я забуду тебя

В холе её ожидали полиция и следователь, было необходимо дать показания и выбрать дальнейший курс. Никто не знал, что делать в подобной ситуации с этической точки зрения, когда её сын так и не пришел в себя. Однако действовать приходилось немедленно, пока случившееся ещё было свежо в памяти, то же самое касается улик. На теле очевидно было найдено множество отпечатков, мистер Лонг долгое время не мог прийти к решению о необходимости рассказать подробности миссис Эйстер, когда женщина буквально таяла на глазах, каждое слово давалось ей с трудом, а речь других людей, кажется, вовсе не доходила до её слуха. Глаза следователя также выражали печаль и такое сочувствие, которое могли донести тёплые черты лица мужчины, густые широкие брови и чувственный взгляд из-под них, обрамлённый множеством морщинок, которые придавали ему ещё более мудрый вид. Время поджимало, но состояние женщины не позволило ему устраивать долгий допрос, они проконсультировались с лечащим врачом Лиама и покинули больницу, до завтрашнего дня точно. — Тяжелая ситуация, — со вздохом проговорил младший следователь, уже сидя в машине. — Как бы ты поступил, если бы это был твой ребенок? — задумчиво спросил мистер Лонг, докуривая уже четвёртую сигарету за утро, изредка сбрасывая пепел в окно, всё ещё стоящей на парковке машины. — Не знаю, — честно ответил второй, почёсывая затылок, — наверняка был бы зол, даже не так, я был бы чертовски разъярён. В голове сразу всплывают мысли о том, что когда-то все они тоже были грудничками, такие маленькие и беззащитные, милые, постоянно что-то лепечущие, чьи-то драгоценные дети... — младший следователь резко замолчал, устремив свой взгляд на больницу, виднеющуюся из окна машины. Вдруг капли начали скатываться сверху вниз по лобовому стеклу, а небо приняло глубокий серый цвет, кажется, будто природа была не менее опечалена происходящим. Но мотор полицейской машины нехотя взревел и они покинули место, направляясь в злополучный колледж, где уже были собраны все студенты, их родители и преподаватели для предстоящего допроса. Оба следователя ощущали невероятное давление перед предстоящей беседой, от которой зависело очень многое. — Не удивлюсь, если там сейчас стоит длинная очередь из частных адвокатов, нанятых для этих малолетних преступников. Интересно, как они вообще спят защищая убийц, — выплюнул Ким (так, кстати, звали второго следователя). — Они идут на это намеренно, выуживая деньги из прогнивших карманов богачей, которые зарабатывают в сотни раз больше, в сравнении с количеством времени, которое они подарили своим детям с момента их рождения. Частое их оправдание звучит как "я кормлю семью", но для меня это то же самое, что построить дом на чьей-то могиле, — печально промолвил мужчина. Разговор так и прервался: в это время машина остановилась на обочине, напротив колледжа, и, казалось, застыла, вместе с сидящими в ней следователями, но они тут же пришли в себя и, хлопнув дверьми, зашагали ко входу. Первое впечатление было куда более неприятным, чем они ожидали, и у них было время запечатлеть всю картину до боли детально. Мало того, что их прихода никто не заметил, в довершение всего, они встретились с абсолютным игнорированием трагического случая, произошедшего с их студентом накануне. Родители взволнованно разговаривали с адвокатами ( "Пять с плюсом, Ким", — возникло у Лонга), попутно набивая им карманы, в надежде, что это подкрепит их возможность обернуть эту ситуацию в их пользу. Сами же студенты вели себя гораздо хуже своих родителей. Обычный день, ничего не произошло, и это, кажется, очередное родительское собрание, результаты которого никак не скажутся на их привычной жизни. Был слышен смех, в этот день звучавший так чудовищно дико и, по правде говоря, немыслимо. Лица мужчин говорили сами за себя, положение дел было неутешительным, и их задача заключалась в том, чтобы разрушить эти фарфоровые маски, скрывающие за собой скопившуюся грязь. Наконец их заметила одна из преподавательниц, в ту же секунду её глаза увеличились и всё её поведение кричало о страхе быть вмешанной в это дело, от чего она, кажется, не могла перестать мельтешить, накаляя и без того напряжённую атмосферу. Для проведения допроса мужчины устроились в одном из лекционных классов, поочерёдно вызывая учеников, вместе с которыми заходили и адвокаты, ну конечно же. — Еще раз, — устало произнёс следователь Лонг, потирая переносицу, — вы утверждаете, что были хорошими друзьями с Лиамом, — он смотрел в глаза студенту, который, кажется, потерялся в цепочке собственного вранья, — но вы не знаете ничего, что помогло бы делу, как он оказался в лесу, с кем он там был. Так? — А, верно, — неуверенно ответил Дэннис, тут же бросая взгляд на рядом сидящего адвоката. — Вы понимаете, что сокрытие правды или ложь в данном случае при обнаружении сыграет с вами злую шутку? — Прошу вас, мой клиент сказал всё, что знал, и допытывать его, не имея точных доказательств, вы не имеете права, — с напускной уверенностью произнес мужчина. — Разве это называется допытывать... — в задумчивой форме произнёс мистер Лонг, вычёркивая что-то в документах по делу. — Только вот попробуйте вытащить его из той задницы, в которую он катится теперь после лжи уполномоченному органу. Лонг, сложив руки в замок, смотрел на Дэнниса с непроницаемым выражением лица, в то время как второй начал заметно нервничать и ёрзать на стуле, постоянно глядя на адвоката, который оказался в замешательстве после слов следователя. — Это очевидная клевета, — после некоторого молчания проговорил мужчина, ослабив петлю галстука. Лонг потянулся под стол, доставая прозрачный пакет, на дне которого лежала зажигалка. На фоне отбивающийся адвокат, выплёвывающий уже бессмысленные фразы, и следователь с охраной, пытающиеся угомонить разъярённого мужчину. Никто не видел Дэнниса, в глазах которого скопилась влага, демонстрирующая итог этого дела. Он разочарованно усмехнулся, рукавом вытирая слезы, которые казались ему достаточно унизительными и вместе с тем символичными.

