Influential Fiction / Литературное вмешательство

      Он нервно одергивает на себе рубашку, но не потому, что хочет как-то по-особому выглядеть, а потому что это единственный способ чем-то занять тревожно трясущиеся руки.              Мью ждал этого вечера несколько дней, выторговывая каждый свободный час у Пита и тех, кто хочет видеть его у себя на шоу/интервью/съемках. Да, каждую минуту нужно было выгрызать практически зубами, чтобы сегодня он мог сделать наконец то, что расставит точки над i и другими буквами чуждого ему алфавита.              — Господин Суппасит, может, принести вам вина? — официант просачивается в его отдельную кабинку. — Пока вы ждете… своего спутника.              А почему бы и да!              Поэтому он кивает:              — Да, можно, — и тыкает в винной карте на знакомое название. — Его, пожалуйста.              Вино красиво льется в бокал, захватывая розовой пленкой стенки. Он делает первый пробный глоток и кивает, ожидая, пока количество миллилитров вырастет до приемлемого уровня:              — Благодарю.              Ему и правда сегодня нужен алкоголь для храбрости, потому что…              — О, ты уже тут?              Мью делает несколько глотков, как будто вливает в тело анестезию, чтобы затем поставить напиток на стол и подняться, приветствуя парня:              — Да, освободился пораньше.              Кинн знакомо обольстительно улыбается:              — Мне так приятно, что ради меня.              Хочется насмешливо фыркнуть, но он тщательно контролирует выражение лица и руку, которую нельзя мгновенно выдергивать из захвата, как бы того ни хотелось:              — Ты же нашел мой телефон.              Парень делано дуется:              — И только поэтому?              Хочется сказать прямо в лицо “ну ты же этого и добивался”, но Мью мило улыбается:              — Конечно же нет.              Парень присаживается и тянется за бутылкой, рассматривая этикетку:              — О, мерло? Люблю этот сорт.              — Тогда угощайся.              Но Кинн и без его предложения наполняет свой бокал, чтобы затем поднять его, предлагая тост:              — За долгожданную встречу.              “О, ты и понятия не имеешь, насколько долгожданную! И вымученную, если уж на то пошло”.              Но в ответ тоже поднимает свой бокал, заставляя хрусталь мелодично звенеть при контакте:              — За встречу.              Вино уже отлично пьется после первых нескольких глотков, как говорится, по накатанной, и Мью жалеет только о том, что не заказал к нему хоть какие-то закуски, потому что может быстро захмелеть. Но, кажется, Кинну это и надо: тот тут же подливает ему еще этой красной крови винограда:              — Позволь за тобой поухаживать.              Он еле удерживается, чтобы не фыркнуть.       Но подставляет свой бокал.              Надо продержаться еще немного:              — Давай сделаем заказ? — Мью берет в руки меню. — Помимо прекрасного вина тут отличная европейская кухня.              Еще пять минут: потрачено, пока они выбирали себе ужин и диктовали блюда официанту. Но стоило за тем закрыться двери, как Кинн с предвкушением улыбается, беря его руку снова и быка за рога:              — Я понимаю, что ты сейчас — знаменитость, и все очень сложно со свободным временем. Но мне бы хотелось, чтобы мы виделись чаще.              Он опускает глаза на их руки, словно оценивая степень близости:              — Раз ты понимаешь, что это сложно, то не нужно объяснять, что мое свободное время — это что-то из области фантастики. Даже на сон его не всегда хватает.              Чужие губы неприятно обжигают тыльную сторону ладони, как и вкрадчивый шепот:              — Возможно, у меня найдутся аргументы, чтобы это исправить?              Остро хочется залить в себя минимум литр вина, чтобы ничего не чувствовать, но Мью не успевает протянуть свободную руку за бокалом, потому что дверь открывается и охает знакомым голосом:              — Ох, простите!              Теперь он забывает о всех неприятных ощущениях, потому что жадно вглядывается в это растерянное лицо.       Потому что ради этого момента он все это терпел.              Галф выглядит растерянным, расстроенным, но не испуганным.       И в глазах нет ни грамма паники и/или узнавания — только горестная обида.       И странное разочарование.              Мью переводит взгляд на второго парня: тот явно не доволен, что их прервали, поэтому хмурит свои роскошные черные брови:              — Мью, это кто такой?              Теперь очередь незадачливого потенциального ухажера попасть под изучение, но и там нет ничего подозрительного: ни гримасы страха на лице, ни нервной дрожи в руках.              Ему очень стыдно за это представление, но другого варианта проверить их обоих сразу в голову не пришло. Зато теперь очевидно: эти двое не знают друг друга.              Потому что каким бы ты ни был гениальным актером, реакцию первых секунд очень сложно подделать. А в глазах Галфа столько разочарования и боли, что его сердце сжимается из-за чувства вины.              