химия, биология или проблемы поступления в мед

— Хён? — Намджун аккуратно шепчет, приоткрывая дверь и наклоняя голову внутрь тёмной комнаты. Люстра давно не горит, лишь настольная лампа около окна дарит яркий свет, освещая рабочее место хёна. Кровать аккуратно заправлена — Юнги уже давно не спал на ней, единственное место, где его глаза случайно закрывались — это очень удобное и мягкое рабочее кресло. Мин давно не отдыхал, не расслаблялся и не общался с людьми. Он лишь приходил домой, закрывался в своей комнате и утыкался своим миниатюрным носом в учебники. Юнги до хруста костей хотел поступить в этот чёртов медицинский, и он готов хоть насмерть разбиться, но поступить. — Хён, ты в порядке? Ты давно ничего не ел, даже не спал. Хён, тебе нужно... — Свали. — Что? — Намджун, я сказал: свалил из моей комнаты, пока я не надрал тебе зад, — Юнги грозно рычит, даже не поворачиваясь на парня. — Катись отсюда. Тебе здесь не место. И Намджуну чертовски неприятно. — Но, хён, ты должен немного отдохнуть, ты успеешь всё выучить. — Я сказал: пошёл вон! — Юнги уже кричит, вскочив и ударив кулаком по столу. — Неужели твоя умная голова этого не понимает? — Мин шипит как самая ядовитая змея, подходя к уверено стоящему младшему и тыча в него бледным пальцем. — Пошёл. Отсюда. Вон! Юнги кричит, не заботясь о том, что их услышит кто-то из соседей. Его сжирает эта чёртова обида, ведь всё это очень несправедливо. Он ненавидит этот чёртов мир, который пытается уничтожить его мечту стать выдающимся доктором. Юнги хочет пойти по стопам своей любимой матери, которая была великолепной. Хочет стать таким же. Но обида на Ким Намджуна, родившегося с золотой ложкой во рту, душит. Он ненавидит его за то, что стал его другом; за то, что экстерном окончил школу и поступил в тот самый университет, куда хочет Юнги; ненавидит за то, что тот слишком умный. Ненавидит. Ненавидит. Ненавидит. — Как же я тебя ненавижу! Ты мне в самых кошмарных снах будешь сниться! Уходи. — Хён, откуда это всё? Почему ты так говоришь? — Намджун смотрит побито, желая показать всю свою боль от этих слов, что в разы острее, чем нож. — Я ненавижу тебя за твой чёртов ум и богатства, которыми ты раскидываешься направо и налево, когда некоторые концы с концами еле сводят. Ты знал, что я так хотел поступить туда, — Мин показывает пальцем на распечатанную фотографию универа на стене и зло шипит, — и поступил туда раньше, чем я специально. Да ты, блядь, знал, что я пашу как не в себя и, сука, всё равно всегда в конце! Я не хочу тебя видеть. Не сейчас, Намджун. Уходи. Мин устало выдыхает, понижая голос, и отворачивается, взмахивая рукой. Юнги накрыло спустя целых два месяца, в течение которых он пытался сдерживать своих демонов. А сейчас они так постыдно вырвались наружу, сорвались с цепи и убили морально. У Юнги дрожат руки от злости на самого себя. Он впервые накричал на Намджуна. На своего любимого друга, который был лучше. Но ведь он в этом не виноват. Кима режет изнутри, не снаружи, он не покажет всё, что чувствует, просто потому что это может не понравиться любимому Юнги-хёну. Намджун не думал, что ему настолько больно. — Прости меня. Я не думал, что тебя это заденет. Правда, хён, мне так жаль. Хочешь, я помогу тебе? Хён, только не держи в себе в себе, я хочу тебе помочь. Хён, прошу. Ким бегает взглядом по открытым книгам, выглядывает из-за спины старшего и смотрит на сжавшиеся кулаки старшего. У Юнги на пальцах появились некрасивые мозоли от письма, руки стали шершавыми и неприятными наощупь, а в глазах полыхающая ненависть к себе родилась. Мин ненавидит себя за слабость, не умение признавать поражение и глупость. Он и правда глупый. До ужаса и несдержанного смешка. — Себе помоги, идиот. Намджун, уйди, прошу. Мне так стыдно, уйди, — Юнги пытается говорить чётко без всяких запинок и дрожащего от страха голоса, утыкается головой в руки, прячась от яркого света лампы. — Хён, ты не сделал ничего плохого, — Ким осторожно присаживается рядом на обычный стул, разворачивая старшего к себе лицом. — Юнги-хён, ты молодец. Ты стараешься изо всех сил, только прошу, не нервничай так сильно, хорошо? Хён, твоё здоровье очень важно для нас. — Нет, Намджун, я больше так не могу. Прости, — Мин хрипит, открывая глаза, и падает головой на плечо друга. — Это так тяжело. Я не могу, у меня больше нет сил. — Всё хорошо, хён, ты совсем справишься, я буду всегда рядом. И Намджун был. Как бы Юнги не был против, Ким всегда приходил к нему, приносил еду, плед и помогал с заданиями, всё чётко объясняя. Мин мог положиться на него, выплакаться в его крепкое плечо и рассказать всё, что с ним происходит. Его никто за это не осудит. Чувства, охватывающие его больную голову, были странными, неизвестными и опьяняющими. Но Юнги не пытался с ними бороться.

