Heaven As We Knew Has Perished

Ты - солнце, ты никогда не видел ночи

Если вы спросите у Чонгука о его любимом воспоминании, он расскажет об одном вторничном дне после школы, 6 лет тому назад. Только что он завалил тест, к которому у него не было времени подготовиться из-за отчаянного желания эффективно интегрироваться в семейный бизнес, проработать отчеты и показать отцу, что он настолько же хорош, как и его брат. Это была ложь, но он всё равно хотел доказать свою точку зрения. Тэхён заработал себе высший балл. Это немного задело Чонгука, но он решил не думать об этом слишком много. В конце концов, у Тэхёна есть мозги, но не деньги. А деньги — это всё. Приехав домой, Чонгук вышел из машины, дверь которой придержал для него шофер. Он поднялся по ступенькам к большим входным дверям, миновал приемную и стал подниматься по мраморной лестнице наверх. — Чонгук, — прозвучал голос жены его брата. Он остановился и повернулся к ней лицом. — Отец хочет поговорить с тобой. Он ждёт в кабинете, — сказала она c нотками в голосе, которые обычно появлялись всякий раз, когда она с ним разговаривала. Он презирал её, презирал её притворную заботу, ведь в присутствии брата она вела себя так, словно его не существовало. — О чем? — спросил он, желая лишь одного: подняться наверх в свою комнату и изолироваться ото всех; быть может, если у него появится желание, потом поиграть в видео игры. Он был не в настроении слушать стандартное сравнение себя с Тэхёном, которого его семья обожала. Самостоятельный мальчик с сильным характером, как называл его отец. — Я не уверена. Он не сказал, — ответила она. Никакой от неё пользы. Со вздохом, который полностью олицетворял тоску существования привилегированного подростка, Чонгук развернулся и стал спускаться вниз по ступеням, проходя прямо мимо невестки. Он продолжил идти, пока не дошёл до огромных белых дверей кабинета отца — дерево ручной работы, искусно вырезанное и украшенное золотом. Весь дом был так не похож на те, что у их соседей, построенные во французском стиле. Всё из дорогого белого мрамора, с высокими дверьми и окнами, открывающими вид на пышные газоны и аккуратно постриженные цветочные клумбы. Всё деликатно и со вкусом. Чонгук всегда ненавидел это. — Проходи, — прозвучал голос отца, как только он постучал по гладкому дереву. Чонгук, не теряя времени, открыл дверь и направился прямо внутрь. Он никогда не любил затягивать эти дела. — Ты хотел меня видеть, — сказал Чонгук, переходя прямо к делу. — Да. Сядь, — ответил отец, сидя в своем большом белом кресле с ручкой в руке и излучая внушительную ауру. Это была чернильная ручка. Несмотря на то, что в настоящее время часто использовались ноутбуки или компьютеры, его отец любил писать ручками, традиционными, которые нужно заправлять чернилами. Было время, когда Чонгук коллекционировал их, желая иметь с отцом что-то общее. Можно с уверенностью сказать, что он вышел из этой фазы, найдя интересы в других сферах. — Как сегодня школа? — спросил его отец. Чонгук пожал плечами. — Я завалил тест. Отец даже не моргнул, продолжая смотреть на него с непроницаемым выражением лица. Чонгук не мог понять, знал ли он уже или нет. — По какому предмету? — Бизнес. Отец засмеялся и положил ручку на стол. Чонгук просто смотрел на него в ожидании удара или приказа уйти. То, что было опасением, врожденным страхом, теперь стало безразличием. Теперь ему просто было плевать. Чонгук был рад, что рукава его формы свисали достаточно низко, пряча шрамы поспешно вколотого шприца. Его глаза были мертвыми, спокойными озерами. — Что ж, думаю, этот мир устроен очень интересно. С одной стороны, я даю тебе хороший старт, а с другой, ты заваливаешь каждый предмет, по которому я тебя проверяю. — Я не понимаю. Отец посмотрел на него с блеском в глазах. — Я даю тебе возможность унаследовать бизнес. После его слов Чонгук почувствовал какую-то искру внутри и навострил уши. Он взглянул на отца, подняв бровь. — Будет честно, если я дам всем своим детям равные шансы. Твоя сестра не заинтересована в принятии ведущей роли. Ты же, в свою очередь, хитёр — унаследовал это от своей матери. Ты преуспеешь там, наверху. Чонгук уже видит это: себя через пять лет, может, меньше, сидящим, как король, в кабинете генерального директора семейной фирмы по недвижимости, одной из крупнейших в стране. Он видит, как его брат приносил бы для него вещи, как слуга, сброд под его ногами. Тэхён восхищался бы, осознавая его место. Чонгук был бы выше всех, там, куда он принадлежал. Он почти мог попробовать это на вкус, одна лишь мысль отзывалась эйфорией. — Ты сходишь со мной и Хёном в офис, где я дам тебе несколько проектов. Помогу тебе вырасти, увидеть, предназначен ли ты для того, чтобы руководить. — Хён недостаточно хорош для этого? — Наоборот. В нем есть всё, чего я желаю для сына. Тэхён напоминает мне о нем, потому и очень нравится этот мальчик, — сказал отец, заставив Чонгука сжать челюсти. — В тебе есть что-то опасное. Ты целеустремлен и упрям. В таком мире это качество может стать счастливым билетом. — Я полагаю, да. — Ты бы хотел этого, Чонгук? — Да, отец, — немедленно ответил он. Его кровь кипела решимостью, а разум был полон только амбиций и мечтаний, так непохожих на других его ровесников. Он хотел этого так сильно, что уже мог почувствовать эти деньги, власть, успех. У него было всё это и сейчас, всё, что мог попросить ребенок, но ему было необходимо быть на вершине. Всегда на вершине, чтобы иметь контроль. Каким-то образом его чувства с того дня блекнут в сравнении с тем, что он чувствует сейчас, когда Чимин сидит у его ног и обрабатывает дезинфектором раны на его бедре. Это жжёт, но Чонгук больше занят рассматриванием того, как мягкий свет лампы в причудливой гостиной Чимина отражается на его чертах лица. — Извини, тебе, должно быть, больно, — мягко говорит Чимин, бессознательно держа свою небольшую ладонь на колене Чонгука. В месте прикосновения его кожа горит. Штаны Чонгука лежат на полу, потому что Чимин настоял на покупке новых вместо этих, которые стали рваными и запачканными в крови. Со своего места на диване Чонгук смотрит на него, а в квартире витает запах, от которого у него кружится голова. Это что-то мягкое и пьянящее, но в то же время сладкое, настолько сильно похожее на Чимина. Он хочет зарыться носом в его шею и укусить за кожу, чтобы узнать, такой же ли он на вкус. Это сводит его с ума. — Всё нормально, — отвечает Чонгук. Нахождение в квартире Чимина немного дезориентирует его, потому что раньше он видел её только тремя этажами ниже через дорогу. Он замечает тёплые цвета и мягкий свет, множество пастельных цветов и маленьких безделушек. Рассматривает караоке-аппарат, на который Чимин, вероятно, потратился в качестве награды себе за что-то. Маленькая кухня пуста. Чонгук смотрит, как Чимин тщательно прочищает его раны: его розовые волосы всё ещё немного растрёпаны после стычки, мило согнувшись, сидя на полу, он выпячивает губы, будучи сосредоточенным, и совершенно не подозревает, кого только что пустил к себе в дом. — У тебя много лекарственных препаратов, — вскользь говорит Чонгук, замечая полностью заполненную аптечку первой помощи. Чимин слегка улыбается, приподнимая и показывая Чонгуку свою перевязанную стопу. — Я танцор. Мне нужно делать себе перевязки почти каждый день. Объективно, стопы Чимина не такие красивые, как его остальное тело. В некоторых местах на них фиолетовые синяки, грубая покрасневшая кожа, а форма маленьких пальцев выглядит странновато. Так не похоже на остальную его фарфоровую кожу. Тем не менее, Чонгук думает, что стопы у Чимина самые красивые, что он когда-либо видел. Он хотел бы подержать одну из его хрупких лодыжек, исцеловать всю раненую кожу, облегчить его раны, прикоснуться языком к покрасневшей коже. Чонгук смотрит на пуанты, свисающие из спортивной сумки Чимина, которая валяется на полу, — главная причина его ран. Разрушение только в моих руках — Оно того стоит? — спрашивает Чонгук, смотря, как Чимин оборачивает бинты вокруг его бедер, чтобы правильно покрыть раны. Чимин приостанавливается и поднимает на него свой взгляд. Прямой зрительный контакт заставляет его сердце биться быстрее, и сейчас Чонгуку ничего не хочется сильнее, чем запустить руку в его мягкие волосы и притянуть его к себе для страстного поцелуя. Он не делает этого, вместо этого ожидая, когда Чимин ответит. — Да, стоит. Когда я танцую, я самый счастливый, — отвечает он. — У всего есть цена, — продолжает Чимин, аккуратно перевязывая бинты на Чонгуке. Тот кивает, продолжая наблюдать за Чимином. Чонгук смотрит на юношу, погружаясь в осознание того, насколько сильно он влюблен. Он хочет укусить мякоть на его щеках, пробежаться руками по его коже, создать здесь дом для них двоих, где их никто не побеспокоит. Чтобы внимание Чимина было сосредоточено на нём, потому что он нуждается в Чонгуке для безопасности, а это всё, чего Чонгук мог когда-либо просить. — Ты выглядел, как будто уже делал это раньше. Делал кому-то больно, — говорит Чимин тихим голосом. — Да. Но только в защиту, — отвечает Чонгук, ложь ровно слетает с его языка. Как-то раз в школе он сломал чью-то челюсть за то, что на него странно посмотрели в момент его подавленности. — А, н-наверное, это хорошо, — робко отвечает Чимин. Он значительно успокоился. Когда он помогал Чонгуку подниматься по лестнице (на самом деле он не нуждался в помощи, просто наслаждался ощущением маленького тела Чимина рядом со своим), он все ещё немного дрожал, отчаянно держась за Чонгука. Вероятно, рутинный уход за ранами помог ему успокоиться. — Я напугал тебя? — спрашивает Чонгук. Чимин поднимает на него взгляд, и теперь его щёки горят румянцем. — Чуть-чуть, — отвечает он. — И ты все равно пригласил меня к себе в дом? — спрашивает Чонгук, поражаясь тому, как всё с легкостью встало на свои места. Все, что потребовалось — это какой-то бестолковый неудачник — и Чимин цепляется за него, как за последний спасательный круг. После его слов Чимин слегка занервничал. — Ты не казался мне о-опасным, и ты б-был ранен, я должен был... — Все хорошо, милый. Я просто дразнил, — говорит Чонгук, наблюдая, как уши Чимина краснеют от ласкового слова. Юноша выглядит застенчивым, и его глаза остаются прикованы к бинтам, неспособные встретить чужие. — Я смущаю тебя? — ласково спрашивает Чонгук. — Нет, — неубедительно отвечает Чимин, закусив нижнюю губу передним зубом. Теперь, когда Чонгук близок к его красоте, он замечает, что зуб немного кривоват. Опять же, он поражается тому, какие у него сильные к нему чувства. Это всё настолько необычно — Чонгук не привык волноваться о ком-то, кроме себя. Момент прерывается, когда Чимин встаёт, закончив со своей задачей по перевязке ран Чонгука. — Мы подлатали тебя. Хочешь чего-нибудь попить? Чай? — Давай, — отвечает Чонгук. Чимин улыбается, возможно, испытывая облегчение от того, что напряжение спало. Он идёт на маленькую кухню и начинает заваривать чай в красивом керамическом бирюзовом чайнике. — Ты должен быть более осторожен в это время ночи. Если нужно, бери такси, — говорит Чонгук, наслаждаясь тем, как Чимин подпрыгивает от его внезапных слов и сжимает пальцами стол. Задняя сторона его шеи достаточно розовата, и Чонгуку интересно, насколько далеко вниз уходит румянец. Он рассматривает мягкую выпуклость его ягодиц, более заметную, когда тот наклоняется над столом. — Да, я знаю. Такого никогда раньше не случалось, — тихо отвечает Чимин. — Такому нужно случиться лишь раз. Чимин делает паузу в своих действиях, маленькими пальцами стуча по голой поверхности стола. — Прости. Ты прав, — бормочет он, что звучит чуть ли не виновато. Извинение лишнее. Он ничего не должен Чонгуку. Остаток времени, что Чимин заваривает чай, проходит в тишине между ними. В конце концов, наблюдать за ним — естественно для Чонгука. Абсолютная тишина, ни звуков машин снаружи, ни разговоров. Ни единого следа соседей. Лишь он и Чимин, который стоит в нескольких шагах от него. Он всё ещё одет в свою рабочую одежду: футболку и леггинсы. Какая жалость. Наконец Чимин возвращается и ставит красивый чайник с чаем на маленький стол рядом с двумя одинаковыми чашками. Всё это так на него похоже. Чонгук задается вопросом, играет ли Чимин в кукольный домик, устраивает ли маленькие чайные вечеринки с воображаемыми друзьями, когда ему одиноко. — Можно я… спрошу у тебя кое-что? — спрашивает Чимин, подавая Чонгуку его чашку. Он принимает её и смотрит, как Чимин усаживается на ковёр. — Конечно, — отвечает Чонгук. — Зачем ты спас меня, рисковал собой? — интересуется он чуть ли не с виноватым видом. Он смотрит на раны Чонгука, кровь из которых уже частично запачкала чистые белые бинты. Чонгук думал, что вопрос будет другим, не таким лёгким. Почему, например, он вообще находился в этой местности. — Я должен был. — Почему? — тихо спрашивает Чимин уязвимым и немного озадаченным голосом. Вот оно, думает Чонгук. Зияющая неуверенность, страх при одной мысли о том, что тебя стоит спасать, из-за чего кто-то рискует испытать неудобство. Он даже проще, чем Чонгук думал. — Хоть твои слезы и красивы, я предпочту видеть тебя без них, — отвечает Чонгук, правильно дергая за ниточки. Он получает желаемый эффект. Чимин резко делает вдох, расширяя глаза. На его мягких щеках расцветает яркий румянец. Чонгуку хочется укусить. Парень ничего не говорит ему в ответ, глотая чай с покрасневшими пальцами. Он держит чашку двумя руками, и рукава доходят до самого края, покрывая их. Это почти катарсис — видеть, как всего несколько тщательно подобранных слов могут заставить Чимина растаять, как масло. — Как тебя зовут? Я забыл спросить, — спрашивает Чимин, ставя чашку на стол. — Чонгук, — отвечает он. — А тебя? — Пак Чимин. — Чётко и лаконично. Это хорошее имя. — Ты всегда заигрываешь с людьми, которых спасаешь? — спрашивает Чимин дразнящим голосом. На его губах растягивается небольшая улыбка. Его щёки всё ещё розоваты. — Только когда они так прекрасны, как ты. — Прекрати! — стеснительно жалуется Чимин, маленькими руками закрывая своё лицо. Чонгук смотрит на него, забавляясь. Краем глаза он замечает время на часах, висящих на стене, и отмечает, что уже поздно. — Думаю, мне пора идти. Тебе нужно отдохнуть, — говорит Чонгук, поднимаясь. Он наклоняется, чтобы поднять с пола свои штаны, но останавливается, когда Чимин обхватывает его запястье своей ручкой. С потемневшими глазами Чонгук смотрит на разницу в их размере. — Ты не можешь надеть эти; по-моему, в прошлый раз Хосок оставил тут какую-то одежду, дай-ка мне проверить... — говорит Чимин, убегая в спальню. Хосок. Должно быть, это тот человек, что довольно устроился в жизни Чимина. Тот, кто вблизи видит все его радостные улыбки, чувствует мягкую кожу его шеи, ямочки на спине. О нет, так дело не пойдёт. Наконец Чимин возвращается с парой свободных треников темно-оливкового цвета. Чонгук их ненавидит. — Я бы дал тебе что-нибудь из своего, но не уверен, что есть хоть что-то тебе подходящее, — чуть ли не извиняющимся тоном говорит Чимин, осматривая крупное телосложение Чонгука. Чонгуку не особо нужна помощь в надевании штанов, которую предлагает Чимин, но он всё равно принимает её, пользуясь случаем коснуться его хрупкой талии «для поддержки». Он уверен, что малой бы упал, положи он на него хоть каплю своего веса. Чонгук впивается пальцами в натянутую кожу его живота — свидетельство серьезных упражнений — надеясь, что его хватка оставит следы. Даже если давление Чимину не нравится, он об этом не говорит. — Я вызвал тебе такси. И насчёт твоей одежды, я либо попробую зашить их сам, либо куплю тебе что-нибудь новое. — В этом нет необходимости, — говорит Чонгук, жаждая, чтобы в квартире Чимина осталась какая-нибудь его вещь. — Мне хочется это сделать. Если ты не против, не мог бы ты дать мне свой номер? Я напишу, как всё приготовлю, — предлагает Чимин, и сразу после своих слов его щёки краснеют ещё больше. Он передает свой телефон Чонгуку, в процессе чего их пальцы соприкасаются. Чонгуку хотелось бы иметь больше времени, чтобы порыться в телефоне Чимина, посмотреть на его фотографии, взглянуть на более тайную часть его жизни, которой он ещё не видел. Чимин — его, между ними не может быть никаких секретов. Он быстро вводит свой номер и отдает телефон обратно тому, который берет его двумя руками и кланяется. Такси для Чонгука приезжает через несколько минут, и Чимин помогает ему спуститься по ступенькам и забраться в машину. Чонгук снова держит его за талию, чувствуя мягкий прогиб. После того как он оказывается на сиденье, Чимин придерживает своей маленькой рукой дверь и говорит: — Удачно добраться домой. Еще раз, огромное тебе спасибо. — Не за что. Доброй ночи. — Тебе тоже, — мягко говорит Чимин, захлопывая дверь. Даже это простое действие выходит у него нежным и деликатным. Из отъезжающего такси Чонгук бросает на него последний взгляд, замечая, что Чимин ждёт, пока он не пропадёт из поля его зрения. Корни пущены, крючок зацеплен.

