Ненасытные желудки (vore)

      – Шура, я вот одного не могу понять. Как ты умудрилась оказаться в Люськином желудке? Она же всегда старалась уберечь нас от этого, а тут вдруг такое…       – Как, как. Случайно! Ни я, ни Люська этого не хотели. Да ты и сама знаешь, чего спрашиваешь?       – Не знаю. Она мне не захотела рассказывать. Даже когда я пригрозила маме рассказать, она промолчала. И как? Страшно было?       – Не а. Ни капельки. Там хоть и темно, зато тепло и уютно. Стенки так мягко обволакивают. Шум сердца и лёгких так убаюкивает…       – И ты не боялась перевариться?       – Не а. Я просто знаю, что нужно сделать, чтобы не раствориться в желудочном соке.       – Ой, как интересно! И что же?       – Нужно его весь выпить! И тогда тебе ничто не будет угрожать.       – Ого! А он не противный?       – Совсем нет. Он же так и называется – сооок. Такой кисленький…       – А дышать чем?       – Воздухом, конечно! Там его достаточно, чтобы не задохнуться. А если будет не хватать – можно просунуть голову в пищевод или руками раскрыть отверстие в него. Не такое уж оно и тугое, как мне рассказывали.       – Рассказывали? Кто?       – Мама.       – Блин, а мне про это никто не говорил. Ох, что-то я ещё сильнее кушать захотела. В животе аж забурлило. Представляешь, сколько там сейчас желудочного сока?       – Ой, а мне захотелось чего-нибудь кисленького попить.       – Так. Давай рассказывай, как же ты оказалась в желудке нашей старшей сестры? И чего ты там столько съела, что тебя распёрло, как беременную?       – Ладно, слушай. Она тогда нашего самого жирного кролика живьём проглотила.       – Это которого мы все на мамин День рождения растили?       – Да. Сказала, что была очень голодной и второпях клетки перепутала. Я попросила отрыгнуть его обратно, пока он живой, а она удивлённо посмотрела на меня и говорит: «Я не умею обратно. То, что попадает в мой желудок – всё переваривается». Тогда я спросила, что же теперь делать, а она подумала и говорит: «Засунь свою руку в моё горло, попробуй его достать и вытащить». Я засунула по самое плечо, но не дотянулась. Еле вытащила обратно. Мышцы её пищевода не хотели меня отпускать, старались затянуть поглубже. Тогда Люська взяла меня за обе руки, поднесла к своему рту, посмотрела по сторонам и говорит: «Давай. Пока никто не видит. Просунь их ещё глубже и достань, а то он скоро захлебнётся и тогда будет поздно». Я засмущалась, а она начала меня уговаривать: «Кроме тебя никто этого не сможет и наша мама останется без подарка. Сунь голову в мой рот, а если не дотянешься, то и плечи». Я сказала что боюсь, а она: «Знаю, что это страшно, неприятно и рисковано, но я тебя очень прошу! Не бойся, не съем. Я буду тебя руками держать, чтобы всю в желудок не засосало. Как только схватишь его, я вместе с ним тебя вытащу».       – А ты?       – Она так умоляла, что пришлось согласиться. Тем более моей руке было так приятно в её пищеводе, что мне захотелось ещё разок попробовать. Чего не сделаешь ради родной сестры и мамы, которые тебя любят и никогда не обижают. Это же не трудно. Просунуть руки, схватить кролика, а обратно тебя сами вытащат. Заодно узнаю то, что давно хотела. – Это, чего? – Что чувствуют те, кого проглатывают живьём. Сколько не спрашивала, никто не смог ответить. Я даже не дала ей договорить, сунула ладони в её рот и протолкнула по локти. Она не ожидала, что я так быстро соглашусь и сама полезу. От этого её рот захлопнулся, губы зажали руки, а глаза широко распахнулись от удивления. Несколько секунд она смотрела на меня и раздумывала, что делать дальше. Потом перевела взгляд на мои руки, наклонилась, чтобы рот опустился до уровня моих плеч, и сделала глоток. Мягкая волна прокатилась по пищеводу, и меня плавно засосало так, что мы столкнулись нос к носу.       – Испугалась?       – Совсем немного. Люське уже приходилось глотать людей целиком, вот только обратно вытаскивать их она никогда не планировала. Чувствовать то, что чувствуют жертвы перед смертью оказалось не очень-то приятно, но мысль о том, что сестра не позволит мне умереть и вовремя вытащит – быстро успокоила и позволила сосредоточится на приятном.       – Приятном? Что в этом может быть приятного?       – Хех! Ты сначала попробуй, а потом спрашивай. Мы замерли, прислушиваясь к своим ощущениям. Не знаю, как Люська воспринимала меня, но я почувствовала её внутреннее тепло и приятную влажность. До желудка я, конечно же не достала, руки короткие, но их так нежно обхватил пищевод, что захотелось погладить его гладкие стенки ладошками. Я так и сделала, а потом прищурилась от удовольствия. Тёплая нежность давала такое наслаждение, что я захотела вся в неё залезть. Но когда вспомнила, что это опасно, как будто проснулась от сладкого сна, и мой взгляд натолкнулся на Люськино удивление. Она смотрела на меня так, как будто я подарила ей жирного поросёнка, просто так, без повода. Мне показалось, что она немного волновалась, но с великим удовольствием облизывала мои руки и терпеливо ждала, когда я очнусь. Я взглянула на неё, и увидела такие умоляющие глаза, что невольно улыбнулась и чмокнула её в нос.       – Хм.       – Она поняла, что я готова продолжить и так широко раскрыла рот, что мне открылось потрясающее зрелище на нежно-розовую глотку из которой торчат мои руки. Я не задумываясь протолкнула их глубже, просунула голову в рот и легла лицом на её язык.       – Лицом на язык? Ни разу не пробовала.       – Ты вообще ничего подобного не пробовала. Он такой тёплый и так вкусно пахнет, поэтому молчи и слушай дальше. Я почувствовала, как медленно и осторожно она сомкнула губы на моей шее. Свет потух, настала кромешная тьма, все звуки куда-то исчезли, осталось лишь её сопение и цель, которая как навязчивая идея засела в голове – дотянуться до кролика и спасти его. Люська взяла меня руками за бока чуть выше талии и мелкими глотками стала проталкивать в свой желудок. Ощущения просто бесподобные.       – Неужели там и правда так хорошо?       – Сама попробуй – узнаешь. Это даже лучше, чем когда мама тебя обнимает и прижимает к свей груди! Мою верхнюю часть поглощала ласковая теплота, нежными волнами увлекая всё глубже и глубже. Люська с каждым глоточком наклонялась всё ниже и ниже, пока моё туловище не стало продолжением её тела. Это было так приятно, что я полностью расслабилась и наслаждалась тем, как мелкие волны пищевода нежно и бережно затягивают меня туда, где так тепло и мягко… Моя голова прошла в пищевод, плечи оказались во рту, а ладони провалились в пустоту. Люська почувствовала, что я достала до желудка и остановилась. Я пошарила по сторонам, но никого не обнаружила. А знаешь, как интересно звучит твой собственный голос внутри? Как будто это не ты говоришь, а кто-то другой. Уши прижаты стенками пищевода, сердце у́хает бархатным басом, а лёгкие спокойно убаюкивают ленивым шелестом. Сама себя плохо слышу, поэтому пришлось сказать громче обычного, что до кролика не достаю.       – Хм.       – Люська услыха́ла меня, переместила руки на мою талию и потянула на себя. Я почувствовала, как уютный пищевод обнял и сжал мои плечи, а груди упёрлись в нижнюю губу. Наконец-то я дотянулась. Кролик внутри был живее живых, только весь мокрый и скользкий. В темноте он так испугался моих рук, что когда я к нему прикоснулась, весь затрепыхался и ринулся нарезать круги вокруг них. Это было так забавно, что я засмеялась. Чувствовать страх животного, которое целиком находится в желудке и не может ничего сделать – это просто не передать словами. Какой-то азарт охотницы проснулся во мне.       – Ха-ха-ха! Охотница, блин! Скажешь тоже… А потом?       – Темнота, ничего вижу. Этот трусишка забился в самый дальний угол возле входа в кишечник и за́мер. Не дотянуться. Мне пришлось ухватиться за место, где пищевод соединяется с желудком…       – За сфинктер?       – Да. Я крикнула Люське: «Ещё немного», и потянула это место на себя. Она не ожидала, что я сама захочу пролезть дальше и в это время отпустила руки, чтобы перехватиться ниже, поэтому я проскользнула глубже, чем требовалось. Она еле поймала меня за… за зад.       – Вот дурёха! Уха-ха-ха-ха!       – Что, ха-ха? У неё так обильно выделялась слюна, что я, как по маслу въехала в неё. Мои груди оказались на её языке и уткнулись в горло. Чувствую, что вот-вот провалятся. Если б она не удержала, они бы точно оказались там. Я схватила кролика, но этот ушастый балбес опять испугался, вырвался, и пока я его ловила, сиськи всё-таки провалились. Люська задрожала, чего-то мыкнула и так сильно глотнула, что сама не смогла меня удержать. Руки съехали на мои ляжки, а почти всё моё туловище оказалось в ней. Я лобком почувствовала её шевелящийся язык. Мне стало немного стыдно, я застеснялась и дёрнулась, чтобы немного вылезти назад. Люська снова мы́кнула и глотнула ещё раз.       – Вот ты дурная. Дёргаться в пищеводе в обратном направлении… Знаешь, чем это грозит?! Надо было ноги согнуть, тогда она не смогла бы тебя дальше заглотить.       – Легко говорить, когда ты снаружи и тебе всё видно. А ноги и так были согнуты. Мы же обе стояли буквой гэ. Только теперь половина меня была в ней. Она же не хотела глотать меня целиком и, как могла, боролась со своими рефлексами. Чувствовалось, что она прилагает все усилия, чтобы не съесть меня живьём. Чтобы ей труднее было глотать, а мне труднее проглатываться, она наклонила голову ещё ниже, а задницу задрала выше. Я опустилась коленями на пол и замерла. Тугие волны пищевода давали такое наслаждение, что я немного возбудилась. Рот, как нагретый чулок одевался на моё тело, обволакивая теплом и поглощая сантиметр за сантиметром. Ширина моей попы не остановила этот процесс, но Люська умничка! Она всё-таки справилась с собой. Глотки становились всё реже и слабее, но под конец губы всё-таки съехали с моей попки, и она вся оказалась во рту. Процесс заглатывания остановился на ляжках, но тут…       – Что?       – Её язык зашевелился между моих ног.       – Ха, это она любит…       – Пока мы так стояли, она несколько раз прошлась по моей щелочке. Я очень старалась не дрыгаться, чтобы снова не вызвать глотательный рефлекс и не провалиться ещё глубже. Так и стояла, зажатая ртом и пищеводом со всех сторон, терпела её издевательства.       – Какие?       – Она так глубоко засунула свой язык в мою дырочку, что я взвыла от удовольствия, а когда она начала воро́чать им, то тут же кончила.       – Ну, Люська. Решила устроить сестрёнке урок лесбийской любви. Уха-ха-ха. Уж она-то мастер в этом деле, поверь мне. И что потом? Опять сработали её инстинкты заглатывания?       – Нет! Она ещё немного так постояла, держала меня во рту и силилась снова не глотнуть, пока я корчилась от оргазма. Говорить-то не может, только мычит, как бурёнка и языком шевелит в моей промежности.       – Наверно, она хотела тебе сказать, чтобы ты быстрее вылезала из неё.       – Не знаю, я ничего не поняла. Оргазм мои мозги сильно затуманил. Я некоторое время вообще думать не могла, а этот ушастый жирдяй снова вырвался и запрыгнул на моё лицо. Тут-то меня и осенило взять его в рот и подержать там, чтобы руки освободить. Нужно же как-то выбираться оттуда.       – Уха-ха! Я бы тоже так сделала. И что?       – Что, что!.. Очухалась от оргазма. Стою на коленях. Люська надомной в три погибели что-то мычит. Попа моя у неё во рту, туловище в пищеводе, а сиськи вот-вот свалятся в желудок. Я открыла рот, сунула голову кролика, а он как давай брыкаться! Подбородок мне исцарапал. Я долго не думала, схватила его передние лапы и тоже туда затолкала, что б не царапался.       – Ха-ха-ха! А он?       – А он, как рванул вперёд!.. Будто нору нашёл, и так шустро запрыгнул в моё горло, что я опомниться не успела. Чудные они какие-то. Рук боятся больше чем раскрытый пищевод. Мне даже глотать не пришлось, он сам в меня запрыгнул и под своим весом проскользнул в желудок.       – Ага, и мама осталась без подарка.       – Не правда. Я же выкормила потом другого.       – Да, шучу я, шучу. Давай, рассказывай, что там дальше было?       – А дальше всё пошло так, как мы и планировали. Люська стала потихоньку выпрямляться, ухватила меня за ляжки и потянула из себя. Как только моя попа вышла изо рта и оказалась снаружи, я медленно задви́гала коленками и стала потихоньку сдавать назад. Но не успела сделать и пары движений, как пятками упёрлась в стену. Люська заметила это и тогда сама стала пятиться. Она старательно вытаскивала меня из себя, передвигала руки всё выше, сильно тянула и всё быстрее отодвигалась от меня. Я вся мокрая и скользкая от слюны, с трудом выходила наружу. Сиськи, как пробки выскочили из пищевода в рот, осталось всего ничего, но тут…       – Что?       – Люська как дёрнется вперёд и как завоет, бешеной коровой! Мои груди снова оказались в пищеводе. Оказывается, она наткнулась своей широкой задницей на острые железные прутья! Ну, те, что из клетки торчат. Я услышала, как они загремели и сразу поняла, что произошло.       – Вот, умора, я сейчас лопну от смеха!       – Хорош ржать! Ей же больно было! Сколько раз говорила папе, чтобы загнул их, а он всё отмахивался, говорил, что сейчас некогда и откладывал на потом.       – Ладно, ладно. Что там дальше было?       – Железки, видимо так сильно впились в её мягкое место, что она бросила меня вытаскивать и отскочила от прутьев, наехав своим ртом на меня. Потом резко выпрямилась, вместе со мной запрокинула голову назад и схватилась за своё больное место. Всё произошло так стремительно, что мы обе опомниться не успели. Мои колени оторвались от пола, ноги взметнулись высоко вверх и пятки тут же оказались выше всей нашей пирамиды. Я почувствовала, как её губы скользнули по моему телу от пупка до лобка. Она очень широко раскрыла рот, хотела громко закричать от боли, но у неё ничего не вышло. Моя попа быстро въехала в него и не позволила вырваться ни единому звуку. Я думала задница меня спасёт и застрянет, но она по инерции и под своей тяжестью расширила пищевод и провалилась так, что я ощутила Люськины мокрые губы на своих ляжках. Я медленно двигалась вниз и пока искала за что зацепиться руками, моя голова упёрлась в дно желудка и утонула в желудочном соке. Глаза защипало, я зажмурилась и сделала несколько глотков, чтобы не захлебнуться. Его было так много, что мне пришлось согнуть спину, чтобы вдохнуть воздуха, но этого оказалось мало. Пришлось ещё и голову наклонить к груди, чтобы вынырнуть. Естественно под собственным весом я проваливалась всё глубже и глубже, и наконец, почувствовала, как колени входят в горло. Меня сворачивало кольцом и я продолжала скользить спиной по дну желудка, а ногами сползать по стенкам пищевода. Наконец, я придумала способ, чтобы остановиться и хоть немного вылезти. Я выпрямила спину, дёрнулась назад, но тут…       – Что?       – Сработал Люскин инстинкт на движение из желудка. Она меня просто сглотнула. Моя спина снова согнулась колесом и я провалилась так глубоко, что моя попа оказалась на дне желудка, а пятки у неё во рту. Я только кончиками больших пальцев чувствовала прохладный воздух снаружи.       – Так я и думала, что этим всё закончится. Вот только…       – Что?       – Ты так рассказываешь, как будто тебя совсем не волновало, что ты можешь оказаться полностью вся в её желудке и раствориться.       – Волновало, но не так сильно. Я знала, что это всё происходит случайно. Она делает это без злого умысла, сама того не желая, и скоро сделает всё, чтобы вытащить меня обратно. Она же моя сестра, она любит меня. И я её люблю.       – Скажи, тебе понравилось у неё внутри?       – В общем-то да. Там так тепло и мягко! Стенки такие упругие и нежные! А главное можно поесть и попить. Столько сока я ещё никогда не пила. К тому же я испытала отличный оргазм, да ещё кролик внутри меня… перевариваться начал.       – Ха-ха. Ладно, давай дальше… Как ты вся-то в ней оказалась?       – Как, как. Сама попробуй в кольцо свернуться! Всё бы ничего, вот только Люська захотела ухватить меня за ступни, чтобы вытащить, но снова получилось не так, как хотелось.       – Да, что ж такое? Что же ещё могло произойти? И так уже случайность на случайности сидит и случайностью погоняет.       – Ну да, ты права. Но ещё одна всё таки произошла.       – Это какая же?       – Ты же знаешь, что я щекотки боюсь?       – Ну.       – Баранки гну! Она своими пальцами полезла себе в рот, чтобы схватить меня и вытащить.       – Интересно. И что же из-за этого могло случиться такого, что ты целиком провалилась в её желудок?       – Она провела ногтями от моих пальцев до пяток и…       – И что?       – Что, что! Мои ноги сами дёрнулись и согнулись в коленях.       – Да ты что? Вот из-за этого незначительного движения?       – Да. Мало того. Я взвизгнула и стала возвращать их обратно, но до горла достать уже не смогла. Люскин инстинкт мгновенно сработал на движение в обратную сторону, и она снова сглотнула… в последний раз. Этот глоток полностью вытолкнул меня из пищевода в её желудок, и я целиком оказалась внутри. Она как закричит: «Шурка! Ты что наделала? Дура! Меня же мама съест за то, что я тебя проглотила! Быстро пей мой желудочный сок, пока не переварилась! Пей всё до капли!» Она заплакала, а я свернулась калачиком, повернулась вниз головой и стала пить, пить, пить.       – И что, весь выпила?       – Весь, до капельки! Пока я пила, она ушла из крольчатника в твою комнату, чтобы нас никто не увидел. Потом я стенки стала вылизывать, чтобы кожу не жгли. Она так притихла, когда я это делала, что даже плакать перестала. Когда я закончила, она продолжила: «Теперь разворачивайся и суй свои руки в моё горло! Только не торопись». Я нащупала вход в пищевод, сунулась туда, но у Люськи опять сработал глотательный рефлекс. Похоже он всегда срабатывает, когда кто-то пытается вылезти обратно. Только с четвёртой попытки мне удалось дотянуться до её горла. Это получилось только тогда, когда я медленно, почти незаметно для неё двигала руками. Она тут же ухватилась за пальцы и потянула наружу.       – Ну, ладно хоть так.       – И всё равно у нас ничего не получилось. Мой живот так распёрло, что он никак не хотел проходить через пищевод. Так и сидела, с торчащей головой и руками из её рта, пока ты не пришла.       – Ага, я вас так и застукала.       – Ммда. Вот, до чего случай доводит.       – Не переживай. Тут не только случай виноват, но и наша сущность.       – И не говори. https://tl.rulate.ru/i/translation/23/7/24949.jpg https://tl.rulate.ru/i/translation/23/7/6172.jpg https://tl.rulate.ru/i/translation/23/7/14937.jpg https://tl.rulate.ru/i/translation/23/7/8056.jpg https://tl.rulate.ru/i/translation/23/7/25521.jpg https://tl.rulate.ru/i/translation/23/7/17379.jpg https://tl.rulate.ru/i/translation/23/7/12189.jpg https://tl.rulate.ru/i/translation/23/7/11742.jpg https://tl.rulate.ru/i/translation/23/7/23420.jpg https://tl.rulate.ru/i/translation/23/7/18391.jpg https://tl.rulate.ru/i/translation/23/7/20302.jpg https://tl.rulate.ru/i/translation/23/7/22665.jpg https://tl.rulate.ru/i/translation/23/7/8539.jpg https://tl.rulate.ru/i/translation/23/7/17127.jpg https://tl.rulate.ru/i/translation/23/7/4599.jpg https://tl.rulate.ru/i/translation/23/7/12056.jpg https://tl.rulate.ru/i/translation/23/7/14161.jpg https://tl.rulate.ru/i/translation/23/7/30121.jpg https://tl.rulate.ru/i/translation/23/7/26646.jpg https://tl.rulate.ru/i/translation/23/7/28665.jpg https://tl.rulate.ru/i/translation/23/7/22598.jpg https://tl.rulate.ru/i/translation/23/7/5231.jpg https://tl.rulate.ru/i/translation/23/7/8871.jpg https://tl.rulate.ru/i/translation/23/7/15329.jpg https://tl.rulate.ru/i/translation/23/7/9008.jpg