Дурацкие мысли по.... 3

      Прошла ровно неделя с того момента, как Саша вернулась из своего безрассудного путешествия, но Меллоун и носа не казал в семейство Джиген. Не звонил и не интересовался, приветы не передавал.       И вот Эмма решила всё-таки выяснить, что происходит. После работы села в свой серебристый Фиат и отправилась к Мику домой, не предупредив ни отца, ни сына.       Waterfalls, а так именно именовалась территория, на которой стоял дом Меллоуна, был далеко от Лос-Анджелеса, не доезжая Лагуна-Бич. Если на Старой Земле вся эта территория была забита домами знаменитостей, то на Новой Земле — это были деревья, кусты, скалы, скоростное шоссе и горы — с одной стороны и океан — со второй.       Около въезда на территорию стоял почтовый ящик и плакат, извещавший о том, что это частная территория. Съезд почти что сразу исчезал за большими деревьями, поэтому Эмма не без опаски направила машину туда; дорога причудливо извивалась между деревьями. Эмма видела солнечные полянки и мрачные кусты, но вот дорога кончилась и уперлась в двухэтажный дом с двойной верандой; слева стоял большой гараж, справа — неровная линия кустов и деревьев.       Около веранды играла Шарлотта в голубом комбезе. Она увлеченно возила по песку большую машинку.       Увидев миссис Джиген, выбирающуюся из машины, девочка вскочила на ноги и побежала к ней с восторженным воплем:       — Баба Эмма приехала!!! — налетела и сразу же полезла обниматься.       — Ну-ну, крошка, — Эмма обхватила крошку и поцеловала в лоб, — а где мама?       — Мамама на кухне, — объяснила малявка звонким голосом, — пойдем, бабаба.       В окно кухни высунулась серебристая голова Снежаны.       — Мама Эмма?       Та помахала ей рукой.

