Смерть в маске

      Том прошелся мимо черного бока костлявой лошади, в темноте тускло отражающего своей гладкой поверхностью желтый свет фонарей, и посмотрел в подернутые белой дымкой глаза. Перевел взгляд на обманчиво тощие кожистые крылья. Вопреки невзрачному внешнему виду, этот уродливый зверь был способен не просто подняться в воздух, а еще и тянуть на себе большой вес. Какая выносливость и трудолюбие скрывалось под жуткой наружностью фестрала. С точностью до наоборот было с самим Томом — под маской обаяния пряталось жадное до крови чудовище.       — А, Реддл… — он сначала услышал знакомый голос, потом уже увидел над худым костлявым крупом черную косматую шевелюру своего старого не-очень-приятеля, что появился из-за кареты. Рубеус Хагрид поправлял упряжь на крылатых конях, готовя их к доставке учеников от поезда в Хогвартс. — Что, уже их видишь? У тебя кто-то умер?       — Я видел много смертей, — задумчиво отозвался Том. Провел кончиками пальцев по чуть влажной черной коже зверя. На ощупь она казалась резиновой. — Ты же знаешь, откуда я.       — Ох, ну да, война… — пробормотал Хагрид, затем встрепенулся и осмотрелся, чтобы убедиться, что никто их не слышит. — Не стоило мне об этом упоминать на людях.       — Войны были всегда, Хагрид. От начала наших дней, они идут сейчас и продолжатся до тех пор, пока мы все не вымрем. Это в человеческой натуре, в нашей природе — стремиться завладеть ресурсами, уничтожить конкурентов. Но не скажу, что это осознание как-то помогает, когда бомбы свистят над головой, а в следующий момент перед тобой на мостовой валяются чьи-то кишки…       Том направился к двери кареты, уже испытывая раздражение от своей многословности. После умиротворяющего лета практически наедине с собой всего один день в компании подростков смог пошатнуть его душевное равновесие.       — Это и правда ты, точь-в-точь как обычно, а я поначалу не поверил, — задумчиво хмыкнул Хагрид и проводил его взглядом. — Знаешь, Реддл… А я по тебе не скучал.       — Я так расстроен, — съязвил Том, забираясь в карету.       Эта осталась одной из последних. Он сел напротив уже знакомого по клубу Слизней Блейза Забини. Рядом с тем расположилась черноволосая девчонка, в чье лицо словно въелось выражение презрения ко всем окружающим. Следом тут же заскочил чрезвычайно растрепанный Драко Малфой — его недавно зализанные назад белые волосы рассыпались и теперь падали на лицо.       — Поехали, — грубо крикнул он в сторону Хагрида. Захлопнул за собой дверь и плюхнулся на последнее свободное сиденье. Карета тронулась.       — Ты долго, Драко, — обиженно протянула девица.       — Что-то случилось? — Том окинул цепким взглядом взъерошенного парня, его разбитую кровоточащую губу. Легким взмахом палочки вернул на место наполовину оторванную пуговицу у воротника рубашки, заживил повреждение на лице. Малфой в ответ сухо кивнул, выразив таким образом благодарность, осторожно ощупал рот.       — Пришлось задержаться, Панси. Гребаный Поттер, — прошипел раздраженно. — Всего лишь напомнил ему кое о чем про его мамашу-грязнокровку, а эта обезьяна сразу руки распускать. Ни капли достоинства!       Том только хмыкнул — отпускать крутящийся на языке саркастичный комментарий про достоинство самого Малфоя сейчас явно не стоило.       — Я даже пожалел, что отослал Крэбба и Гойла с чемоданами, — продолжил распаляться тот, воспринявший смешок за поддержку. — Они бы от него мокрого места не оставили! Но я тоже ему прилично зарядил.       — Волшебник должен пользоваться палочкой, — с легкой укоризной произнес Том. — А не кулаками, как какой-нибудь маггл.       — Вот, а я о чем! — продолжил Малфой, даже не заметив укола в свой адрес. — Гриффиндорская обезьяна! Кроме квиддича и не умеет ни черта. Не знаю, почему все так от него без ума! Сам ничего не сделал, только перепала слава героически помершего папашки.       Том помнил, что Гонт ему говорил про Джеймса Поттера, которого пришлось устранить из-за найденного тем компромата, а также читал досье. Талантливый волшебник, отличник в школе, подающий надежды молодой аврор. Однажды ночью обнаружен мертвым в темном переулке. Выходит, для людей его безвременная кончина при загадочных обстоятельствах виделась доблестной, и часть этой героической ауры распространилась на сына.       — Забудь про него, Драко, — манерно протянула Панси. — Лучше послушай, какую я настойку для волос купила в магазине близнецов Уизли. Хоть и придурки, но штучки у них что надо, я отолью тебе попробовать.       Он отвернулся к окну, вполуха слушая щебетание девки с Драко, с которым, судя по интонациям, у них были не просто дружеские отношения. Том же завороженно уставился на приближающийся замок, мерцающий множеством теплых желтых огоньков в ночной тьме. Мягкий свет подчеркивал башенки с острыми шпилями, плясал в готической формы окнах, отражался бликами в черной воде озера, которое раскинулось за окном кареты. Наверно, это чувство в груди можно было назвать умиротворением. Вероятно, это и есть пресловутая любовь? Том не знал, на что она должна быть похожа.       Они пересекли порог замка и добрались до Большого Зала, присоединились к шумной толпе, что гудела в просторном помещении с зачарованным потолком, отображающим ночное небо. Том уверенно направился было к слизеринскому столу, но, в последний момент спохватившись, притормозил и пропустил Малфоя вперед. Ни к чему демонстрировать знания, которых у него быть не должно. Сел рядом с Драко, с другой стороны от которого расположилась Панси. Два троллеподобных мордоворота неуверенно замешкались позади, и Малфой кивнул им сесть дальше. Видимо, это и были пресловутые Крэбб и Гойл, которые должны оберегать нежное тельце своего лидера.       Наконец все расселись. Пожилая сухощавая ведьма с горделивой осанкой, в зеленой мантии и остроконечной шляпе, завела в зал толпу первогодок.       — Минерва МакГонагалл, декан Гриффиндора, заместитель директора, — тихо произнес Малфой на ухо Тому. Тот пробежался глазами по преподавательскому столу — кроме Слагхорна, который уже посматривал на пустые тарелки голодными глазами, и занявшего сразу три места Хагрида знакомых лиц больше, к счастью, не было.       Том мельком взглянул на Гриффиндорский стол — пышная шевелюра уже известной ему Грейнджер находилась между девчонкой Уизли и каким-то столь же рыжим парнем. Поттера рядом с ними почему-то не наблюдалось. Решив не выискивать того глазами среди студентов, чтобы не привлекать внимание, он вновь обернулся на первогодок.       Дети озирались с испугом, осматривали Большой зал и парящие над головами свечи снизу вверх, хлопали полными ужаса и восторга глазищами. МакГонагалл подвела их к табурету с потрепанной волшебной шляпой. Казалось, со времен Тома та приобрела еще заплаток, стала более тусклой и пыльной. Он невольно скривил губы, раздумывая, чистят ли ее вообще.       — Долго она над тобой думала? — поинтересовался Малфой, кивнув на шляпу. — Я же вижу, что ты вовсе не по знакомству с деканом в Слизерин попал.       — Меньше секунды, — Том задумчиво улыбнулся, вспомнив свое распределение, произошедшее пять лет назад. Драко удовлетворенно кивнул:       — Со мной так же. Видел бы ты, сколько она размышляла над Поттером — наверно, молил не отправлять его в Хаффлпафф.       — А мне показалось, что он — истинный представитель своего дома, — протянул Том, откладывая полезную информацию в голове.       Интересно, между чем и чем выбирала шляпа по поводу Поттера? Вряд ли Рейвенкло или Хаффлпафф: как бы ни ерничал Малфой, но на добродушную трудолюбивую пчелку Поттер не тянул, как и на чопорного умника. Хотя исключения бывают, взять ту же Миртл — кто бы предположил в этой вечно рыдающей размазне представительницу самого умного факультета?       Но неужто Поттер чуть не отправился в Слизерин? Что же там скрывается, под этой лохматой шевелюрой? Том видел пока лишь внешний образ, который дико его раздражал. Но был достаточно умен, чтобы не идти на поводу своих эмоций и предположить двойное дно в несуразном мальчишке, в прошлой реальности все же победившем Темного Лорда.       — В принципе, да, настоящий гриффиндурок, — довольно хохотнул Малфой, явно не разделявший глубины мыслей Тома. — Историю Хогвартса изучал? Я помню, ты говорил что-то про правила в нашу первую встречу, летом. А ты мне нравишься, сообразительный.       Губы презрительно дрогнули, но Том одернул себя и изобразил улыбку. Он не мог сказать о Драко того же — нездоровая фиксация на Поттере начинала надоедать, а в самом Малфое пока что не наблюдалось ни особого ума, ни изворотливой хитрости, ни способности держать себя в руках.       