Смерть в маске

      — Я хотел лично отдать тебе это, мальчик мой.       Том принял скрученную в трубочку плотную вощеную бумагу, перевязанную зеленой ленточкой. Что это означает, ему было прекрасно известно. Он растянул губы в фальшивой улыбке, подняв взгляд на Слагхорна, с которым они остались вдвоем в опустевшем кабинете зельеварения. Все ученики уже разбежались после занятия.       — Ты был чрезвычайно талантливым молодым волшебником в наше… предыдущее знакомство, — заговорщицки понизил голос профессор. — Но мне очень приятно видеть, что ты развиваешься и двигаешься дальше. Всего за пару недель уже проявил себя, — он покачал головой. — В учительской твое имя сейчас произносится чаще, чем чье бы то ни было. Я слышал о невероятном успехе с дуэльным клубом.       — Заходите как-нибудь в Большой Зал в понедельник вечером, сэр, — вежливо предложил Том. — Слышал, вы тоже превосходный дуэлянт и наверняка вам будет чем поделиться с подрастающим поколением…       — Ох, Том, хотелось бы мне знать, откуда ты всегда берешь подобные конфиденциальные сведения, — Слагхорн изобразил смущение. — Зайду, как-нибудь непременно.       Покинув кабинет, Том подошел ближе к факелу на стене, сдернул пижонскую ленточку и развернул бумагу. Пробежался глазами по выведенным изумрудными чернилами каллиграфическим буквам, что богато блестели в пляшущем оранжевом свете. Значит, следующая пятница. И тут одно из двух — или придется перетерпеть нудный званый ужин старины Слагги… Или же получится воспользоваться ситуацией и обзавестись полезными знакомствами. Такого он точно не пропустит.

***

      — А вы знаете, какой сегодня день?.. — загадочно протянул Малфой, плюхнувшись на скамью за слизеринским столом в Большом Зале.       — Сегодня Меркурий в максимальной восточной элонгации, составляющей двадцать семь градусов, — отозвался Том, не поднимая взгляда от журнала астрономических наблюдений, в который он вчитывался, готовясь к завтрашнему уроку. Малфой раздраженно закатил глаза.       — Ну ты и зануда, даже хуже Нотта. Нет, сегодня отборочные в команду Гриффиндора. По квиддичу, ну вы что?! — возмущенно воскликнул он, встретив непонимающие взгляды Тома и Теодора. Зато Блейз Забини явно что-то сообразил и довольно хохотнул. Ехидно предложил:       — Мы же пойдем их поддержать?       — А то! — радостно кивнул Малфой. — Поттер впервые в роли капитана, будет развлекаться со своим стадом болванов. Надо его подбодрить. Том, Тео, вы с нами?       — У меня еще руны не доделаны, — вздохнул Нотт, попробовав было сопротивляться, но под пристальным взглядом быстро сдулся. — Но да, я с вами схожу.       — Том? — Малфой вопросительно уставился теперь на него.       — Не, идите без меня, — отмахнулся, не поднимая головы. — Мне надо в библиотеку.       — И как ты попал на Слизерин? Ты же — типичный заучка с Рейвенкло, — съехидничал Малфой.       — Типичный заучка, который недавно спас чью-то чуть не пострадавшую от голубизны репутацию, — небрежно бросил Том и начал складывать книги в сумку.       — Эй, тише, — шикнул на него Малфой, нервно оглядываясь по сторонам, затем пнул под столом глухо гогочущего в кулак Забини. — Ты, вообще-то, еще не загладил свою вину за то, что не настоял на дисквалификации Поттера по результатам нашей дуэли. Мог бы и поддержать товарищей. Но так уж и быть, иди в свою гребаную библиотеку.       — Спасибо за разрешение, мамочка, — фыркнул Том и направился на выход.       Хотя поддерживать отношения с одноклассниками было необходимо, но Малфой тянул слишком уж много сил и внимания, и иногда Том не мог сдержаться, чтобы не огрызнуться. Пока что его польза перевешивала, а влияние постепенно росло, и Драко относился к новому однокласснику демонстративно дружелюбно. Очевидно, не считал его приятелем, но и в открытую конфронтацию после того эпизода с гриффиндорцами больше не вступал, присматривался молча. Тому было, в общем-то, плевать, что именно тот высматривает, пока он не трогал его самого.       