Сёстры Лю

      Лю Цингэ, накрашенный и облаченный в женские одежды, с прической молодой девы, молча сидел в окружении милых девушек, сладко о чем-то воркующих. Его голова была забита мыслями самобичевания и сожаления. Когда он свернул не туда? Почему жизнь завела его сюда? Чем он думал, когда согласился выполнить это непристойное предложение?

***

      Ранее. Гора Байчжан. Лю Цингэ был занят тем, что сражался (избивал) адептов пика славы. Эти никчемыши все так же не могли дать ему отпор. — Каждый раз у нашей битвы один исход, чем вы вообще занимаетесь? Ни капли прогресса. Вместо того, чтобы усердно трудиться, вы лишь тратите мое время.       Хоть у большинства из молодых людей и не было сил даже чтобы подняться, у каждого из них в голове пронеслась мысль: «Но это же вы нас заставили!».       Лю Цингэ еще раз оглядел множество валяющихся на земле людей. Это зрелище из кучи «тел» изрядно ему наскучило, потому что видел он его чуть ли не каждую неделю. Неужели среди адептов горы Байчжан не найдется тот самый одаренный, а точнее сказать — достойный носить звание его ученика.       Лю Цингэ направился в свой павильон, напоследок одарив молодых людей взглядом полным презрения. Он медленно поднимался по каменным ступеням, вспоминая не было ли недавно каких-нибудь слухов о демонах. С теми поручениями, которые ему дали на недавнем собрании, он справился за три дня, поэтому сейчас мужчине было нечем себя занять.       За размышлениями он и не заметил, как добрался до своей хижины. Лю Цингэ пинком открыл дверь, из-за чего она едва не раскололась. — Янь-эр?       За столиком сидела его сестра. Такое громкое появление брата нисколько ее не напугало. Наоборот, она, радостно улыбаясь, встала и поприветствовала его. На ее лице не было вуали, которая обычно оставляет открытыми лишь глаза и лоб. Она знала, что кроме брата сюда никто не заявится, а даже если и пожалуют незваные гости, без предупреждения они точно не зайдут. Только в присутствии близких людей, а таковым являлся Лю Цингэ, Лю Минъянь могла снять вуаль. — Братец, я уже так давно жду тебя. Чай как раз остыл.       Он кивнул и сразу же сел за стол, залпом выпив зеленый чай. — Ты давно не навещала меня. — Ох, это наставница…она всегда хочет, чтобы я была рядом с ней. — Как же тебе удалось вырваться? — Удивительно, но именно из-за поручения наставницы. Она попросила передать тебе кое-что…- из своего мешочка цянькунь девушка достала пару писем и передала их брату.       Одно из писем было от старосты небольшого поселения, а другое от самой Ци Цинци. Как раз несколько дней назад, уничтожая нечисть в деревне у горы Сяньшу, Лю Цингэ подпортил (практически уничтожил) одну из улиц, где проходило сражение. Староста требовал возмещения ущерба у Цинци, потому что именно она отвечала за обстановку в их районе, женщина же в свою очередь требовала этих денег у Лю Цингэ — виновника разрушений. — Вы настолько обнищали, что не можете выделить средства даже на одну улицу? — Думаю дело не в этом, дагэ… * Дагэ (кит. 大哥) — «старший брат» или «большой брат».       Она и сама не понимала на что рассчитывала госпожа Ци, пытаясь повлиять на брата так. Лю Цингэ уже взрослый мужчина и при этом является лордом Байчжан… Но наставница все равно пытается его воспитывать, не гнушаясь даже таких глупых и бесполезных средств. Брату не важны деньги, поэтому даже потратив их, он не станет аккуратнее в своих действиях.       Ци Цинци не нравилось именно это. Где бы Лю Цингэ не побывал, он повсюду оставляет за собой разрушения. Его мало волнует имущество обычных людей, поглощенный сражением, он не замечает ничего вокруг. — Скажи своей наставнице, чтобы не переживала. Я дам сумму, которую требует староста.       «Да…он не понял. Этого следовало ожидать», — думала Минъянь, принимая письма обратно. — Давай сходим к Лу Чжаню, он занимается учетом и распределением средств на Байчжан. Просто возьмем у него сколько нужно, — он уже собирался встать, но сестра его остановила. — Зачем же так спешить? Ты сам говорил, что мы давно не виделись. Неужели не хочешь побыть еще немного вместе? Мне предстоит обучаться под крылом наставницы еще несколько лет, прежде чем я смогу быть здесь, подле тебя … — О… впредь, я постараюсь чаще навещать тебя.       