Bad Blood in My Veins

Порыв ветра без предупреждения налетел, хлестнул снежной крупой разбитую губу Итана и спрятался в ровных рядах виноградников. Как осторожный зверь, не решающийся броситься на добычу, а потому покусывающий её и отбегающий на безопасную дистанцию. Ночные сумерки давно утопили деревню, но луна ещё не взошла, а небо засеяли плотные тучи, скрывая из виду первые звёзды. Зимой всегда темнеет рано, только хрустящий под ногами свежий снег не даёт оступиться и свалиться в ближайшую яму. Правда его холодный захват по щиколотку не назовёшь особо приятным. Призрачное чудовище тоскливо скулило в лицо, раскатав по камням свой длинный язык в виде узкой скользкой дороги, ведущей в чёрную пасть лесополосы. Впечатлительному мозгу Асгерд везде мерещились покойники, колыхающие высохшими конечностями и щёлкающие пустыми костями. Уинтерс же, обделённый бурной фантазией, равнодушно прокладывал путь вперёд, поздно замечая выпирающий корень дуба. Вся его душа противилась походам на природу, предпочитая им более «диванное» времяпрепровождение, но прежняя семейная жизнь довольно быстро скрутила ему фигу, толкая в экстремальные условия. Какой отец станет спокойно дожидаться, пока его ребёнка насильно не превратят в расходный материал для ритуала? Сотня перебитых ликанов вряд ли запугает существо, напитавшее всё вокруг спорами как гриб-паразит, однако Итан тоже не пальцем деланный. С каждым пройденным километром его желание вернуть Розу крепло, вертелось в груди паразитом Кадоу и придавало ему сил там, где, казалось бы, преимущество на стороне врага. — Прекрасное начало отвратительной истории, — бросил мужчина, проклиная поваленное дерево с торчащими во все стороны корнями, словно щупальца спрута. — Мне стоит обзавестись глазами на пятках, чтобы предотвратить такие ситуации. Его юмор, продиктованный защитной реакцией, вызывал у Асгерд неподдельное восхищение. На её памяти люди, прошедшие через жизненную мясорубку, редко сохраняли силу духа и не выходили озлобленными на весь мир. Испытания лишили его пары пальцев, верно, но Миранде потребуется серьёзно поднатужиться, чтобы сломать внутренний стержень. — Соглашусь. Умереть от того, что какой-то гадкий пень подставил тебе подножку… Я предпочла бы завершить своё существование менее позорным способом. Опасность населяет здесь каждый пройденный шаг: паучьими лапками перебирает паутину, натянутую между ветвями, хлопает крыльями ночных птиц и жёлтыми волчьими глазами сверлит темноту. И пока уверенность защитным куполом скрывает обоих, никакие кровожадные гады не страшнее тявкающей на цепи собаки. Итан пинком гнал прочь непрошенные обрывки воспоминаний, мешающие ему посмотреть на вещи с реальной стороны. Прошлое всего лишь картинка. Оно не вылезет прямиком из тёмных закоулков его сознания и не усмехнётся лицом погибающей Эвелины, глядя, как Уинтерса добивают собственные галлюцинации. — Тебе следует скорее вернуться к своей семье или… — он замялся, подбирая верные слова, — группе выживших. Моя цель не предполагает вечно щадить монстров, чтобы затем убегать от них при целом рюкзаке огнестрельного оружия. Я пришёл в деревню с целью найти дочь и не уйду отсюда без Розы, даже если придётся ползти обратно на сломанных ногах. — Думаешь, если бы мне было куда податься, я увязалась бы за тобой? Внимательный взгляд Асгерд перехватил его, растерянный и недоумевающий. Она совершенно точно не собиралась выкладывать наружу правду о Еве и её эгоистичных желаниях слепить себе послушную марионетку, но считала необходимым хоть на шаг приблизиться к возможности исполнить миссию Уинтерса вместе с ним, а не остаться под ближайшим кустом, один на один с усиливающимся ветром. Путь к свободе лежит через объединение, кто бы что не думал об этом союзе, и какие бы планы не вынашивала дочь Миранды. — Извини. Мне