Тому нравилось в библиотеке. Та почти не изменилась за все время, прошедшее с его так давно законченного пятого курса, и на какие-то призрачные часы казалось, что он… дома. Особенно когда вокруг, как сегодня, почти не было народу.       Гриффиндорцы, наверно, отправились на отборочные по квиддичу. Том не видел великого смысла в нелепых попытках убиться верхом на метлах ради столь прозаичной цели, как забросить мячик в кольцо. А летать куда приятней без метлы, когда лишь ты сам управляешь процессом, невесомо паришь в воздухе. Поэтому квиддич его совсем не привлекал, как и любой другой спорт.       Он смутно понимал, с какой целью люди это делают — выплеснуть эмоции и адреналин, принять участие в схватке, строго регламентированной и оттого безопасной. Удовлетворить свои животные инстинкты, потребности в ощущении превосходства над другими. Но для него все это выглядело слишком смешно — словно возня несмышленых детей в песочнице. Какая может быть прелесть в строгом регламенте, когда в жизни бой происходит совсем по-другому? Только ты, только противник, и толщина волоса отделяет от смерти. Чувства на пределе, адреналин кипит в крови, и приходится прикладывать все свои знания и умения, чтобы одержать победу. Чтобы убить.       И вот тогда чувство собственного превосходства ощущается в полной мере. Удовольствие сладким сиропом бежит по венам, горло сдавливает от тягучего предвкушения, а в груди розой с острыми шипами расцветает восторг. Мир приобретает объем и сочность, а ты — в его центре и знаешь, что сейчас в твоих руках сосредоточена власть. Власть вершить судьбы: по твоему решению человек встанет перед тобой на колени, будет кричать от боли или же умрет. Весь мир словно прогибается под тебя одного. И разве можно, ощутив это в полной мере, довольствоваться каким-то суррогатом?       Пальцы перевернули сухую страницу, но глаза уже не следили за текстом. Том не мог сфокусироваться на черных буквах, что расплывались неясными кляксами по бумаге, складывались в совсем другие монохромные наброски. Собственный мозг играл с ним злую шутку — стоило вспомнить свои давние ощущения во всех красках и деталях, и он полностью погрузился в тот яркий момент, а где-то в глубине груди зародилась тоска. Все вокруг теперь казалось таким ровным и пресным, механическим. Хотелось вновь ощутить те эмоции, вновь почувствовать себя живым.       Неясное томление заставило нетерпеливо ослабить галстук и беспокойно облизнуть пересохшие губы. Похоже, это было не простое удовольствие — оно подсаживало на иглу, вызывало зависимость. Пробуждало жажду, которую могли удовлетворить только те же ощущения: звук замедляющегося чужого сердцебиения, терпкий металлический запах, дразняще щекочущий обоняние, ужас в чужих глазах от осознания неизбежности конца и постепенно гаснущий блеск разума. Как давно он чувствовал это в последний раз, пару месяцев назад?       Судорожный взмах палочки, и пальцы сомкнулись на холодных гранях появившегося из воздуха стакана. Вода была восхитительно прохладной, смягчала пересохшее горло, вот только не могла до конца погасить пожар в груди. Нужно отвлечься, вырваться из плена этих мыслей, которые утягивают в мутный омут подсознательных желаний.       Том поерзал на стуле, побарабанил пальцами по дереву столешницы. А он еще боялся зависимости от сигарет. Никотиновое голодание — ничто по сравнению с этим голодом. Перевернул страницу книги по арифмантике назад и с усилием вчитался в строчки, стараясь дышать медленно и размеренно. Через пару минут гулкое сердцебиение замедлилось и удалось стряхнуть с себя морок. Дотянувшись до пера, он начал писать эссе — дрожь на пальцах теперь ощущалась лишь едва заметным отголоском.       Он не увидел, как за окном постепенно стемнело, настолько погрузился в работу. Теплый свет магических фонарей залил помещение, разгоняя тени к углам, подчеркивая бесконечность коричневых книжных стеллажей. Лишь шаги за спиной выдернули из холодной сосредоточенной отстраненности, и Том обернулся на человека, который так смело рискнул нарушить его уединение в дальнем конце библиотеки.       — Привет, — поздоровался Поттер и взялся за спинку стула через один от Тома, — не помешаю?       — Нет, садись, я уже почти закончил, — он пожал плечами.       Гарри нервно выглянул из-за стеллажа, всмотрелся куда-то в сторону входа в библиотеку, затем быстро спрятался обратно и плюхнулся на облюбованный стул.       — Как отборочные? — поинтересовался Том, наблюдая за нетривиальными телодвижениями.       — Все просто как с ума посходили, — вздохнул его нежданный собеседник, взъерошив волосы, и вытянул из сумки потрепанный учебник. — Отборочные Гриффиндора, а понабежали все четыре факультета. Даже хо… в смысле, Малфой. А девчонки так вообще… — он скривился. — На поле приперлись, а потом и в гостиной не дали позаниматься. «Гарри то, Гарри сё»…       — Ты теперь капитан команды, — хмыкнул Том. — Звезда зельеварения и дуэльного клуба. Видный парень, привыкай, выбирай невесту.       — Да не нужны они мне, — вздохнул Поттер. — А та, что нужна… — он смутился и замолчал.       — Не обращает внимания?       Тому стоило больших усилий изобразить заинтересованный вид. Разговоры об отношениях, которые так любили подростки, его всегда утомляли, но поддержать дружескую беседу во имя сближения с гриффиндорцем стоило. Он почему-то подумал о Грейнджер. Да, если у мальчишки и имеются на нее виды, то ей явно интереснее книжки да эссе, а не все эти глупости.       — Вроде как занята, — неловко закончил Поттер.       Том удивленно поднял бровь. Значит, не Грейнджер — каких-либо признаков, что та в отношениях, он не заметил.       — Тогда, может, и к лучшему эти твои поклонницы, — он задумчиво побарабанил пальцами по столу. — Посмотрит на них твоя зазноба да решит, что такой аппетитный кусочек нужен самой. Женщины — существа завистливые.       — Буду надеяться, что ты прав, — смущенно рассмеялся Гарри. — У тебя опыта наверняка побольше моего.       Том ушел от ответа, пожав плечами, и снова притянул к себе книгу, продолжил выискивать удачные мысли для заключительного абзаца эссе. Поттер открыл свой старенький учебник и тоже уткнулся в него.       Завершить работу много времени не заняло, Том уже почти и позабыл о своем молчаливом соседе. Свернул пергамент с эссе, взмахом палочки отправил книжки обратно по стеллажам и двинулся прочь. Взгляд наткнулся на Поттера, уже когда Том проходил мимо него, и он повернул голову, собираясь попрощаться. Тот, однако, настолько погрузился в изучение учебника, что даже не заметил. В изучение весьма старого, потрепанного и всего исписанного на полях учебника. Том остановился за спиной Гарри, вчитываясь в угловатые каракули.       — «Размять серебряным кинжалом, держа его плаш­мя, тогда лучше идет сок, чем при нарезании»? — прочитал вслух.       Мальчишка резко дернулся, заметался и попытался закрыть учебник, но Том оказался быстрее — накрыл книгу ладонью и прижал ее к столу, не дав захлопнуть. Другой рукой придержал Поттера за плечо, цепко сжав пальцами. Нагнувшись через его голову, прочитал дальше:       — «После каждых семи помешиваний против часовой стрелки делать одно помешивание по часовой стрелке». Это рецепт напитка Живой Смерти, только кем-то модифицированный, — заключил он, нахмурившись. — Это твои записи? Нет, не похоже, чернила выглядят старыми…       — Том! — взмолился Поттер, сделав еще одну бесплодную попытку захлопнуть книгу.       — Так вот как ты сварил настолько хорошее зелье, — морщинка, залегшая между бровей Тома, разгладилась. — Это тебе мать инструкцию дала?       Глаза Гарри испуганно заметались.       — Слушай, я расскажу… Только если пообещаешь никому не говорить, — наконец выдавил он из себя.       — Хорошо, — Том кивнул и убрал руку с пожелтевших страниц. — Обещаю, это будет наш секрет.       