Лесоруб Ричи (Lumberjack Richie)

      Эдди останавливается у подножия горы, чтобы вдохнуть разреженный воздух полной грудью.       Одиночество тревожит, но в то же время наделяет каким-то спокойствием. Эдди кажется, что за все сорок лет жизни он никогда не был настолько одинок. Он разведён, ушёл с работы, ему негде жить, пока он не вернётся домой и не разберётся со всем этим дерьмом. По крайней мере, у него есть друзья.       По крайней мере, они всегда у него есть.       Он думает о Бев и Майке там, дома. Если не считать, что они не дома, а в своих домах; Эдди понятия не имеет, что теперь считать домом. Нью-Йорк с бывшей женой и всем его нажитым имуществом? Калифорнию, где Бев предложила ему остановиться? А может, кемпер Майка, где ему также выделили кушетку, чтобы разместиться, пока Майк бесцельно путешествует по стране? Эдди сомневается, что ему подходит какой-либо из этих вариантов. В последние две недели он занят другим делом.       Пешим походом по канадской дикой местности.       Суть скорее в тишине и покое, чем в попытках найти себя, но, возможно, одно другому не мешает. К тому же дешёвый авиабилет и недавно обновлённый паспорт были очень кстати. Он никогда не выезжал из страны. Идея показалась смешной, но всё же знакомой.       Эдди отворачивается от огромного леса, проблесков воды и зубчатых горных вершин, чтобы продолжить путь, проложенный на карте. Он не видел ни одного человека уже около часа и испытывает пугающее ощущение свободы от этого. До тех пор, пока не улавливает отчётливое ворчание за поворотом.       Он застывает на месте, испугавшись, что это какое-то животное. Водятся ли в Канаде другие животные? Может, это, блять, медведь? Эдди перебирает все услышанные когда-либо факты о нападениях медведей, но охватившая его паника смешивает мистификации с правдой. Когда в итоге он начинает сомневаться, надо ли свернуться калачиком или стать больше, и выглядывает из-за ствола большого дерева, то мельком замечает... человека.       Сравнение с медведем не такое уж и ошибочное. Мужчина чудовищно высок, по крайней мере с расстояния. На нём тёмно-красная клетчатая рубашка и большие блестящие чёрные сапоги, он держит в руках огромный... какого хрена.       Эдди, наверное, задел ветку, потому что мужчина резко развернулся.       — Кто здесь? — окликает его тот, и Эдди прижимается к дереву, становясь боком, чтобы его не заметили.       Это не работает.       — Я вижу тебя, приятель, — говорит он, и Эдди закрывает глаза, прежде чем выйти.       При детальном рассмотрении Высокий мужчина... ну, всё ещё Высокий. И волосатый. Рукава его флисовой рубашки закатаны до локтей, и тёмные пряди липнут к коже влажными волнами. То же самое с его грудью: рубашка расстёгнута на несколько пуговиц, и пучки волос выбиваются из-под ворота белой майки. В некоторых местах в щетине проступают пятна седины — одно блуждающее пятнышко застряло возле рта, наверное, от неожиданности.       А ещё у него есть борода. Эдди с трудом сглатывает.       Блять, он такой горячий. И он?..       — Ты лесоруб, что ли? — тактично уточняет Эдди.       Высокий Волосатый Мужчина улыбается.       — Вроде... — Он замолкает, улыбка сползает с его лица, когда он рассматривает Эдди, одетого в походные шорты, с рюкзаком, полным закусок, дезинфицирующего средства для рук и карт. — Какого хрена ты здесь делаешь?       — В смысле? Это пешеходная тропа, — говорит Эдди, указывая на извилистую грунтовую дорожку, вьющуюся между деревьями. Высокий Мужчина гримасничает.       — Нет, это тропа лесорубов.       Эдди достаёт карту. Он мог бы поклясться, что розовые тропы являются общественными.       — Уверен, что и на карте так написано, — говорит Высокий Мужчина, быстро приближаясь к Эдди, но не раньше, чем прислоняет топор к дереву.       