***

Во снах Чонгука, большинство из которых, мягко говоря, не чисты, Чимин появляется каждую ночь. Всё, что он видит — это картинка, где Чимин смотрит на него, выжженная в глубине его сознания. Раньше наркотики лишь уменьшали его либидо, однако Чимин вновь повышает его. Одна лишь мысль о нём заставляет его кровь бежать быстрее, зуд дает о себе знать глубоко внутри него. Он даёт фантазиям полную свободу: представляет, как за мягкие волосы Чимина в своих руках он тянет его на свой член и обратно, сходит с ума от образа толстой головки на этих надутых губах. Он представляет, как эти глаза будут блестеть в слезах, ноги — широко раскрыты, бёдра — усеяны засосами и следами от его пальцев. Тем не менее, он не мастурбирует. Он предпочтёт этому настоящее действие, раз оно уже на пути. Его раны залечиваются быстро, как и всегда. Снимать бинты, которые Чимин так аккуратно для него накладывал, далось ему нелегко. Но, кажется, и Чимин не забывал о нём. Он всё ещё не написал ему. Но Чонгук видел, как в свободное время Чимин ходит в магазины одежды, пытаясь найти новую пару штанов, которые бы выглядели точно так же, как его старые. Иногда он видит, как друзья ходят вместе с ним. Бренды магазинов, куда он ходит, очень далеки от его бюджета, примерно подсчитанного Чонгуком. Идут дни, и Чимин, верный своему слову, часто берёт такси до дома, если становится слишком темно. Чонгук рад его послушанию. Знание, что Чимин — хороший слушатель, доставляет ему удовольствие. Это сделает всё гораздо проще. Чимин приходит и уходит с работы, всё ещё давая свои уроки в перерывах, и каждый раз Чонгук следует за ним. Он гадает, действительно ли Чимин настолько наивный — не может почувствовать на себе постоянно следящую пару глаз. Его посты в соц. сетях остаются такими же: еще больше милых селфи, фото лёгкой еды и совместные с друзьями. Хосок — тот, кем Чонгук его и подозревал. Чонгук видел его профиль в соц.сетях. Хореограф, но не балета — за спиной у него есть несколько популярных музыкальных видео. Чонгук его ненавидит и очень желает стереть своим кулаком эту нескончаемую улыбку с его лица. Но он знает, что победит. Чимин бы уже клюнул, будь он заинтересован в том парне. Когда Чонгуку приходит сообщение, у него гостят друзья. 26.10.20 23:35: Неизвестный номер : Здравствуйте, Чонгук-щи. 26.10.20 23:35: Неизвестный номер : Это Чимин, надеюсь, вы меня помните. 26.10.20 23:36: Неизвестный номер : Я тот, кого вы спасли. Розовые волосы. Чонгук смотрит на сообщение, крепко сжимая телефон в руках. Как он мог забыть? Сейчас Чимин уже должен спать. Он рассеянно кивает на какую-то реплику Намджуна, печатая ответ.

26.10.20 23:37: От Меня : Конечно я тебя помню. 26.10.20 23:37: От Меня : Как у тебя дела?

Чонгук тяжело затягивается косяком в руке, играясь с ним пальцами. С красными глазами он расслабленно сидит на диване. На фоне идет какая-то игра в бейсбол, потому что Намджун хотел посмотреть её на огромном телевизоре Чонгука. Он в какой-то степени рад, что они пришли к нему: это заставило его немного прибраться и улучшило настроение. Двухмесячные залежалые полупустые бутылки от алкоголя, окурки и коробки от доставки еды теперь лежат в трёх полных мешках для мусора у его входной двери. Это бессмысленно. Он знает, что скоро всё накопится заново. Как раз когда раздается дверной звонок, означающий прибытие еды, заказанной Юнги, его телефон вибрирует. 26.10.20 23:38: Мой Чимин : Я в порядке… а ты? Надеюсь, твои раны зажили успешно. 26.10.20 23:39: Мой Чимин : Я хотел написать тебе раньше, но был занят на работе. Извини за это. Это правда. В последнее время Чимин тренировался всё больше и больше. Чонгуку хочется знать, что Чимин думал о нём.

26.10.20 23:39: От Меня : Не беспокойся об этом. Ты хорошо обо мне позаботился.