Опустился на соседний с Поттером стул. Ничто так не сближает, как секреты. Его не особо интересовало, мухлевал ли тот на зельеварении, хотя внезапное превосходство гриффиндорца на уроках и вызывало порой уколы ревности. Но, он с трудом признался в этом самому себе, знать тайну все-таки хотелось.       — Эту книжку я нашел в шкафу у Слагхорна. Помнишь, в первый учебный день, после той стычки с Малфоем и его громилами в коридоре, мои чернила разлились на книги в сумке?       Том кивнул, молча ожидая продолжения.       — Так вот, я взял какой-то старый учебник у Слагхорна. А тут куча пометок от предыдущего владельца, модификации рецептов зелий и даже какие-то придуманные заклинания на полях… — Гарри открыл учебник и несмело протянул Тому. — Наверно, его прошлый хозяин был талантливым волшебником, раз смог все это изобрести…       — Новые заклятия составлять не так сложно, — отмахнулся Том, листая книгу. Она действительно содержала великое множество пометок. — А вот для модификации зелий нужно иметь талант. Надо понимать, на каких глубинных магических принципах работает зельеварение, как элементы превращаются друг в друга. «Эта книга является собственностью Принца-полукровки», — прочитал на внутренней стороне обложки, добравшись до конца.       — Я не знаю, кем был этот Принц, — вздохнул Гарри. — Тебе это о чем-нибудь говорит?       — Ни о чем, — покачал головой Том. — Никогда не слышал, чтобы маг называл себя принцем. Может, это кличка?       — И Гермиона так же сказала, — кивнул Гарри. — Она вообще считает, что автор этих записей может быть темным магом и что опасно следовать его инструкциям. Но пока все зелья по его модификациям рецептов у меня удаются превосходно, много лучше, чем когда-либо.       — Нет ничего плохого в том, чтобы быть темным магом, — мягко возразил Том. Оценив, как медленно вытягивается от удивления лицо собеседника, все-таки добавил: — Не существует абсолютной тьмы и абсолютного света. Есть только сила. Сила, совладать с которой способны не все.       — Да, наверно, поэтому некоторые силы и бывают… опасны, — нервно сглотнул Гарри, по-своему интерпретировав слова Тома. — Но я уверен, что автор этих записей не был темным. Когда я читаю это… У меня складывается впечатление, что он чем-то похож на меня. Я даже написал маме и отправил ей копию страницы с модифицированным рецептом напитка Живой Смерти, — заговорил Поттер немного уверенней. — Чтобы сказала свое мнение, она же разбирается в зельях…       — Может, она и есть автор? Нет, она же магглорожденная и тогда уж была бы Принцесса, — сам себе ответил Том.       — Она очень смеялась, я даже через письмо это почувствовал, — улыбнулся Поттер. — Написала, что знает почерк, но не скажет мне, чей он, по крайней мере до конца года. И что пользоваться этой книгой безопасно.       — Ну, значит, пользуйся, — Том пожал плечами и протянул учебник обратно. Гарри трепетно прижал книжку к груди, как величайшую ценность. Настороженно переспросил:       — И ты никому не скажешь?       — Нет. Я же пообещал, а свое слово я держу, — качнул головой Том. — Ты даже не нарушаешь никаких официальных правил. Но если найдешь там что-либо занимательное, буду рад, если поделишься со мной, — сочтя, что разговор закончен, он поднялся на ноги и направился к выходу.       — Том! — окликнул Гарри. Он медленно развернулся обратно. — Мы с тобой, конечно, знакомы всего ничего… Но мне почему-то кажется, что я знаю тебя всю жизнь. Ты меня понимаешь, как никто.       — У меня тоже такое ощущение, Гарри, — улыбнулся он в ответ. — У меня тоже…