стоило пошевелить извилинами тщательнее, прежде чем вытягивать тебя из замка, где хотя бы крыша над головой была. Дырявая, хлипкая, но крыша. Я уже не первый раз встречаю человека в беде посреди этого змеиного логова, и на тот момент мне показалось, что это всего лишь вопрос времени, когда ведьма-небоскрёб тебя сожрёт. Девушка хрустнула запястьями, разминаясь и правда не понимая, за что у неё просят прощения. Пройденный с Итаном бок о бок короткий отрезок пути как нельзя красноречивее дал ей разглядеть его прозрачные намерения. Она пустилась с ним в бега по собственной воле и лишь отчасти по воле Евы. — Видишь, всё сложилось, как пазл. Только болван пожалеет, что выполз за пределы её жуткой домины и не оказался в тарелке, — умиротворённая улыбка тронула её губы, внушая Итану наконец отставить самобичевание. Асгерд догнала бы его, так или иначе. Подобный исход можно считать подарком судьбы с минимальными потерями. — Хорошо, тогда предлагаю не возвращаться к этой теме. Часто бродишь в одиночку в надежде, что кто-нибудь везучий коленку разбил, а, док? — поинтересовался Итан, быстро стирая из памяти неловкое приземление в сугроб и сомнения в правильности своих решений. — А ты, выходит, магнит для удачи в кармане носишь, раз оказался в их числе, — Асгерд проглотила смешок и притормозила, чтобы одышка не превращала слова в неразборчивое шлёпанье губами, выдыхая облако пара. — Как поживает твоё колено? Приземление не показалось мне мягким. Говорю с позиции медика. Обыкновенный с виду ушиб часто скрывает в себе сюрприз в виде вывиха или сломанных костей. Заметная хромота Уинтерса сразу бросалась в глаза, как и разодранные в нескольких местах штаны. Когда дело доходило до медицины, Асгерд старалась призвать всё своё хладнокровие и не заразиться чужой паникой. Привычно видеть орущего на всю палату пациента, вжимающегося в кресло, но совсем странно застать подобную истерику у врача. Именно от умения взять себя в руки в критических ситуациях зависит их исход. Итан — взрослый сильный мужчина, однако, это вовсе не означает, что ему не знакомо чувство накатывающего страха, и его болевой порог подобен льву. — Нога на месте, значит рано беспокоиться, — он демонстративно отцепил кусок колючей ветки от одежды и перенёс вес на повреждённую конечность, внутренне завывая от боли. — Мне всегда казалось, что все медики скупые на эмоции, потому как удержать того же ребёнка в стоматологическом кресле тяжело даже всей больничной бригадой. — Не стоит обобщать. Может кого-то вид фонтанирующей крови или синеющей гематомы отправляет в нокаут, но большинство заранее идёт в медицину с багажом циничности. Цепкий взгляд поймал Асгерд за щёку, где красовался длинный шрам. Похоже жизнь дала ей неплохую затрещину. Уинтерсу тоже, в троекратном размере. Здесь прослеживалось их сходство, хотя судить по внешнему виду всегда очень ненадёжный способ узнать человека. Даже айсберг издалека кажется маленькой дрейфующей льдиной, а вблизи столкновение с ним трагично. Итан откашлялся, изгоняя из лёгких слишком большую порцию морозного воздуха. Слова девушки с примесью горького опыта щипали за душу, будто с ним бок о бок шагала ворчливая старуха. Её сердце отрастило шипы, подобно дикой розе, защищающей нежные лепестки. И отцовское чутьё подсказывало Уинтерсу, что Асгерд неспроста осторожничает, пуская в ход отчуждение. Это наработанный рефлекс, идущий прямиком из детства. Прятаться от страхов в тайное место, только вместо него в распоряжении осталось лишь собственное слабое тело. «Недалеко отсюда должно быть убежище. Советую поторопить этого кулёму, если не хочешь вместе с ним пережить второй ледниковый период» — Ева, как обычно, не проявила ни капли сочувствия раненому, волнуясь за свой «сосуд», имеющий все шансы превратиться в сосульку и заморозить