Colstead & Remma / Колстед и Ремма

Мгновенно Эмма издала тихий, почти незаметный стон, и рука Реджины, в ту же секунду, сжалась в кулак у ее живота, завязывая рубашку Эммы в узел на ее ладони. Поцелуй был целомудренным, долгое удержание губ, прежде чем Эмма медленно отстранилась, их рты разъединились с нежнейшим из раздирающих звуков. Глаза Эммы расширились, когда брюнетка замерла в дюйме от нее, ее дыхание было таким легким, что едва касалось носа Эммы. О боже, она облажалась с этим. Она полностью все испортила. Паника наполнила ее, заставляя приподняться на локтях. Она не могла видеть лица Реджины. Она не могла прочесть выражение ее лица. Почему она не двигалась? Она открыла рот, чтобы извиниться, но сказать было нечего. Что-то легкое, как перышко, коснулось ее подбородка, порхая по подбородку, а затем по губам, щекоча, ощущая. Эмма превратилась в человеческую статую, когда поняла, что это пальцы Реджины. Они тянулись по ее носу, глазам, вниз по щеке и загибались под ухом. — Черт, — прошептала Реджина себе под нос. Затем она перекинула ногу через Эмму, быстро опустившись на ее живот и снова завладела ее губами. Эмма ахнула, ее спина мгновенно выгнулась, когда губы Реджины приоткрылись, и ее мягкий, теплый язык скользнул в рот Эммы. Она почувствовала, как руки Реджины обхватили ее шею с обеих сторон, когда она издала тихий голодный стон. Мгновенно обезумевшие руки Эммы расчесали ее волосы, а затем обвились вокруг спины. Реджина надавила сильнее, ее язык погрузился, и с каждым движением Эмма все глубже погружалась в туманное блаженство. О боже. Руки Эммы сжали бедра, которые прижимали ее по обе стороны от бедер, ее таз поднялся навстречу ей, и она почувствовала себя… влажной. Реджина была…мокрой. Очень мокрой. Чувствовала это даже сквозь слегка влажные штаны от пижамы. Слишком мокро, чтобы все только начиналось в этот момент. Как долго Реджина становилась мокрой? С тех пор, как они начали смеяться? С тех пор, как они легли вместе в постель? С тех пор, как они встретились в коридоре? Это чувство сводило ее с ума. Ей хотелось протянуть руку и почувствовать это самой. Она застонала, ее язык попробовал язык Реджины, кружась, прикасаясь, когда их губы двигались, неистово и отчаянно. Руки Реджины скользнули вниз по груди Эммы и приземлились на груди Эммы, слегка поглаживая. Эмма издала крик удивления и удовольствия и подняла руки вверх, взявшись двумя пригоршнями за задницу Реджины, достаточно сильно, чтобы слегка оторвать ее от Эммы. Тихие звуки удовольствия начали срываться с губ Реджины, когда губы Эммы переместились к ее горлу, облизывая, посасывая и покусывая; ее руки направляли Реджину, когда, казалось бы, бессознательно, бедра Реджины начали двигаться, скользя вверх и вниз, прижимаясь к Эмме. — Черт. — Эмма зашипела, когда Реджина укусила ее за шею. Она опустила бедра и подняла ногу, чтобы Реджина могла скользнуть в нее. — О боже, да… — Реджина выдохнула, соединяя их губы и сильно прижимаясь к Эмме, ее тело перекатывалось снова и снова. Эмма захныкала, когда одна из рук Реджины снова обвилась вокруг ее шеи, а другая начала медленно заползать холодными пальцами под ее топ. Эмма начала кивать, хотя о чем именно, понятия не имела. Реджина увидела ее и тоже начала кивать, ее рука пробежалась по телу Эммы. — Да? — Да. Пожалуйста. Ааааа. — Эмма провела руками вверх, по спине Реджины, прежде чем скользнуть вниз и вернуться вверх по животу Реджины, упираясь в ее ребра. Рука Реджины скользнула под шорты, но поверх трусиков. Тем не менее, Эмма знала, что Реджина найдет там, и не могла не прижаться к ее руке, желая, чтобы она это почувствовала. — Черт. Эмма. О боже. Блять.