Церемония распределения уже подходила к концу, когда двери Большого зала внезапно медленно приоткрылись. МакГонагалл сбилась, на несколько секунд прервавшись в зачитывании фамилий, бросила на вход острый взгляд поверх очков, поджала тонкие губы. Том вместе с остальными обернулся на звук и понял, почему не заметил клятого Поттера за столом — его там не было.       Теперь тот стоял в дверях, примерно такой же потрепанный, каким выглядел Малфой, когда заскочил в карету. Только смотрелся еще более взъерошенным и раздосадованным, и Том понимал, почему — за шкирку его держал мужчина в черном одеянии. Переступив порог, грубо толкнул парня вперед, отпустив Поттеровскую мантию. Мальчишка презрительно дернул плечом, не оборачиваясь потопал к столу Гриффиндора, старательно игнорируя несколько сотен вперившихся в него глаз. Когда он проходил мимо, Том разглядел струйку крови, засохшую под носом и на подбородке, красные разводы на форменной белой рубашке.       — Зацени, как я ему мордашку подправил, — мерзко хихикнул Малфой и изобразил удар кулаком в воздух. О собственной разбитой губе, которую залечил Том, он, казалось, уже позабыл. Поттер, недобро зыркнув на Малфоя, втиснулся между Грейнджер и рыжим парнем, которые раздвинулись в стороны на скамье, освободив место. — Видимо, опоздал на карету из-за нашей милой беседы, пошел пешком, а там Снейп его и сцапал.       Том проследил за мужчиной, который направился к преподавательскому столу мимо замдиректора, продолжившей распределение. Черные волосы до плеч, выдающийся нос на худом лице. Мантия развевалась за его плечами, походка была уверенной, а глаза — презрительно-равнодушными. Красавцем его не назвать, но внутренняя сила чувствовалась за этими гордо расправленными плечами. Значит, тот самый Снейп, который предал Волдеморта в прошлой реальности и которого по этой причине решил не использовать Томас Гонт. Похоже, теперь он не последнее лицо в Ордене. Стоит выяснить про него как можно больше, его досье было самым малоинформативным.       — Северус Снейп, учитель Защиты, — прокомментировал Драко, заметив заинтересованный взгляд Тома. — Хотя я бы вместо защиты изучал сами темные искусства, но тут, к сожалению, не ваш Дурмстранг. Зато Снейп — наш человек, тоже слизеринец, всегда поддерживает, никогда не снимает баллов с факультета. И Поттер был очень недоволен, когда я спросил, стал ли уже Снейп ему отчимом, или просто так трахает его мамку, — Малфой загоготал, довольный своей шуткой.       — Вот как? — Том вопросительно поднял бровь, переваривая очередную новую информацию. — Как ее там, Лили Поттер? Кажется, грязнокровка?       — Ага, наверно, потому и не женится, а просто пользует, — Малфой довольно хрюкнул. — Штучка-то горячая, ух!       — Ну сколько можно, все о Поттере и о Поттере. Устала о нем слушать, — ревниво надула губки Панси. Хотя Тому и надо было добыть максимум сведений, он не смог с ней не согласиться.       Церемония распределения закончилась, и на тарелках словно из ниоткуда появились разнообразные яства: румяный ростбиф, ароматный жареный цыпленок, пухлые сосиски, картошка в нескольких формах, золотистые йоркширские пудинги. Том невольно вспомнил, как впервые вошел в двери Хогвартса и оказался перед столом, ломящимся от деликатесов, каких никогда раньше и не видел. Тогда стоило всего самообладания не накинуться на еду, жадно хватая ее руками. Даже сейчас, столько лет спустя, он с трудом удержал равнодушное лицо, на секунду почувствовав себя тем вечно полуголодным одиннадцатилетним приютским мальчишкой. Напомнив себе, что люди смотрят, подстроился под неспешный темп движений Драко, так же лениво потянулся за ростбифом.       Блейз Забини, который сидел с другой стороны от Тома, познакомил его с последним одноклассником, худеньким парнишкой по имени Теодор Нотт. Забавно обернулось время — теперь он учится с внуками двух своих «рыцарей». Абраксас Малфой уже мертв, Нотта-старшего наверняка прижмет Гонт, чтобы держал язык за зубами и не распространялся насчет настоящей личности Тома. А вот девчонки все были хоть и со знакомыми фамилиями, что на Слизерине неудивительно, но с их родственниками Том лично не пересекался. Это и к лучшему.       