заодно её планы. В такие моменты её родство с Мирандой становилось особенно очевидным. Асгерд предпочла проигнорировать меткую насмешку, под которой крылась ужасающая доля правды, скорее из нежелания вступать в конфронтацию с упрямым призраком. Её советы иногда тычут в открытую рану своей грубостью и неприкрытым презрением ко всем людям, не несущим пользу в её грязных игрищах, но призваны помочь. Пока на руках у Асгерд не будут все фигуры, необходимые Еве, чтобы сделать шах и мат, можно слушать её болтовню без опасений. — Ряса пернатая, наверняка, чувствует наше приближение, вот и шаманит с погодой. Пока мы движемся со скоростью хромой черепахи, все наши усилия — плевок против ветра. — Её власть опирается на четырёх фанатиков, а не на силы стихий. К счастью, — поспешила пояснить Асгерд, хотя внутренне понимала, что Итан сказал это с долей сарказма и не нуждается в советах критиков. «На твоём месте я бы так не ликовала с одной колбой в рюкзаке, несчастный tată. (с рум. «Отец») Боюсь, финальный приз тебя разочарует» — Ева пискляво хохотнула, копируя манеру Энджи. Даже потрёпанная кукла со скрипучими шарнирами вряд ли способна в точности воспроизвести этот жуткий скрежет, который издали её невидимые голосовые связки. «Когда-нибудь я всё-таки придумаю, как убавить тебе громкость» — выругалась на неё Асгерд, не готовая терпеть вакханалию у себя в голове, когда требуется ясный ум. Шестое чувство подсказывало ей сконцентрироваться на поиске выхода из лесного капкана, пока обморожение не забрало у Итана ещё пару пальцев, а её не лишило способности передвигаться на стремительно немеющих конечностях. Уинтерс оставался глух к её борьбе с говорливым чужаком, делящим с ней одно сознание на двоих на неопределённый срок. Он предусмотрительно перезарядил пистолет — единственного напарника, которому без колебаний доверит жизнь, родной «М1911», кочующий с ним от развалины к развалине ещё с игр Гейзенберга в подземелье церкви. Изначально Итан не планировал долго прохлаждаться в замке, но спрыгнувшая с потолка Асгерд стала палкой в его колёсах и намертво приклеилась к его гордому одиночеству в самое «удачное» для того время. Отвыкший от компании, он испытывал неловкость и, вместе с тем, противился идее прогнать безоружную девушку. Смириться казалось более правильным решением. Не каждый день на твоей дороге подвернётся врач, способный в случае чего и подлатать. Скитаясь не первые сутки, Итан уже потерял надежду встретить вполне вменяемого человека в разношёрстной стае монстров. Никто не проявлял внимание к его незатянувшимся ранам после очередной схватки с ликанами, никто не интересовался, что творится у него на душе. Вряд ли Асгерд станет ему крепкой опорой, будучи той ещё слабачкой на физическом уровне, однако Уинтерсу достаточно того факта, что его впервые за долгое время выслушали, не пользуясь возможностью воткнуть нож в спину. Они шагали сквозь притихший лес вдвоём, пока рука мужчины неожиданно не вытянула из кармана рюкзака какой-то предмет и не протянула его девчонке. — Возьми, пригодится и много раз. Пусть не в качестве оружия, но хотя бы хлеб ещё режет, — откликнулся он в шутливой манере. Асгерд повертела в руках узорный кинжал, подаренный Уинтерсом для самообороны. Сбоку на его сверкающем стальном зубе красовалась неразборчивая гравировка, но ей всё-таки удалось разобрать фразу на английском: «Я вижу мёртвых людей». Она хотела поинтересоваться предысторией этой цитаты, останавливая себя лишь мыслью, что Итан, вероятнее всего, и сам не в курсе, чем руководствовался бывший владелец ножа. — Только без лишних надрезов, док, — он рассмеялся, и в его сверкающей улыбке девушка разглядела отчётливый отпечаток страха, старый рубец. Воспоминания из Луизианы шептали ему об осторожности, а ладонь заныла фантомной болью. Уинтерс потёр