***

— Хён, всё хорошо, ты справишься. Помнишь, я всегда буду рядом, — нежный шёпот на ухо, лёгкие постукивания по спинке и чужое дыхание на шее. Как же Юнги любит сидеть так. После долгих часов усердных занятий он любит утыкаться в чужую грудь, сидеть на кровати в спальне и обниматься долго, сильно, чтобы хрустели кости и слишком быстро бьющееся сердце, которое расплылось на мелкие кусочки и потом собиралось опять. Юнги нравится Намджун сильно, даже больше, чем мечта стать врачом. Мин не стал меньше готовиться, наоборот — он набрался сил и сидел намного дольше, чем обычно, за учебниками, которые уже выучил. — Я не понимаю, почему ты простил меня. — Почему же я не должен прощать такого сахарного хёна? Я просто люблю тебя, поэтому не могу долго злиться. И ты полюби меня, хён, хорошо? — Пока я люблю только анатомию. — И меня тоже, хорошо, хён? Хорошо, маленький дурак.

***

— Хён, хён, просыпайся, — Намджун вбегает в комнату с громким криком, обводя радостным взглядом спящего и свернувшегося в клубочек Юнги. — Сегодня пришли списки! Мин спал уже на протяжении всей недели, когда наконец-то понял, что всё, он сдал экзамены, и теперь его ничто и никто не держит. Он свободен, осталось только поступить, но это не так волновало его. Юнги выходил с экзаменов не с дрожащими руками и коленками, а со спокойным лицом, но перед Намджуном он делал расстроенные глазки и лез в его большие объятья. Мин был уверен в себе, потому что его труды обязательно должны окупиться. И сейчас ему просыпаться вообще никак не хочется, но россыпь поцелуев на его лице вызывает улыбку, которую невозможно сдержать. — Что? — Вставай, хён, — Намджун тянет старшего на себя, поудобнее усаживаясь на кровати с лежащим на его груди хёном. — Почему ты спишь в такой важный момент? — Важный? Юнги лениво открывает один глаз, удобнее укладываясь на тёплой груди. — Так, хён, давай просыпайся, — Ким шикает, маша перед лицом ярким экраном телефона с сайтом университета. — Что? Какой сегодня день? — Вторник, хён. — Блядь! У Юнги все внутри падает вниз, когда он выхватывает телефон из рук младшего, тыкая дрожащими пальцами по экрану и открывая файл. Глаза быстро бегают, вчитываясь в фамилию и имя каждого. И ком встаёт в горле. Глаза начинает щипать, а губы дрожать. — Пятый. Я, чёрт возьми, пятый! Да! Я сдал! Я прошёл! Намджун, я поступил! Я смог! — Юнги счастливо смеётся, смахивая сказывающиеся по щекам слезы. Он слишком рад. — Я, блядь, сдал! — Молодец, хён, — Намджун мажет губами по чужому лбу, притягивает к себе улыбающегося Юнги и внимательно смотрит в глаза. — Я верил в тебя. — Спасибо. Я правда тебе благодарен. Юнги ластится, тянется ближе, крепко прижимается, шмыгая носом, и счастливо хохочет. Он не так верил в себя, сколько в поддержку Намджуна. Он бы просто не смог без него, ненависть бы поглотила его, не оставив ничего. Но Мин живёт, радуется и плачет. Он оставляет лёгкий поцелуй на чужой скуле, губах, носу, мажет губами по любимому лицу и бьётся своим лбом о намджунов. — Я так тебе благодарен. Просто до ужаса. Спасибо, спасибо, спасибо. Бесконечная благодарность за жизнь. — Я тебя полюбил ещё давно, Джун-а. Но сейчас люблю ещё сильнее. И буду любить дальше. Юнги благодарен за эту поддержку, любовь, нежность, за эти ласки и ухаживания. Он благодарен Намджуну за любовь, а вселенной — за Намджуна.