26.10.20 23:40: Мой Чимин : А, приятно это слышать. 26.10.20 23:40: Мой Чимин : Я просто хотел дать знать, что купил тебе новые штаны. Я также попробовал зашить твои старые. Боюсь, из меня плохой портной. Чонгук улыбается. Это не проходит мимо внимания озадаченного Тэхёна. — Почему ты улыбаешься, как идиот? — спрашивает он. Юнги и Намджун тоже поворачивают головы в его сторону, первый из которых входит в комнату с коробками еды. Чонгук поднимает на них взгляд, снова делая непроницаемое выражение лица. — Я не понимаю, о чём ты говоришь. Прежде чем он успевает понять это, Тэхён выхватывает телефон у него из рук. Его кровь вскипает. — Чимин? Твой Чимин? Кто это такой? — смеётся Тэхён, и после чтения их сообщений с жадными глазами на его лице расплывается гадкая ухмылка. — Верни это мне, пока я не перерезал твоё горло, — серьёзно требует Чонгук, скрипя зубами. — О, он всё ещё печатает, — восклицает Тэхён, вставая и отходя дальше, чтобы Чонгук не смог достать до него с дивана. Травка сделала его конечности вялыми, из-за чего Чонгуку потребовалось немного больше времени, чтобы отреагировать. — О-о-о, он хочет встретиться с тобой завтра! — радостно говорит он. — Завтра вечером тебе будет удобно, Чонгуки? — передразнивает он фальшивым высоким голосом. Чонгук подходит к нему, выхватывая телефон обратно. — Сделаешь так ещё раз, и я убью тебя, — гневно предупреждает он, показывая, что его терпение на пределе. Он чувствует дрожание пальцев от злости: безошибочный индикатор кокаина в его организме поднимается на поверхность. Ему всегда труднее контролировать себя, когда он под кайфом, и сложнее всего, когда он в угаре. Если бы Тэхён продолжил читать, он бы сломал его челюсть без особых сожалений. Чонгук садится обратно на диван, почти физически ощущая тишину, исходящую от остальных. Он смотрит на новые сообщения от Чимина. 26.10.20 23:42: Мой Чимин : Хотел бы ты встретиться, чтобы я мог отдать их тебе? 26.10.20 23:42: Мой Чимин : Я могу встретиться в любое время, когда тебе удобно. Можешь ли ты завтра вечером? В его голове крутятся шестерёнки, и он ощущает чувство удовлетворения. Представляет Чимина, нерешительно печатающего эти сообщения своими пальчиками, лежащего на диване с его неприкрытыми бедрами, специально созданными для укусов и отметин Чонгука.

26.10.20 23:49: От Меня : Конечно, милый. Я выделю для тебя время.

Чимин отвечает лишь через некоторое время, пока облако, показывающее, что он печатает, то появляется, то исчезает с экрана. Чонгук представляет его смущённое лицо. 26.10.20 23:51: Мой Чимин : Отлично! 26.10.20 23:51: Мой Чимин : Где бы ты хотел встретиться? Я могу прийти к тебе в любое место. 26.10.20 23:52: От Меня : Я бы предпочел прийти к тебе. Ещё немного времени. 26.10.20 23:55: Мой Чимин : Хорошо, так тоже можно! 26.10.20 23:55: Мой Чимин : Вот мой рабочий адрес. 26.10.20 23:55: Мой Чимин : [Адрес] 26.10.20 23:56: Мой Чимин : Я заканчиваю работать в 4 часа дня, поэтому тогда и увидимся!

26.10.20 23:56: От Меня : Жду этого с нетерпением.

26.10.20 23:57: Мой Чимин : Я тоже. 26.10.20 23:57: Мой Чимин : Извини, но я немного хочу спать. Увидимся завтра? Чонгук представляет, как Чимин зевает, своей лапкой в свитере прикрывая рот.

26.10.20 23:58: От Меня : Конечно.

6.10.20 23:59: Мой Чимин : Спокойной ночи, Чонгук!

26.10.20 23:58: Я : Сладких снов.

Облако печатающего Чимина возникает и исчезает в течение ещё нескольких секунд, после чего это прекращается, успешно отмечая конец их разговора. После того как Чонгук кладёт телефон, по его венам пробегает чувство выполненного долга, и он поднимает взгляд, замечая, как странно на него все смотрят. Чонгук уступает. — Это друг, — говорит он. — Друг, — неверяще повторяет Намджун, на полпути ко рту держа вилку с едой. На фоне ревёт бейсбольная игра. — Да. — Как ты с ним познакомился? — любопытно спрашивает Тэхён. — Его чуть не ограбили. Я вмешался. Все округляют глаза. — Это горячо, — комментирует Тэхён, не слишком обеспокоенный ядом, с которым Чонгук говорил с ним ранее. Он всегда был невосприимчив к поведению Чонгука. Это одна из причин, по которой он был рядом так долго. — Погоди, ты вмешался, чтобы кому-то помочь? — встревает Намджун. — Ты так говоришь, как будто сама мысль о том, что я могу сделать что-то не эгоистичное, невозможна. Тишина. — Давайте вернёмся к игре, — говорит Юнги, эффективно заканчивая разговор. Он бросает на Чонгука острый взгляд. Вечер проходит, но немногое из него регистрируется у Чонгука в голове. Всё, о чем он может думать — это о завтрашней встрече с Чимином, о том, как он будет с ним общаться, больше смущать, чтобы его кожа приняла этот восхитительный розовый оттенок. Он строит планы сходить с остальными в новый скейт-парк на следующих выходных, и затем Намджун уходит пораньше, чтобы провести ночь со своей девушкой. Тэхён с Юнги остаются дольше, до 2 утра. — Юнз, подвезти тебя? — спрашивает Тэхён, подбрасывая свои ключи в воздухе и ловя их длинными пальцами. Он обожает свою машину. — Нет, не стоит. Ты иди первым, — говорит Юнги, заставляя Чонгука приподнять бровь. Тэхён кивает и на прощание целует их обоих в лоб, после чего уходит и закрывает за собой дверь. Чонгук встаёт и идёт к холодильнику, чтобы взять себе пива. — Какого хуя ты творишь? — спрашивает Юнги. Чонгук останавливается с пивом в руке. — Что? — Ты, блять, пиздецки под кайфом. И что происходит у вас с Чимином, а? — Он мой друг. — И ты, и я знаем, что это неправда. Я не знаю, чего ты добиваешься… — раздражённо говорит Юнги. — Что ты имеешь в виду? — Я знаю, насколько одержимым и разрушительным ты можешь стать. Ты правда думаешь, что сейчас подходящее время для отношений? Чонгук разочарованно вздыхает. — То есть, мне нельзя быть счастливым. — Это не то, о чём я говорю. Я просто не хочу, чтобы ты делал кому-то больно. — Я не абьюзивен, хён. Юнги смотрит на него с непроницаемым выражением лица. — Это пока, — говорит он. Чонгук стискивает челюсть. Возможно, Юнги прав. Чонгук всегда был разрушительным человеком, но с Чимином всё по-другому — по-другому в том смысле, что он никогда не даст злу навредить ему, будет держать его на безопасном расстоянии от темноты остального мира. Чонгук защитит его, даст Чимину всё, в чём тот когда-либо нуждался. Юнги не сможет понять. Вероятно, Чимин тоже. Не сразу. Всё требует усилий. Настойчивых, рассчитанных усилий. Всё-таки так говорил ему отец. Рецепт удачи. Чимин — его, в конце концов. Вполне естественно, что рано или поздно он подчинится Чонгуку.

***

Следующий день проходит интересно, по меньшей мере. Чонгук прикладывает больше усилий в создание своего образа. Он выбирает одну из менее поношенных футболок (вы бы не подумали, что у него миллиарды вон на банковском счете) и берёт одну из лучших курток, из гладкой кожи, которую он купил во время семейного отдыха за границей. Тем не менее, это не сравнится с Чимином. Он наблюдает, как Чимин, чьи мягкие волосы похожи на пушистый кусок сладкой ваты, приходит на работу в своих обычных футболке и леггинсах. Когда он выходит обратно в 4 часа, Чонгук ожидает увидеть его в обычной худи и спортивных штанах, с полувлажными волосами и лицом без макияжа, чуть ли не сияющим в дневном солнце. Чимину обычно нравится одеваться в свободную и комфортную одежду после работы — резкий контраст с обтягивающей одеждой, которую он, должно быть, носит во время тренировок. Он любит носить тапочки, благодаря чему его стопы открыты и не ограничены. Сегодня, однако, в этом присутствует существенная разница. Чимин приоделся. Он выходит немного поздно, около 16:20, но Чонгук видит, почему. Его волосы уложены, стройное тело обтянуто черными скинни джинсами и красивым белым вязаным свитером. На нём нанесён макияж, губы блестят персиковым оттенком, а глаза подведены. Он одет так, как будто собирается на маленькое свидание. С тёмными глазами Чонгук смотрит, как Чимин встаёт на тротуаре и вытаскивает телефон из заднего кармана его облегающих джинсов, которые ничего не оставляют воображению. Знание того, что Чимин нарядился для него, заставляет Чонгука чувствовать какое-то беспрецедентное удовлетворение. Телефон в его кармане вибрирует. 27.10.20 16:27: Мой Чимин : Привет Чонгук! Я только что закончил с работой. 27.10.20 16:27: Мой Чимин : Где ты? Чонгук издает короткий смешок, глядя на Чимина, что осматривает местность, переминаясь с ноги на ногу в ботинках. В пальцах другой его руки зажат большой розовый бумажный пакет, предположительно с новыми брюками Чонгука.

27.10.20 16:30: От Меня : Привет. Я иду, не волнуйся.