перепачканный бинт замёрзшими пальцами и прикусил щёку изнутри, чувствуя жжение. — Спасибо. — Побереги это слово до тех пор, пока деревня не окажется страшным кошмаром, оставшимся позади. При слове «кошмар» по телу Асгерд прошёлся разряд тока, заживо погружая её под расколотую могильную плиту и посыпая сверху комьями мёртвой земли. Больше всего на свете она боялась себе признаться, что постоянно обдумывает тему своего родства с Анхен. Даже спустя столько лет эта кровная линия приносит ей столько бед и неудобств. Наверное, всем было бы лучше, если бы женщина-лекарь никогда не заступалась за дочь и не давала ей шанс прожить заведомо неполноценную жизнь. «Хотела бы я сбросить груз с плеч и смотреть на окружение не сквозь чёрные очки» «Тебе мешает только неподъёмный слой пессимизма» — перебила её размышления Ева. «Обрати внимание, как быстро лес сменился холмами, а ни одно чудовище до сих пор не выползло на кормёжку» «Мой пропахший потом комбинезон можно поджигать летом и распугивать комаров. Вообще неудивительно» Трещины скал затянули музыку ветра, и гуляющий сквозь них туман ползал по хрустящим веткам, покрытым корочкой льда. Поблизости не было ни единого цветка, но аромат медового поля от чего-то преследовал Асгерд, веял из-под каждого камня. Довольно неожиданный нежный запах, отличается от сладковатого душка разложения, которым провоняла вся деревня. Будто одинокий горный утёс не является частью мёртвой зоны. Место было ей отлично знакомо. Девушка едва успела сопоставить в голове детали зарождающегося предположения, когда до неё донёсся хриплый голос Итана. Мороз сжал его горло в тиски, и, судя по всему, Уинтерс подхватил простуду от низких температур. Следом его настигла мигрень от перепада давления, но он до последнего отказывался затормозить и позволить себе краткую передышку. — У меня завалялся один крекер, — мужчина протянул его Асгерд. — Можешь подкрепиться, пока я схожу вперёд разведать местность. Иначе мы такими темпами на Олимп взойдём. — Уверен, что к твоему возвращению толпа мороаек не надумает перетащить меня в своё логово и сделать своей королевой? Итан поиграл бровью, то вскидывая её, то опуская обратно. Вряд ли к нему в голову мог постучаться подобный расклад событий. Он реалист, а не фантазёр, чтобы искать потом свою напарницу на троне из камней в окружении пляшущих монстров. Уинтерс скорее подумал бы, что она сорвалась в обрыв по неосторожности или расшиблась, споткнувшись о булыжник, чем представил себе подобный бред. — Такое маловероятно даже во сне, — он застегнул рюкзак и пошоркал ногой по склону, проверяя, нет ли под снегом льда. Будет гораздо ироничнее, если зашибётся он сам, летя кувырком со скользкой горки. — А вдруг мы действительно спим с открытыми глазами, — еле слышно прошелестела Асгерд. — Думай о мире, не забывая точить нож для войны. Дурман просочился в её сознание, вытесняя образ Уинтерса и заменяя его на более значимый, ускоряющий сердцебиение и подкатывающий к горлу ком. Карл беспрепятственно переступил жилки корней, ползущие сквозь снежный ковёр, и приземлил широкую ладонь в чёрной перчатке на её щёки, влажные то ли от тающих на них снежинок, то ли по другой причине. — Потеряла дорогу домой, а, щеночек? — шептал он в самое ухо, согревая горячим дыханием. Его щетина щекотала и покалывала как сухая полевая трава. Пальцы сползли по линии подбородка и обхватили шею. Их шершавые мозолистые подушечки наждачкой обожгли тонкую кожу. — Далеко же тебя завела твоя глупость. Зомбированная сладким маревом, Асгерд вытянула вперёд руку, не обращая никакого внимания на треск неустойчивой ледяной коряги под ногами, и нащупала ткань потёртого плаща, хватаясь за неё как утопленница за камыш. — На всё есть своё объяснение, — заплетающимся языком залепетала она, вдыхая сроднившийся запах дыма и