***

      Неделя промелькнула за разгребанием навалившихся забот, выписыванием метров эссе, шорохом страниц, речитативами инкантаций и отработкой движений палочкой до ломоты в запястьях. Само собой, подобные дополнительные тренировки не имели никакого отношения к домашним заданиям по чарам или трансфигурации, а больше были направлены на поддержание формы в некоторых областях темных искусств. Хотя в Запретный лес Том соваться пока не рисковал, но забывать наработанные там навыки не стоило.       На уроках же профессор Флитвик радостно хлопал в ладоши, увидев фонтан воды из палочки Тома, который тот создал при отработке заклятия Агуаменти, тогда как у остальных получалась лишь тонкая струйка, да и то не у всех. Учитель даже освободил его от письменной работы, наградив Слизерин очередными баллами. А Грейнджер вновь наградила ненавидящим взглядом — ей баллов за это занятие не досталось, хотя она успешней других справилась с заданием. Но не успешней Тома, само собой.       МакГонагалл на трансфигурации была не столь добра — в основном поджимала губы и кидала строгие взгляды на слизеринскую половину класса в общем и на Тома в частности. Но не признать, что он вновь справился с заданием раньше остальных, она не могла. Правда, баллов Тому не перепало из-за его своеволия — вместо дурацкого перекрашивания бровей на отработке трансфигурации человека он изменил цвет своих глаз на красный, заставив чопорную ведьму невольно вздрогнуть под приглушенное хихикание остальных слизеринцев.       — Не переживай, — пытался утешить абсолютно не переживающего Тома Теодор. — Трансфигурация глаз в учебном плане стоит в самом конце семестра, это намного сложнее, чем перекрасить брови. Зачем вообще кому-то может понадобиться красить брови?       Том был абсолютно согласен с этим. Наверно, не стоило так дразнить преподавателя, но он ничего не мог с собой поделать. Какой-то невнятный зуд под кожей требовал что-то совершить, как-то сбросить напряжение, выпустить энергию. Поэтому очередное занятие дуэльного клуба пришлось как нельзя кстати.       Он уже осознал ошибку, которую допустил, когда пытался удержать все защитные чары на зале самостоятельно, и получил в итоге лишь истощение. Пришлось сходить в очередной раз в кабинет директора, на поклон к Дамблдору, попросить какой-нибудь артефакт, который поможет поддержать чары. Поэтому на каминную полку в Большом зале встал хитрый золотистый прибор, крутящийся на тонкой ножке, а Тому осталось лишь завязать на него все амортизационные подушки и поглощающие барьеры. В нужный момент можно было только щелкнуть кнопкой включения.       На вторую, дуэльную половину зала перемещалось все больше учеников, которые достаточно натренировались в меткости на манекенах, а Том постепенно запоминал их имена. Значительная часть младшекурсников и девушек со старших курсов, конечно, отвалилась после первого занятия, когда они поняли, что на тренировке придется усиленно пахать и потеть, чтобы хоть чему-то научиться. Отработка одних и тех же заклинаний до полного автоматизма и судорог в пальцах оказалась недостаточно романтичной. Но это Тома только радовало — не нужно тянуть за собой мертвый балласт, способный лишь хлопать глазками и отвлекать на себя внимание.       Зато остальные постепенно обретали уверенность и демонстрировали прогресс. Даже Луна Лавгуд, которая еще недавно промахивалась мимо манекена, сумела разок вполне ощутимо приложить Эрни МакМиллана Ступефаем. Тот, по слухам, должен был комментировать ближайший квиддичный матч, Гриффиндор против Слизерина, что неотвратимо надвигался, вызывая нервозность Поттера и все более ядовитые подколки Малфоя, бывшего ему прямым конкурентом на позиции ловца.       Казалось, только промелькнула тренировка дуэльного клуба, на которой даже Снейп сумел удержаться от своего обычного злословия в адрес Тома, и вот уже он стоит перед зеркалом в слизеринской спальне и завязывает галстук, собираясь на вечеринку Слагхорна. Пальцы прошлись по волосам, распределив по ним каплю позаимствованного у Малфоя геля для укладки, и Том, удовлетворенно кивнув, отступил от зеркала. Он никогда не был пижоном, несмотря на свои внешние данные, но всегда предпочитал аккуратность и четкость.       — Хорош собой любоваться, — протянул Драко, поправляя демонстративно небрежно завязанный шейный платок. — Идем уже.       — Укладываете волосы, как девчонки, — фыркнул давно собравшийся Блейз.       