Чонгук смотрит, как Чимин подпрыгивает, чувствуя вибрацию, и быстро открывает сообщение. Почему он такой нервный? Чимин быстро печатает новое, бессознательно приглаживая свои волосы, чтобы убедиться, что они в форме. 27.10.20 16:31: Мой Чимин : Да, конечно! Я жду тебя. Естественно, ты ждёшь , думает Чонгук. Он подходит к нему от места ниже по улице, где он ждал, потому что не хотел выходить из своего обычного укрытия в кафе через дорогу. Чонгук делает обычные, медленные шаги, и чем ближе он подходит к Чимину, тем шире растягивается его улыбка. Когда юноша наконец замечает его, наклоняя голову, чтобы посмотреть ему в лицо, Чонгук задерживает дыхание. Чимин так безоговорочно, душераздирающе красив. Это не только его внешность, нет, это невинность в его глазах, уязвимость, мелькающая в неземных чертах его лица после того, как он замечает Чонгука. Это видно в его прямой, вероятно, от нервов, стойке и порозовевших маленьких пухлых пальцах, держащихся друг за друга и за ручки пакета. У Чонгука не было и шанса. — Привет, — говорит Чимин, на его щеках небольшой румянец. — Привет, — отвечает Чонгук, останавливаясь перед ним. Он замечает, как сильно высится над парнем, чувствуя головокружение от того, что Чимину нужно слегка приподнимать голову, чтобы говорить с ним. Он смотрит на красивое накрашенное лицо Чимина, задумываясь, как этот аккуратно наложенный тинт для губ выглядел бы, размазанный по его губам. Он противостоит желанию поднести большой палец и увидеть это, самому создать искусство. Чонгук замечает, что Чимин тоже пялится на него, незаметно пытаясь рассмотреть его плечи и остальное тело, и его щёки пылают еще больше, когда он видит перед собой татуировки. Чонгук откашливается, что заставляет Чимина подпрыгнуть. — О-ох, эм, прости, вот здесь твои штаны. Надеюсь, тебе понравится. А если нет, я м-могу обменять их. Ещё я зашил твои старые, сделал всё, что мог, правда, я и постирал их! Надеюсь, что… — он болтает лишнее. — Чимин, — встревает Чонгук ровным голосом. Он делает шаг ближе. После этого Чимин замолкает и смотрит на него широко раскрытыми глазами. Кажется, он смущён. — Мне понравится всё, что бы ты мне ни дал, — вежливо говорит Чонгук и аккуратно берёт пакет из рук Чимина. Его кожу покалывает от прикосновения, и по нему проходит волна нежности, когда он понимает, что руки Чимина немного вспотели. Они ослабляют хватку, давая Чонгуку забрать пакет. — О-ох, хорошо, — бессмысленно говорит Чимин, всё ещё переминаясь с ноги на ногу. Чонгук находит это совершенно очаровательным, это поведение, как будто Чимин впервые разговаривает с крашем. Возможно, это просто первый раз, когда Чимин разговаривает с кем-то вроде него. Но опять же, на самом деле нет таких, как Чонгук. На несколько секунд растягивается тишина, пока Чонгук с нежностью смотрит на Чимина. Парень пытается не ёрзать от такого внимания, маленькими руками теперь играясь с краем свитера. — Ты выглядишь красиво. Куда-то пойдёшь? — спрашивает Чонгук, поднимая бровь. Кажется, от этого Чимин только краснеет сильнее. — Спасибо. На самом деле я думал, вдруг ты… — Вдруг я? — продолжил Чонгук, уже зная, к чему это идёт. — Вдруг т-ты будешь свободен? Я знаю хороший ресторан неподалёку, если ты голоден, — мило выплёвывает Чимин, смазывая некоторые слоги в своей спешке выдать предложение. Чонгук до сих пор улыбается. — Только если ты захочешь, к-конечно. Пожалуйста, не чувствуй себя обязанным… — С радостью. Ты приоделся для меня? — спрашивает Чонгук. Его уверенность в себе непоколебима — жизнь, в которой редко в чём-либо отказывают, искоренила в нём всякую неуверенность в себе. С Чимином так весело играть. На этих словах Чимин вскидывает голову, широко раскрывая глаза. — Н-нет, — неубедительно отрицает он. — Я только принял душ после работы. Я видел, как ты выглядишь после работы. — Я просто дразню, милый, — говорит Чонгук, с жадностью наблюдая, как с каждым комплиментом Чимин краснеет всё больше. — Показывай дорогу, — говорит он. Чимин кивает, и они начинают идти, неспешно. Это прохладный вечер уже почти в начале зимы. В воздухе ощущается легкий холодок, небо нежно-голубое. Ботинки «Челси» Чимина стучат по тротуару при каждом шаге. — Как работа сегодня? — спрашивает Чонгук, с любовью смотря на профиль Чимина, от которого захватывает дыхание. Плавный склон его носа-пуговки, мягкие надутые губы. — Утомляюще. Через несколько месяцев у меня состоится шоукейс, — отвечает Чимин. — Я-э, у меня своя собственная часть. Меня выбрали, — признаёт он запоздало, скромно улыбаясь. Чонгук представляет это: как Чимин взлетает на сцене, оставляя после себя след из звёздной пыли. Он последует за ним, как влюблённый дурак. — Мои поздравления. Уверен, ты это заслужил, — хвалит Чонгук, испытывая желание притянуть Чимина к себе и вдохнуть его сладкий парфюм. Он пахнет сиренью, той, которая растёт в саду его семьи. Медленные шаги. — Спасибо, — робко отвечает Чимин. — Я очень много трудился ради этого, поэтому рад. — Тебе всегда нравилось танцевать? — с любопытством спрашивает Чонгук. Несколько секунд Чимин молчит. — Я всегда танцевал, с самого детства. Начал ходить на занятия совсем маленьким, следовал этому строгому образу жизни. Прежде чем я осознал это, балет стал моей жизнью. Чонгук гудит в ответ, отмечая, что Чимин не ответил на сам вопрос. Он не может себе представить, каково это — быть загнанным в настолько дисциплинированную жизнь в самом раннем возрасте. Чонгук никогда не терпел лишений. Всё, чего он хотел, всегда было на расстоянии вытянутой руки. — А что насчет тебя? Чем ты занимаешься? — спрашивает Чимин. Ничем — Я раньше занимался недвижимостью. "Jeon Realty", — неопределённо отвечает он. — Вау, — отвечает Чимин, приподнимая брови. Семья Чонгука владеет большим количеством недвижимости по всей Южной Корее. Это почти нарицательное имя. — Думаю, я жил в одном из их домов, пока рос, — задумчиво говорит Чимин. — Чимин, меня зовут Чон Чонгук. — Оу, — отвечает Чимин. — Твоём доме, значит. Это было неплохо, осталось много счастливых воспоминаний, — говорит он, подавливая смешок. Это короткий звук, но настолько сладкий, что Чонгуку кружит голову. — Спасибо, — отвечает он, и теперь, когда он заставил Чимина улыбнуться, горький привкус от разговора о своем прошлом немного притупился. Наконец они останавливаются перед маленьким итальянским рестораном, который выглядит слишком уютно и романтично, чтобы сойти на место для простого ужина двух друзей. Чонгук следует за парнем, держа руку на его пояснице и прикрыв глаза, чтобы прочувствовать, как его ладонь почти полностью охватывает её. Чимин не отстраняется от прикосновения. Официант ведёт их к маленькому столику в углу, рядом с цветами. Ресторан, по сути, представляет собой дом, который был перепрофилирован под ресторан, с зоной отдыха в саду. Аккуратно постриженная трава, кованые столы и стулья, на фоне играет тихая, приятная музыка. На каждом столе стоят драматичные свечи, а на цветочной изгороди, которая составляет стену, висят гирлянды. — Надеюсь, тебе понравится еда. Я угощаю, — говорит Чимин после того как они садятся, а пальцы Чонгука всё ещё зудят от потери контакта с его спиной. Он действительно наркотик, Чонгук заворожен каждым его движением. — Я люблю итальянскую кухню, — отвечает Чонгук. Он ни в коем случае не даст Чимину заплатить. Да и всё равно осталось недолго, прежде чем Чонгук будет обеспечивать их обоих. Чимин заинтересован в нём. Он не знает, осознал ли это сам парень, но язык его тела указывает на это. Он разговаривает с ним почти застенчиво, бессознательно поправляет свою внешность, в его голосе заметен нервный оттенок, эти его затуманенные, соблазнительные глаза. Или, может быть, они всегда были такими. Чимин заказывает себе салат "Капрезе", а Чонгук выбирает красное вино и ризотто с говядиной. Романтическое освещение в ресторане делает все движения Чимина ещё более неземными. Чонгук уверен, что если закроет глаза, то услышит тихую мелодию, что-то сладкое. Всё в Чимине гипнотизирует, и Чонгук никогда раньше не испытывал такого чувства, такого отчаянного желания что-то иметь. Это соперничает с его амбициями, когда он был моложе, за исключением того, что на этот раз сомнений нет. Он знает, что у него будет Чимин, если то, как хорошенькая маленькая балерина практически бросилась ему в объятия, хоть о чём-то говорит. До этого момента Чимин всё инициировал сам. Он сам нашёл Чонгука, построил планы, и продолжает разговор, как сейчас. Чонгук гадает, настолько ли быстро он влюбляется в других. Хотя это не имеет значения. Чонгук будет его последним. — Ты вегетарианец? — спрашивает Чонгук, осознав, что никогда не видел, как Чимин ест мясо. — Нет, на самом деле. Иногда я позволяю себе есть мясо. Просто так лучше для моей диеты, — отвечает Чимин. Чонгук задаёт ему ещё больше вопросов о диете, на которые Чимин счастлив ответить. Чонгуку кажется, что всё, что скажет Чимин, будет для него интересным. Он цепляется к каждому его слову, запоминает каждый слог. — Тебе нужно быть сильнее, чтобы защитить себя. Мясо может помочь, — говорит Чонгук. — Мне нужно быть лёгким. Невесомым, — немедленно отвечает Чимин. — Если мой вес превысит тот, что сейчас, я потеряю своё искусство, — говорит Чимин. — Это неправда, — говорит Чонгук. — Но думаю, ты прав. — Почему? — спрашивает Чимин, делая глоток красного вина, которое заказал Чонгук. Он попросил полную бутылку. Чонгук смотрит на край рюмки, где остался лёгкий отпечаток от тинта для губ Чимина. — Я могу тебя защитить, — говорит Чонгук, разминая свои татуированные пальцы. Чимин переводит на них взгляд, а потом обратно на него. — Думаю, мы идеально подходим друг другу. Я большой там, где ты маленький. У Чимина перехватывает дыхание. — Разве ты не согласен, Чимин? — говорит он, делая акцент на его имени. Он сохраняет тон лёгким и дружелюбным. Чимин ярко краснеет, своим хрупким запястьем держа бокал вина. — Д-да, — говорит он, и, после того как прибывает еда, выглядит немного облегчённым. После этого они погружаются в обычный разговор, потому что Чонгук думает, что будет неплохо дать Чимину перерыв. Он не хочет спугнуть его. Они говорят о том и сём, при этом Чонгук уворачивается от всех вопросов, направленных на него. Он использует эту возможность, чтобы узнать о парне больше, вонзить когти поглубже. Чимину нравится караоке. У него нет на него много времени, но когда может, он наслаждается этим. Его тайная слабость — мороженое. Однажды он съел целое ведро, когда кого-то другого, а не его выбрали для главного выступления. Чимин — единственный ребёнок, хотя он близок с кузинами. В детстве он думал, что может разговаривать с растениями, но в итоге вырос из этого. Чонгук слушает с пристальным вниманием, замечая, как тарелка с едой Чимина лежит нетронутой на столе. Он уже наполовину покончил со своей едой, в то время как еда Чимина всё ещё остается искусно накрытой. Когда Чонгук спрашивает его об этом, он начинает ковыряться в ней, точно так же, как он делает, когда Чонгук наблюдает за его обычными приёмами пищи. — Ещё вина? — спрашивает Чонгук, указывая на бутылку. Чимин кивает, его хорошенькое личико уже раскраснелось от алкоголя. Теперь он улыбается легче, когда говорит, и его маленькие воздушные смешки выходят быстрее и самозабвенно. Каждый маленький звук и манера поведения запечатлевается в сознании Чонгука, чьи глаза следят за каждым его движением. Он чувствует себя порочным, как будто его терпение заканчивается. Чонгук знает, что это игра в ожидание — он должен ждать, пока Чимин не придёт к нему. Но просто он выглядит так прелестно, соблазнительно, мило сидящий в этом мягком свитере, который слишком велик ему, и пряди его розовых волос слегка шевелятся от прохладного ветерка. Это прямо как они описывают в фильмах, если не больше. За исключением того, что Чонгук не может выразить всю величину своих чувств словами или сценарием. — Так чем ты занимаешься для удовольствия? — спрашивает Чимин, наконец-то, наконец-то откусывая от моцарелла буфалло. Он избегал его, отбирая только овощи. — Раньше я занимался спортом. И сейчас, думаю. Мне нравится делать упражнения. — Я имел в виду, для удовольствия. Никто не занимается для этого спортом, — дует губы Чимин, слегка опьяневший. — Я занимаюсь для удовольствия, — говорит Чонгук. Это правда. Ему нравится выводить токсины из своего организма. — Только подумай об этом: если бы я не занимался, я не смог бы тебя защитить, верно? — Думаю, ты прав. Упражнения делают тебя сильным. Ты сильный. Очень, — Чимин говорит настолько серьёзно, что это кажется почти комичным. Он ещё откусывает от салата, обхватывая губами сыр. — Тебе это нравится? То, что я сильный? — спрашивает Чонгук. Чимин не отвечает, вместо этого делая большой глоток своего вина с румяными щеками, что соперничают по мягкости и форме с моцареллой. Совершенно не умеет пить. Он ставит рюмку на стол. — Больше мне вина не надо. — Больше тебе вина не надо, — соглашается Чонгук и шутливо отставляет бутылку подальше от Чимина. Тот надувает губы. — Ты как один из таких людей в фильмах, — говорит тогда Чимин, теперь поедая некоторые овощи. Он делает изящные укусы, оставаясь уравновешенным и правильным даже в своем слегка пьяном состоянии. — Что ты имеешь в виду? — Ты как один из тех крутых загадочных бэд боев, которые ездят на большом тёмном мотоцикле, уносятся с девочкой-паинькой в закат и обманом заставляют её потерять девственность. Чонгук хмыкает, забавляясь. — Ну, это будет от кое-чего зависеть. — От чего? — спрашивает Чимин, делая глоток из только что налитого стакана с водой. Официант уделял ему ужасно много внимания. — Ты девственник? Чимин поднимает на него свои широко раскрытые глаза, его реакция никогда не разочаровывает. Его так восхитительно легко смутить. Чонгук хочет упростить его мысли, растопить его, как масло, поцелуями. Чимин кажется тем типом, кто пьянеет от поцелуев. — Н-нет, — без каких-либо объяснений говорит Чимин. Чонгук гудит в ответ, доедая остатки своей еды. — Тогда, видимо, я не смогу тебя обмануть, — хотя одной мысли о Чимине с кем-то другим достаточно, чтобы привести его в бешенство, он догадывается, что с этим ничего не поделаешь. Чимина так легко совратить. Неудивительно, что кто-то опередил его в этом. Остаток их ужина Чимин не говорит, и Чонгук просит счёт, игнорируя безнадёжные просьбы парня о том, чтобы это было его угощением. "В следующий раз," — говорит Чонгук, и этого достаточно, чтобы Чимин снова примолк. Вскоре после этого они покидают ресторан и становятся друг напротив друга на тротуаре. Они как-то странно сдержаны, как будто стеснительная пара после первого свидания. В руках Чонгук держит пакет с подарком от Чимина. — Увидимся... — Позволь подбросить тебя до дома, — говорит Чонгук без колебаний. На это Чимин слегка улыбается. Им удается поймать такси, и они оба пролезают на заднее сиденье. Чимин сидит, скрестив ноги и подпирая своё милое личико рукой, и смотрит в окно, наслаждаясь поездкой. Чонгук сидит рядом с ним, наблюдая. В основном в машине висит тишина, за исключением того, когда Чимин объясняет водителю подробности адреса. Они оба выходят у здания Чимина, и Чонгук говорит водителю подождать. Чимин возвращается к своему стеснительному поведению, переминается с ноги на ногу, одной ногой в ботинке скрежеща по тусклому тротуару. Как всегда, в этой местности мертвенно тихо. — Спасибо за сегодня. Я чудесно провёл время, — в итоге говорит Чимин и награждает Чонгука ослепительной улыбкой, из-за которой сердце того пропускает удар. Его лицо всё ещё румяно от алкоголя. — Не стоит благодарности. Мне тоже всё понравилось. Это я должен сказать тебе спасибо за новую одежду, — говорит Чонгук, приподнимая пакет. Чимин робко улыбается. — Это правда вышло не так хорошо. На твоём месте у меня бы не было высоких ожиданий. — Сомневаюсь, что хоть что-то, к чему ты прикасался, было бы некачественным. Несколько секунд Чимин молчит. — Ты продолжаешь это делать, — говорит он. Чонгук приподнимает бровь. — Хм? — Ты продолжаешь смущать меня, говоря приятные вещи. — С этим что-то не так? — спрашивает Чонгук, с нежностью смотря на Чимина. Медленно, робко он трясёт головой. Это настолько очаровательно, что Чонгуку хотелось бы иметь возможность наклониться и захватить эти мягкие губы своими собственными, смутить его ещё больше. — Спокойной ночи, Чимин. Спи крепко, — говорит Чонгук, разворачиваясь в направлении машины. — Стой... Он останавливается и поворачивается. Ему не терпится это услышать. — Н-не хотел бы ты, может, погулять как-нибудь ещё раз? — Чимин говорит с большим усилием, будто бы он много готовился для этого. — Я думал, что это само собой разумеющееся, — отвечает Чонгук, одаривая Чимина тёплой улыбкой, которая странно смотрится на его лице. Чимин улыбается в ответ, выглядя немного успокоенным. — Доберись до дома в целости и сохранности, Чонгук. — Раз ты попросил, теперь я так и сделаю. Хорошенько отдохни, завтра я тебе напишу. После этого Чонгук заходит в такси и уезжает, оставляя оглушенного Чимина на тротуаре. Всё, о чём Чонгук может думать по дороге домой — это как всё это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Очевидно, он привлекает Чимина. У того также определённо есть кинк на силу и симпатия к его татуировкам, если то, как он пялился на его пальцы, о чём-либо говорит. Чимин уже у него на ладони. Ему осталось лишь укрепить его, создать базу, чтобы он там остался. Первое, что он делает, приходя домой — смотрит, что ему купил Чимин. Это достаточно дорогая пара чёрных джинсов. Его старые тоже в пакете, по виду совершенно новые. В последний раз, когда он их видел, они были запачканы в крови и в нескольких местах порваны, ткань была грубой и сухой. Теперь они мягкие на ощупь и источают пьянящий аромат. Вся сумка и её содержимое, всё пахнет Чимином. Чонгук прикладывает ткань к носу и вдыхает, как будто это единственный кислород, который у него остался, от этого у него почти кружится голова. Чимин пахнет сладко, как персики и ваниль. Чонгук всегда был чувствителен к ароматам, или только раньше, но аромат Чимина — самый сладкий, который он встречал. Чонгук смотрит на штаны, разглядывая маленькие заплатки, которые сделал Чимин. Проводит пальцами по ниткам, чёрный цвет которых не совсем такой же, как на остальной ткани. Но видно, что Чимин старался изо всех сил. Чонгук рассматривает маленькое простое сердце, вышитое в углу. Он берёт телефон.