машинного масла. — Ты сам часто просишь не мешаться под ногами, вот я и решила единственный раз в своей жизни послушать совет, сделать полезное дело. — Тц! Хватит тараторить. Язык опережает твои мысли, — Гейзенберг усилил хватку на её шее, большим пальцем надавливая на подбородок. — Так дела не делаются, куколка. Знаешь, сколько блестящих идей для улучшения моей армии я мог реализовать за время, потраченное на игру в идиотские догонялки? — спокойствие начало растворяться, прожжённое кислотой подступающего раздражения. — Свобода значит для меня больше, чем сотня таких бестолковщин как ты. Когда твой мозг наконец прекратит выплёвывать жалкие надежды прыгнуть выше головы? Он наклонился ближе и выдохнул клубы пара в приоткрытые губы. Звучало фальшиво, притянуто за уши и не особо свойственно знакомому ей Карлу. Если Гейзенберг и решит всерьёз её пристыдить, то не уведёт разговор в философию, а ограничится парой-тройкой едких издёвок по делу. — Кто ты без меня? Избитый зверёныш, брошенный в клетку с пятью тиграми. Нравится боль? Мне тоже… Твоя, поэтому могу заставить тебя её испытать. Гейзенберг презрительно оттолкнул её от себя, заваливая спиной в снег, и поставил свой сапог сверху. Дрожащие посиневшие губы Асгерд приоткрылись в беззвучном крике испуга. Над ней хищно оскалился тот самый монстр, которого она видела за всё время лишь раз, в замке Димитреску. — Стой! Ты даже не выслушал мою сторону конфликта, — всполошилась под ним Асгерд, цепляясь за кожаные ремешки его обуви и жалобно хрипя от боли в ране. — Карл! Не делай этого! Прошу. Не становись тем, кто переплюнет по своей жестокости Миранду. Монстр облизнул губы в предвкушении крови. — Поздно, куколка. Ты рискнула играться со зверем, и ты его разозлила. — Карл, очнись! Что ты, блять, несёшь? Карл! — Мия! — две окоченевшие руки больно смяли её бок, и коряга под Асгерд начала своё движение в сторону обрыва, попутно набирая сугробы. Краем глаза девушка заметила Итана, прилипшего к её комбинезону как развевающийся флаг на шпиле Белого дома. Образ Гейзенберга превратился в рябь и смешался с брызгами снега. — Мы обязаны её вернуть. Слышишь? — Прекрати тянуть. Мы умрём сейчас! Мираж наконец растворился, являя суровую реальность, но, похоже, выпуталась из власти видений только Асгерд. Её товарищ по бродяжничеству сгрёб её в объятия, двумя ногами болтаясь над обрывом, и всем весом поджимал к краю, где снежная шапка сползла и обнажила ледяной склон. Тёмно-синее русло реки сквозь осевший туман тянулось между крутых берегов и скал. У Асгерд перехватило дух от одной только мысли, как они сорвутся вниз и станут жертвами этой дикой румынской красоты. Повезёт, если свернут шею на камнях, прежде чем достигнут ледяной воды и камнем уйдут на дно. Она сделала попытку задержаться на образовавшейся скользкой горке, вбивая подаренный нож как клин в корень низкорослого деревца, и пискнула от ужаса, когда охваченный безумием Итан балластом провис над пропастью уже наполовину. — Почему ты не рассказала мне правду? Глупо было скрывать то, что происходило на том корабле. Вместе мы нашли бы решение, — его зелёные глаза в темноте казались двумя пустыми чёрными провалами. — Отношения ведь строятся на взаимном доверии, ты сама говорила. — Если не отпустишь, обрыв порешает нас! Хватайся за корень и перестань растягивать мою штанину, — быстро сориентировалась девушка, одной рукой крепко сжимая спасительную рукоять кинжала, а второй подтягивая Уинтерса за запястье вверх, чтобы он тоже смог ухватиться, пусть и тремя пальцами. Сердце стучало в глотке, рёбра хрустели на ледяной корке, но Асгерд понимала, что произойдёт, когда она сдастся и разожмёт ладонь. Примерно та же невесёлая картина, как и её полёт в объятия подземной реки на фабрике, только с более трагичными последствиями. Высота здесь немаленькая. Они