Мужчина был в хорошем настроении, потому что совсем недавно «проверял умения» учеников Байчжан. Лю Цингэ — человек, который не может жить без сражений. Он довольно импульсивный, но что бы было, не находясь он в постоянных битвах? Адептам пика славы пришлось бы куда хуже, и это лишь малая доля последствий, которые могли бы случиться. Жаль Цинци не понимала, что Лю Цингэ нельзя сдерживать свою природу. Иначе худо будет всем и ей самой в том числе.       А вот Лю Минъянь хорошо это понимала. Все детство они провели вместе и хоть потом виделись редко, она все равно знала его лучше всех. ЛюЦингэ с малых лет постоянно ввязывался в драки, даже в которых не мог победить. Он часто бросал вызов уже состоявшимся заклинателям. Конечно, все лишь смеялись над ним. Однако часто Цингэ мог наговорить такое, что даже взрослые и, казалось бы, разумные люди, не могли удержать себя в руках:       «Нельзя бить детей, но он сам напросился. В следующий раз этот мальчишка будет меньше поясничать».       Но меньше никогда не становилось. Его рвение стать сильнее лишь росло, а вместе с ним и количество ушибов, порезов и других повреждений на его теле. Лю Минъянь всегда переживала за него и пыталась как-то повлиять…но тот никого не слушал. В конце концов она смирилась. Все что ей оставалось — это молча обрабатывать его раны, после каждой драки. — О чем задумалась? — она на несколько секунд забылась в этих воспоминаниях, смотря на брата.       Тогда Минъянь вспомнила самую важную цель своего визита. — А-Лю, ты ведь помнишь, что я увлекаюсь писательством? — Да. Неужели наконец-то решилась дать мне почитать хоть что-то из своих произведений?       Ее щеки вдруг покрыл румянец. Лю Цингэ совсем не понял такой реакции, поэтому воспринял это как недоверие к себе: — Думаешь, я не смогу понять всю глубину твоих книг? Я знаю, что не силен в литературе, но мне правда было бы интересно почитать.       Ее лицо покраснело еще гуще и теперь пылало ярче любого заката: — Дагэ, все не так! Я совсем не сомневаюсь в твоих познаниях! Просто не хочу, чтобы ты читал незаконченную работу. — Радует, что ты не считаешь меня совсем глупцом, — он улыбнулся.       Его улыбка редкое явление. Да, именно явление. Она как падающая звезда, появляется на доли секунды и мимолетно исчезает. Улыбка особенно красила его и без того прекрасное лицо. — Дагэ, ты поможешь закончить мою книгу? — Я? Думаю, от меня будет мало пользы…лучше бы ты обратилась к Цинцю… — Ох, с этим делом мне можешь помочь только ты. Прошу выполни мою просьбу! — Ладно…- он не понимал, почему она обращается с таким делом именно к нему. На той же горе Сяньшу множество заклинательниц, которые хороши в поэзии и прозе. Их прославленные книги знает даже мало-мальски образованный человек. А он?.. — Чтобы закончить свой сборник, я должна поискать вдохновение вне горы Сяньшу. Но наставница не даст мне погрузиться в мирскую суету даже на час… — А как долго ты хочешь пробыть там? — День или чуть больше…- она понуро опустила голову.       Лю Цингэ понял, в чем дело. Минъянь не нужна его в помощь конкретно в доработке книги. Ей лишь нужно, чтобы он отвлек ее наставницу. Но как? Он хорош лишь в сражениях, но Цинци точно откажется от битвы длиною в день. Тем более, вряд ли он сдержит себя и победит гораздо раньше: — Ты ведь понимаешь, что ни битвой, ни разговорами я ее отвлечь не смогу? — Да. Поэтому я придумала другое решение, А-Лю, — ее лицо вдруг стало чрезвычайно серьезным. — Слушаю, — Лю Цингэ внимательно на нее смотрел. — Мы ведь с тобой очень похожи, дагэ. Особенно глаза. Их мы унаследовали у матери… И даже ее родинку, — Лю Минъянь показательно дотронулась до уголка левого глаза. — Да. Мальчишки в детстве часто задирали меня из-за внешности. Считали меня маленькой барышней. Каждый раз у нас начиналась драка. Минъянь, видя, что брат не понял основу ее плана, решила не тянуть и сказать сразу. — Дагэ, ты должен на день притвориться мной.       Лицо Лю Цингэ словно окаменело. Он уставился на сестру, не мигая. Прошла минута, прежде чем мужчина смог хоть что-то сказать: — Я не ослышался? — Нет, прости за такую непристойную просьбу. Но, А-Лю…- ее глаза предательски заблестели, — только ты можешь меня спасти… — Отказываюсь. Ты хочешь, чтобы лорд пика славы играл в маскарад? Оделся в женскую одежду и танцевал под дудку Цинци? Исключено. Лю Минъянь встала со своего места и подобралась к нему вплотную. Уткнувшись ему в грудь, она промямлила: — Дагэ, прошу… Это займет один день, тебе даже не нужно будет видеться с наставницей, я уже все продумала. Она не отпустит меня в город, а чтобы открыто сбежать… Я не хочу пошатнуть свою репутацию, поэтому…       Лю Цингэ все еще пребывал в шоковом состоянии. Как она может предлагать такое? — Мэймэй, ты ведь понимаешь, что моя репутация тоже важна. * Meimei(кит.