27.10.20 20:27: От Меня : Только что приехал домой. Ты проделал хорошую работу. 27.10.20 20:27: От Меня : Сердце — милый штрих.

27.10.20 20:30: Мой Чимин : Я рад. Я хотел выразить свою благодарность. Видимо, всё-таки мои навыки шитья ещё не ушли.

27.10.20 20:30: От меня : Определённо, нет.

27.10.20 20:31: Мой Чимин : Я очень повеселился сегодня. Ты достаточно интересный.

27.10.20 20:32: От Меня : Настолько интересный, чтобы быть в фильме, видимо. Твои слова.

27.10.20 20:33: Мой Чимин : Ты идеален для этого. Мальчик с плаката, олицетворяющий личность преступника.

27.10.20 20:34: От меня : Я бы сделал это, только если ты будешь играть рядом со мной.

27.10.20 20:46: Мой Чимин : Спокойной ночи, Чонгук.

27.10.20 20:47: От меня : Спокойной ночи.

***

Чонгук выжидает несколько дней, прежде чем написать Чимину. Видно, что другой парень ждёт, часто проверяя телефон, когда он на обеде или с друзьями. Чонгук прилагает особые усилия, чтобы держаться на большем расстоянии, не желая, чтобы Чимин заметил его. Ещё совсем немного, и он сможет перестать за ним следить. Чимину придётся научиться вести себя правильно. Чонгуку это доставляет особое удовольствие: предсказывать и рассчитывать его действия. Он чувствует себя почти богом, когда Чимин реагирует именно так, как он хочет, и демонстрирует поведение, которое он вытянул из него через ниточки, прикрепленные к его хрупкой спине. Ясно, что Чимин — очевидный романтик — влюбляется в спасителя, в того, кто так хорошо с ним контрастирует. Он дисциплинирован и грациозен там, где у Чонгука это отсутствует, красив и мягок там, где Чонгук твёрд. Он податливый. Чимин относится к тому типу, которым очень сложно не показывать свои чувства открыто. Он ужасно очевиден в каждой своей детали, и его легко прочитать, как книжку с картинками. Чонгук думает, что Чимин бы был чудесным персонажем в книжке для детей. Маленькая фея, которая живёт под поганкой и дружит со всеми белочками, зайчиками и носит красивые платьица, сделанные из цветочных лепестков. Он бы танцевал, на нём — сверкала волшебная пыль, и звонко смеялся, заставляя птиц петь. Сегодня Чонгук сходил с остальными в скейт-парк, как и запланировал. Он повеселился больше, чем ожидал; с последнего раза, когда он вытаскивал свой скейтборд, прошло уже достаточно времени. Тэхён выучил несколько новых трюков, скользил по крутым склонам и высоким рампам в скейт-парке, заработав себе небольшую аудиторию. Он сиял под всем вниманием. Чонгук всё ещё немного не в форме, но через некоторое время он естественным образом возвращается в неё и может легко скользить по гладкому бетону. Он останавливается в конце маршрута, где на сером фоне парка резко и ярко выделяются уличные фонари. Чонгук вытаскивает телефон и замечает, что на это время он запланировал написать Чимину. Как он и делает.

30.10.20 21:24: От меня : Привет.

Чимину требуется несколько минут, чтобы ответить, но он отвечает. 30.10.20 21:30: Мой Чимин : Привет!

30.10.20 21:30: От меня : Чем занимаешься?

30.10.20 21:30: Мой Чимин : Я дома, читаю книгу. А ты?

30.10.20 21:31: От меня : Я в скейт-парке. Появилось немного свободного времени.

30.10.20 21:31: Мой Чимин : Звучит классно.

30.10.20 21:31: От Меня : Ты когда-нибудь там был?

30.10.20 21:31: Мой Чимин : Нет. Я и не знаю, как на скейтборде кататься. Всегда хотел научиться, но не было времени. Идеально.

30.10.20 21:32: От меня : Я могу научить тебя. Ты свободен завтра?

30.10.20 21:32: Мой Чимин : Да, свободен! :) 30.10.20 21:32: Мой Чимин : На самом деле я уже начал думать, что ты мне не напишешь.

30.10.20 21:33: От меня : Я не говорю пустых слов.

30.10.20 21:33: От меня : Заберу тебя в 6. Красиво не одевайся.