Когда стук вилок по тарелкам стих и золотые блюда опустели, Дамблдор произнес короткую, но наполненную аллегориями речь, явно непонятную большинству школьников. Том на секунду почувствовал на себе острый взгляд. Уставился на колокольчики на длинной белой бороде, чтобы не встречаться с пронзительными глазами старика. По окончании речи студенты поаплодировали, начали шумно вставать из-за столов, чтобы разойтись по своим гостиным. Том посмотрел на испуганно озирающихся первогодок в конце стола, затем на Малфоя, который не спешил приступать к своим обязанностям префекта, а вместо этого, подперев голову кулаком, блуждал взглядом по гриффиндорскому столу.       — Драко, — тронул парня за плечо. — Наверно, стоит заняться детьми?       — Ой, да, — спохватился Малфой и лениво поднялся со скамьи. — Панси, пошли отведем мелкотню, а заодно и Тома, чтобы не потерялся, — осклабился он.       — Буду премного благодарен, — ухмыльнулся тот, стараясь не сделать это слишком ядовито.       Малфой, подгоняя первогодок грубоватыми окриками, выстроил их в колонну, и они с Панси двинулись вперед. Том еле сдержался, чтобы не закатить глаза от подобного непрофессионализма. Как бы случайно замешкался так, чтобы они с Забини и Ноттом оказались в хвосте, замыкающими. И не ошибся — пару раз пришлось подгонять растянувшийся строй детей, которые отвлекались на все вокруг, восторженно крутили головами по сторонам на живые картины, волшебные движущиеся лестницы и ярко блестящие в свете факелов доспехи.       — Был префектом в Дурмстранге? — поинтересовался Нотт, от чьего внимательного взгляда не укрылись действия Тома.       — Да, привычка, — отозвался он.       Наконец они подошли к проходу в гостиную, уже открытому Малфоем. Вслед за детьми зашли в вытянутое помещение со стенами из грубого камня, зеленоватыми светильниками, свисающими с потолка на толстых цепях, и приятно потрескивающим гигантским камином. Том огляделся, заинтригованный вид даже не пришлось изображать — было интересно, что же изменилось за пятьдесят лет. За высокими окнами все так же плескались темные воды ночного озера, а кожаные диванчики, видавшие много поколений молодых волшебников, выглядели все такими же аккуратными. Любопытно, они зачарованы от износа, или же обивку меняют?       — Мы сейчас ниже уровня озера, — Забини кивнул на мутную непроглядную черноту за окнами. Он явно по-своему понял интерес Тома и начал рассказывать о гостиной. — Это безопасно, окна зачарованы на неразбиваемость. Днем красиво, иногда можно увидеть русалок или кальмара. Пошли, покажу спальню нашего курса.       Том двинулся за своим проводником к коридору в дормитории. Если бы тот только знал, сколь глубоко он проник в тайны Хогвартса, в особенности его подземелий. Тонко улыбнувшись, он коснулся кончиками пальцев одной из змеек на орнаменте барельефа, что располагался у арки на выходе из общего зала. Это был страж тайника, который открывался только змееустам, Том его обнаружил на своем пятом курсе. Тогда он обследовал почти каждый сантиметр этой гостиной, надеясь выйти на след Тайной Комнаты. К сожалению, на Комнату этот тайник не тянул, а внутри лежало лишь шуточное письмо от кого-то из змееустов предыдущих лет. Возможно, Том тогда держал в руках записку одного из своих предков. Он сам оставил внутри сюрприз, нужно будет проверить, обнаружил ли его кто-нибудь, что представлялось весьма сомнительным.       Спальня была не той же самой, в которой он прожил пять лет, но похожей. Те же кровати темного дерева с резными спинками и бархатными зелеными балдахинами, те же массивные шкафы и тумбы на гнутых ножках. Доставленный домовиками чемодан стоял у шестой кровати, явно появившейся лишь недавно — судя по старым отметинам на полу, остальную мебель немного сдвинули — но в этом просторном помещении все равно было довольно свободно.       Пока ребята распаковывали чемоданы, зевая после утомительного дня в поезде, в комнату зашел Малфой с двумя мордоворотами, что следовали за ним по пятам. С размаху плюхнулся на соседнюю с Томом кровать, издал нарочито усталый стон:       — Еще год не начался, а уже приходится напрягаться…       — Власть идет в комплекте с ответственностью, Драко, — отозвался Том. Потом, секунду поразмыслив, решил смягчить свои слова: — Кто же это сделает, если не ты?       — И правда! — согласился Малфой. Превосходство над остальными явно воодушевило его. Приподнявшись на локтях, обернулся в сторону Тома, который тем временем вытаскивал одежду из чемодана. — Ну как тебе наша гостиная? Лучше, чем в Дурмстранге?       Том на секунду замер. Выпрямился и с улыбкой произнес:       — Превосходно. Чувствую себя как дома.

