Спокойной ночи, Вуди

      У преобладающего большинства спортсменов отсутствовали какие-либо понятия о стеснении. Коллективные поездки в чужие города, совместные раздевалки и душевые сближали не хуже общей постели.       Первым, что увидел совершенно забывший о появившемся у него соседе Оливер, стал по пояс голый Маркус.       Вуд пожалел, что после недавнего кошмара, закончившегося треклятым поцелуем, не выпросил выходной и не надрался, как обычно, в баре. Воспоминания о самом страшном дне в его не такой уж длинной жизни вспыхнули в голове ещё ярче, стоило ему увидеть Флинта.       Вернее, увидеть то, что на поле скрывалось под одеждой.       Выцветшую метку Пожирателя Смерти крестом перечёркивал тонкий шрам. От одного взгляда на череп со змеёй Оливера пробирало ознобом. Но страшнее был второй такой же формы шрам, только раз в пять крупнее. После Битвы за Хогвартс у Флинта остался подарок на память: глубокие бледные рубцы шершавыми полосами пересекали его грудь под левым плечом.       Поймав взгляд Вуда, беспардонно пялившегося на след от тёмного проклятия, Маркус лишь скривил губы и молча натянул майку со стеблями рогоза.       Язык Оливера значительно опережал любую здравую мысль, которая могла появиться у него в тот момент.       — Зачем ты это сделал тогда? — На лице парня заходили желваки. Он бы откусил себе язык, но забирать слова было уже поздно.       — Что? — абсолютно безэмоционально спросил Флинт, застёгивая кофту у самого горла. — Подставился? Я и не планировал. Рикошет.       — Точно. Тогда всё пошло… — фыркнул Вуд, забивая следующий вопрос поглубже в глотку. Помощник капитана явно не был готов к откровениям. Ему очень хотелось сказать «по пизде», но вместо этого он деликатно добавил: — Не по плану.       После настолько однозначной реакции Флинт как будто специально стал подниматься и сваливать в столовую раньше, чтобы избежать столкновения с соседом. Оливер не возражал. Они оба старались не замечать друг друга. И ни один из них не посмел бы просить переселения Маркуса в чью-то ещё гостиную.       Это была своеобразная проверка на способность ужиться в команде, которую, впрочем, выдумали они сами, а не тренер или менеджер.       Так продолжалось до тех пор, пока новому охотнику наконец не выделили собственные апартаменты. Через две двери от комнат Оливера.       Тогда сны, подобные прошлым кошмарам, начали настигать Вуда всё чаще, из-за чего он с даже ему не свойственным остервенением каждый раз мчался на тренировку, чтобы забыть о безумных и мучительных событиях прошлого.       Слизеринский морж как главный участник снов ранее Оливера не напрягал. Вспоминать драклов поцелуй было намного безболезненней, чем, например, смерть Колина Криви.       Или Фреда Уизли.       Но после переезда Флинта сновидения стали меняться.       Исчез бой, сюжет переносился то в гриффиндорскую башню, то в слизеринские подземелья, то вообще на самые высокие трибуны хогвартского стадиона. Вуд убеждал себя, что виной всему — недотрах, он боялся признавать, что в подсознании могли скрываться его тайные желания. Увеличение нагрузок из-за приближения финишной прямой в чемпионате Европы съедало всё свободное время, загоняя обессиленного вратаря в кровать ещё до одиннадцати вечера. А там его ждал Маркус…       — Вуди! — Гигантская рука Харди обрушилась на ничего не подозревающего парня, наклонившегося к уличному умывальнику. — Ой, извини.       Оливер закашлялся и недовольно посмотрел на капитана.       — Мы с Барнсом организовали вечеринку в честь успешного выхода в полуфинал. Флинт оказался даже результативнее Гриффитс — восемь попаданий из дюжины! — Из-за широкой спины Харди высунулся длинный и тощий, как шест под центральным кольцом, ловец. — Один ты почему-то с ранья сбежал на поле вместо того, чтобы помогать нам с добычей топлива.       — А я тут причём?       — Он же твой друг, — пробормотал Барнс, главный тихоня команды. — Думали, подскажешь, что ему нравится…       — Хренов морж мне не друг, — вскинулся Вуд, обдав товарищей холодными брызгами. Секунду подумав, он всё-таки кивнул. — Но за выпивкой я пойду.       С алкоголем череда его мучений имела все шансы неплохо закончиться хотя бы на этой неделе.       