Август 2009 года.

— И что ты мне сделаешь? — парень впервые за долгое время заливисто смеялся, убегая далеко вперед, чувствуя лёгкий прилив адреналина. Второй так же громок хохотал, но сил бежать уже не было, однако улыбка стала только шире. Закатное солнце играло на лицах обоих мальчиков и ветерок приятно остужал тело при беге. На протяжении всего летнего периода они не переставали резвиться на природе, изучив каждый кустарник и дерево на своем прочерченном ежедневными прогулками пути. — Лиам! Я больше не могу! — второй парень завалился на землю, слыша биение собственного сердца, от чего он ещё больше заулыбался. — Сердце так быстро бьётся, — засмеявшись крикнул мальчик, видя приближающегося Лиама. — Ещё бы! Мы, кажется, бежали весь путь от дома, — бодро ответил он, присаживаясь рядом и тут же прилегая к груди второго. — Чёрт, друг, ты ничем не болеешь? — с преувеличенной серьёзностью спросил Лиам. В то время как второй мальчик, не слыша вопроса, смущённо глядел на второго. — Отодвинься, чего прилип? — неловко пролепетал мальчик. — Да просто слушал, сам ведь сказал, — указал пальцем Лиам. — Ну я же не спортсмен, вот и всё... — надуто произнёс второй. Лиам громко засмеялся, потеребив того по макушке, принимая затем расслабленную позу, оперевшись назад на руки. После некоторого молчания мальчик повернулся к Лиаму, чтобы задать мучающий его вопрос. — Слушай, Лиам, — начал он, — а чем бы ты хотел заниматься в будущем? — Почему ты вдруг спросил? — Мой отец говорит, что я должен усердно учиться и стать в будущем как он, ну, знаешь, считать деньги. — По-моему, их зовут бизнесменами, Дэннис, — тепло улыбнулся Лиам, смотря на своего озадаченного друга. — Это неважно... — вновь насупился он. — Так что? — Я буду художником, — прямо ответил Лиам, смотря вперёд на раскинувшиеся перед ними поля. Он не заметил, что в этот момент на него кто-то смотрел с абсолютным восхищением в глазах. — Тогда и я буду! — Дэннис вскочил с места и, мило нахмурив брови, смотрел сверху на Лиама, чем удивил его. — Дэннис, — начал мальчик, подбирая в голове слова, затем осторожно спрашивая, — но разве ты умеешь? — Ты научишь меня и мы оба будем художниками, — без малейшего сомнения ответил он. Лиам на секунду задумался и встал вслед за другом, который был чуть ниже него. — Но что мне за это будет? — лукаво улыбнулся первый. — А, ну, — Дэннис замялся и начал вытирать ладошки о серые шорты, приняв всерьёз вопрос Лиама, что вызвало у того смех. — Почему ты смеёшься? — Дэннис, это шутка, конечно, я научу! — он взял его за руки. — Будем художниками! — важно произнес Лиам, оголяя ямочку на левой щеке. Сердца детей трепетали от восторга, но лишь один из них хранил внутри куда более сильное чувство. — Я уста-ал, — протянул Дэннис. — Не хочу рисовать, это скучно! Мальчики собрались в доме у Лиама, чтобы проводить уроки мастера Лиама, во всяком случае, так он просил Дэнниса называть его. — Но мы только начали, — озабоченно ответил Лиам, вставая из-за мольберта. Он присел рядом с другом. — Учиться всегда сложно, но со временем ты сможешь как я или даже лучше. Слова мальчика немного успокоили второго, поэтому, хотя и с неохотой, он взял карандаш и продолжил рисовать, по его мнению, "дурацкий квадрат". Так они сидели каждый день с утра и до заката, иногда выбираясь на задний двор, весело играя и наслаждаясь последними деньками лета. К началу учебного года у них накопилось множество зарисовок в доме Лиама, которыми они хвастались перед сверстниками вначале учебного года. В особенности Дэннис, который был поглощён рисованием и горд тем, что теперь он, как и Лиам, может с уверенностью сказать, чем он действительно хочет заниматься в будущем. Именно поэтому в первый школьный день после каникул он написал это корявым почерком в своем сочинении, рассказав также о том, кто помог ему в этом решении. Это был Лиам Эйстер. Это был его Лиам.