***

      — Что-то с Миком? — первые слова, которые услышала Эмма, переступив порог кухни.       — Нет, Снежка, — ответила миссис Джиген, — я хотела бы переговорить с твоим мужем.       — Он приедет в часов семь, — ответила, улыбнувшись Снежана, — а я пока приготовлю тебе фруктовое смузи с оладушками.       До семи часов Эмма сидела на кухни, пила фруктовое смузи и ела толстые оладушки. Смотрела на ладную фигуру миссис Меллоун, упакованную в короткие шорты с бахромой канареечного цвета и топ-майку салатного.       — Я и была такая же юная, когда познакомилась с Хью, — думалось Эмме, — а потом случились все эти передряги и ко второму замужеству я уже подошла, умудренной опытом, зрелой женщиной, но с Дайчиком я чувствую себя такой же юной и беззаботной, как теперь Снежка с Миком.       В семь часов около дома зашуршали шины и Шарлотта выскочила встречать отца. Так и вошли — Мик, а на руках — дочь.       — Эмма? — Мик удивленно посмотрел на неё, — что-то произошло?       — Мне надо поговорить с тобой, — собралась силами химера, — о… Саше…       — Ладно, — улыбка пропала и лицо отвердело, — подожди меня, я переоденусь, — ссадил дочь на стул, страстно поцеловал супругу в губы и ушел на второй этаж.       Минут через тридцать спустился и поманил Эмму за собой.       Вышли на заднее крыльцо и уселись на ступеньки.       — И что ты хочешь мне сказать? — спросил Мик, уставившись на темнеющий поверх верхушек кустов океан.       — Почему ты нас избегаешь? — вопросом на вопрос ответила Эмма, — неделя прошла, а ты глаз не кажешь… Саша хочет помириться с тобой…       — Помирится, говоришь… — в голосе Мика прозвучала горечь, — а я не хочу мириться. Хватит!!! — вскочил на ноги и встал перед химерой, — кто-то из вас, двоих, когда-нибудь поинтересовался моим самочувствием, моими проблемами? Нет. Ни ты, ни твоя дочь не интересовались мною. А знаешь… почему? Потому, что вам нужен полезный человек для пиздецов. Я, как человек, вас никогда не интересовал и не буду интересовать. Вы обе считаете, что я вам должен… Я вам ничего не должен и не обязан… Не обязан вытаскивать вашу дочь, Эмма Сильверштейн, из передряг и не должен этого делать…       — Что ты такое говоришь?! — возмутилась Эмма, — мы всегда…       — Нет. Никогда. Да, конечно, полицейским редко говорят спасибо, но, спасая вашу дочь, я действовал, как частное лицо. Услуги телохранителя стоят дорого, а вы в моем лице обрели бесплатного телохранителя, не правда ли удобно? У вас язык отвалится, если вы меня поблагодарите? Отвалится… Думаете небось, что нафига мы будем спасибо говорить… Одно слово и… ничего не происходит… Я спасаю эту тварь…       — Моя дочь не тварь!!! — вскипела Эмма.       — Тварь и неблагодарная скотина, — припечатал Мик, — хватит меня использовать!!! В меня стреляют, режут, взрывают и что я получаю? Я получаю тучу претензий и не одного слова благодарностей. Мавр дело сделал, мавр может уходить… Вы со своей христианской доктриной, Эмма, воспитали мерзкого манипулятора, который готов идти по головам. Ах, ах — я слабая бедная неумеха, я ничего не могу, я ничего не знаю, — с яростью передразнил Меллоун, — я пытался её научить и что? Мы не можем, потому, что нам это не надо… потому, что всегда на помощь придут взрослые дяди и тети, которые и спасут белокурую дурочку от всех передряг…       — Ты не можешь так утверждать?! — запальчиво крикнула Эмма, хотя она уже понимала, что слова полицейского — правда. Горькая злая правда. Что они сделали, чтобы оплатить услуги человека, который превратил их жизнь в счастье — НИЧЕГО!       — Я вот умру или заболею, или меня ранят… — продолжил лейтенант, сжимая кулаки, — и… я должен бежать спасать эту шавку хвостатую от очередного маньяка? Истекая кровью, да? А научиться пользоваться силой мы не можем. Ответственность, а вот как раз её мы себе на плечи взваливать не будем. Для этого есть папа, братик и полицейский-идиот… Иногда достаточно одного слова, мадам, маленького слова… Но нет… Поэтому я не собираюсь мириться с… вашей дочерью… мой совет прост — отправьте её учится куда-нибудь в университет. Не онлайн, а в реальности. Хватит этой семнадцатилетней кобыле за мамкину юбку прятаться, да за папиной спиной хоронится.       — Но ведь… — промямлила миссис Джиген.       — Все очень просто! — отрезал коп, — дали в глаз — ударь сам. Пнули — врежь противнику, укуси, исцарапай… Пока вы тут проповедовали христианское смирение, мир изменился. Да ваш первый муж был жив, миссис Джиген, если бы он не стал плакать и стонать, а пошел бы и скандал устроил, укусил бы кого-нибудь. В тюремной больнице или в ветеринарной ему бы операцию сделали. Ну нет… потыкался по больницам и лег умирать!       — ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ?!!! — Эмма занесла руку, чтобы ударить, но Мик крепко сжал её запястье.       — Только посмейте, и я сломаю вам руку, мадам!!! Да, я смею утверждать, что христианское смирение в этом случае было неуместно и губительно. А ваша дочь могла бы избежать половину проблем, если бы была более агрессивной. Натравили собаку — разорви собаку в клочья. Никто и не подумают на такое невинное существо. Ну нет же… мы будем и плакать, и рыдать, и мозги полоскать сказками об нежном сердечке, которое обливается кровью от несправедливостей. А теперь, прошу меня извинить, мадам, — Мик выпустил запястье Эммы, раскрыл крылья и прянул в темное небо.       Эмма вернулась в кухню в подавленном состоянии духа. Она никогда не видела Меллоуна в столь большой ярости и задним умом понимала, что он кругом прав.       — Он улетел? — спросила Снежана, ставя перед Эммой стакан с молочным коктейлем.       — Да, наговорил мне кучу нелицеприятных слов, — миссис Джиген нахмурилась, — и улетел.       — Он прав, мама Эмма, — мягко сказала Снежана, — вы действительно очень потребительски к нему относитесь. Даже вот сегодня… сколько вы его знаете, а в гости приехали первый раз! Знаешь, Мик иногда плачет в подушку от бессилья, он не резиновый, ему не разорваться, и он не может спасать всех. Когда он помогает вам, где-то погибает человек, которого можно было спасти. Ты не знаешь его привычек, его увлечений, его душу, его сердца… Для тебя Мик — пустое место.       — Снежка, но…       — Да, вы пытались его усыновить, — кивнула молодая женщина, — но, знаешь, я думаю, что вы это хотели сделать не от чистого сердца…       — Это как? — ошарашенно воззрилась на неё Эмма.       — Он был бы ОБЯЗАН спасать Сашу на правах брата и ДОЛЖЕН был это делать, ибо вы были бы ОДНОЙ СЕМЬЕЙ, а сейчас Мик НЕ ОБЯЗАН этого делать и НЕ ДОЛЖЕН, но он делает это, ибо вы — его друзья. А он не любит, чтобы его друзьям было плохо.       — Что мы делаем не так?! — вскричала запутавшаяся химера.       — Скажите ему спасибо, — улыбнулась миссис Меллоун, — поблагодарите… любым способом… Но не сейчас, сейчас поздно. Потом, когда он опять явится спасти кого-нибудь из вашей семьи.       — И всё?       — И всё. По-крайней мере, Мик будет знать, что вы любите его.