Гулянки всегда устраивали в апартаментах Харди, которые он ласково называл «кубриком» из-за круглых окон с коваными рамами. Широкая гостиная капитана по размерам едва ли сильно уступала общей комнате любого из хогвартских факультетов и прекрасно подходила для больших сборищ: столиков, кресел и мягких пуфов хватало на всех. Впервые побывав на местной тусовке, Оливер не удержался от восторженно-удивлённого свиста — ему-то досталось вполне обычное жильё.       С момента присоединения ко второму составу «синих» молодой вратарь бывал на местных гульбищах бесчисленное количество раз и последний — после назначения замом капитана. Или, как принято было говорить в команде, «мамочкой». На его счастье, крупномасштабные посиделки устраивались в обход требований руководства, а потому — достаточно редко. На памяти Харди случился всего один год, когда таких попоек было больше пяти.       Этот вечер ничуть не отличался от всех прошлых праздничных вечеров. Половину команды ждал следующий матч через три дня, а один из виновников торжества — Флинт — должен был отсиживаться на штрафной скамье.       Маркус нарочно сбил с метлы аж двоих охотников из парижской команды, но не остановился на этом и затормозил их ловца подсечкой, когда тот увидел снитч. Последний ход дал «Паддлмиру» отсрочку перед бенефисом Барнса для увеличения разрыва по очкам.       Присутствовавшая на послематчевой конференции дамочка в розовом, чьё имя Вуд благополучно забыл, сыпала весьма прозрачными намёками на то, что Флинт, вероятно, сгорает от неразделённой любви и потому вымещает стресс на противниках.       Четвертьфинал «рогозы» выиграли благодаря суровой тактике, разработанной под Маркуса. И за жёсткие методы он каждую встречу ловил несколько замечаний от судей. Как и в любом другом спорте, определённое число нарушений вело к отстранению на одну игру. Это, естественно, не относилось к аморальным действиям, несущим угрозу чьей-либо жизни. А простыми бесчестными манёврами охотник замены не брезговал.       Тем не менее его появление на поле подарило команде треть итогового счёта.       Версия журналистки ни одному здравомыслящему фанату квиддича не показалась бы достоверной, все знали: Флинт лишь «обнулял» свой пятнадцатый номер перед финалом. Там его стремление к победе любой ценой было нужнее.       Мысли о вечеринке первым озвучила охотница Гриффитс, восхищённая напором своего коллеги.       Приглашённых ждало море алкоголя, живое и порой обременительное общение с товарищами, а также абсолютная свобода в выборе одежды.       Вуд, который ещё в школьные годы породнился с джемперами, надел крупной вязки бежевый пуловер и магловские джинсы — после недель в спортивной форме они забавно давили на колени и пах.       Флинт же вырядился в строгую чёрную мантию, которая Оливеру напомнила недавний сон с перемещением из туалета в спальню Львиного Дома.       Как бы помощник капитана ни старался этого избежать, его усадили рядом с мрачным Флинтом, который будто и не принёс им недавно восемьдесят очков за почти рекордные пятнадцать минут, и главной заводилой после добряка Харди — Гриффитс. Эта бойкая леди имела привычку спаивать окружающих в два раза быстрее тех, кому посчастливилось занять места в другой части помещения.       Однако в этот раз Вуд нисколько не возражал.       На столике перед охотниками дымились два «Трансильванских блока» на смородиновом роме, а вратарю по традиции в качестве первого напитка досталась «Морская звезда на палочке». Оливер отрешённо крутил между пальцами спрессованную из чёрного порошка звездочку.       — Эй, твой тост первый. — Гриффитс осторожно, но ощутимо пнула замечтавшегося парня и ухмыльнулась.       Все собравшиеся притихли и повернулись к Вуду. Даже Маркус поднял глаза от коктейля и впился ими в давнего соперника. От неожиданного внимания тот нервно хмыкнул и бросил звезду в центр напитка.       — Только ради тебя, Вайлда, — подождав, пока его шот достаточно вспенится, огрызнулся Оливер и взял в руку стопку. — Давай не сдохни на следующей игре, моржовая рожа!       Девушка, изумлённая таким пожеланием, подавилась, впечатлительный Харди вздрогнул, разлив пиво, Флинт же громогласно заржал. Его смех чем-то напомнил звериный рык. Подняв свой стакан, он сощурился и с улыбкой-оскалом бросил:       — Жду от тебя того же в полуфинале, чокнутый дятел!