Декабрь 2015 года.

Вся семья Дэнниса впервые после развода родителей дружно собралась на его день рождения. По всему дому шёл чудесный запах домашней еды, куча украшений и уже собирающиеся гости. Мальчику исполняется 16 лет, он чувствовал себя как никогда взрослым и самостоятельным. Теперь он мог перечить отцу и твёрдо заявлять о своём намерении рисовать и в будущем, но всего бы этого не произошло без помощи его друга, поведение которого, к сожалению, в последнее время очень беспокоило. Он радостно забежал в комнату, видя, что Лиам уже был там, рассматривая рисунки Дэнниса, висящие на стене. В этот момент Дэннис замер, резко сглотнув. Несмотря на то что они были лучшими друзьями, Лиам впервые оказался в его комнате, строгий отец не терпел никого в своём доме, однако это был особенный день, и приезд бывший жены несколько оживил его. И всё, кажется, прекрасно, только Дэннис забыл, чтО за рисунки висели у него в комнате на тот момент. Он напрягся, при этом ощутил некоторое приятное волнение от сложившейся ситуации. Лиам заметил его присутствие и тут же повернулся, встретившись с застенчивым взглядом друга. Дэннис начал беспорядочно мямлить, что стало порядком напрягать, особенно в последнее время, хотя это касалось не только Дэнниса, а всего в принципе. — Почему я повсюду? — прямо и безэмоционально спросил Лиам, заранее зная ответ на этот вопрос. Второй мальчик никак не мог собраться с силами ответить на него, он был растерян, столь неожиданно это произошло. — Мне просто нравится рисовать тебя, тебя это смущает? — Смущает? Возможно, разве это не странно развешивать меня по всей комнате? — он выпытывал уже и так ему известное. — Ты... — сердце Дэнниса забилось как сумасшедшее, он почувствовал в голосе Лиама что-то неладное. — Мне просто повезло! — притворно засмеялся Дэннис, подойдя к Лиаму и закинув руку ему на плечо. Лиам резко вскинул брови, требуя продолжения. — У меня красавчик друг, кто ещё лучше подойдет в роли модели, как не ты? Как греческий бог, — захохотал Дэннис, сложив пальцы в виде камеры, направленной на Лиама. Он действовал в обратную сторону, не желая говорить правду. Дэннис пытался не раз, но постоянно ограничивался тем, что придумывал очередную шутку и снова зарывался во лжи. Годом ранее он, возможно, признался бы, однако последнее время Лиама было не узнать, что-то перевернулось в нём. Он стал больше времени проводить дома, меньше с Дэннисом, изредка общаясь с которым, он постоянно огрызался. Верующая миссис Эйстер винила в этом отца Лиама, потерявшего себя в алкоголе пастора, которого она более не могла выносить, и который, по её мнению, плохо влиял на сына, из-за чего в конце концов они развелись, так же как и его родители. Он даже подумал, что общее горе ещё больше сблизит их, однако Лиам замкнулся ещё больше, ничего не рассказывал и больше не хотел рисовать вместе с ним, что делало больно Дэннису, так как единственное место, куда он мог сбежать от отца, был дом парня, и он сам был его местом исцеления. Однажды он без предупреждения пришёл к нему домой, поприветствовав миссис Эйстер, он побежал наверх, но вдруг резко остановился, услышав голоса. Внутри что-то кольнуло и он не решился повернуть ручку двери. Уилсон присел рядом, толком не понимая, зачем он это делает. "Ты знаешь, что он сидит сейчас там и нагло подслушивает?" — прозвучал грубый голос. Дэннис тут же вскочил, когда дверь резко раскрылась и из комнаты