***

      Поздним вечером Эмма добралась до дома.       Дайсуке её ждал в гостиной.       — Лисенок? — встал ей навстречу, — ты где была?       — В гостях была, — Эмма плюхнулась на диван.       — Ужин тебя ждет, — Дайсуке поцеловал супругу, — горячий. Дети спят.       — Нам надо поговорить, Дайчик.       — Поговорим, — согласился Джиген, — только ты пока поешь, потом умойся, а там ляжем в кровать и поговорим.       После ужина.       — Что случилось, когда вы Сашу спасали? — спросила Эмма, лежа под одеялом.       — Ну, — брюнет засопел, — а что тебя интересует?       — Всё.       — Тогда слушай, — и частный детектив вкратце пересказал все перипетии спасения, — Мик на планете Санд действовал исключительно на силе воли. Он бы с такими ранениями не выдюжил. Но, как только мы оказались на борту, он тут же отключился… А почему тебя это так заинтересовало?       — Я была у Мика в гостях, — ответила жена, — и у нас с ним состоялся, — тут она вздохнула, — очень нелицеприятный разговор. Он мне наговорил очень много горьких и злых слов, но я теперь понимаю, что его претензии к нам чертовски обоснованы…       — Вон оно что, — протянул Джиген, — понятно. Мик на вас обиделся. И он прав.       — Ты тоже так считаешь? — всхлипнула Эмма.       — Давно считаю, что к Мику вы обе относитесь пренебрежительно, что ты, что Саша. А ведь не будь его, вот этого всего не было, — бывший стрелок обвел рукой комнату, — я бы не встретил тебя, одуванчик мой пушистый, и мы бы никогда не создали семью… Вам надо срочно пересматривать политику отношений…       — А еще Мик сказал, что пора нашу девочку в мир реальный отправлять, что она так и будет прятаться за маму и папу, палец о палец не ударит… будет ждать, когда её спасать придут…       — Прав, чертяка, — тяжело вздохнул глава семьи, — кругом прав. Но это уже нам с тобой решать, лисенок.       — Так он прав? И его претензии обоснованы?       — Да, — еще раз тяжело вздохнул Дайсуке, — давай спать, а завтра я с Миком лично поговорю. Спокойной ночи, любимая!