в поисках смысла

      Родиться шаманом означает заведомо быть обреченным на страдания и потери. Нанами осознал это еще задолго до потери друга из техникума.       Он рос в семье посредственных шаманов, мало чего достигших и практически ни в каких кругах не известных. Как правило, нарциссичные родители, что мало из себя что представляют, воспринимают ребенка как проект, с помощью которого можно реализовать собственные желания, довольно часто непостижимые для них по ряду причин.       Ему, как младшему ребенку, и была навязана роль исполнителя родительских целей. Старшая дочь, кровная лишь по отцу сестра Кенто, не сумела оправдать ожиданий отцовской семьи и стать достойным шаманом. Старшие родственники стыдили ее за то, что после окончания техникума она не получила хотя бы предвторой уровень, заработав всего лишь третий. Киям покинула дом в девятнадцать лет, приняв решение прожить обычную человеческую жизнь, лишенную истребления проклятий и вечного риска. Его удивило, что никто не придал этому событию особого значения. Отец не пытался найти дочь или вернуть ее домой, дед с дядьями ни разу не упоминали об ее уходе за совместными ужинами. После этого инцидента изменилось лишь то, что все внимание стало сосредоточенным на Кенто.       Это был его первый травматичный опыт, связанный с потерей близкого человека. Киям была дочерью от первого брака отца с какой-то женщиной турецкого происхождения. В их семье не было принято говорить об этом, за исключением случаев, когда речь шла об осуждении матери сестры. Несмотря на пренебрежительность по отношению к ней со стороны старших, Кенто не считал ее недостойной или неправильной. Из всех родственников Киям была единственной, кто уделяла ему внимание и позволяла Нанами быть ребенком в классическом понимании.       Кенто вспоминал те дни, наполненные занятиями с репетиторами и тренерами, с тревогой. За пределами их двора соседские дети тратили дни на бессмысленные игры, пока он оттачивал навыки шамана. Отец говорил ему, что из них не вырастет ничего достойного, что для таких жалких людишек уделом будет работа на местном заводе и рак легких в старости от воздействия вдыхаемых химикатов. Для Нанами жизнь ограничивалась высоким кованым забором, сквозь щели в котором он мог видеть другую реальность. Жизнь обычных людей, в которой нет переживаний о проклятиях, истории их возникновения, изучения техник и мыслей перед сном о том, что будет, если у него не хватит сил или проклятой энергии для того, чтобы стать настоящим шаманом.       Ярким детским воспоминанием для него остается день, когда дед велел ему убрать опавшую листву за двором, вручив метлу и ведро. Тогда соседские мальчишки вместе с сестрой одного их них, решили познакомиться с ним и предложили дружбу.       – Из вас не вырастет ничего достойного. Мне нет смысла дружить с вами, если в итоге вы умрете от рака легких, потому что будете дышать химикатами на заводе. Отец сказал, что это ваш удел, – Нанами грубо ответил им, вскинув подбородок.       Уже в столь юном возрасте он обладал отталкивающим взглядом, как объясняли ему взрослые. Киям говорила, что это взгляд напуганного зверя, которого выпустили из клетки в дикую природу, потому то он пытается запугать остальных. От своего страха. Нанами резко отвечал ей, что не обязан быть добродушным и располагать к себе людей, если они не останутся в его жизни.       Тогда он впервые влез в драку, получив в итоге сломанный нос и разбитую бровь. Отец и дед не ругали его, похвалив лишь за то, что он не опустился до дружбы с теми мальчишками и показал им навыки борьбы.       Для Кенто их мнение не было ориентиром. Похвалу он также не воспринимал за награду или проявление любви. Подтверждения он искал от сестры и пытался понять ее восприятие мира. Киям была единственной, кто видела в нем ребенка, которому необходимо было не примерять на себя взрослые роли, а познавать этот мир с тем энтузиазмом, что присущ только детям. Сестра была его смотрительницей и проводила почти все свободное время с ним. Она была единственной, к кому он испытывал привязанность и детскую любовь.       – Люди – это нечто большее, Кенто, чем их приоритеты и цели. Они многогранны, как и мы. Нельзя вешать ярлыки на них, потому что их взгляды отличаются от твоих, – объясняла она ему в тот вечер, пока оттирала кровь с лица. – Подумай, если бы ты родился не шаманом, было бы приятно тебе услышать подобное? То, что отец учит тебя этому, не означает, что ты обязан следовать его наставлениям и воплощать эти идеи. Выбирай себя и то, к чему лежит душа. – Тогда Нанами не предал ее словам значения. Для него размышления о том, что уже не может случиться, и о фантомных чувствах были лишены смысла.       Следующим утром Киям покинула дом. Единственным напоминанием о том, что сестра когда-то существовала, была запиской под подушкой, которую Кенто позже спрятал под половицами. Чтобы старшие не отобрали. На клочке бумаги были извинениями и контактные данные, если брат захочет связаться с ней и поддерживать общение. То было утро, когда он едва ли не единственный раз сдерживал слезы и на вопросы старших отвечал, что у него началась аллергия на цветение сакуры.       Киям выбрала лучшую жизнь, где не было унижений и укоризненных взглядов в ее сторону. Также в ее новой реальности не было его. Ребенок восьми лет не обязан понимать действия взрослых, однако для себя Кенто пытался объяснить, что уход сестры не связан с ним или его грубостью накануне. Размышления в подобном ключе были не настолько болезненными. Позже он жалел, что не родился телепатом, чтобы уметь оберегать себя от боли. Зная, что люди планируют сделать и с чем связаны их поступки, он бы не стал привязываться к ним.          В жизни Кенто матери практически не было. В его воспоминаниях она была женой отца, служанкой для старших, но не его матерью. Уже в раннем возрасте он перестал терпеть ее объятия перед гостями и поцелуи перед сном. Если сейчас у него интересовались чем-то насчет семьи – почему он не ездит к ним на праздники и даже не упоминает об их существовании – Нанами отвечал, что остался сиротой. Где-то он вычитал еще в детстве, что если верить в то, что говоришь, это не будет считаться ложью. Потому он и не думал, что лгал когда-то об этом.       Поступление в техникум стало новым этапом в его жизни, наполненным большей свободой. Огромное количество лекций и тренировок не доставляло ему неудобств. Нанами привык к тому, что дома приходилось делать вид, что ты занят чем-то важным, чтобы не быть отруганным. «Отдых для тех, чей удел – работа на заводе, сын. Чтобы стать шаманом, ты должен постараться сильнее.». Сам же отец не напрягался на работе в местном банке, зарабатывая не больше среднего. Их семью тянула мать, работая швеей. Вечно исколотые пальцы и ободранная кожа на подушечках – то, что он запомнил о ней. Его злило лицемерие отца и неуважение к собственной жене. Даже для нее старшие не делали поблажек. Заставляли убирать дом и работать во дворе после основной работы. Он молча забирал у нее посуду и помогал убирать листву. Эмоциональная близость с родителями не привлекала Кенто, но и позволить женщине, за чей счет он получал доступ к хорошему образованию, изнашивать свой организм еще больше не мог.       Его сосед и однокурсник, Хайбара, удивился, когда Нанами при виде него схватил ближайший учебник и начал его читать.       – Ты чего? – удивленно спросил он. – Я зашел за формой, мешать твоему отдыху не стану. – Нанами была непонятна его улыбка. Ни в его тоне, ни во взгляде он не заметил насмешки или осуждения. Обычно Ю не фокусировался на его действиях. Возможно, что и тогда ему было все равно, отдыхает или занимается Кенто чем-то, а внимание привлекли его внезапно оживленные движения.       