***

             Утро встретило мутно-зеленоватым светом, пробивающимся через окна, и звучным похрапыванием Крэбба, которое стало слышно, когда Том снял со своей постели привычный полог из защитных чар. Он проснулся не первый — Нотт уже сидел с книжкой, облокотившись на спинку кровати. Молча кивнул, когда Том направился мимо него в ванную. После душа, последовав примеру одноклассника, он уткнулся в учебник по Защите от Темных Искусств, пока остальные сонно бродили по спальне. В начале книги, которую он уже прочитал летом, шли невербальные чары — ничего интересного. Скорее всего, это и будет темой первых занятий.       Наконец Малфой справился с укладкой и зализыванием волос, Крэбб и Гойл нашли парные носки, Забини поборол гладящие чары и даже не поджег свою рубашку. Слизеринцы двинулись в сторону Большого зала на завтрак. Уже практически подошли к дверям, когда до слуха донеслись голоса:       — … смотри-ка, в гадюшнике пополнение? Или Малфою надоела дура Паркинсон, и он завел себе смазливого парня?       Драко, который шел рядом с Томом, скрипнул зубами от злости и развернулся на голос. Остальные тоже остановились. Крэбб и Гойл хрустнули кулаками, презрительно разглядывая догнавших их гриффиндорцев. Вопросительно подняв бровь, Том обернулся с верхней ступеньки, осмотрел уже знакомую компанию из Поттера, Грейнджер и рыжей Уизли. С теми шли еще два парня — один рыжий и высокий, который вчера сидел рядом за праздничным ужином, другой — нескладный брюнет с круглым лицом.       — О, Уизел! — Драко обратился к окликнувшему их рыжему парню. — Не думал, что у твоих родителей хватит денег отправить в школу аж двоих. Ах да, чуть не забыл — наверно, еще остались обноски от братьев и потрепанные учебники.       Слизеринцы загоготали. Рыжий, на котором Том разглядел значок префекта, потянулся было за палочкой, но Грейнджер перехватила его руку:       — Рон, они того не стоят, пошли! — возмущенно взметнула волосами и, обойдя слизеринцев по широкой дуге, направилась в Большой зал, утянула мальчишку за собой. Поттер задумчиво мазнул взглядом по Тому, который единственный не смеялся, и двинулся следом за друзьями.       — Еще один Уизли? — уточнил Том у Драко, когда они тоже вошли в зал. — Сколько же их?       — Как тараканов, — презрительно наморщил нос тот. — К счастью, старшие уже выпустились и теперь не мельтешат тут, остались только малыш Ронни да сестричка.       — А с ними был?..       — Лонгботтом. Тот еще размазня, даже не скажешь, что родители авроры. Может, они его усыновили, а?       Крэбб и Гойл подобострастно заржали, усаживаясь за Слизеринский стол по обе стороны от Драко. Том сел на этот раз между Забини и Ноттом.       — Ты в Британию с семьей переехал? — осторожно поинтересовался Блейз. Вот и началось традиционное выяснение чистоты крови, связей родственников. Том уже был готов к подобным расспросам.       — Да, с отцом. Он полукровка, мать была чистокровной. Умерла давно, почти ее не помню. Мы жили в Германии, но там последнее время политики слишком привечают всяких шламмблут под девизом толерантности, даже отдают им предпочтение при приеме на работу. Отец устроился в британское Министерство, у вас больше чтут традиции, а у меня здесь шире перспективы по окончании школы.       Забини удовлетворенно кивнул, выяснив все интересующие вопросы — и статус крови, и позиции в обществе, и отношение к магглорожденным.       — Хорошо говоришь по-английски, — похвалил Нотт. — Практически без акцента, иногда только странные слова проскакивают.       