Take me to church

Утро выдалось невероятно отвратительным. Будильник, казалось, возненавидел всех людей в целом и Эйджиро в частности, поэтому его трель казалась омерзительно оглушающей. Киришиме стоило огромных усилий подняться с кровати, он так и не смог нормально поспать. А ведь воскресенье уже послезавтра, на проповеди нужно быть бодрым и свежим, так что в субботу Киришима пообещал себе отоспаться на неделю вперёд. Голова гудела, как чугунный котёл, и совершенно ничего не хотелось делать, но просить отгул на работе не позволила совесть, поэтому пришлось собираться. Киришима полез в рюкзак и обнаружил, что вчера вечером забыл у Каминари дома свою тетрадь. Он шумно вздохнул и понял, что придётся за ней идти вечером после работы, ибо сейчас он уже не успеет. Проблема заключалась в том, что Дэнки в этот момент мог быть в караоке, клубе, на выставке и где угодно ещё, но только не дома. Вот ведь засада. Спустя два часа после начала рабочего дня, Киришима за кассой клевал носом, пока Мина-чан от скуки ходила вдоль полок, высматривая неаккуратно поставленные пачки или беспорядок, который могли устроить посетители. Киришима достал телефон, чтобы позвонить Каминари и попросить его быть дома вечером, чтобы он смог забрать свою тетрадь, но не успел. В магазин зашли Дэнки вместе с Бакуго. Что?! Эйджиро чуть не поперхнулся от того, что эти двое так неожиданно сюда заявились.       — Привет, Кирибро! — Дэнки так улыбался, словно они не виделись по меньшей мере месяц.       — Привет. Они подошли к кассе. Бакуго держался чуть поодаль, как будто его всё происходящее в принципе не касалось.       — Ты вчера забыл свою тетрадь, вот, пришли вернуть, — он достал из её из рукзака и протянул Эйджиро.       — Спасибо, да не стоило, я бы и сам зашёл, — он смущённо улыбнулся, даже несмотря на присутствие Бакуго.       — Представляешь, Кирибро, Бакуго-кун живёт теперь в моём доме! Мы как раз по пути встретились! Здорово, правда?       — Ага, очень, — не слишком радостно ответил Эйджиро, пряча глаза. Вот почему они вчера столкнулись, всё стало ясно. Только вот теперь каждый раз, когда Эйджиро захочет заглянуть в гости к Каминари, в голове будет биться неприятная мысль, что Катсуки может находиться где-то рядом. Киришима так задумался, что не заметил, как Дэнки отошёл к полкам, чтобы чего-нибудь себе купить. Они остались по сути один на один с Бакуго. Стало не по себе. Блондин помолчал и неожиданно выдал:       — Я просмотрел твои записи по пути сюда. Киришима поджал губы. У этого нахала напрочь отсутствует чувство такта.       — Ты слишком медленно продвигаешься и делаешь ошибки.       — Как будто ты в этом что-то понимаешь, — отвечать именно так не хотелось, но Бакуго выводил Киришиму на странные, несвойственные ему эмоции.       — Вообще-то я изучал латынь несколько лет в университете, так что да, я что-то да понимаю, — Бакуго ухмыльнулся и вскинул подбородок вверх. Снова он выглядел так, словно состоял из самодовольства и наглости. Стало тошно.       — Ты филолог? — сначала не сообразил Киришима.       — Нет, врач. От этих слов Эйджиро как будто ударили под дых. Врач? Катсуки может заниматься подобными благородными вещами? Он действительно спасает человеческие жизни? Совершенно не похоже на правду.       — Ты же мотофристайлер, или как это правильно…       — Это моё хобби, если говорить уж совсем начистоту. С детства любил мотоциклы.       — Не вяжется это как-то. Доктора ведь обычно очень занятые люди, а ты спокойно позволяешь себе бездельничать, разъезжать по соревнованиям и всякое такое, — нахмурился Эйджиро.       — А ты что, следишь за мной, раз так спокойно рассуждаешь о моём распорядке дня? — прищурился нехорошо Бакуго. — Да и к тому же не стоит церковнику так открыто людям недоверять. Вы же там всех любите и всех прощаете, кроме неугодных, конечно же. У Киришимы, казалось, сейчас дым повалит из ушей. Этот блондин раздражал его одним своим видом, и от этого было морально очень тяжело. Но в то же время хотелось сказать что-то такое, отчего его глаза зажгутся злобой, вывести его на такие же эмоции, какие Киришима испытывал сам. Только вот он на работе, нельзя. Бакуго глазами сверлил во лбу парня дырку, словно хотел прикончить его на месте.       — Каминари тут обмолвился, что тебе нужен репетитор. Эйджиро не удержался и метнул злой взгляд туда, где из-за полки торчал кусок рукава ярко-зелёного худи друга. Это ведь была информация не для его ушей, как Каминари не понял?       — Нет, я прекрасно справляюсь и сам, — ответил с вызовом черноволосый и точно так же, как сам Бакуго несколько минут назад, вздёрнул подбородок вверх.       — А вот обманывать совсем нехорошо в твоей религии, если я всё правильно припоминаю. И если просмотреть твои записи, — он открыл тетрадь и начал демонстративно её листать, — вот тут, например, ты неправильно записал транскрипцию вот этого слова, а вот здесь ты ошибся в склонениях слова «школа». Да уж, усвоение материала просто превосходное. Да он же просто издевается! — Всё-таки, если ты уж взялся за это дело, то относись не спустя рукава, — неожиданно серьёзно выдал блондин. Он вернул тетрадку Эйджиро, который быстро запихал её под прилавок.       — А тебе разве не всё равно? — как же он злился. Это всё выводило из себя.       — Я терпеть не могу, когда вижу, что люди делают что-то не на максимум. Ты читаешь молитвы на латыни, но при этом допускаешь ошибки при изучении этого второго по важности для тебя языка. Разве это нормально? Киришима открывал и закрывал рот, не в силах ответить на эту тираду. Явно не от Бакуго он ожидал услышать такое. Кто мог знать, что он такой перфекционист.       — Все люди совершают ошибки, это нормально, — наконец, он смог подобрать нужные слова, — к Господу можно обратиться на любом языке, и он поймёт тебя, если ты читаешь молитву от сердца.       — Это простительно услышать от простого прихожанина, но никак не от пастора, святого отца, который ведет за собой души людей прямиком к Богу. Ты такой щепетильный до всего, что касается внешних проявлений. Ночами не спал, чтобы восстановить иконы, постоянно поддерживаешь в чистоту в церкви, но когда дело касается одного из самых главных пунктов, ты позволяешь себе поблажки?       — Откуда ты знаешь про иконы? Каминари, да? — утвердительный кивок. Вот ведь… сорока болтливая. Бакуго взъерошил волосы на затылке и как-то странно ссутулился, словно был неуверен в том, что сейчас скажет.       — Ладно, я не об этом хотел поговорить.       — Я не хочу с тобой разговаривать, — ответил Киришима резко, как никогда до этого ни с кем не разговаривал. В его голосе слышался дребезжащий металл раздражения и хлещущего через край гнева. Эта перепалка порядком вывела его из себя. И ещё сильнее его раздосадовало то, что он находил позицию Катсуки в чём-то верной. Бакуго усмехнулся и полез в карман, доставая оттуда уже знакомый кошелёк. Он в нём покопался и положил на лоток для мелочи чёрную визитку с белыми буквами и номером телефона.       — Если всё-таки решишь выложиться на максимум, то вот мой номер.       — Зачем тебе это? — Киришима уставился на этот кусок картона, словно он появился из космоса. Он выглядел совершенно инородным, и касаться его руками казалось чем-то невероятным. Но для приличия, или ради того, чтобы сильнее позлить блондина, Эйджиро положил её под кассовый аппарат, даже не взглянув на неё.       — Позвонишь по этому номеру и узнаешь, если будешь готов, — Бакуго проигнорировал такое ребяческое поведение и снова, как вчера, быстро покинул магазин.       — О чём говорили? — к кассе подошёл Каминари, сгибаясь под тяжестью продуктовой корзины.       — Он предложил мне брать частные уроки.       — Да ладно? Это ведь классно! Судьба сама подкидывает тебе шанс! — Дэнки, кажется, был в восторге. Киришима устало вздохнул. Другого ответа от друга он и не ждал. Визитка, по ощущениями Киришимы, имела какой-то встроенный прожектор, потому что казалось, что она просто слепила своими белыми выдавленными на чёрной поверхности буквами. Как же всё это сложно, Матерь божья.