Ян

      Главный дозорный «Соловей». Тогда это прозвище навело Индро на мысль о молодом хитром парне, который научит его красться незаметно, смешиваясь с толпой. Конечно, это было довольно глупо. Индро не знал, чего конкретно он ожидал, но это определенно не был какой-нибудь дозорный средних лет, помешанный на азартных играх.       Тем не менее, Индро отнесся к этой работе вполне серьезно, потому что знал: в противном случае слух дойдет до пана Радцига. Поэтому, столкнувшись со своим соперником, который смеялся и выпивал в таверне после урочного часа, он, естественно, должен был сделать все возможное, чтобы отправить молодого пана домой.       И хоть Индржих подавил в себе всю обиду на пана и терпеливо уговаривал его соблюдать комендантский час, тот, разумеется, его и слушать не стал.       — Пока я тут сижу, ничего не закроется. Ты сейчас в моем городе, деревенщина, — пан пренебрежительно махнул Индро рукой.       Трактирщик попытался предупредить Индро, чтобы он не пытался выгнать паныча Яна с его собутыльниками, но язвительные слова пана уже сыграли на упрямство Индржиха. После заявления Индро, что пан Гануш является законным господином Раттае, а пан Ян еще ребенок, Птачек вызвал его на поединок.       Теперь это был не бой на мечах, и пусть стройный пан был силен, на веку Индро было немало драк. Наплевав на уговоры трактирщика, юноши затеяли свирепую драку прямо во дворе таверны. И Индро победил бы в этой схватке, если бы не вмешался пан Гануш. Пан отругал паныча Яна прямо на глазах у его друзей, и хотя Индро был крайне возмущен поведением молодого пана, он мог понять, насколько унизительным это было. В качестве наказания пан Ян вынужден был отправиться на охоту вместе с Индро, сопровождающим его в качестве пажа. Пану Яну должно было научиться обращаться со своими людьми, а Индро — держать себя в присутствии знати.       Именно поэтому Индржих теперь стоит в конюшне главного замка, прислонившись к стене, и ждет появления молодого пана. Уже решив, что пан Ян так и не появится, он внезапно замечает стройную фигуру, шагающую навстречу. К удивлению Индро, пан кивает в знак приветствия, и Индржих спешит отвесить ему легкий поклон головой.       — Вот и я, — говорит Индро, стараясь звучать бодро.       — Я безмерно счастлив, — язвительно отвечает пан. Он жаждет этого не более, чем сам Индро.       Они отправляются в путь. Пан Ян верхом на своем прекрасном черном жеребце, а Индро — рядом с собаками, поскольку у него нет лошади. Когда они достигают домика на окраине Раттая, пан Ян признает, что ему следовало вести себя более благородно, но тут же поспешно добавляет, что это вовсе не означает, что Индро был прав.       — Да, пан. Я просто…       — Что? Говори! Не бойся, я не кусаюсь.       — Да просто раньше на ристалище вы такого наговорили, пан. Я… огорчился.       — Но и ты меня задел за живое! Ты дерзил сотнику Бернарду — а они взяли тебя на службу. Всякий раз, когда я делаю что-то безрассудное, Гануш наказывает меня. Как и сейчас.       Индро не понимает, с чего бы пану Яну чувствовать угрозу с его стороны. Однако он может предположить, если учесть, что отвечают горожане, когда их спрашивают, что они думают о господах Ратае. Ни для кого не было тайной, что пану Птачеку местные жители предпочитают пана Гануша, и это едва ли могло ускользнуть от пана Яна.       Индро соглашается не дать воде под мостом испортить охоту, но, едва разговор приобретает приятный тон, пан Ян пытается выпытать у него подробную историю о Скалице. Эта рана еще толком не затянулась, и Индржих почтительно отказывается говорить о случившемся.       — Простите, пан, но для меня Скалица — не из тех историй, что можно рассказать за кружкой пива. Только жестокая реальность, в которой я поневоле оказался.       