Блять… — Реджина тяжело дышала, когда губы Эммы сомкнулись на ее ухе.- О боже… — Пальцы Реджины сжались, и Эмма издала высокий стон, когда Реджина выругалась.- О черт. О боже. Руки Эммы продолжили свой путь, скользя по разгоряченной коже и, наконец, обхватили ее грудь. У нее перехватило дыхание, а затем участилось, когда ее пальцы слегка прошлись по твердым соскам, и Реджина дернулась, постанывая и толкаясь в ее руки, ее пальцы начали кружиться. — О боже, — пальцы Реджины шарили, пытаясь проникнуть под край и почувствовать Эмму.-О боже… о БОЖЕ! — Реджина вскочила с кровати и врезалась в стену напротив нее. — Ре…что? — Черт! — Реджина взвыла и закрыла лицо руками, простонав.-Ооооооохх… — Реджина? — Встревоженная, Эмма включила свет и обнаружила Реджину, съежившуюся в углу.-Реджина, что случилось? — Черт, Эмма, я не могу… черт! Только тогда рациональные мысли начали возвращаться в ошеломленный поцелуем мозг Эммы. Реджина поцеловала ее. Реджина прикоснулась к ней. Реджина была… — Итак… когда Мальваджио предупредила меня… — К черту Эмма, она не знает! Никто не знает! — Все профессиональные манеры и вуали были отброшены в сторону, и, наконец, Эмма знала, что видит Реджину полностью. — Что ты лесбиянка? Или, по крайней мере, похожа на лесбиянку? — Эмма попыталась, ступая осторожно. — Конечно, я лесбиянка! Неужели ты действительно еще не поняла этого? Мои попытки скрыть это от тебя ежедневно терпели неудачу! — Я, э-э, я была… сбита с толку, — призналась Эмма. — Некоторые, э-э, некоторые вещи не совпали. — Блин, это так много объясняло. Ее нерешительность, когда к ней подходили поклонницы. Странный взгляд, которым она продолжала одаривать Эмму. Ее общая печаль. Теперь, когда она знала этот единственный факт, все обрело смысл. Она была двадцатичетырехлетней женщиной, живущей в чулане. Очевидно, 2015 год не обещал, что лесбиянка действительно выйдет на улицу. — О боже. — Реджина сползла на пол, закрыв лицо руками. — Реджина, меня не волнует, что ты лесбиянка! Эмма поджала губы. Неа. Нет, это прозвучало не совсем правильно. Мгновенно руки Реджины убрали с ее лица, бросив на нее сухой и слегка обиженный взгляд. Дубль два. — Я имею в виду, это хорошо, что ты лесбиянка — для меня. Боже, меня так влечет к тебе. Я имею в виду, это не самая плохая вещь в мире! Во всяком случае — разве это не хорошее развитие событий? Если только… я имею в виду, если только я тебя не привлекаю. — О, Эмма, — руки Реджины запустились ей в волосы, и Эмма смогла увидеть ее ошеломленное мокрое лицо, когда ее плечи поникли. — Словами не передать, насколько невероятно ты меня привлекаешь. — Надежды Эммы вспыхнули и тут же погасли. — Но ты не понимаешь, я больше не могу быть лесбиянкой. Бастинда невероятна гомофобна, как и большинство писателей. Если кто-нибудь узнает об этом, я потеряю свою работу и свою карьеру. — Послушай, Реджина, пожалуйста, перестань плакать, просто, я не знаю, вернись сюда. Встань с пола. Это отель, помнишь? Реджина посмотрела на пустое место рядом с Эммой, как будто это была яма с лавой. — Эмма. — Она покачала головой: — Тебе нужно идти. Черт. Эмма села, боль сжала ее грудь, — Реджина, мне жаль. Я действительно не хотел этого делать. Мне не следовало целовать тебя. Послушай, мы явно увлечены друг другом, но после завтрашнего дня мы буквально никогда больше не увидим друг друга. Если ты хочешь, мы могли бы насладиться нашей ночью. Если нет, то это тоже нормально. В любом случае, я никому не скажу. Кому