катались как дворники на лобовом стекле автомобиля, наперебой крича и барахтаясь в снегу. В момент мысленного прощания с жизнью, девушка вдруг почувствовала, что бороться с гравитацией стало проще, и задрала голову вверх, чтобы выяснить, какая сила услышала её панические молитвы. Покрытая чёрной вуалью женщина схватила её за ворот комбинезона на затылке и тянула, насколько позволяла ей хрупкая физическая форма. Сбоку бегала и оживлённо верещала уродливая куколка-пародия на Бёртона, подбадривая её и придерживая за одеяние маленькими ручонками. Всё это походило на сценку из детской сказки, если вообразить, что снизу не зияла огромная пропасть. — Ты посмотри, куда залезли! — визжала Энджи с видом супергероя, прилетевшего на важный вызов. — Жить надоело! — Спокойно. Не пугай их ещё сильнее, иначе ловить уже будет некого. Донна, несмотря на видимую изящность, оказалась довольно сильной и единственной, кто не потерял голову в экстренной ситуации, словно каждый день застаёт такое зрелище на территории особняка. По сути, так оно и было, ведь витающий повсюду дурман нередко завлекал сюда неосторожных людей, и назад никто из них не возвращался. Ну а вскоре живые люди попросту закончились. Асгерд уже попадала разок под его влияние, но впервые галлюцинации едва не прикончили её. Стоило Итану оказаться на крепком островке из мёрзлой земли всем телом, как он вскочил и предупреждающе выставил вперёд пистолет, целясь в куклу, которая никак не могла успокоиться и тарахтела без умолку. — Одно резкое движение, и будут жертвы, — в его голосе загорелся огонёк недоверия. Асгерд, неприятно тронутая его грубостью, но понимающая, чем она продиктована, приблизилась, чтобы сбить прицел оружия в другую сторону, и была остановлена ладонью Уинтерса, которая оттолкнула её в лоб. — Где Роза? — Ты совсем идиот, если думаешь, что мы прячем под вуалью твою дочь! — возмущённо взвизгнула Энджи и приготовилась защищать кукольницу, хотя расстановка сил была не в её пользу. — Грубиян, скажи спасибо, что ещё не валяешься внизу. — Спасибо за похищение моего ребёнка? — Ну-ка тихо, — подала голос Беневьенто и подхватила куклу, уже бегущую навстречу напряжённому Итану, готовому палить без разбора на поражение. — Дадим им возможность высказаться в менее враждебной обстановке. Судя по их лицам, обрыв — меньшее потрясение, которое им пришлось пережить.

***

Первое, что почувствовала Асгерд, оказавшись в просторной комнате с кружевной скатертью на столе, — отчётливый запах травяного чая и чьё-то присутствие за спиной. Сбоку сгорбился в защитной позе Уинтерс, не расстающийся с пистолетом ни на секунду. Даже чашка, источающая ароматный дымок, не смогла расположить его к большему доверию хозяйке дома, а сегодня ещё и его спасительнице. Рюкзак с колбой, минами и чёрт знает чем ещё набитый разместился у него на коленях, слегка приподнятых к животу. Одно из них опухло и явно доставляло массу неудобств, но Итан разве что в страшном сне позволил бы кукольнице притронуться к себе и оказать первую помощь. — Долго собираешься тыкать в нас этой штукой? Невоспитанный чужак! — Энджи выпрыгнула из-за плеча Асгерд и приземлилась прямо на стол, что совсем не понравилось Уинтерсу и его личным границам, начинающимся за сахарницей и тарелкой печенья. — До тех пор, пока ты маячишь перед моими глазами, напрашиваясь на пулю, — он стукнул локтями по столу, и дуло пистолета оказалось всего в жалких пяти сантиметрах от наглой куклы. — Я знаю, какие у вас тут развлечения, и предупреждаю сразу — играть я в них не буду. — Тебя и не приглашали. Их перепалка могла продолжаться вечно, если бы в кухне не показалась Донна, улавливая запашок разгорающегося конфликта. Её тихий мрачноватый дом, где каждая вещь дышит стариной и своей историей, — не место для боёв. Правда убедить Итана