подступиться. И вкус становится горче. От чего лицо искажается и естественным путем человек создаёт вокруг себя ограждение. На мгновение может показаться, что вина в чьей-то невоспитанности или банальной грубости, только обвинять в этом всех и каждого — неразумно. Это не означает, что с нами что-то в корне не так, это значит, что когда-то наш разум и наше тело оказались под обстрелом и пострадали из-за своей слабой защищённости. Младенцы не читают книги по психологии, а щенята не умеют громко лаять. Поэтому результат не предугадать, верно?       Уже было пора спускаться обратно, кто знает, что произойдёт, если Лиам заставит Демона ждать дольше, однако он не хотел уходить. Его тянуло на пик горы, где творят художники, где открывается потрясающий вид на город. Почему он должен лишать себя этого? Обида ощущалась как злость, накапливающаяся внутри, из-за чего парень резко развернулся, уверенно направляясь в намеченную точку. Пугала ли его мысль о реакции Эверета на его поведение? Ему и впрямь было страшно, но в голове возникла мысль о том, что умереть, запечатлев потрясающий вид, который он так жаждал увидеть, гораздо лучше жизни в путах Демона. Хотя Лиам также осознавал, что эта минутная смелость дорого ему обойдётся.       Так или иначе, он уже видел перед собой живую изгородь, отделяющую выступ горы и пологий склон, ведущий к городку. В некоторых частях местности виднелись разросшиеся "подушки" — так называемые мшанки, как маленькие звёздочки на земле. Несмотря на то что растения были слегка припорошены снегом, те, что были видны человеку, тем не менее делали это место ещё более очаровывающим, заставляли невольно улыбнуться. Небо раскрашивало гору в нежный персиковый цвет, все люди на удивление были одеты в кремовые тона, чудесно сочетаясь с общей атмосферой. Возможно, Лиам сравнил бы это с парной одеждой у влюблённых — выглядело поистине гармонично. Эйстер подошёл ближе к зелёной ограде, увитой какими-то горными растениями, чтобы получше разглядеть расстилающийся перед ним вид. В это мгновение он не думал ни о чём и ни о ком, наслаждаясь волшебным рисунком природы. Нет, правда, вид напоминал чью-то работу на холсте. Цвета были такими подходящими, и всё казалось настолько статичным, словно никто не идёт по улицам, там, в городке, никто не живёт в этих маленьких, как виднелось с холма, домиках, а погода создавала неподвижную картину природы. Только, пожалуй, начавшийся легкий снегопад выбивался из общей картины. Лиам ощущал спокойствие, нарочито игнорируя страх, затаившийся где-то под ложечкой. Найдя небольшой каменный выступ, он присел, желая получше разглядеть окружающую его обстановку. С этого ракурса Лиам мог хорошо разглядеть работы каждого из художников, виртуозно колдующих кистями на своих холстах. Можно было заметить, что все они были разных возрастов. Дальше всех сидели подростки и, стоит догадаться, студенты первых курсов. Откуда эта информация? Они выглядели весьма смущёнными, и было заметно, не хотели нарушать рабочее пространство закоренелых профессионалов, чьи бороды своей длиной указывали на годы опыта в данной сфере. Может, желторотики и хотели продемонстрировать свои возможности, немного похвастаться навыками, однако боялись показаться самодовольными, что добавляло им милоты. Но спустя время и они окажутся в первом ряду. Произойдёт смена оперения. Так прошёл вечер того дня, но впереди его ждала целая ночь, отнюдь нелегкая ночь.       Вернулся домой он в одиночестве, было не по себе от окружающей его тишины. Она давила своими прутьями и мешала пошевелиться. У спуска его никто не ждал. Было ли дело в том, что он ослушался его и отправился на гору? Или, может, у Демона были неотложные дела, не терпящие отлагательств? Лиам искренне надеялся на второе. И только мысль об этом остужала его головную боль.       Выйдя из душа, он накинул полотенце себе на голову, по памяти возвращаясь в комнату. Вытерев насухо волосы, Лиам бросил полотенце в корзину, стоящую у входа, там же стояло и зеркало. Его взгляд остановился на силуэте, отражающемся в напольном предмете, от чего парень дёрнулся в сторону. Он не успел произнести и слова, как Демон сделал стремительный шаг к нему навстречу, настолько неожиданный, что Лиам едва ли сумел глотнуть воздуха. Весь его дух захватило, лёгкие до невыносимого стиснуло, глаза выражали испуг и удивление. Но он быстро пришёл в себя, сообразив, кто рядом с ним. Он чувствовал его. Чувствовал его каждой клеточкой тела, губами, кожей, оттого всё казалось слишком сюрреалистичным. Будто во сне, так нежно и чувственно — непривычно. Лиам чувствовал чужое дыхание на своем лице, касание мягких губ на правом глазу, краю брови, далее на виске и мочке уха, и тело уже не слушалось, оно жило своей жизнью. Мурашки блуждали по всему телу, а лёгкий румянец, долгое время отсутствовавший на его лице, создавал эффект невинности, сводивший с ума Демона. Он знал все слабости Лиама и каждую по отдельности. Его руки блуждали повсюду, изучая каждый дюйм кожи второго, не давая тому свалиться от переполняющих чувств. Лиам забыл всё, что было, что есть и будет, он снова отдал себя ему. Отдался в лапы Демона. Завтра ему будет больно, он будет разрушен вновь, но пока длился тот самый миг счастья, напитывающий его разум до следующего раза. Неизвестно, когда он произойдёт снова. "Ну и пусть." Он не хотел думать об этом, когда