бы я сказал, что мне действительно поверят? Просто… пожалуйста, не выгоняй меня. Давай, возвращайся сюда. Хорошенькая, пожалуйста? Реджина все еще смотрела с нескрываемым трепетом. — Ты хочешь, чтобы я пообещала не прикасаться к тебе? — Спросила Эмма с кривой усмешкой, ее руки поднялись над головой. Реджина икнула, смахнув слезу, и ее ответ прозвучал как вздох. — Нет. Эмма обдумывала это с минуту, посасывая нижнюю губу. — Ты хочешь, чтобы я пообещала прикасаться к тебе? Реджина выглядела так, будто это слово причинило ей сильную боль. — Да. Сердце Эммы быстро сжалось. — Тогда иди сюда. — сказала она шепотом. — Эмма. Я не могу быть лесбиянкой. Эмма издала лающий смешок. — Прости, просто мне кажется, что ты такая, можешь ты быть такой или нет. Так что возвращайся. Реджина долго смотрела на нее, на ее лице отразилась война века. Наконец, она поднялась и поползла вверх по телу Эммы. Реджина была нерешительной, почти застенчивой, когда приблизилась, но затем их губы вновь соединились в обжигающей вспышке жара. Ноги Реджины обвились вокруг торса Эммы, ее руки запустились в волосы Эммы, когда они разделили вздох и стон. Она могла чувствовать, как сильно Реджина хотела, ее руки были такими крепкими вокруг нее, ее язык таким настойчивым. В чем был вред? Ее руки скользнули вниз по горлу Реджины, к ключице, где она провела пальцами вверх и вниз, прислушиваясь к тихим восхищенным звукам, которые издавала Реджина. Эмма толкнула и, защищающе обхватив ее руками, Эмма уложила Реджину на спину и уткнулась носом в горло Реджины. — Итак, тогда, вчера. — Эмма усмехнулась в ключицу Реджины.-Во время фотосессии? — Чистая пытка. — А танцы сегодня вечером? — Искушение, в которое ты не поверишь. — Когда ты пригласила Мулан на танец? — О-о-о, ревнуешь. Такая ревнивая. Бедро Эммы оказалось между ног Реджины, и она издала долгий, глубокий стон, сильнее притягивая ее к себе. — Боже, ты потрясающе пахнешь. Это одна из моих любимых черт в тебе. — Она говорила между укусами, поцелуями и посасываниями. — Боже, ты потрясающая. Я не могу поверить, как мне повезло. Я не могу… ты… — Она издала стон, когда снова поцеловала Реджину, поцеловала ее так, как хотела целовать ее уже несколько дней: долго и глубоко. Реджина вздохнула, теплым томным вздохом и зачесала волосы Эммы назад. Она обхватила обе стороны лица Эммы, и Эмма с большой тревогой увидела, что Реджина выглядит… убитой горем. — Что? Что случилось? — Она провела большим пальцем по своим губам и пожалела, что не знает, как навсегда избавиться от этого лица. -Эмма, если у тебя нет ко мне никакого реального интереса, все в порядке. Тебе не нужно притворяться. Это всегда все из-за Кольт. Я знаю. Я вижу, как ты иногда смотришь на меня. Так что, если это то, что происходит, все в порядке. Просто…просто продолжай целовать меня, хорошо? Ты чувствуешь… ты чувствуешь себя так хорошо. Это так приятно — наконец-то прикоснуться к тебе. — Что? Как… как я смотрю на тебя? Реджина издала смешок. — Я не знаю. Например, ты хочешь поглотить ее — меня — ее. Эмма мгновение изучала одинокое лицо под своим, волна гнева захлестнула ее, прежде чем она отстранилась, откинувшись назад, чтобы она могла ясно видеть ее. — Ну и что? Ты просто позволишь мне трахнуть тебя, чтобы у тебя был свой момент с женщиной, а я могла трахнуть Аннабеллу Колт? — Неужели Реджина действительно так мало думала о ней? Неужели она действительно так мало думала о себе? Она сказала это с юмором, но она могла видеть, что Реджина знала, что она не шутила. — Я… Эмма откинулась на спинку кровати и