Но свою роль Мью вынужден играть до конца, поэтому встает со своего места и изображает сильное удивление:              — Галф?! Откуда ты тут? У нас же встреча с тобой завтра.              Парень смотрит на него глазами собаки, от которой только что отказался любимый хозяин:              — Сегодня, ты написал, что сегодня.              Он делает вид, что проверяет в телефоне их переписку:              — Ой, и правда! — и поднимает на расстроенного парня взгляд. — Прости, я перепутал даты!              Горечь в этих красивых глазах кислотой разъедает его грудную клетку, особенно когда Галф поджимает губы и еле слышно шепчет:              — Бывает. Тогда я пойду.              Ему стоит всех сил, чтобы не дернуться следом за парнем, остановить, объяснить, затереть эту обиду словами или, если ему позволят, прикосновениями. Но, к сожалению, нужно еще кое-что сделать, а именно решить вопрос с Кинном. Тот все еще дико не доволен, раздраженно зыркая на тихо закрывшуюся дверь:              — И кто это был?!              Он, не глядя на собеседника, щедро плещет себе в бокал и делает несколько больших глотков — все еще анестезия, да, но на этот раз из-за боли:              — Это мой коллега, сценарист моего будущего проекта. Мы с ним обсуждаем детали истории и героев, чтобы я смог сразу влиться в работу.              Парень не унимается:              — Просто коллега? Тот выглядел… расстроенным.              Мью фыркает, приводя весьма резонный аргумент:              — А как бы ты выглядел, если бы зря приехал на встречу?              И искренне надеется, что Кинн был слишком удивлен, чтобы за предсказуемым расстройством Галфа рассмотреть что-то большее.       Что-то, из-за чего он сейчас чувствует себя последним мерзавцем.              Тот, вроде бы, успокаивается и тоже берет бокал в руку, чтобы тоже пригубить напиток:              — А что за проект?              Ему нужно несколько секунд, чтобы сосредоточиться и выдать что-то связное:              — Экранизация его новеллы, но она сейчас немного дорабатывается, поэтому финальный вариант будет только через некоторое время.              Глаза напротив загораются:              — А в этом проекте не найдется места для меня? Кино меня всегда привлекало.              Так-так-так.       А вот тут мы, дамы и господа, кажется, подбираемся к сути всего этого спектакля.              Мью кладет подбородок на переплетенные пальцы, чтобы не упустить ни одной эмоции на лице напротив:              — Правда? Я как-то не замечал этого в университете.              Улыбка напротив, кажется, может растопить лед, но в этом случае она не поможет, потому что Мью — это айсберг, который встретил свой Титаник и не намерен останавливаться на пути к цели.              — Люди меняются, — тот легкомысленно пожимает плечами. — Теперь вот интересуюсь. Так что — поможешь?              Он делает вид, что задумался:              — От меня тут мало что зависит…              Кинн снова обольстительно улыбается и тянется, чтобы взять его руку и погладить тыльную сторону ладони:              — Но ты же стольких знаешь: словечко тут, словечно там…              Телефон как-то очень вовремя сигналит каким-то оповещением, поэтому свободной рукой он тянется, чтобы прочитать и тут же изобразить сильное сожаление, почти расстройство:              — Ой, прости, но это срочно — дома кое-что случилось. Мне нужно ехать.              И почти верит в искреннее недовольство парня:              — А как же ужин…              Мью кивает официанту, который просачивается в комнату и начинает расставлять блюда:              — Не переживай, все за мой счет. Наслаждайся!              Кинн не успевает открыть рот и что-то возразить, как он уже у стойки с администратором оплачивает счет и закрывает это сообщение из твиттера от одного знакомого, которое он так удачно использовал, чтобы затем набрать давно известный номер:              — Пи`Ти, простите, что так поздно, он без вашей помощи никак!              — Чего тебе, безобразник? — тот бурчит, но, вроде как, настроен благодушно.              — Я дико накосячил, поэтому мне нужно извиниться перед Галфом лично. Может, вы знаете его адрес?              Молчание становится невыносимым, но потом:              — Он просил никому его не сообщать — поклонники, сам понимаешь, но я его подвозил после той встречи в ресторане…              — Пи`Ти! — Мью готов умолять на коленях, но делать это немного пьяному на улице опасно.              — Я тебе ничего не говорил!              — Конечно!              — И только посмей из-за своей дурной головы запороть мне этот проект — ты не получишь у меня больше ни одной роли!              — Вы просто мой герой! Спасибо!              Теперь телефон сигналит о новом сообщении, в котором маячит его будущая точка назначения, чей адрес он и сообщает таксисту, в то время как в затуманенной алкоголем голове Мью пытается подобрать хотя бы несколько причин, чтобы Галф не послал его нахер уже на пороге.