Пан Ян сдается, заявляя, что для начала ему придется напоить Индро. Индро не уверен, что это сработает, но навредить это вряд ли сможет.       Они едут еще несколько часов, и когда наконец достигают лагеря, солнце уже садится. Пан Ян решает, что им следует разбить лагерь на вечер, и они готовят ветчину и пьют вино, которое он принес из замка. Это не так уж ужасно — быть в лесу, есть и пить у костра со своим спутником. Если Индржих постарается, то сможет представить, будто он охотится со своими друзьями в Скалице, разбив палатку на опушке леса и стреляя из лука Адама по зайцам, птицам и всему, что движется.       Несомненно, вино помогает Индро рассказывать об ужасах, свидетелем коих он стал в Скалице, и, не отрывая взгляда от земли, он успевает поведать пану Яну о том, как прямо на его глазах были зарублены его мать и отец.       Он описывает, как спустя день нашел своих друзей и семью лежащими в грязи, пропахшими тленом. Он также рассказывает о своей попытке похоронить родителей под деревом в их саду и о том, кто ему помешал.       — Отчего ты не отдал меч? У тебя-то и опыта в боях нет; даже если и был, ты явно был в меньшинстве. Пан Радциг бы понял, — говорит Ян, выслушав, как Коротышка и его приспешники избили Индро до полусмерти.       — Я не ожидаю, что вы поймете, панове… Для меня это был не просто меч. Это была последняя работа моего отца, и я помогал собирать его. Это было последнее, что мы сделали перед… — Индржих прерывается, не в силах закончить фразу, борясь с наворачивающимися слезами.       Ян непривычно тих, и только Индро сожалеет о том, что рассказал о себе нечто настолько откровенное, как чувствует, как чья-то рука сжимает его плечо. Индро прижимает большой и указательный пальцы к глазам, борясь со своей реакцией на этот небольшой жест сочувствия.       — Мне жаль, Индро… Мне стоило быть более тактичным. Просто слухи о половцах столь дики, что я забыл, что некоторые люди прожили это.       Индро сообщает Яну, что, к сожалению, не все слухи врут. Он рассказывает ему, как половцы загнали Терезу в угол с намерением надругаться и как он отвлекал их достаточно долго, чтобы она смогла убежать, прежде чем он вскочил на коня и поскакал в Тальмберг. Чем дольше он рассказывает о произошедшем, тем легче льются из него слова. Пан Ян задает на удивление мало вопросов и сосредоточенно слушает.       И когда они решают отдохнуть, Индро чувствует, как с его спины исчезает тяжесть, и понимает, что рука пана была там все это время.

ɸ

      Утро следующего дня быстро проходит за дружеским соревнованием по отстрелу зайцев, которое, к видимому разочарованию Яна, выигрывает Индро. Но, к удивлению кузнеца, самым приятным моментом этого дня стала не его победа, а их перепалка. Индржих мог открыто возражать лорду, пока тот в ответ называл его крестьянином.       — Ты же бы не осмелился смеяться над своим господином, не так ли? — уточняет Ян.       — Упаси боже, вельможный пан! — крестится в ответ Индро.       Проигрыш в соревновании делает пана дерзее, и, отведав на обед зайца, они отправляются на охоту за кабаном.       — Стрелой вы кабана не убьете. На них ходят с копьями, — шепчет Индро.       — Неужто! Ты, видимо, ловчий, не так ли? — шипит в ответ Ян.       — Пан, я охотился ранее.       — Гоняться за кроликами с вилами — это не охота. Смотри и учись…       Стрела ранит кабана в бок, и он падает навзничь. Пан Ян поворачивает голову и ухмыляется Индржиху, а тот ухмыляется в ответ, когда животное поднимается на ноги и уносится прочь на бешеной скорости. Лорд запрыгивает на коня и мчится за вепрем по пятам с собаками, оставляя Индро в одиночестве. Индржих подумывает броситься за ним, но вместо этого возвращается в лагерь, чтобы там дождаться пана Яна.       