Для ребенка важна социализация и коммуникации с другими детьми. Кенто был лишен опыта дружбы с ровесниками: отец и старшие заставляли его работать над своими силами шаманами и знаниями для обучения в будущем. Приехав в техникум, он столкнулся с тем, что вовсе не знал, как обходиться с людьми.       Киям пыталась развить его навыки общения. Она объясняла, что предвзятость – крайне дурное качество. В ее представлении люди более многогранны, потому и распределять их на «шаманов» и «не шаманов», достойных и недостойных, не являлось эффективным взаимодействием с миром. Тогда он не разделял ее увлечения людьми.       Первые объекты близости помогают адаптироваться ребенку и учат взаимодействию с миром. Его воспитывал отец, потому большая часть детских взглядов была продолжением родительских. После ухода сестры он задумывался над тем, что она могла пытаться не дать родственникам вырастить его таким же бесчувственным и отстраненным.       Хайбара Ю стал для него первым другом и человеком, который научил его отдыхать и позволять себе бессмысленные занятия в виде просмотров подростковых сериалов или видеоигр. Ему было достаточно непривычно не заниматься постоянно учебой или тренировками, а быть просто подростком. Кенто с детства твердили, что отдых – это для тех, кто не планирует ничего достигнуть в жизни, потому может себе позволить занятия, лишенные смысла.       После ситуации с сестрой Нанами избегал привязанностей. Ему не хотелось снова ощущать себя покинутым и размышлять на тему того, не он ли сам стал причиной ухода. Он и его действия, отношение к окружающим. В его понимании эмоциональная близость всегда оканчивалась потерей. Потеря же выступала разрушением стабильности и очередным источником стресса. Следовательно проще всего было избегать связей.       Хайбара был его соседом и обучался с ним в одном классе – общение между ними было неизбежным. Вскоре после начала семестра они стали своего рода друзьями. Выбор с товарищами у него был невелик: Ю или надоедливый Годжо Сатору – шестиглазый чудо-ребенок, наследник одного из самых влиятельных кланов. В представлении Нанами тот должен был быть серьезным: его сила уникальна и может повлиять на весь мир. Однако второкурсник оказался разгильдяем и шутом. Кенто раздражала эта легкомысленность и безответственность. Годжо отвечал на его недовольные взгляды, что Кенто-кун завидует и не может позволить себе такое поведение. Отчасти это было правдой.       В техникуме он осознал, что удовольствие – немаловажная составляющая для эмоционального баланса. Работа и учеба – безусловно важно, однако жизнь представляет собой нечто большее, нежели лекции, учебники с тетрадями и физические упражнения. Они иногда выбирались с Ю и их семпаями, Годжо и Гето, а также подругой тех – Секо Иери, в город. Частично это нарушало устав техникума, но для подростков, избавившихся от контроля родителей, походы в кинотеатр и прогулки по торговым центрам представлялись чем-то запредельно захватывающим. Нанами не был любителем шумных мест и столпотворений, но в те дни даже ему нравилось отстраняться от ожиданий семьи и позволять себе быть обычным парнем, не думая о проклятиях, не выискивая те среди толпы и не обдумывая пути изгнания. В такие моменты он вспоминал сестру: она выбрала себе жизнь, лишенную шаманского бремени. Кенто задавался вопросом: сожалела ли она? Или свобода не стоит ничьего признания.       Когда Хайбары не стало, Нанами покинул техникум.       Они знали, что быть шаманами означает постоянно рисковать ради людей. Ко вторым он уже не испытывал ни жалости, ни презрения. Во время обучения Кенто достаточно наблюдал за жизнью не шаманов, чтобы прийти к выводу: отец был не прав. Нет ничего дурного в том, чтобы не видеть проклятия и не обременять свою жизнь переживаниями об этом. Люди имеют свои проблемы: не получил высокий балл на экзамене, поступил не в тот университет, девушка не отвечает взаимностью, друзья обесценивают твои проблемы, родители подавляют любые твои желания.       