Жизнь после смерти

— Девочка моя, ну где ты так долго? Мы тебя к обеду ждем… — Иду, дедушка, иду, — произнесла запыхавшаяся Лали. — Дай раздеться и вымыть руки. Старый Огюст показательно нахмурился, но счастливый блеск из его окруженных глубокими морщинами глаз не пропал. — Опять соседушки проходу не давали? Лали только покачала головой и принялась снимать накинутую поверх легкого платья кофточку. — А как ты думаешь? За сегодняшнее утро ничего не поменялось, — проговорила она, проходя от умывальника на кухню. — И зачем тебе надо было рассказывать всей деревне о письме Этьена? Мне еще предложение не сделали, а вся деревня уже готовится к свадьбе. Моей свадьбе! — Да… Они так не радовались, когда об освобождении Парижа объявили, — проговорила мадам Марго укоризненно, и отодвинула для Лали стул, маленький животик девушки уже был хорошо заметен и старушка старалась оберегать будущую маму. — Вот - вот, — проговорила Лали и благодарно кивнула, пряча робкую улыбку, которая не сходила с ее лица с тех самых пор как она распечатала письмо Этьена. Старый Огюст только отмахнулся и принялся за суп исподлобья рассматривая своих домашних. Он был рад и горд за свою малышку, а потому ни чувствовал своей вины в том, что хочет, чтобы родная деревня знала, какая она у него красавица и умница. Не к каждой деревенской девушке женихи из Парижа сватаются, да не абы какие, а герои Сопротивления. А в том, что Этьен ее герой, старик ни капли не сомневался. У его внучки все в порядке и с головой и со вкусом. Молодые сейчас, конечно, традиций не соблюдают и по-быстрому распишутся в мэрии Арроманша, но Огюсту хотелось праздника, как и всем жителям деревни, после тяжелых голодных лет войны. Лали теперь старалась без надобности по деревне не гулять, соседи ей проходу не давали, поздравляли со скорым браком, беззлобно шутили насчет молодой голубки, тоскующей в ожидании своего голубка, а те, что попроще да посмелей и вовсе паясничали грубовато да без затей. Лали обиделась было на деда, но та искренность, с которой вся деревня принялась готовится к свадьбе, обсуждая нехитрые угощения и перетряхивая лучшие наряды, вскоре полностью ее обезоружила. Коля, тихим изваянием присутствовавший на почти семейном обеде, не заметил, что суп его уже давно остыл, потому что мыслями был слишком далеко. Зато состояние его отлично заметила бабушка, да и как ей было не заметить, если знала она больше чем другие. Знала, кем является тот друг, что совсем скоро, со дня на день, появится в Белльвилле вместе с женихом Лали. В тот день, когда пришло письмо, именно бабушка без слов, одним проникновенным взглядом ответила на невысказанный любимым внуком вопрос. «Прав ты, Николенька. Он это — Он. Йаков Гуро и есть твой… Яша! Не ошиблось твое сердце, да и я была права, утверждая, что сведет вас Судьба что бы ни случилось!» Вскоре начались приятные хлопоты, в которые Коля был тут же втянут словно враз помолодевшим Огюстом, но он ни на мгновение не прекращал помнить и ждать. Его Яша… Яков Петрович каким-то неведомым образом примкнул к Сопротивлению, подружился с Этьеном и нашел дорогу к нему. Коля ни капли не сомневался, что его тоже вело сердце. Из-за стола Коля вышел практически голодным и сказу же пошел на улицу, где они со старым Симонэ уже второй день сколачивали столы для встречи дорогих гостей. Коля был рад занять если не голову, то хотя бы руки. За работой быстрее течет время. Они практически заканчивали работу, когда на крыльце дома появилась светящаяся от счастья Лали, прижимая к груди отливающий перламутром сверток. — Николя, дедушка, мадам Марго настоящая волшебница… У меня будет самое лучшее платье на