выскочил Лиам с широко раскрытыми глазами, попутно закрывая за спиной дверь. Что с ним? Чей это был голос и как он узнал? Все эти вопросы роились в голове Дэнниса. — Что ты тут делаешь? — С каких пор я не могу просто зайти? — сердце Дэнниса, кажется, не могло биться быстрее – это приносило физическую боль. — Пожалуйста, можешь уйти, я позже позвоню тебе? — Что? — неверяще воскликнул Дэннис. — Кто это там, Лиам? — вскрикнул он. Лиам резко накрыл его рот рукой, в страхе, что мать услышит об этом. — Не кричи, — сказал он, смотря ему за спину, проверяя, не пришла ли мама на крик. Дэннис отцепил его руку и продолжил выпытывающе смотреть в глаза Лиаму. — Просто уйди, умоляю, сейчас не время. Я не один, — он всё-таки сказал это, опустив взгляд вниз. — Теперь ты проводишь время с ним? Поэтому ты так себя ведёшь? Этот придурок так на тебя влияет? На этих словах глаза Лиама, казалось, вылетят из орбит, он приоткрыл рот, но быстро пришёл в себя, загораясь от ярости. — За-мол-чи, —процедил Лиам, смотря на полные слёз глаза друга. — Ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь. — Знаю что? Что ты в зад готов меня целовать? Иди к чёрту, Дэннис, ты больной! Мне противно общаться с тобой, зная, что ты развешиваешь моё лицо по всем стенам! Знаешь, повесь уже в ванной, чтобы удобнее было! — зло шептал Лиам. Внутренности Дэнниса сжались, а кровь, кажется, перестала циркулировать вовсе. Он развернулся и, быстро сбежав по лестнице, буквально выскочил из дома, едва ли надев куртку. Он не видел, куда бежал, слёзы застилали глаза, ему хотелось кричать до тех пор, пока от этого не взорвётся сердце. Парень каким-то образом оказался на мосту, единственным в их городе, словно чья-то сила привела его туда. Он опёрся на перила и взорвался в очередном приступе слёз, скатившись вниз на землю. "Что делать, чтобы не чувствовать, чтобы сердце остановилось и не билось впредь никогда!" Он переживал всевозможные эмоции в этот момент: злостную ярость, обиду и... любовь. Всё вместе это походило на яд. И, кажется, он был отравлен. Просидев так около получаса, он бездумно встал и повернулся спиной к дороге. "Я уйду, но ты будешь громко рыдать, придурок". Околачивающаяся рядом с мостом компания подростков услышала громкий всплеск воды; переглянувшись, они не задумываясь побежали к реке, увидев посреди неё пузырьки. Ребята начали громко дискутировать, обдумывая следующие действия. Один из них в это время уже снимал одежду, забегая в воду под недовольный крик друзей. Река оказалась глубже, чем ему казалось, однако он смог разглядеть тело парня и, схватив за руку, потянуть его вверх, следом подхватывая под руки. Им удалось всплыть, и второй, кажется, оказался в сознании. Вытащив на берег, ребята начали его откачивать, попутно вызывая скорую помощь. В то же мгновение утопленник раскрыл глаза, выплёвывая речную воду, накопившуюся в легких, он громко дышал, сотрясаясь от холода. Скоро подоспели врачи, забирая его с собой. — Нужно сообщить вашим родителям. Зачем же вы так с собой, молодой человек? — с лёгким укором спросила медсестра, мерявшая его давление. — И правда, зачем? — равнодушно произнёс бледнолицый Дэннис, – единственная мысль, крутившаяся в его голове. — Это должен был быть не я.

***

— Дэннис Уилсон, пройдёмте со мной, вы задержаны. Вас будут судить по делу о жестоком избиении и нанесении тяжких телесных повреждений Лиаму Эйстеру, протяните руки для наручников.