Когда по ощущением проходит более часа, Индро больше не верит, что Ян вернется. Вечереет, и, если судить по солнцу, через несколько часов окончательно стемнеет. Что-то явно случилось. Быть может, пан Ян затерялся в лесах или упал с лошади. Или, беспокоится Индро, что похуже. В любом случае, ему необходима помощь, а Индржих не трус. Кроме того, вернуться в Ратае он может только с паном. Поэтому он собирает пару факелов, еду и воду, бинты, пристегивает оружие и отправляется туда, где в последний раз видел пана Яна.       Следуя за отпечатками копыт лошади вдоль кабаньих следов, Индро как можно лучше отслеживает их перемещения. В лесу слишком тихо, и когда солнце садится, поиск затрудняется, поскольку ему приходится держать фонарь близко к земле, чтобы разглядеть отпечатки. Затем следы внезапно прекращаются, и, пытаясь найти новые или старые, Индро полностью теряет понимание своего местоположения.       Удрученный, он поднимает глаза от земли и замечает пятно света между листьями каких-то кустов. Индро бросает свой факел на землю, дабы потушить его, и пробирается ближе к свету. Он едва не спотыкается о труп черного жеребца, внутренности которого вываливаются из распотрошенного брюха, и сразу догадывается, что произошло.       Волна ужаса накатывает на него от страха за жизнь пана. Индро подкрадывается ближе, его сердце колотится в груди, и тут он слышит красивый и надломленный голос пана Яна, выкрикивающий: — Вы… жалкие! Ваши матери высрали вас, а у ваших сестер члены больше, чем у вас!       Индржих не предполагал, что пан Ян поведет себя так безрассудно. И так смело. Сильные эмоции грозят захлестнуть Индро, и ему приходится сдерживать себя, чтобы не броситься в лагерь с занесенным над головой мечом.       С закипающей в жилах кровью Индржих придвигается ближе, чтобы осмотреть лагерь. Двое половцев подходят к молодому лорду и недолго спорят, прежде чем один из них бьет пана Яна по лицу кулаком в перчатке. Верхняя часть тела Яна оседает вперед, но он привязан к столбу, который удерживает его в вертикальном положении, пусть он и потух, как огонек.       Индро плотно закрывает глаза, желая остаться незамеченным, и ждет, пока один из половцев уснет. Несмотря на то, каждая жилка в его теле кричит ему о необходимости броситься в атаку, эти дворняги — опытные наемники, а не простые мародеры, как те, которых он прикончил на обратном пути в Скалицу.       К его большому удивлению, другой ложится спать, когда один уже безошибочно храпит. Чертовы идиоты.       Индро подкрадывается к потерявшему сознание пану, пока оба изверга храпят как вепри. Он затыкает ему рот рукой, прижимая его голову к столбу. Пан Ян пробуждается от этого, и как только он понимает, что происходит, его глаза расширяются, а брови изгибаются от облегчения.       Индро жестом приказывает Яну молчать, прижимая указательный палец к губам и убирая руку ото рта Яна. Пан кивает в знак понимания. Индржих указывает на Яна, проводит пальцем по его горлу и указывает на одного из половцев. Ян снова кивает: в его глазах горит ярость, а на губах играет злая улыбка. Тогда Индро осторожно вынимает меч и берет кинжал, жестом предлагая лорду выбрать оружие. Пан Ян выбирает меч, и Индро перерезает веревку, высвобождая пана.       Они подходят к спящим половцам, располагаясь как можно ближе. Когда оба юноши готовы нанести удар, Индржих поднимает свободную руку и рассекает ею воздух, а затем вонзает кинжал в горло половца. Глаза спящего распахиваются, руки взлетают к шее, но жизнь покидает его с глухим булькающим звуком. Индро поворачивается к пану Яну, который склонился над мечом, уже пронзившим сердце другого половецкого воина.