30.10.20 21:34: Мой Чимин : Никаких обещаний. Жду не дождусь. Чонгук улыбается и продолжает практиковаться. Позже он угощает своих друзей ужином, заказывая для них несколько кружек пива. Намджун с Тэхёном быстро оценивают такой жест, тянутся к напиткам и пьют, сколько хотят, пока Юнги продолжает с беспокойством смотреть на него. Чонгук игнорирует это. На следующий день Чонгук стоит у дома Чимина ровно в 6 вечера. Юноша спускается, перепрыгивая ступеньки, через несколько минут, одетый в розовый свитер и чёрные леггинсы. Замечая Чонгука, он улыбается шире и затем останавливается перед ним. — Думал, я сказал тебе красиво не одеваться. — Я и н-не одевался! — спорит Чимин, улыбаясь. Чонгук посмеивается и ведёт его к своей машине. Она пылилась у него в гараже уже некоторое время, и несколько дней назад он помыл её. Почему Чимин должен довольствоваться грязными такси или публичным транспортом? — Хорошая машина, — говорит Чимин, бессознательно опираясь на руку Чонгука, покоящуюся на его пояснице. Машина — гладкий черный внедорожник с сильно тонированными стеклами. — Спасибо, — отвечает Чонгук, открывая для него дверь. Кажется, Чимину нравится этот жест, после которого он усаживается и даёт Чонгуку пристегнуть его. Когда тот нагибается, чтобы это сделать, он снова чувствует на нём, замершем от моментальной близости, этот сладкий парфюм. Они едут в тишине, и Чимин, как всегда, наслаждается поездкой и рассматривает вид за окном. — Тебе нравится кататься. — Я обожаю кататься, — отвечает Чимин. — Если хочешь, мы можем позже сделать это, — предлагает Чонгук. — Было бы здорово. Последний раз я это делал, когда мы с Хосоком и Джином забавы ради отправились в путешествие на машине до сельской местности, — говорит Чимин, улыбаясь воспоминаниям. — Это мои лучшие друзья. — Понятно, — отвечает Чонгук и вспоминает, что это Джин поймал его за подглядыванием. Странный. Довольно скоро они добираются до места, потому что на дорогах не слишком много машин. Чонгук выносит свой скейтборд и идёт с Чимином к парку. Так как это будний день, здесь не особо много людей. Он ставит скейтборд на землю, рядом со склонами для начинающих. — Давай, залезай, — говорит Чонгук, показывая Чимину вставать на доску. Он встаёт и для поддержки берёт Чонгука за руку, как только доска под его весом двигается. — Теперь просто ехать, да? — спрашивает Чимин. Чонгук встаёт сзади него, и от удивления Чимин издаёт писк, чуть ли не падая. Чонгук стабилизирует его рукой на талии, и теперь их тела прижаты друг к другу. — Осторожно. Так нормально? — спрашивает Чонгук, пальцами скользя по мягкому изгибу талии Чимина и затем чувствуя его рёбра. Чимин безмолвно кивает, задняя часть его шеи покрасневшая. Теперь он чувствует парфюм Чимина, который кружит ему голову, вблизи. Он идеально помещается в его руках. Чонгук катит их вперёд, и они медленно двигаются. — Тебе нужно поместить свой вес на доску, чтобы не упасть, — говорит Чонгук и толкает немного сильнее. — Также, толкай и другой ногой. Важно регулировать скорость и баланс, иначе... — Я упаду, — подсказывает Чимин. — Да. Ты у нас умный, не так ли? Чимин не отвечает, но Чонгук почти физически ощущает неровное сердцебиение там, где он прижат к его спине. Некоторое время они продолжают так ехать, после чего Чонгук останавливается и слезает с доски. — Хочешь теперь попробовать? — спрашивает Чонгук. На доске Чимин выглядит так очаровательно, так беспомощно, стоя одной ногой на земле, чтобы остановить движение колёс. Он смотрит на Чонгука так, как будто он маленький ребёнок, потерявшийся в торговом центре без папочки. — Хорошо, — в итоге говорит Чимин и сам медленно начинает кататься вокруг. Он танцор, поэтому навык приходит к нему естественно, пока он скользит через парк. Он избегает маленьких склонов, хотя они детского уровня сложности. Это так мило. Он продолжает ехать медленно, увеличивая скорость совсем чуть-чуть и время от времени улыбаясь Чонгуку. Тот наблюдает. Через какое-то время Чонгук подходит к нему. — Хочешь попробовать склоны? Чимин трясёт головой. — Н-нет. — Почему нет? — Я боюсь, что упаду, — отвечает он. Это объясняет и его медленную скорость. — Я буду там с тобой. Это очень весело, даю слово, — говорит Чонгук. — Я не дам тебе упасть. Чимин смотрит на него несколько секунд, после чего кивает и проезжает немного вперёд на скейтборде. Чонгук снова занимает место за ним, близко прижимаясь. Они медленно двигаются к первому спуску, и Чимин напрягается. Очевидно, что он боится высоты. — Ты доверяешь мне? — спрашивает Чонгук у его уха. Тот без колебаний кивает. Чонгук обхватывает руками его талию, чтобы как следует стабилизировать, после чего толкает их к склону, и, как только они переваливаются через край, Чимин испуганно взвизгивает. Плавный съезд, и всё заканчивается, прежде чем они это осознают. — Видишь? Это весело, — говорит Чонгук, всё ещё не отпуская Чимина. Тот кивает. Чонгук начинает от него отстраняться, но Чимин останавливает его своей рукой поверх его, лежащей на плоском животе. — Ты м-можешь остаться, если хочешь, — говорит он. Чонгук издает смешок. — Окей. После этого они кружат по скейт-парку, до сих пор в зоне для начинающих. Теперь, когда он не один, Чимин боится меньше. Его испуганные писки довольно скоро становятся радостным смехом, когда Чонгук катит их вниз со склонов, и он почти опирается на грудь Чонгука. Некоторое время они развлекаются таким образом, и Чимин ни разу не просит Чонгука слезть, чтобы он мог попробовать сам. В один момент Чонгук поднимает взгляд и видит группу других парней, вероятно, подростков, которые смотрят на них издалека. Они, должно быть, услышали радостный смех Чимина. Хватка Чонгука становится собственнической, пальцами он впивается в кожу. — Тебе весело, Чимин? — сладкое имя самозабвенно слетает с губ. Чимин кивает, и Чонгук знает, что тот улыбается. Они продолжают кататься, пока Чимин не устаёт, потому что все склоны и быстрые движения вызывают у него небольшое головокружение. Доходит до того, что Чонгук думает, что Чимин свалился бы с доски, если бы он не поддерживал его за талию, крепко держа пальцами. Они идут в бургерную через дорогу, покупая две штуки и перекусывая ими на одной из скамеек в парке. Чимин берёт кето, где булочки — это просто листья салата, и без майонеза. Дыша ночным прохладным воздухом, он сидит рядом с Чонгуком. — Чонгук, можно я у тебя кое-что спрошу? — Конечно. — Это… свидание, верно? — спрашивает Чимин, заметно пытаясь сохранить невозмутимый тон. Чонгук чувствует надежду и уязвимость за милю. — Ты хочешь, чтобы это было свиданием? С розовыми щеками Чимин кивает. Какой милый. — Тогда да, — говорит Чонгук и закидывает руку на его узкие плечи. Чимин светится от прикосновения, пытаясь подавить улыбку, когда откусывает от своего гамбургера. Вскоре после этого они заканчивают, и уже сидя в машине Чонгук переплетает их пальцы, маленькие и бледные Чимина на фоне его татуированных. Ладони Чимина такие мягкие, как у ребенка, как будто их намылили лосьоном со сладким ароматом. Одна рука Чонгука лежит на руле, а другая в руке Чимина покоится на коленях у юноши. — Мне было так весело сегодня, — говорит Чимин. — Может, я и сам куплю скейтборд. — Нет. Тогда я буду тебе не нужен, — отвечает Чонгук, заставляя Чимина ужасно покраснеть. — Ты такой обольститель, — хихикает он, своей рукой сжимая его. — Полагаю, это окупилось, ведь я на свидании с тобой. — Действительно, — говорит Чимин, улыбаясь. Чонгук притормаживает, как только они подъезжают к дому Чимина, выключая двигатель. Он смотрит на другого парня, влюбляясь в него, наверное, в миллионный раз за день. Чимин никогда не перестаёт захватывать его дух. — День закончился, — говорит Чимин. — Да, но скоро я тебя увижу, — отвечает Чонгук, сплетая их пальцы сильнее. Чимин поднимает на него взгляд. — И откуда ты взялся? — спрашивает он, будто заинтригованный. Чонгук смеётся. — Доброй ночи, — говорит Чимин. Прежде чем покинуть машину, он наклоняется и быстро оставляет нежный поцелуй на щеке у Чонгука. Следом он выскакивает из машины, направляясь в своё здание с красными щеками. Это всё так странно. Чонгук никогда не был любителем физического контакта, и даже избегал ласки собственной матери, когда был младше. Но сейчас он ничего не хочет так сильно, как быть центром внимания Чимина. Когда он был с Сохён и всеми партнёрами до неё, он никогда не потакал тактильному контакту, даже злился на них за это. Он хочет касаться Чимина, дышать им, запомнить каждую клеточку его существа. Потому что Чимин существует для него, был рождён, чтобы быть его. Вот почему он всё это чувствует. Счастливый, Чонгук едет домой. Может, он не будет выкуривать косяк, а просто посмотрит фильм. Он улыбается, когда Чимин отправляет ему пожелание спокойной ночи, за которым ему приходит уведомление на телефон. Minie (@ParkJimin) теперь подписан на вас!