Человеческая жизнь отличается от шаманской, но это вовсе не значит, что она лишена трудностей и не имеет значения. Нанами находил ее интересной, по-своему сложной и заслуживающей защиты. Люди не были виноваты в том, что не знали о проклятой энергии и как предотвращать ее трансформацию в проклятия. Они жили так, как хотели или могли. Выживали в силу своих возможностей. Для Кенто вешать на них ответственность за то, о чем они даже не подозревали, являлось побегом от собственных чувств и переживаний. Безусловно проще обвинить кого-то, чтобы уменьшить свои страдания. Он проводил параллель с проклятиями: чтобы не было последствий от их влияния, нужно уничтожить саму причину.       Жизнь шамана всегда будет связана с потерями. Товарищей, наставников, однокурсников. Они платят свою цену за способности и их применение. Знают об этом с детства: если хочешь достичь первого ранга, придется страдать в достаточной мере. От боли это все же не избавляло.       Когда он ушел из техникума, семья отреклась и от него. Для них единственной ценностью в Кенто были способности и возможное светлое будущее, заслуги за которое они планировали присвоить себе. За несколько дней, что он провел в том доме, ему довелось выслушать достаточно неприятных для ребенка вещей. «Мы оплачивали тебе обучение, чтобы ты достиг большего, Нанами Кенто. Мы старались ради тебя. Это все было сделано ради тебя, чтобы сейчас ты все это разрушил в один миг? Будь благодарным матери и отцу! Решил пойти по стопам сестры?».       Упоминание сестры задело его достаточно. В детстве ему было непонятно, почему Киям просто не старалась, чтобы ее не трогали. Почему нельзя было хотя бы попытаться, чтобы от нее отстали? После он понял: ожидания посторонних строятся на их представлениях о тебе и их собственных желаниях. Ничего общего с тобой это не имеет. Мало кто будет задумываться о твоей боли и потребностях, выстроенных на первом. Единственным, кто всегда будет нести это бремя и справляться с ним, можешь быть лишь ты.       На следующее утро он покинул дом.         Нанами не торопился убирать руку с глаз. Все покинули офис около часа назад в разных направлениях: к дочери в садик, к родителям на семейный праздник, к жене домой. Ему не было куда спешить и ради кого возвращаться домой. Он не стал счастливее за годы после ухода из техникума. Кенто удавалось успокаивать себя мыслями, что сейчас для него значение имеют лишь деньги. Он направлял свои силы на работу, лишенную смысла в философском направлении.       Однажды Гето сказал им с Ю, что для шамана смысл является очень важным. Понимание, ради чего ты рискуешь своей жизнью, что дает тебе эта деятельность. Нанами никогда не отвечал на вопросы, связанные с этим. Он был лишен выбора как такового. Все его детство было связано с изучением проклятой энергии и техник. Со всех сторон ему говорили, чего он должен достичь. Но никто не подсказал, какой в этом смысл. Кенто не знал, чего хотел и действовал по указке, следовал на намеченному пути. Тот был стабильным и безопасным эмоционально. Лишенным переживаний насчет выбора специальности, будет ли такая работа достаточно оплачиваемой и покроет финансовые расходы для достойного существования.       Ситуация с девушкой из пекарни заставила Нанами задуматься. Для него уничтожение жалкого проклятия не стоило практически ничего. Он не прилагал особых усилий и не тратил своей проклятой энергии. Для девушки, обычного человека, его действия означали облегчение от тянущей боли в плече, здоровое количество энергии, которую никто не будет отбирать. Работа в офисе не имела смысла и не давала ничего взамен, кроме финансовых средств. Они брали деньги у богатых и делали из них еще более обеспеченных людей.       Нанами достал телефон из кармана. Отыскав нужное имя в списке, он открыл чат. Кому: Годжо Сатору.

Вы: Нужно поговорить.