妹妹) — обращение к младшей сестре в Китае.       Минъянь знала, что ее брат слишком горд для выполнения такой затеи, но выхода у нее не было. Новый том «Сожалений горы Чунь» должен быть дописан и опубликован. — Прежде чем уйти, я скажу наставнице, что приболела, поэтому она не будет тебя тревожить. Ты просто должен посидеть в моей комнате один денек. Сестрицы тоже не будут тебя беспокоить. Я скажу наставнице, что они могут заразиться и… — И тогда ко мне пришлют лекаря, который скажет: «О Боги, главная красавица поднебесной оказалась мужчиной!». — Ах-ха-ха, брат, такого точно не будет, — ее рассмешило то, каким тоном он это говорил. И вообще, девушка уже поняла, что ей почти удалось его уломать.       Она обняла Лю Цингэ и ласковым голосом сказала: — Дагэ, ты ведь помнишь, что говорил в начале нашей беседы? Ты сказал, что выполнишь мою просьбу. — Если бы ты уточнила ее, я бы точно не согласился. Не слишком ли ты жестока со своим братом, Янь-эр? Проворачиваешь такие хитрости… — Я сожалею, — ее слова почему-то прозвучали в вопросительном, а не извинительном тоне, — но мне жизненно необходимо дописать эту книгу. Дагэ, пожалуйста. Она подняла на него взгляд полный мольбы и грусти.       Лю Цингэ был в смятении.       Сейчас в нем боролись два чувства - гордость и любовь к сестре. Он думал о том, как его Минъянь каждый день упорно трудится, чтобы быть рядом с ним. Он также знал, что она хорошо понимает его характер и все равно просит о таком. Значит, ее увлечение писательством больше, чем просто хобби? Если она готова просить его о таком, книга является частью… Ее души? В любом случае, это очень важно для нее.       Словно читая его мысли, она сказала: — Писательство для меня все равно, что для тебя сражения. Я не могу жить без этого. В книгу вливается та часть меня, которую я сама не очень понимаю. Невиданные и прекрасные сюжеты, не знаю, откуда они взялись у меня в голове, но я должна их закончить, дагэ.       «Невиданные и прекрасные сюжеты» — это разнообразные описания половых актов Ло Бинхэ и Шэнь Цинцю. К счастью, ее брат не знает, что именно она пишет и какие именно образы рождаются в ее голове. Однако на этот раз книга посвящена другой сладкой парочке — Мобэй Цзюню и Шан Цинхуа.       Шан Цинхуа, как глава лорд пика Андин отвечал за снабжение всего клана, поэтому раз в месяц он наведывался на Сяньшу, чтобы узнать что им нужно. Удивительное дело, но в одно из таких посещений за ним увязался сам Мобэй Цзюнь. Как ученица и личная помощница Цинци, Лю Минъянь была рядом и увидела динамику общения этих двоих.       О это был джекпот.       Наблюдая за ними, новые идеи зародились в ее голове. Тем же вечером, все эти бьющие ключом эмоции и фантазии, она начала переносить на бумагу. Так и появился новый том книги «Сожаления горы Чунь». Было бы кстати упомянуть, что почти весь том выполнен в жанре БДСМ. Она знала, что для всех станет шоком появление новой пары, а такая стилистика приведет к еще большему ажиотажу. Никто и не думал, что сильнейшего демона из северных земель и какого-то трусливого подхалима могут связывать такие непростые отношения. Однако их связь все равно прекрасно отражает часть, заложенную в названии «Сожалений горы Чунь», поэтому и переименовывать том она не стала.       Минъянь надеялась, что ее книга даст толчок к появлению баллад не только о паре прекрасного Цинцю и Бинхэ, его непокорного ученика, но и о холодном как лед Мобэе и кротком Цинхуа, которые с таким же успехом должны покорить сердца читателей. — А-Янь, ты ведь понимаешь, к чему это может привести? Нельзя предсказать будущее, ты не знаешь как все может обернуться. — А-Лю, будь уверен во мне. Я все продумала! Один день! Дай мне один день! Лю Минъянь, обвившая его руками, почувствовала, как Лю Цингэ тяжело вздохнул. Это был вздох утопающего, который знает, что вот-вот опустится на самое дно. — Ладно. Но, когда твоя книга будет закончена, я буду первым, кто прочтет ее. — Конечно! — Один день, Минъянь.