***

Они проводят всё больше и больше времени вместе. Следующим его зовёт на свидание Чимин, настаивая, что сейчас в кинотеатре идёт неплохой фильм, который он бы хотел увидеть. Чонгук берёт его туда в тот же вечер и покупает для них лучшие места. Чимин отказывается от попкорна, но поднимает разделитель сиденья и садится вплотную к Чонгуку, чья рука уверенно обнимает его за талию. На следующей неделе они идут в тайский ресторан. На неделе после той Чонгук берёт его в парк развлечений, где с переплетёнными пальцами и счастливым лицом Чимин таскает его по всем вагончикам с едой и аттракционам. Их первый поцелуй происходит, когда Чимин приглашает его к себе на ужин, на простую пасту. Чонгук приходит с цветами и бутылкой вина, приветствуя Чимина поцелуем в лоб, отчего на лице того поселяется, казалось бы, постоянная улыбка. Ему так легко угодить. Это совсем не тот темп, в котором обычно движется Чонгук, крайне медленный. Чонгук привык получать то, что хочет, но сейчас он хочет, чтобы его вёл Чимин, чтобы он влюбился в Чонгука. Он никогда не просит поцелуев, но Чонгук заметил, что он даёт намёки: подходит ближе и ближе, глазами мечется к его губам. Они в обнимку сидят на кресле Чимина, пока тот рассказывает о работе. Сидя поджав под себя маленькие ножки в пушистых носках, он делает перерыв, чтобы сделать глоток горячего какао, которое он приготовил для них обоих. После этого он утыкается носом в шею Чонгука, почти полностью лёжа у него на коленях, и с его губ срывается тихий стон. — Детка? — спрашивает Чонгук. Чимин не отвечает, а лишь продолжает слегка ворчать, как маленький котёнок. Своим сильным пальцем Чонгук наклоняет его подбородок вверх, и теперь лицо Чимина в каких-то дюймах от него. Тот дует губы и избегает его взгляд. — Что такое? — спрашивает Чонгук, подавляя улыбку. — Хочу целоваться. Ты никогда не целуешь меня, — по-детски говорит он. Он всё ещё собственнически обнимает Чонгука. — Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал? — спрашивает Чонгук, большим пальцем проводя по его нижней губе. — Ты никогда не просил. — Потому что я ждал, когда ты это сделаешь. Я устал ждать, — Чимин хнычет ещё больше, кладя подбородок на грудь Чонгука. Наклоняясь, он наблюдает, как глаза Чимина уже прикрыты, губы расслаблены и готовы. Такой доверчивый, такой уязвимый. Он захватывает эти мягкие губы своими, чувствуя, как тот голод, который он чувствовал при их встрече, вновь поднимается на поверхность. Чимин податливый, позволяет Чонгуку быть ведущим в поцелуе и лишь испускает тихие выдохи, пока Чонгук глубоко целует его. Их губы двигаются в тандеме друг с другом, Чимин прислоняется спиной к дивану. Это невинный, сладкий и романтический поцелуй, не такой порочный, как Чонгуку хотелось бы. Пока. Во вселенной ощущается существенный сдвиг, по крайней мере, в голове у Чонгука. Плавность, с которой всё движется, почти ужасает. Чимин влюбляется в него, уже полностью сговорчивый в его руках, и это было сколько, 3 свидания? Чонгук сомневается, что Чимин бы сильно сопротивлялся, если бы он просто удержал его и трахнул прямо здесь. Чимин пододвигается ближе, прижимаясь к телу Чонгука, и маленькой ручкой держит его лицо, пока они обмениваются поцелуями. Чимин кажется изголодавшимся по касаниям и липнет к Чонгуку, как будто тот пропадёт. Он уже победил. Кокаин заставляет его мысли мчаться вскачь, а победа заставляет его парить, зная, что Чимин обвит вокруг его мизинца. Он весь его, чтобы любить, баловать и трогать. Он уже отдал ему себя. Не полностью, но до этого осталось недолго. Момент прерывается, когда начинает звонить телефон Чимина. Юноша неуверенно отодвигается, руками тянется к телефону и отвечает на звонок, всё ещё приклеенный к Чонгуку. — Чимин? — Привет, Хён. Чонгук напрягается, усиливая хватку на бедре Чимина. — Как дела? Мы с Джином подумывали сходить в кино. Ты с нами? — Эм… Я не знаю… — Давай, я заберу тебя. — Скажи нет, — шепчет Чонгук ему в ухо, своей быстро усиливающейся хваткой на его маленьком теле давая безмолвное предупреждение. Это предупреждение, но Чимин видит это, как мольбу, и нежно улыбается. — Останься со мной дома, — говорит он. Чонгук прокладывает дорожку из поцелуев на шее Чимина, его дыхание ускоряется. — Чимин? Ты там? — Возможно, в другой раз, я немного занят… — Что такое? У тебя затруднённое дыхание. Чонгук проводит языком по яремной вене Чимина, пробуя его сладкий натуральный аромат и теплое ванильное средство для мытья тела. Он влажно проводит губами по шее, прикусывая нежную ключицу. Ему кажется, что она сломается, если он укусит слишком сильно. Чимин вызывает привыкание, и он не может насытиться. — Детка… — выдыхает Чимин, и аккуратно запускает руку в волосы Чонгука, всё ещё некрепко держа у уха телефон. — Ты сейчас с кем-то? — спрашивает Хосок. Его тон изменился. Чонгуку хочется, чтобы он видел их прямо сейчас, просто чтобы посмотреть, как его сердце разобьётся. — Да, Хоби. М-можно я позвоню тебе позже? — спрашивает Чимин и дрожит, когда руками Чонгук пробегается по коже под его рубашкой для сна. — Хороший мальчик, — говорит Чонгук, проводя пальцем по его соску и заставляя Чимина резко вдохнуть. — Кто это? Чимин… — Мы скоро поговорим, — говорит Чимин и заканчивает звонок. Чонгук поднимает на него взгляд: у Чимина широко округлены глаза и зацелованы губы. Он резко тянется, чтобы снова поцеловать его, и толкает на диван. Чимин легко опускается, обхватывая ногами талию Чонгука. — Почему мы… — укус за губу Чимина, — не сделали это р-раньше? — спрашивает Чимин между поцелуями, издавая писк, когда Чонгук погружает свой язык ему в рот. У него кружится голова, такое чувство, будто он подсел на наркотик. — Детка должен был сказать мне, если хотел поцелуев, — отвечает Чонгук и отклоняется назад, чтобы засосать темный синяк на подбородке Чимина. Тот рвано выдыхает, маленькими кулаками хватаясь за футболку Чонгука. Он чувствует маленький стояк, прижимающийся к его собственному. Разница в размерах сводит его с ума и заставляет целовать Чимина так сильно, чтобы оставить синяки, надломить его. На его губах — тёплые и мягкие Чимина, издающие милые маленькие стоны, пока Чонгук сосёт его язык. Чонгук опускает руку в его шорты, проникает в тонкое нижнее бельё и собственническим прикосновением хватает его за член. Он маленький и толстый, уже испускает предэякулят. Чимин скулит от соприкосновения и трётся о большую ладонь Чонгука. — Взволнован, а? — спрашивает Чонгук у его губ, прижимаясь к Чимину. Он отмечает, что лобковая область Чимина полностью безволосая, гладкая и мягкая на ощупь. Он идеально помещается в его ладонь. Может, когда-нибудь, когда у него будет больше терпения, он просто будет дрочить Чимину часами. Будет смотреть, как его маленький член, который, он уверен, такой же розовый, как и всё остальное тело, будет исчезать в его кулаке, истекая спермой. Чимин начинает извиваться, руками отчаянно вцепляясь в плечи Чонгука, и глубоко целует его. Чонгук чувствует горячий шоколад на его языке, и его рука двигается быстрее, чтобы привести его к кульминации. Он играет с головкой, которая кажется наиболее чувствительной, и потирает её ладонью при каждом движении вверх. Проходит всего несколько минут, прежде чем с высоким криком Чимин кончает ему в руку, и Чонгук сглатывает все его восхитительные звуки. Он продолжает мастурбировать ему, с жадностью смотря, как Чимин дрожит от сверхчувствительности. — Твоя о-очередь, — неровно говорит Чимин. Он протягивает свою маленькую руку вниз, чтобы расстегнуть ширинку Чонгука, и вытаскивает его твёрдый орган из боксеров. — Блять, ты большой, — выдыхает он и начинает ритмично двигать рукой. Ладонь Чимина кажется чрезвычайно мягкой вокруг него, маленькими пальцами не способная полностью обхватить. Стимулируя его, Чимин выглядит даже более возбуждённым, чем он сам, его изящное запястье дёргается с каждым движением руки. Чонгук лижет его рот, гонясь за восхитительным трением, которое создаёт мягкая ладонь Чимина. — Я хорошо себя веду? — спрашивает Чимин между приносящими боль поцелуями, пока Чонгук зубами зажимает его нижнюю губу. — Очень хорошо, ангел. Ты идеален для меня, — немедленно отвечает Чонгук. Он знает, что будет держаться на краю ещё какое-то время, но у Чимина есть выносливость, чтобы поддерживать темп, и его хватка идеальна. Кажется, он особо хорош в этом: рукой совершает отработанные движения, большим пальцем скользит по головке, дразнит вену на нижней стороне и опускается вниз, чтобы погладить его яйца. Эта горько-сладкая эйфория от того, что Чимин полностью принадлежит ему, сильно контрастирует с осознанием того, что он уже опорочился, уже выдал себя, всё это принадлежит Чонгуку. Когда он целует его особенно глубоко, кажется, что Чимин теряет фокус. — Маленький глупый малыш, — говорит Чонгук. — Не можешь сосредоточиться, когда тебя так целуют, да? К его удивлению, Чимин кивает, продолжая мастерски дрочить Чонгуку. Он именно такой, каким его Чонгук и представлял: покорный, стремится угодить и быстро перегружается. Через пару минут Чонгук кончает со стоном, пока сосёт за нижнюю губу Чимина, и полностью пачкает его маленькие руки и пальцы. Оргазм — один из лучших в его жизни, что говорит о многом, учитывая, что это была всего лишь спешная дрочка. Наверное, просто потому что это Чимин. Как только они заканчивают, Чимин прижимается к его груди, и оба ложатся на бок на диване. В конце концов он засыпает, прижавшись мягкой щекой к подушке и вытянув губы в клювик. Чонгук наклоняется и нежно целует его, улыбаясь тому, как Чимин отвечает на прикосновение, прижимаясь ближе. В итоге он поднимает его и переносит на кровать, укрывая мягким одеялом цвета лаванды. Чимин выглядит почти как херувим: его черты лица потускнели, маленькая фигурка свернулась калачиком, а бледная шея усеяна красными и фиолетовыми пятнами. Он стоит там некоторое время, наслаждаясь этим зрелищем. Чонгук щёлкает фотографию, просто на память. Это важный рубеж. Он идёт на кухню, чтобы взять стакан воды, и слышит вибрацию от телефона Чимина, который остался лежать на диване. Он поднимает его и ухмыляется, видя поток уведомлений на экране блокировки.

Хоби Хён <3

Мы скучали по тебе, Чимин! Хоби Хён <3 отправил вам фото. С кем ты? Надеюсь, ты в порядке. Стоит ли мне заскочить, чтобы увидеться? Чонгук разблокировывает его телефон. Пароль угадать достаточно легко — его собственный день рождения. Он быстро печатает ответ.

12.11.20 22:43: От Меня : Привет Хён! Я в порядке, не волнуйся. Я сейчас со своим парнем.

Он с улыбкой отправляет это, выключает телефон Чимина и направляется обратно в спальню, где снимает футболку и проскальзывает под одеяло, притягивая Чимина к груди и кладя руки ему на поясницу. Дыша его сладким ароматом, он засыпает, наслаждаясь тем, как юноша прижимается ближе во сне, совсем не осознавая, на что он подписался.

***

Чонгук любит Чимина. Если это не было очевидно раньше, то сейчас это совершенно очевидно. Он сделает для него что угодно. Он нанял домработницу. Платит ей больше, чем она заслуживает, чтобы молчала о наркоте, прятать которую у него нет средств. Он приглашает Чимина на ужин, где тот восхищается большими размерами квартиры. Они смотрят фильм, половину которого целуются, и идут спать. Чонгук наслаждается его компанией и каким-то образом верит, что это могло бы быть его реальностью: красивые, здоровые и домашние отношения. Но нет. Чимин ещё не видел, что он из себя представляет. Он наслаждается тем идеальным парнем, которым сейчас является, когда слушает о дне Чимина, шутит обо всём и ни о чём, обменивается нежными поцелуями и прикосновениями. Но что-то не так. Это до сих пор как-то похоже на постановку. Чимин просит встретиться с друзьями Чонгука, который в скором времени обещает это организовать. Его встретят лишь с большим опасением. Скорее не за него, а за Чимина. Чимин пишет ему почти о каждой детали своего дня. Он рассказывает о том, что может выполнить новую растяжку, о котятах, которых кормит во время обеда, присылает ему фотографии его и его друзей, когда они гуляют. Он также ежедневно посылает ему селфи на ночь, и Чонгук всегда мечтает, чтобы он мог пересечь город и быть с ним, когда они в разлуке. Это почти отвратительно, насколько он влюблен. Чимин — маленький нуждающийся ребёнок. Чонгук никогда в своей жизни не был нужен. Всегда был кто-то лучше. Чимин же смотрит на него так, словно он весь его мир, словно он может видеть только его. Чонгук всегда был в тени, либо его братьев и сестер, либо Тэхёна, с которым он так и общается почти ежедневно. Чимин — его и только его. С того момента, как они начали встречаться, прошло несколько недель, и Чонгук доволен. Чимин — его и останется его. Он достаточно доверяет Чимину, чтобы ему больше не приходилось следить за ним так часто, потому что он и так регулярно получает новости от своего симпатичного парня о его дне. Сейчас Чонгук на ужине у Намджуна, на который тот заранее пригласил их несколько недель назад. Он заявил, что улучшил свои навыки готовки и хочет их угостить. Сегодня теплый вечер, квартира Намджуна золотая и счастливая, так непохожая на ту, какой она была раньше, голой и холодной. Юнги тоже улыбается и с любовью смотрит на Намджуна, когда тот в рукавицах подходит к обеденному столу (который он сделал сам) с горячей кастрюлей тушеного мяса. С облегчённым вздохом он ставит её, и Тэхён уже сидит с приготовленной ложкой. У Чонгука вибрирует телефон. 30.11.20 21:32: Мой Чимин : Малыш, приходи Чонгук улыбается, представляя Чимина, уютно устроившегося в постели.

30.11.20 21:34: От Меня : Привет, ангел. Я сейчас не могу.

30.11.20 21:34: Мой Чимин : : ( 30.11.20 21:34: Мой Чимин : Пожалуйста? Чонгук смотрит на время. Он не может уйти, не прямо сейчас.

30.11.20 21:35: От Меня : Может, через час? Ты можешь дождаться меня, ангел?

30.11.20 21:34: Мой Чимин : Ты нужен мне здесь 30.11.20 21:34: Мой Чимин : Я красиво для тебя оделся Чонгук заинтересованно приподнимает бровь. 30.11.20 21:34: Мой Чимин : Хочешь посмотреть?

30.11.20 21:38: От Меня : Конечно, детка.