был шанс взять своё. Это было его время. Так он считал. Что из этого всего правда? Демон отпрянул на мгновение, деля воздух с Лиамом, чьё дыхание было не менее сбивчивым. Его глаза бегали по лицу Эверета, впитывая каждую линию его гладкой кожи, он искал новую точку преткновения, желая ощутить больше контакта, больше его. Та грань, когда контролировать его действия не представляло труда для Демона. Он взял его лицо в обе руки, прислонясь своим лбом. Глаза первого горели адским пламенем. Жаль только Лиам уже тлел в нём. — Я хочу, чтобы ты кое-что сделал. Разбавим атмосферу, давай повеселимся, м? — Демон шептал эти слова, зная, что и половина из них не дошла до Лиама, тот беспрекословно кивал на каждое его слово. — Отлично. Он пустил руки, одной из них залезая в корман брюк, где покоился маленький металлический инструмент, сверкающий в темноте комнаты, освещаемый лишь фонарём с улицы. — Что это? — Лиам непонимающе взглянул на Демона. Он взял его за руку, усаживая на пол. Оба сидели облокотившись на шкаф позади. Скрестив их ноги, Демон осторожно вложил вещь в руку второму, чьи глаза выражали теперь абсолютную тревогу. Этот взгляд был результатом абсолютной победы Демона. — Я... я не буду. Я не хочу. — Нет-нет, не переживай, — Демон с фальшивой заботой, обвил его своей рукой, другой поглаживая руку Лиама, в которой поблёскивал инструмент, — ты делаешь это не один. Я буду здесь и буду наблюдать. Разве ты не делал это при первой нашей встрече? Ты был одинок и потерян, готовый распрощаться со своей коротенькой скучной жизнью. Что так беспокоит тебя сейчас? Ты всё ещё потерян, никому не нужен. Однако теперь я буду здесь. Я буду рядом с тобой. Лиам был болен. В памяти жила лишь последняя фраза. — Я нужен моей маме... — Это не так, — Демон вздохнул, поглаживая рукой русые волосы парня. — Она тебя родила, это вынужденная привязанность, понимаешь? Даже сейчас её нет дома. Знаешь почему? Каждый вечер она выходит подышать свежим воздухом, чтобы хоть на мгновение забыть о своей тяжёлой судьбе разведёнки и жизни с проблемным сыночком. — Нет, — на его глазах скопилась влага, а внутри — невыносимая боль, кровоточащая рана, которой не дают возможность зажить. — Ты специально это говоришь. — Я Бог и я это вижу. Но ты сам решай, кому верить. Мне незачем тебе врать, я на твоей стороне.       Его ложь проникла глубоко под кожу парня, смешиваясь с кровью, циркулируя по венам. Слезинки скатывались одна за другой, он не мог видеть из-за застилающей глаза влаги. Лиам чувствовал кожей запах металла, холодный материал, острие с обеих сторон и немного выпуклую надпись марки с заводским номером. Он не помнил как лезвие рассекало тонкую кожу на запястье, снова и снова, не останавливаясь на одной полосе, инструмент выводил свои узоры, оставляя глубокие следы. Он не помнил, чья рука покрывала его собственную, руководя сием действом. Красная жидкость собиралась в бусинки, выглядывая из каждой полоски, щипля кожу и пачкая собою пол. Состояние боли покинуло Лиама, в глазах возник вязкий туман, абсолютная прострация. Он не видел, что было по сторонам от него, он бежал, как ему казалось, в ванную. На самом деле, он не мог встать и все попытки сделать это забывались одна за другой, создавая в голове немыслимую кашу и образ кувыркающегося на одном месте парня. В следующее мгновение Лиам почувствовал что-то тёплое на собственной руке — это был Эверет. Его глаза горели ярче луны, а трещинки на губах заполнились вязкой жидкостью. Демон смотрел сверху вниз, нависая над его запястьем, он медленно облизал нижнюю губу, наслаждаясь собственным триумфом. Затем вновь приблизился к губам Лиама. — Чувствуешь? Эйстер ощущал, как его организм бил тревогу. Его охватила жуткая лихорадка. Вкус собственной крови на языке вызывал рвотные рефлексы, и он едва держался, чтобы не забиться в истерике. — Останови это, Эверет, я умираю. Останови... Останови, Эверет... — Лиам словно под гипнозом бормотал одну и ту же фразу. — Зачем? — Демон сидел по-прежнему рядом, сложив руки в замок, наблюдая за тем, что решит сделать Лиам. Он наблюдал за его падением. Падать с небес гораздо больнее. — Я не хочу-у умирать... — Правда? Не так давно хотел. Ты довольно непостоянный, когда желания на редкость сильные. Когда-то ты загадал смерть и сейчас бежишь от неё. Недавно услышал интересную фразу и сразу подумал о тебе. Знаешь, как зовут иногда болтунов? — Я истекаю кровью, мне нужно... — Лиам поднялся на шатающихся ногах и заметался по комнате, в поисках какого-нибудь платка или любой другой тряпки, чтобы перевязать руку. Настигнувшая резко боль на время отрезвила его разум. — В общем, есть такая марка машины "запорожец". Очень старая, забавная на вид, словно игрушечная. Так вот, говорят "звуков много, а ехать как не хотел, так и не едет". Интересное сравнение, разве нет? Эй, ты меня слышишь? Чёрт, — Демон подскочил, хватая за руку парня, чьи глаза также налились красным. — Прекрати метаться, у меня глаза болят, — возмущённо воскликнул Демон. Его раздражало непослушание. — Я же не тряпичная кукла, я живой человек, — его голос дрожал, а рука сжимала левое запястье, обвязанное краем покрывала. — Хватит! Ты повеселился! Достаточно! Лиам паниковал от плещущей боли, отдававшейся по всему телу. Длилось это недолго, день закончился для него так же неожиданно, как и начался. В глазах засверкала темнота.