довериться кому-нибудь из лордов после всего, что они с ним творили, равносильно прыжку до луны. Со всех сторон на него таращились куклы, как зрители, скучившиеся вокруг манежа. Их отвратительные серые лица, больше похожие на посмертные маски, забавно подёргивались иногда склоняясь вбок, чтобы под другим углом взглянуть на новые объекты. — Какие же уродцы, — несдержанно буркнул Итан, вращая шеей по сторонам и везде натыкаясь на марионеток в костюмах. — Зачем ставить такое на кухне, подавиться же можно, глядя на такие-то рожи. Он даже не озаботился тем, чтобы вести себя менее вызывающе в присутствии Беневьенто, вываливая всё, что думает о её коллекции. — Кто-то точно впечатлён, — Асгерд хлебнула чай, кривя один уголок рта от его терпкой горькоты. — Я заметила. Прямолинейность Итана явно задела кукольницу, но, раз она до сих пор не сделала манекен из него, значит его присутствие важнее её оскорблённых вкусов. После собрания лордов она вернулась с привычным нешифруемым хладнокровием, в отличие от Карла, по которому сразу видно, насколько ужасно всё прошло. — Ты не притронулся к чаю, а зря, — Уинтерс поднял два упрямых глаза на неё и поморщился в протесте. — В твоих ранах уже началось заражение. Травы пойдут только на пользу, если хочешь пройти свою нелёгкую дорогу до конца. — Если в конце меня ждёт оно, — он кивнул в сторону Энджи, — вместо моей Розы, то лучше я завершу это всё прямо здесь. Донна вздохнула, уставшая стучаться в стену, которую воздвиг себе отчаявшийся Итан. В её голове не укладывалась, как можно прожить столько времени, будучи глухим и слепым к очевидным вещам. Подозревая всех и каждого, он не приблизится к спасению дочери ни на шаг, а лишь отвергнет потенциальных союзников. Тем более, ей тоже есть какими знаниями поделиться, и было бы гораздо проще заставить ликана играть на флейте, чем рассказать их человеку, который сам себе затыкает уши. — Мы ведь уже встречались ранее, — осторожно завела разговор Асгерд, опасаясь резко перейти на тему Евы и её интрижек за спиной, но Итан даже не пытался слушать её речь. Он наметил своей целью ещё одну куклу, которая чем-то особенно ему не угодила, и щёлкнул затвором. — Ещё одна образина. — Прекрати сейчас же, — голос Донны набрал суровости от его дерзкого поведения. — Я не позволила тебе полетать с обрыва, но продолжи обижать моих кукол и узнаешь, что такое искать пятый угол. Она жестом поманила Асгерд в соседнюю комнату, чтобы Уинтерс, дёргаясь от любого шороха, случайно не нажал на курок. Более того, его присутствие начало раздражать. Вроде бы взрослый мужчина, а ведёт себя как дитя, брошенное в коляске с кучкой неинтересных погремушек. Пусть расслабится в гордом одиночестве, только кукол не трогает, иначе придётся всё-таки поучить его уважению к чужому гостеприимству. Далеко не все лорды стерпели бы подобное хамство в свой адрес, даже с определённой целью. Поднимаясь со стула, Асгерд проводила хмурого отца умоляющим взглядом, словно мысленно сообщая ему, чтобы вёл себя попроще. Прошло достаточно времени, и он должен был понять — никто не собирается намеренно вредить ему, пока он сам не спровоцирует скандал. — Уверена, что хочешь туда пойти? Если спустя десять минут будет затишье — я ворвусь в зал с дробовиком. Девушка закатила глаза, а кукольница лукаво усмехнулась. Довольно редкая эмоция для её вечно равнодушного лица. — Попробуй, и обратно не выйдешь только ты. Казалось, она читает Итана насквозь, сканирует его душу на предмет гнили даже сквозь нарост на лице и слой чёрной ткани, и догадывается, что он не выполнит обещанного, хотя бы по той причине, что дробовик выпал из его рюкзака, пока он дрыгал ногами над обрывом. Предстоящий разговор касается её и Асгерд, поэтому убеждать склочного мужчину присоединиться абсолютно без надобности. К огромному облегчению.

