В поисках сюжета

      1982 год, ноябрь, 11.       Уже который день подряд на улице дождь. Серое небо прячет негреющее солнце, голые деревья машут своими руками-ветками, как будто прощаются. Холодный, уже больше зимовый ветер постоянно завывает под старыми окнами пожилой хрущёвки.       Часы показывали пять вечера. Улицы загадочного Ленинграда пустовали, лишь только светили фонари. Машин стало меньше, наступает ночь. Эту атмосферу невероятно любит двадцатилетний юноша, который живёт в этой же хрущёвке на шестом этаже в маленькой квартирке.

***

      Он сидел на кровати, доставая из кармана пачку вчерашних помятых папирос. Там оставалось лишь две штуки. «Завтра опять нужно будет пойти в ларёк купить» — подумал про себя юноша. Денег особо-то у него и не было — на работу не ходит, а пары в художке прогуливает. Или у знакомых берёт, или в крайнем случае у родителей.       Брюнет медленно перевёл взгляд на окно. По подоконнику стучал холодный дождь. Присмотревшись, он увидел маленькие снежинки, которые прилипали к окну.       Резкий громкий звук телевизора у соседа за стенкой прервал задумчивость парня. Он встал, кинув папиросы на кровать, и пошёл в душ.       Открыв ржавый кран, юноша закрыл глаза. Вода приятно обтекала худое тело. Усталость медленно уходила, голова чистилась от ненужных мыслей. Парень провёл рукой по мокрым, долгим, волосам. Он прикусил пухлую нижнюю губу, и начал руками взлохмачивать волосы. Ему резко захотелось их подстричь, чтобы голова быстрее сохла и не нужно было расчёсывать и укладывать их.Парень лишь только хмыкнул, улыбнувшись.

***

      Дым папирос просачивался в каждый уголок квартиры. Дождь уже закончил свою мелодию и теперь на улице была тишина, которую наш высокий юноша обожал. Но сейчас она только давила на него. Четыре стены, монотонное радио по утрам, крепкий чай без сахара — это происходило каждый божий день. Одиночество всё больше обволакивало своими в одно время приятно холодными и противными руками.       Он подошёл к окну с недокуреной последней сигаретой в руках. Какие-то молодые девушка и парень целовались под голым каштаном напротив подъезда. Сердце у брюнета ёкнуло — он узнал в девушке свою однокурсницу, которая ему симпатизировала. Она жила на четвёртом этаже. Он пробовал когда-то пытаться с ней подружиться, но она лишь смеялась в ответ, говоря что он не её типаж.       Девушка радостно побежала в подъезд, а юноша грустно вздохнул и подошёл к зеркалу. «Ха‐ха‐ха, что за усы у него?». «Боже, кореец, сбрей их уже наконец». ПТУшник взял станок, и начал их сбривать, тщательно и аккуратно. Он умылся холодной водой и посмотрел в мутное зеркало. Стало даже лучше, ещё только бы волосы подстричь.       Семиструнная гитара одиноко стояла в углу возле кровати. Парень как будто чувствовал настроение своей подруги и ласково взял её в руки, сев на кровать. С мокрых долгих прядей на деку гитары капали капли воды. Брюнет взял долгими ловкими пальцами аккорд и начал петь своим довольно низким голосом.       Он был лидером группы «Гарин и гиперболоиды». И сейчас парень чувствовал какой-то творческий кризис — он не мог придумать песню. Одиночество и грустное настроение, обыденной и замкнутость дают о себе знать. Он, как серая мышка — такой молчаливый и незаметный. Его окружали только пара близких людей, но они не могли поддержать друга, они не знали как.       Юноша всё больше проваливался в свой мир. Он понимал, что это плохо, что нужно выбираться из него, нужно искать радость в жизни. Он лежал на кровать и смотрел в потолок. Как же всё-таки он одинок. Уже второй год подряд. Ничего особо не меняется. Как себе помочь? Но вдруг в его голову пришла великолепная идея. Он достал из тумбочки листочек и карандаш, сел на кровать, положив гитару на колени. Первые строчки появлялись одна за другой. После каждой написаной строфы он играл её, переживая чтобы всё римовалось, чтобы всё красиво звучало.       Дело затянуло юношу на долгий час. Дописывая новоспечённую песню, на его лице играла лёгкая улыбка. Творчество наполняло его душу яркими красками, давало надежду, что всё ещё поменяется, что в будущем будет всё хорошо, что он не будет одинок.       Отложив всё в сторону, он встал с кровати и закурил последнюю сигарету. По телу прошлась приятная дрожь, ставало спокойнее на душе. Что же бы он делал, если бы не сигареты?       Взяв исписаный листочек, он много раз его перечитывал. Карие, не совсем узкие глаза быстро бегали по тексту, написанного не очень ровным, но довольно красивым почерком: «Я сижу в кровате, только что из ванной С мокрой головой. На улице мороз, и рано, как ни странно, Я пришёл домой. Пр. За стенкой телевизор орёт, Как быстро пролетел этот год. Он так похож на прошлый год, я в прошлом точно так же сидел Один, один, один! В поисках сюжета для новой песни… Я не умею петь о любви, Я не умею петь о цветах, А если я пою, значит я вру, Я сам не верю, что это так. Пр. "       С радостью в глазах, он кладёт на стол текст, и бежит звонить своему гитариста Рыбе, чтобы сообщить о новой репетиции.       В углу листочка красовалась подпись «Виктор Цой».