попыталась решить, кричать ей или плакать. — Когда я сказала, что мне повезло, я имела в виду, что мне повезло, что кто-то такой удивительный, как ты, захотел кого-то вроде меня; что ты вообще дала мне шанс стать твоим другом. — Эмма укусила. — Эмма, я просто сказала, если. Я не говорю, что это правда. Давай же. — Она подтолкнула ее носком, но Эмма еще не была готова рассмеяться. — Ты просто хочешь сказать, что если это правда, то ты не хочешь знать? — Она изучала красивую женщину, лежащую поперек кровати. — Могу я спросить тебя кое о чем? — Да. — Кто сделал это с тобой? Кто внушил тебе такую уверенность, что ты ничего не стоишь после Анны? Рот Реджины приоткрылся. Прямо сейчас она выглядела такой юной ранимой девушкой, внезапно ставшей совсем юной в свои двадцать четыре года. А затем, к удивлению Эммы, она сказала: — Моя мать, а также ряд бывших любовников. — Похожа ли я на кого-нибудь из этих людей?. Реджина одарила ее робкой улыбкой. — Также. Мне всегда нравился Колстед. Извини, но это так. Но ты не Колт, Реджина. Разве я не сказала это всего несколько минут назад? Я знаю, что ты не Колт. Я не хочу, чтобы ты была такой! Боже, вы все как будто забываете, что вы — это не ваши персонажи. И если я когда-нибудь смотрел на тебя так, будто хотел кого-то сожрать, что ж, во-первых, это смущает, но это потому, что у меня к тебе что-то вроде чувств. Женщина, которая боится танцевать и основала благотворительную организацию из-за своей лучшей подруги детства. — Эмма. — Реджина встала и опустилась перед ней на колени. Ее губы снова осторожно нашли губы Эммы, умоляя. Она могла чувствовать отчаянное желание Реджины сделать лучше. — Я все испортила. Мне очень жаль. Я не хотела этого говорить. Пожалуйста, притворись, что я этого не делала. Давай вернемся к тому, как это было раньше. — Страстный, наводящий на размышления поцелуй Реджины почти покорил Эмму. Эмма поймала свои руки, которые пытались сомкнуться вокруг нее: — Нееет, я не могу. — Что? — Воскликнула Реджина, проверяя свое лицо, чтобы убедиться, что она не дразнится. Ооооо дерьмо, она так сильно пожалеет об этом, она знала это. — Я не могу спать с тобой. Так сильно, как я хочу, и, боже, я хочу. Я не могу. Реджина прикусила губу. — Почему? — Потому что! — Эмма «плакала», уткнувшись лицом в шею Реджины. — Если я пересплю с тобой сейчас, ты просто будешь помнить меня как фанатку, которая, возможно, просто хотела трахнуть Анну однажды ночью. И я, — голова Эммы со стуком ударилась о спинку кровати, — я этого не вынесу. Ты просто… ты стоишь намного больше, чем сама о себе думаешь, Реджина. — Правда? — спросила она дразнящим голосом, но Эмме показалось, что она услышала малейший намек на неуверенность. — Да. Ты такова. — Эмма засмеялась. — Ты издеваешься надо мной? Глаза Реджины сияли, когда она обвила руками шею Эммы. Эмма не смогла удержаться от улыбки. Она думала, что Реджине отчасти понравился отказ Эммы. — Хорошо. Пусть она наслаждается тем, что о ней заботятся. На этот раз их поцелуи были медленными и мягкими, пока, наконец, Эмме не пришлось остановиться, иначе она нарушила свое собственное слово. Она затащила Реджину под одеяло и подоткнула ее к себе, маленькую ложечку к большой ложечке Эммы. Она поцеловала Реджину в плечо и выключила свет, затем крепко обняла ее, сжимая изо всех сил, чувствуя, что это именно то, в чем нуждалась Реджина. Через некоторое время тело Реджины пошевелилось, когда она сделала глубокий вдох, долгий вздох перед сном. — Я верю тебе, Эмма. Затем она почувствовала, как Реджина расслабилась, проваливаясь в сон.