Жизнь после смерти

Первый сентябрьский день в Белльвилле выдался теплым. Коля сидел прямо на песке, вдыхая солоноватый дух моря. Чайки отвратительно-громко кричали где-то высоко, носясь между грозовых облаков, наползающих из-за горизонта. Море сегодня было неспокойным с самого утра, волновалось, рвалось куда-то, вставало на дыбы и накидывалось на песчаный пляж, подобно жадному морскому чудовищу. Зарываясь ступнями во влажный песок, Коля вглядывался в мутную морскую синь — шторм поднимал песок и ил со дна, нарушая привычную прозрачность. Тяжело вздохнув, Коля вдруг подумал о том, как же близки они со стихией. Сейчас в его душе тоже был шторм. Чувства и эмоции разрывали грудь, а он так и не решился действовать. Была ли это слабость, он не знал, знал только, что не смог уйти, бросить бабушку и родную уже семью Симонэ, хотя сердце не желало слушать разумные доводы и ежесекундно рвалось в сторону Парижа к Якову Петровичу… к Яше. Прошло уже три недели с тех пор, как на него обрушился сон с тяжелыми откровениями из прошлого. В первые дни Коля копался в себе, плохо спал, практически не ел и все думал, чувствовал, размышлял, чтобы в конце концов понять, что не держит на любимого никакой обиды, как не может осуждать его ни за какие поступки и действия. Судьба и так была к ним слишком строга. Коля безумно беспокоился за Якова и если бы не бабушка, которая отговорила его от необдуманных поступков, давно сорвался в Париж. По ее словам, если Коля и нашел бы там Якова, то ничем бы не помог, даже наоборот помешал, заставив еще сильнее волноваться за самого себя. Да и Лали и старому Симонэ, которые приняли его как родного, он был сейчас нужнее. А вот когда кончится война, все у него будет… А на резонное заявление Коли, что Яков считает его погибшим и теперь не будет держаться за жизнь, бабушка только таинственно улыбнулась: — Не все то, чем кажется, Николенька, — сказала она. — Раз судьба твоя такая, внучок, за ним лететь, то жди. А пока будь рядом с теми, к кому тебя судьба эта привела… Как в воду глядела в тот вечер старая Марфа. На следующее утро Лали проснулась вся в неожиданных слезах, переполошив весь дом. Оказалось, что ей приснился смертельно раненый Этьен, лежащий на ослепительно белой кушетке, а в уголках его губ вскипали кровавые пузыри. Совместными усилиями, уговаривая, что подобными волнениями она только причинит вред малышу, Коля с бабушкой еле ее успокоили… Коля со всей уверенностью заявив, что это «только сон» все же не мог отделаться от неприятного тянущего чувства за грудиной… В то утро Коля уверился в том, что бабушка всегда права и он действительно «нужен здесь», но волноваться за Яшу не перестал, потому в любую свободную минуту убегал к морю, неосознанно ища уединения… Так случилось и сегодня — он расправился с ежедневной рутинной работой: покормил кур, которых завел старый Симонэ, отвоевав парочку несушек у свояченицы Дидье, сходил к той же свояченице за молоком, приготовил нехитрый, но сытный обед, помог бабушке, которую на людях приходилось называть мадам Марго, с уборкой в комнатах, прогулялся вокруг дома с посвежевшей от хорошего питания Лали, а потом сбежал сюда, на свой берег, как его называл… У его ног кипело и шипело море… обрушивая волны на берег, а Коля прикрыл глаза, силясь представить, как там сейчас его Яков. Его! Коля был уверен, что если любимый и не помнит все свои жизни, то его, Колю Алова, он помнит наверняка. Помнит и любит. Несмотря на все толки в деревне и вести, что привозили ежедневно перекупщики о том, что скоро будет штурм Парижа, Сопротивление обязательно победит, а значит война наконец закончится, Коля не мог не волноваться. А море словно чувствуя его страхи и сомнения сопереживало, тянулось к нему, пело для него. Коля так погрузился в его пение, что не услышал легкой девичьей поступи и только когда Лали опустилась рядом с ним на песок, поднял глаза и онемел, увидев на щеках девушки слезы. — Париж освобожден, — сияя глазами, проговорила названная сестра, с трудом удерживая в груди рыдания. — А еще… До меня наконец добралось письмо от Этьена. Он жив, Николя! Жив!!! Он любит меня и скоро… скоро вернется в Белльвилль! И не один. — Не один? — переспросил Коля, чувствуя, как гул моря нарастает, предвосхищая близкую грозу, а вместе с ним отчего-то начинает учащенно биться его собственное сердце.  — С боевым товарищем и другом, с примкнувшим к Сопротивлению русским, — ответила Лали, мягко улыбаясь и утирая слезы. — С неким Йаковом Гуро…