***

Окружение, и без того не изобилующее красками, выцвело и сменилось на привычный для Асгерд монохром. Слабый голубоватый свет источала только люстра под потолком, но он был слишком блёклый и незначительный. Прошло всего несколько минут, с тех пор как они с Донной совместно погрузились в глубокий транс, где ни одна на свете Ева не получит возможность подслушать их откровения. Вообще было бы интересно узнать, что чувствует девочка, когда Асгерд резко пропадает со всех радаров. Чует ли она предательство или вообще не придаёт этому значение? Но сейчас её гораздо больше волновал вопрос, почему загадочная Беневьенто взялась помогать абсолютно незнакомой девушке. Она была почти уверена, что под руку лордам не единожды подворачивались такие же беглецы, намеренно или по чистой случайности оказавшиеся в деревне, и участь их была незавидна. Что в ней особенного, раз Донна решила поставить на кон верность Матери Миранде? — Ты, вероятно, догадываешься, что все эти байки про Мелвиндейл и бабушку — реальность, к которой ты не можешь себя причислять, — начала Донна, шагая чуть в сторону. — Твоё родство корнями уходит в деревню Теней ещё до появления лордов, но четыре великих дома существовали уже тогда: Димитреску, Моро, Беневьенто и Гейзенберги. Их потомки стали теми, кого ты знаешь сейчас как детей Миранды. Асгерд лишь кивнула, не желая перебивать рассказ кукольницы на свои нелепые вопросы. — Моя сестра Бернадетт была ещё совсем малышкой, когда Миранда заняла главенствующую роль в деревне. Отец с матерью наложили на себя руки, и единственной женщиной, которая приходила и заботилась о нас, была Анхен, деревенский лекарь, — её голос дрогнул, словно слова поддели в её сердце ещё незажившее и больное. — Когда начался массовый мор она пообещала помочь мне вывезти Бернадетт из деревни и позднее сдержала своё слово. Ледяной ком разрастался в груди Асгерд всё сильнее и сильнее, и каждая брошенная фраза казалась острой сосулькой, протыкающей плоть. Выходит, Анхен всё-таки обладала слишком тёплой душой, чтобы намеренно кому-нибудь вредить, плести интриги или бросить своё дитя. Она ведь даже чужого ребёнка окружила заботой, как собственного, а матерью своей дочери, по иронии судьбы, так и не стала. Скрытная личность Анхен наконец начала пропускать свет, чтобы Асгерд могла узнать о ней то, чего не смогла при жизни, будучи ещё нерождённой. Она словила себя на лёгкой ревности в сторону Бернадетт, которой досталось нерастраченное тепло Анхен, прежде чем та покинула этот мир, оставив после наследницу с незавидной судьбой и приданым в виде вечно докучающей Евы. Вот только ещё один вопрос, когда её мать спуталась с дочерью Миранды, как именно начала слышать её голос, и почему Асгерд в результате оказалась вдали от родного дома в шумном Детройте? Не хватало всего несколько кусков истории, чтобы закрыть брешь. — До этого момента я всегда говорила о сестре в прошедшем времени и даже поставила ей надгробие, но во мне всё ещё не умерла надежда увидеть её живой за пределами этого пепелища. Пока Миранда горит воскрешением Евы, мои шансы выбраться сводятся к нулю, — печаль засквозила в ней с новой силой. — Я знаю, кто ты. Анхен уже не спасти, она по своей собственной ошибке шагнула в точку невозврата, но вот передо мной стоит её дочь, её кровь. Та, кому достался её тяжёлый крест и единственная, кто нуждается в спасении сильнее любой Розы. — Это ведь только вершина айсберга, не так ли? — Верно, поэтому ты здесь, — шепнула Беневьенто, готовая продолжить рассказ.