свете! Оказалось, что бабушка презентовала Лали отрез расшитой по-старинному шелковистой светлой ткани, такой прекрасной и неожиданной среди всеобщего дефицита на самое необходимое. — Долго берегла я его, голубка, — услышал Коля слова бабушки. — Сама, видишь, цветы и букеты нашивала. Тебе теперь вот пригодилось, да ни на что-нибудь, а на свадебное платье… — Но это же очень - очень дорого… Я не могу… — Можешь. — Коля уже знал что с бабушкой спорить бесполезно. — Не сегодня-завтра явится суженый, а у нас еще и платье не готово. Хороши же мы с тобой будем! Так что давай думай над фасоном и за выкройку. Пускай и без венчания, но свадьба, на которую точно соберется вся деревня, есть свадьба. А невеста должна быть в красивом платье. Потому, голубка, давай-ка не будем терять время на ненужные пререкания. Старый Симонэ только крякнул от довольства и еще пуще надулся от важности, а Коля вновь залюбовался названной сестрой, которая наконец загорелась как любая юная невеста, раскраснелась и начала расписывать платье, которое ей бы хотелось. Дальше Коля уже не слушал, потому что их с Симонэ дамы скрылись в доме и, судя по разговору, всю следующую неделю будут заняты исключительно платьем будущей мадам Моршаль. Вот только показалось Коле, что не уловил он чего-то, что бабушкой между строк сказано было. Последние две недели тянулись для Коли бесконечно. Иногда ему даже начинало казаться, что он выдумал таинственного Якова Гуро, а советский разведчик и шпион Яков Петрович Гурьев уже давно лежит в сырой земле… Устав от постоянного напряженного ожидания, Коля временами выпадал из реальности, видя перед мысленным взором любимые темные глаза и только суета и хлопоты вокруг не давали ему впасть в уныние. В последние дни все и вовсе валилось из рук. Коля ждал. Наверное, впервые в жизни с так сильно и тревожно колотящимся сердцем, искусанными в кровь губами и бессонными ночами, от которых не спасали даже бабушкины отвары… Вот и сейчас Коля, задумавшись, едва не попал себе по руке молотком. Заметив это, старый Симонэ грозно крякнул и отправил внука отдыхать: — Иди-иди, умаялся весь, а то свадьба на носу, а ты без руки надумал остаться. Коля отлично понимал, что отдых ему ничем не поможет, но отложил молоток, поднялся и потихоньку пошел к морю. На свой берег. Сегодня сентябрьское море было лазурным и спокойным. Оно, точно счастливый ласковый котенок, ластилось к ногам, звало поиграть. Коля долго всматривался в знакомую синь, а потом решил смыть с себя тревогу и усталость, выплеснуть глубоко запрятанный страх. Раздевшись, он нырнул в приветливую теплую воду, которая приняв его в свои объятия… обласкала, словно чьи-то теплые, нежные, любимые руки коснулись… Что за мысли? Тело вдруг стало легким и невесомым, но Коля уже не наслаждался купанием, а досадовал сам на себя. Но неуместные мысли не унимались, как и образы, что приходили к нему во снах. Сладкие, тягучие, такие же желанные, как и их с Яшей недопоцелуй перед разлукой. Как бы Коле хотелось его повторить и не просто повторить, а довести до конца и понять, каково это — целовать любимого. Задохнувшись от стыда за собственные мысли, Коля нырнул, не заметив, как на его берегу появились двое в военной форме. Крепкий, сероглазый, беззаботно улыбающийся юноша, что казался сейчас младше своих лет и его зрелый темноволосый спутник с сединой волосах и затаенной болью в выразительных темных глазах. Не замечая купающегося в двух шагах Коли, последний с наслаждением втянул соленый воздух всей грудью и ответил улыбающемуся юноше что стоял с ним плечом к плечу: — Не могу не согласиться с тобой, Этьен! Это действительно самое лучшее место на земле…