Том ухмыльнулся — хотя он и знал немецкий лишь на бытовом уровне, одноклассники не знали его вовсе, поэтому изобразить вид он мог. А произношение и иногда мелькающий в речи устаревший сленг, который был непонятен современным ребятам, только играли ему на руку.       — Старайся не ходить по замку один, — доверительно склонившись ближе, шепнул Забини. — Гриффиндорцы не упустят шанс пальнуть любому из нас в спину.       — Прямо так? — удивленно переспросил Том. — Мне казалось, дуэли запрещены школьными правилами. А Дамблдор только вчера что-то говорил про дружбу и взаимовыручку между факультетами…       — Да, да, говорил, это ключевое, — фыркнул Блейз. — А следить за этим должен кто? Префекты! Например, Уизли. Еще бы недотепе Лонгботтому дали значок.       — Драко, видимо, тоже не стремится налаживать отношения, — понимающе кивнул Том. Кажется, ситуация с противоборством между факультетами за последние пятьдесят лет лишь накалилась, если стычки вспыхивают с подобной частотой, как он уже наблюдал за первый день. И, похоже, деканов это не особо волновало.       — А у вас в Дурмстранге факультеты дружили? — поинтересовался Нотт. — Какие там вообще Дома?       — Названия тебе ни о чем не скажут, а распределяли нас скорее по склонностям — боевые маги, ученые, лекари и творческие, — ответил Том, восстанавливая в памяти рассказы Антонина Долохова, который перевелся к ним на пятый курс. Даже странно, что во время войны приток студентов в Хогвартс с материка не был массовым. Видимо, большая часть магических семей предпочитала остаться и дать бой, оборонять все самое дорогое им от Гриндевальда.       — И к кому относился ты? — с любопытством в голосе спросил Забини, который тоже вслушивался в рассказ Тома. Тот сунул в рот кусок яичницы, чтобы выиграть время для ответа — этого вопроса он не предусмотрел.       — Скажите мне об этом вы, — наконец отозвался, дожевав. — Интересно, сможете угадать?       — По рукам, — хмыкнул Забини. — Думаю, времени до вечера хватит, чтобы сложить о тебе мнение. Пока я поставил бы на умника, учитывая твои чары в поезде и восторги Слагхорна.       — Он назвал первой боёвку, — покачал головой Нотт. Барабаня пальцами по столу, одарил Тома заинтригованным взглядом. — Обычно начинают перечисление как раз со своего. Но, с другой стороны, с утра он читал книжку, как приличный умник…       — Прямо как ты, — подколол товарища Блейз. — А вот и МакГонагалл с расписаниями. Сейчас узнаем, что у нас будет сегодня.       Высокая худощавая ведьма действительно приближалась к ним, двигаясь вдоль слизеринского стола.       — Теодор Нотт, — протянула она, изучая табель с оценками за СОВы внимательным взглядом поверх квадратных очков в тонкой оправе. — Защита — превосходно, прохо́дите… Трансфигурация — выше ожидаемого, неплохо. Арифмантика, руны… Все в порядке, вот ваше расписание, — коснувшись пустой таблички палочкой, подала листок Нотту и перешла к следующему.       — Мистер Реддл… Добро пожаловать в Хогвартс, — коротко, но внимательно посмотрела на Тома. — Десять превосходных СОВ, — цокнула языком, перевела глаза с табеля на список выбранных предметов. — Отказываетесь от Ухода за магическими существами?       — Слишком большая нагрузка, — вежливо ответил он. — Девяти предметов на ЖАБА мне хватит — предпочитаю качество, а не количество.       — Какую профессию выбрали, позвольте спросить? — МакГонагалл внимательно вперилась в него взглядом, протянув листок с расписанием.       — Как минимум премьер-министр, мадам, — он изобразил обаятельную улыбку. Нотт и Забини прыснули в кулаки, косясь одобрительно. Замдиректора укоризненно качнула головой и двинулась дальше. Том лишь пожал плечами — он же даже не пошутил.