Малфой выразительно взглянул на его короткий черный ежик, через который просвечивала смуглая кожа головы, но промолчал. Только аккуратно проверил ладонями, что зализанные назад платиновые пряди не растрепались.       — Я бы тоже укладывал, если бы меня кто позвал, — вздохнул Нотт, подняв глаза от учебника, который читал, сидя на кровати. — Но мой отец занимается всего лишь выработкой торговых стандартов, а это Слагхорну неинтересно.       — Уверен, он еще пожалеет, что не добавил тебя в свою коллекцию, — мягко подбодрил Том, и парни покинули спальню, направившись в сторону кабинета Слагхорна.       Как обычно на рядовых вечеринках, не связанных со значительными праздниками, посреди владений декана расположился круглый стол коричневого дерева, со стульями, что красовались вычурными резными спинками и мягкими кожаными сиденьями. Домовые эльфы метались под ногами, тянули снизу к столешнице свои тоненькие ручки, выставляли на стол блюда, накрытые серебристыми полукруглыми крышками для сохранения тепла. Дорогая фарфоровая посуда сверкала своими изящными изгибами, золото на каемках хрустальных бокалов и серебро столовых приборов мягко отблескивало в ярком свете нескольких парящих светильников.       Ребята пришли не первыми — в комнате уже толпились рейвенкловцы, среди небольшой группки которых выделялся своей массивной фигурой Гораций Слагхорн.       — Том, мой мальчик! — хищно улыбающийся профессор раскрыл широкие объятия, но, к немалому облегчению, в результате лишь похлопал по плечу. — Вот твое законное место, — указал на стул по правую руку от себя.       Малфой, завистливо взглянув на Тома, поспешил занять свободное место с левой стороны от преподавательского. К следующему стулу вразвалочку прошествовал Забини, всем своим видом демонстрируя, что такие мелочи, как рассадка, его мало волнуют. Поттер, который неловко топтался поблизости, наконец разрешил свои сомнения и сел подальше от слизеринцев, на другой стороне стола. Рядом с ним оказались рейвенкловцы и еще один гриффиндорец — Кормак МакЛагген, здоровый белобрысый парень.       В приоткрытую дверь зашли Гермиона и Джинни, обе в платьях, впрочем, не слишком официальных, а скорее повседневных. Замешкались, оценивая обстановку.       — Дамы, — кивнул Том.       Согласно этикету, поднялся на ноги, легким взмахом палочки отодвинул девушкам последние свободные стулья, которые остались рядом с ним. Поттер, покосившись на него, тоже подскочил; его стул с грохотом сдвинулся, неприятно проскрипел ножками по каменному полу. Мальчишка покраснел, когда все взгляды обратились к нему.       Грейнджер затравленно осмотрела стол и выбрала дальний из двух предложенных стульев; Уизли, решительно вздернув нос, опустилась на оставшийся, рядом с Томом. Только тогда он сел, с легким удивлением отметив, что вставали лишь они с Гарри. Неужели вражда слизеринцев с гриффиндорками зашла настолько далеко? Или же к девяностым годам мужчины, даже, казалось бы, относящие себя к аристократам, позабыли про манеры?       — Джентльмен, однако, — ехидно фыркнула себе под нос Джинни. Так, чтобы Том услышал, но не настолько громко, чтобы имел необходимость как-то отвечать на эту реплику.       — Раз мы все уже собрались, то позвольте поздравить вас с прекрасным началом нового учебного года! — завел речь Слагхорн. — Все здесь присутствующие — способные волшебники, и я не сомневаюсь, что вы станете выдающимися личностями…       Через пару минут, когда профессор пустился в пространные воспоминания о прошедших годах и предыдущих участниках своего клуба, Том, слегка утомившись от монотонности речи, начал скользить взглядом по окружающим. Поттер, явно уставший на квиддичной тренировке, клевал носом; МакЛагген хищно посматривал на индейку на большом блюде, что испускала аппетитный пар прямо перед ним; Малфой, который поначалу слушал зельевара с демонстративным вниманием и преданно заглядывал ему в глаза снизу вверх, теперь и вовсе подпер голову кулаком, уставился расфокусированным взглядом куда-то в область пуговиц на профессорском сюртуке; Уизли, погрузившись в свои мысли, рассеянно поглаживала полированную ручку лежащей рядом с ней вилки. Одна только Грейнджер не сводила со Слагхорна взгляда и внимательно вслушивалась.       — … а мистер Эйвери, вы его помните, Том, теперь возглавляет отдел контроля магических популяций…       Том на секунду сбился с размеренного дыхания и медленно поднял глаза на Слагхорна, который даже не заметил своей оговорки и продолжал болтать. Казалось, та прошла незамеченной и другими, разве что взгляд Малфоя стал более осознанным, а между его бровей на секунду залегла морщинка. Однако после еще нескольких нудных фраз он вновь расслабился и скучающе уставился на Грейнджер, не особо аристократично ковыряя стол пальцем.       — … а теперь давайте оценим, что же нам интересного сегодня приготовили к ужину!       По сигналу Слагхорна ребята тут же встрепенулись, и на какое-то время за столом установилась суета из передаваемых друг другу блюд, стука лопаточек и ножей, гомона и переговоров. Вскоре кабинет наполнился звоном вилок по фарфору и радостным чавканьем, которое не все пытались скрыть. Студенты тихо беседовали, объединившись в группки по интересам со своими соседями. Профессор с умиленной отеческой улыбкой наблюдал за ребятами, светясь от гордости, будто он собственноручно готовил весь этот богатый стол.       Джинни потянулась было через Тома к сырной тарелке, и он услужливо поднял ее и подал девушке. Та, бросив на него быстрый взгляд, заметила:       — Можешь не выделываться передо мной, я все равно уже в первый день увидела, какой ты на самом деле.       — Это когда ты чуть не расцарапала мне лицо посреди коридора? — мягко усмехнулся Том. — И какой же я?       — Самовлюбленный и высокомерный. Заносчивый и уверенный в собственной правоте, — она говорила тихо, стараясь не привлекать внимание Слагхорна, сидящего с другой стороны, но пылко. Том склонился к ней, достаточно, чтобы почувствовать цветочный аромат духов, и тоже понизил голос.       — Я стараюсь относиться к девушкам как положено ровно до того момента, пока они меня не вынуждают к обратному. Правда, раньше не приходилось — подобных тебе я до сих пор не встречал.       Она на секунду замерла, не донеся кусочек мяса до рта, потом ее вилка возобновила свой путь. Пережевав, Уизли задумчиво продолжила:       — Даже не знаю, как воспринимать твои двусмысленные фразы. Это твое показное джентльменство видится мне неискренним и напускным. Я даже удивилась, что ты помог мне встать, когда я упала в дуэльном клубе. Конечно, ненужных свидетелей там было побольше, чем в прошлый раз. Пытаешься разыграть пай-мальчика перед преподавателями, или нравится, когда девушки падают под ноги, а, Реддл?       — Нравится. Но гораздо больше мне нравится, когда они встают передо мной на колени, — тихо произнес Том у нее над ухом, уже отставив в сторону вежливость. Он решил, что усилия по поддержанию добрых отношений с этой бескомпромиссной девицей не выгорят в любом случае.       Джинни, которая в этот момент сделала глоток апельсинового сока из бокала, чуть не поперхнулась. Проглотила с усилием, поморщившись, и закашлялась.       — Ага, и когда они собирают волосы? — отрешенно протянула, отдышавшись.       — В некоторых ситуациях это действительно… уместно, — безразлично пожал плечами Том, тоже вспомнив свой комментарий по поводу ее прически на тренировке.       — Ну ты даешь, Реддл, — внезапно ухмыльнулась она. — С виду — мороженая рыба с вечным покерфейсом, а на деле пошляк еще тот. Неожиданно, мне казалось, ты способен дрочить только на заработанные баллы. Может, я в тебе и ошиблась…       Девчонка отвернулась от него, о чем-то зашепталась с Гермионой. Том удивленно поднял бровь и опустил взгляд к своей тарелке, будто спрашивая у лежащего там куска индюшачьей ножки, и чего он такого сказал?