Это галлюцинация? Неужели Эдди действительно спустился по неверной тропе, потерял сознание и теперь глубоко погружён в лихорадочный сон о лесозаготовках 19-го века в Канаде?       Высокий Мужчина приближается, и Эдди бездумно разворачивает карту перед собой, пока она практически не оказывается зажатой между ними.       — Видишь? — Тот показывает на середину карты, где рука Эдди обнимает бумагу, и он практически дрожит. — Розовый цвет обозначает тропу для лесорубов.       — Ой.       — Я точно помню, потому что я убедил их так сделать, — продолжает мужчина, снова ухмыляясь, и Эдди смотрит на его сияющие глаза и курчавые волосы, покрывающие подбородок и щёки, поднимающиеся всё выше и выше, — у Эдди едва ли не болит шея от того, какой он высокий. Эдди прекрасно понимает, что мужчина, скорее всего, совершенно нормального, человеческого роста, но, поскольку его сейчас охватил жар фантазии и к тому же он находится в процессе самопознания, ему позволены похотливые допущения.       Потому что, чёрт возьми, у этого парня огромные руки, и Эдди слышит его запах — тёмного, древесного мускуса, и вокруг них нет никого в радиусе километра... он определённо мог бы...       — Понял? Это потому, что я гей, мне показалось, что розовая тропа будет–       Эдди подаётся вперёд, сминая карту между их телами, и крепко целует мужчину в губы самым неэлегантным способом в своей жизни, но мужчина отвечает, и, блять, он такой потный и от него так хорошо пахнет, что Эдди немедленно стонет в поцелуй.       — Подожди, подожди. — Мужчина отстраняется, и Эдди слишком растерян, чтобы думать о том, какое это безумие, как неуместно, грубо и прямолинейно он себя ведёт, когда грязные руки мужчины обхватывают его лицо. — Кстати, меня зовут Ричи. Ну, если ты и дальше собираешься меня терзать. Подумал, тебе это будет интересно.       Эдди просто смотрит на него какое-то время — нежный изгиб огрубевших рук всё ещё ощущается на лице, — а затем Ричи вовлекает его в новый поцелуй.       Ричи быстро ведёт их к дереву — они недалеко — и прижимает Эдди к твёрдому стволу. Эдди, возможно, уже знал, что любит мужчин, но, когда Ричи полностью накрывает его, Эдди понимает, что ему нравится ещё и растительность на теле, потому что тот просто покрыт ею.       Эдди проводит пальцами по волосам на руках и лице Ричи — щетина попадает в рот каждый раз, как их языки переплетаются, — и, когда они отрываются друг от друга, чтобы вдохнуть, он зарывается в великолепное средоточие растительности на груди. Её так много, и это так сексуально.       Ричи хорошо целуется, но после того, как его руки прокладывают путь вниз по футболке Эдди, чтобы добраться до пояса, тот замирает.       — Нам и не надо, — мягко говорит Ричи, и от этого Эдди хочет его ещё больше. Кто он, чёрт возьми? Не это ли имела в виду Бев, когда говорила, что Эдди может себя удивить? Потому что это ещё как удивительно.       Эдди кивает.       Руки Ричи дрожат, расстёгивая его ремень, и Эдди хочет, чтобы тот знал, что он желает его, но он слишком нервничает, поэтому решает тоже разобраться с ремнём Ричи.       Они разбираются с молниями, и Ричи засовывает руку внутрь, чтобы вытащить член Эдди. Он наполовину твёрдый просто от ощущения большого, сильного, волосатого мужчины на нём, но потом Эдди добирается до Ричи и задирает рубашку на его круглом, твёрдом животе, и его член дёргается.       — Блять, ты такой горячий, — стонет Эдди, наклоняясь, чтобы поцеловать его снова, проводя тяжёлой ладонью по широкой дорожке из волос, спускающейся в штаны Ричи, и вниз к его великолепному члену. Ричи выдыхает смех прямо ему в рот.       — А ты, блять, настоящий вулкан.       — Вообще-то, меня зовут Эдди, — представляется он, стараясь обхватить рукой всего Ричи.       Тот смотрит вниз между ними, отводит его руку и крепко сжимает их обоих, так что голова Эдди снова ударяется о дерево.       — Приятно познакомиться, Эдди.       — Н-н-нгх-х-х, — отвечает Эдди, дёргаясь в кулаке Ричи, наслаждаясь фантастическим давлением и искрами удовольствия по всему позвоночнику.       У Ричи грязные руки, Эдди это видит; он может подхватить какую-нибудь инфекцию из-за чёртовых древесных бактерий, но ему плевать, он не в состоянии ни о чём беспокоиться, когда Ричи тяжело дышит ему в шею и прикусывает кожу, оставляя отметины и одновременно поглаживая их обоих, как будто Эдди не напал на него, когда тот занимался, блять, своей работой в лесу.       Боже, он такой большой и горячий. Эдди представляет, как Ричи развернёт его, когда он кончит, держа сильной рукой, и прижмётся к нему. Как спустит походные шорты Эдди до ягодиц, потому что они просто не могут больше ждать, чёрт возьми. Ричи будет держать его за бёдра, трахая жёстко и быстро, в идеальном, потрясающем темпе, и Эдди кончит, даже не прикоснувшись к себе, это будет так приятно-       Точно так же, как Ричи прикасается к нему сейчас, — идеально, — они оба толкаются в его кулак, пока Ричи не кончает первым, пачкая свою руку и поглаживая их ещё пару раз, и для Эдди вида его твёрдого члена рядом с Ричи было бы достаточно, чтобы достигнуть разрядки, но затем Ричи наклоняется вперёд, чтобы потереться об него челюстью, и грубый, болезненный ожог от жёсткой щетины отправляет Эдди за край.       — Ах-х-х, — хнычет он, крепко вцепившись в плечо Ричи, чтобы его рука не переставала двигаться, как будто тот собирается остановиться. Но Эдди не хочет рисковать. Ричи не прекращает целовать его каждую секунду оргазма влажными и нежными губами, и сердце Эдди замирает в груди.       Они обнимают друг друга, пока приходят в себя. Эдди понимает, что Ричи ласкает кожу его голого бедра, и украдкой целует мужчину ещё раз, пока может. Когда они отстраняются, что-то настигает их обоих, потому что, прежде чем Эдди осознаёт, они оба смеются.       Руки Ричи не размыкают объятий, и Эдди это нравится, ему нравится всё, и он задаётся вопросом, сможет ли сохранить пыл храбрости и попросить у него номер. У лесорубов есть номера? Они пользуются телефонами?       Эдди не в своей тарелке.       — Послушай, — начинает Ричи, глядя в глаза Эдди, — обычно я так не поступаю.       Эдди снова смеётся.       — Спорю, именно это ты говоришь всем ничего не подозревающим туристам.       Глаза Ричи округляются.       — Простите, я как раз занимался своей работой, когда вы вышли на мою тропу и поцеловали меня, сэ-э-э-эр, — легко, весело и немного поддразнивая говорит он, и Эдди хочет поцеловать его снова; что и делает.       В глазах Ричи видна мягкость, когда он отстраняется. Эдди глубоко вдыхает и облизывает губы. У Ричи отвисает челюсть. Блять.       — У тебя... у тебя есть номер? Или что-то ещё?       Ричи прищуривается.       — Есть ли у меня номер? Что это значит?       — Телефон? У тебя есть телефон?       — У меня... подожди. Это из-за того, что я лесоруб? Чёрт возьми, у меня есть телефон, о боже, — смеётся Ричи, роняя голову на плечо Эдди, и тот вроде как хочет пнуть его, при этом разрываясь от счастья.       — Я не знаю!       — Да, конечно, не знаешь, городской мальчик, — поддразнивает Ричи, и Эдди целует его. Это хорошая модель поведения. Они говорят. Потом целуются. Говорят. Целуются. Дрочат друг другу возле дерева. Он надеется, что последнее не будет исключением из правил.       — Полагаю, ты живёшь где-то поблизости, — наконец, говорит Эдди.       Ричи кивает.       — Да, примерно в часе езды отсюда.       — Может, встретимся где-нибудь? — Эдди краснеет, замечая топор Ричи, всё ещё одиноко стоящий у дерева. — Ну, знаешь, после того, как ты покончишь со своей работой.       — Мне кажется, с твоей рукой помощи я поработал больше, чем за весь сезон, — фыркает Ричи, и Эдди сильно толкает его в грудь, но тут же тянет обратно, чтобы назначить свидание на сегодняшний вечер.       Эдди вдруг очень обрадовался, что выбрал в отеле номер с кроватью кинг-сайз.