30.11.20 21:40: Мой Чимин : https://i.postimg.cc/yd5cv07f/Whats-App-Image-2020-11-30-at-3-44-57-PM-2.jpg 30.11.20 21:40: Мой Чимин : Я красивый? Член Чонгука дёргается в его штанах. Он противостоит желанию простонать, смотря на это, и ничего не хочет так сильно, как вонзить свои зубы в мягкую кожу.

30.11.20 21:42: От Меня : Самый красивый. Почему ты так нарядился?

30.11.20 21:42: Мой Чимин : Хочу тебя Это пытка. Вокруг него все разговаривают, радостно едят и чокаются бокалами соджу.

30.11.20 21:44: От меня : 30 минут, ангел. Я позабочусь о тебе.

30.11.20 21:44: Мой Чимин : Хочу тебя сейчас : (

30.11.20 21:45: От Меня : Я не могу, милый.

30.11.20 21:46: Мой Чимин : Сейчассссс! Мне одиноко Маленький негодник.

30.11.20 21:47: От Меня : Имей терпение.

30.11.20 21:47: Мой Чимин : С тобой неинтересно. 30.11.20 21:47: Мой Чимин : Я позову кого-нибудь другого Челюсти Чонгука сжимаются, это тёмное, собственническое чувство снова наполняет его.

30.11.20 21:48: От Меня : Не смей.

30.11.20 21:48: Мой Чимин : У тебя нет на меня времени

30.11.20 21:49: От Меня : Чимин, предупреждаю тебя.

30.11.20 21:50: Мой Чимин : Хосок уже едет. Чонгук не может дать название эмоции, которую испытывает, но она всегда была тут, пульсирующая и вязкая, распространяющаяся до костей и затягивающая его всё глубже с каждой проходящей секундой. Больше нет счастливого парня, что-то тёмное и порочное заявляет о себе внутри него. Почему-то это кажется более знакомым. Чонгук чувствует себя в своей шкуре. Он набирает номер Чимина. Нет ответа. Он чувствует, как в нём закипает гнев, чувство собственничества поднимается на поверхность. Он может терпеть разочарование, на самом деле привык к нему, но не от Чимина. Если Чимин хочет плохо себя вести, прекрасно. Ему просто придется показать, где его место. — Куда ты идёшь? — спрашивает Намджун, когда Чонгук встаёт и направляется к двери, натягивая свои пальто и ботинки. В его мозгу почти статика, от гнева зрение расплывается по краям. Он не отвечает, захлопывает за собой дверь и идёт к машине. Заведя машину, он набирает его ещё раз. Тот не отвечает. Чонгук снова и снова набирает номер, приходя в большую ярость с каждым неотвеченным звонком. Образы Хосока, который трахает Чимина, проносятся в его голове, непристойные стоны, срывающиеся с губ Чимина, почти слышны в его ушах. Они пока не потрахались, и будь он проклят, если Чимин раздвинет ноги для кого-то другого, как сучка в течке. Он добирается до квартиры Чимина в рекордно короткое время и поднимается по лестнице. Там совершенно тихо. С тёмными, пустыми глазами Чонгук колотит кулаком по двери Чимина. Наконец она открывается, и Чимин выглядывает сквозь маленькую щель. Он округляет глаза, видя, что это Чонгук, и испускает небольшой писк. — Открой дверь, — говорит Чонгук неестественно спокойным голосом. Чимин просто смотрит, продолжая пальцами сжимать дверную ручку. — Т-ты злишься? Я… — Открой чертову дверь. Сейчас же, — говорит Чонгук, не в состоянии здраво мыслить. — Малыш… Чонгук распахивает дверь, протискиваясь внутрь. Он захлопывает её за собой с резким громким звуком. Чимин прямо-таки вскрикивает от страха, двигаясь назад в квартиру и почти спотыкаясь о собственные ноги. Он до сих пор одет во всё красивое, в мягкий свитер и нежно-розовые чулки, подвязки которых изящно сидят на его бледной коже. Вся кожа, выставленная напоказ, кружит Чонгуку голову, и он чувствует, что твердеет, как от этого вида, так и от осознания того, что собирается сделать. Чонгук подходит к нему и кулаком хватает за волосы, запрокидывая его голову назад и вырывая резкий вскрик из горла Чимина. — Думаешь, со мной играть весело, да? Отдаёшься, как шлюха, кому-то другому? — Чонгук скрипит зубами, крепко и безжалостно держа за его мягкие волосы. — Нет, я… — говорит Чимин, уже начиная плакать. — Ты мой. Ты, блять, мой, — Чонгук срывается ему в ухо, другой рукой собственнически сжимая голое бедро Чимина, достаточно сильно, чтобы оставить синяки. Он перемещает руку выше и сжимает его за задницу, пальцами вонзаясь в кожу и заставляя юношу испустить жалкий всхлип. — Я ничего не с-сделал, честное слово… — Хорошие мальчики ждут, — говорит Чонгук. Он прижимает Чимина к стене, ограждая со всех сторон. Чимина разрывает от страха, нижняя губа дрожит. Чонгуку почти совестно. Он проводит руками по его ногам и хватается за перед нежно-розовых трусиков, которые на нём надеты. Он издаёт смешок. — Серьёзно? Тебе это доставляет? — жестоко выплёвывает Чонгук, грубо хватая его твёрдый член через мягкий хлопок трусиков. Чимин скулит, его шея всё ещё откинута назад из-за хватки Чонгука на его волосах, губы пухлые и манящие. Чонгук резко тянется вперёд и целует так, чтобы оставить синяки, только зубы и язык. Не осталось и следа от нежности, с которой он обычно целует Чимина, а лишь голод, с которым он пожирает его рот и надламывает его с каждым укусом за мягкие губы и каждым движением языка. Голова Чимина с силой поцелуя ударяется о стену, маленькие руки обхватывают Чонгука, с отчаянием за него цепляясь. И всё же он хочет меня. Чонгук отстраняется и жадно вбирает в себя образ Чимина со ставшими стеклянными глазами, быстрым неровным дыханием, которое становится на тон выше по мере того, как Чонгук усиливает жёсткую хватку на его члене. Он ни в коем случае не нежен, и знает, как чувствителен Чимин к прикосновениям. — И о чём ты думал, а? — спрашивает Чонгук, глазами сверля Чимина. — Я п-просто хотел, чтобы ты пришел домой, ты всегда п-приходишь… — Я сказал тебе, что был занят. Я когда-нибудь разочаровывал тебя? Чимин не отвечает. — Разочаровывал? — резко спрашивает Чонгук, откидывая его голову ещё дальше. Чимин дёргается назад и сильно зажмуривает глаза, как будто приготавливаясь к удару. Из его глаза вытекает слеза. Вопрос содержит в себе определённую глубину, напоминание о его собственной неуверенности, выходящей на поверхность. Это подливает масла в огонь. Это холодный гнев, тот, который приходит вспышками и заряжается от небольших восхитительных реакций Чимина. Это тот вид гнева, когда его действия непредсказуемы даже для него, где его тело движется по собственной воле. — Нет, н-никогда, ты никогда меня не р-разочаровывал, — выдыхает Чимин тончайшим голосом. Он пробегается руками по груди и плечам Чонгука, должно быть, в попытке успокоить его, и маленькими руками берёт его за лицо. — Прости, извини… — жалобно извергает Чимин, большим пальцем нежно и успокаивающе поглаживая скулу Чонгука. Его прикосновение такое ласковое, что Чонгук против своей воли смягчается. — Ты позвал его сюда? — спрашивает Чонгук. Чимин немедленно трясёт головой, насколько он может с хваткой Чонгука на нём. — Я п-просто написал ему ради з-забавы, не приглашал его. — Детка — маленький лгун, да? — говорит Чонгук, теперь его твёрдый член прижимается к бедру Чимина. Он выглядит совершенно греховно: губы в синяках, лицо испорчено, по мягким щекам текут слёзы. У Чонгука мелькает мысль наклониться и сильно укусить, украсить шрамом от зубов его красивое личико. — Я л-лишь хотел, чтобы ты был здесь, со мной, — говорит Чимин, и у Чонгука почти тает сердце. — Почему? — спрашивает Чонгук, наконец ослабляя хватку на его волосах. Он подносит руку ко рту Чимина и толкает туда большой палец. Миниатюрная фигура Чимина выглядит так потрясающе красиво в нежно-розовом свитере и высоких чулках, симпатичном поясе с подвязками и трусиках на ремешках, идеально сидящих на его стеклянной коже. — Я скучал по тебе, хотел тебя почувствовать, — признаётся Чимин, чей горячий и влажный рот обёрнут вокруг его татуированного пальца. Глаза Чонгука сохраняют свою настойчивость, и пальцы перемещаются к его ягодицам. Он отодвигает трусики в сторону и тычет пальцем в тугой ободок, приподнимая бровь, когда обнаруживает, что он влажный. Он обводит сморщенное отверстие, слегка надавливая и наслаждаясь тем, как глаза Чимина закрываются, а колени слабеют. — Ты игрался с собой? — спрашивает Чонгук, его эрекция почти болезненна в тесноте джинсов. Он крепко удерживает тело Чимина у своего, не оставляя ему места для побега. — Я думал, ты не п-придёшь, — говорит Чимин и дрожит, когда Чонгук слегка проталкивает палец внутрь. Чимин выглядит, как произведение искусства: лицо повёрнуто к нему, глаза закрыты, а рот приоткрыт в предвкушении. Чонгук облизывает его рот, просовывая палец в тугое, влажное тепло. Чимин задыхается в поцелуе, тонкие руки поднимаются, чтобы обхватить его за плечи, прижимаются к нему, и Чонгук трахает его пальцем. Тот проходит внутрь гладко, поэтому Чонгук вставляет ещё один. Он не уверен, было ли движение поспешным, потому что от растяжения Чимин хнычет ему в рот и откатывает бёдра назад, чтобы насадиться на пальцы Чонгука. Его дырочка скользкая от смазки, и её хлюпанье слышно в тишине квартиры, нарушаемой только глубоким дыханием Чимина и жалобными стонами. Чонгук вдыхает его, крадёт воздух из его лёгких, потому что всё в Чимине принадлежит ему, принадлежит ему во всех смыслах и формах. Все его крики, слёзы, мысли, тело — всё принадлежит ему. В конце концов Чонгук убирает свои пальцы и ослабляет хватку на Чимине. Юноша тяжело дышит, его грудь поднимается и опускается с каждым глубоким вдохом. Он уже выглядит таким восхитительно переполненным эмоциями. — На колени, — говорит Чонгук, и его член затвердевает ещё больше, когда Чимин без промедления падает на пол. Он представляет собой такое великолепное зрелище: волосы растрёпаны от дёрганий, глаза блестят от слёз. Всё в точности так, как он себе представлял. Чимин тянется руками, чтобы расстегнуть его ремень, но Чонгук отбрасывает их. — Разве я разрешал тебе трогать? — спрашивает Чонгук, отодвигая волосы Чимина с его лба, поглаживая скулы и его распухшие губы. Чимин трясёт головой и кладёт руки себе на колени. Упоение властью вызывает зависимость, Чонгук так кайфует от этого. Он расстёгивает свой ремень и, не теряя времени, стягивает штаны ровно настолько, чтобы был виден член, напряжённый и непристойно выпирающий сквозь ткань трусов. Он вцепляется другой рукой в волосы Чимина, прижимая его милое личико, нос и губы вплотную к твёрдому члену. Чимин отчаянно лижет его, стеклянными глазами смотря в жёсткие и недвижимые глаза Чонгука. Он сосет и облизывает его, как будто это лучшее угощение, которое он когда-либо получал, и довольно скоро пропитывает ткань насквозь. В итоге Чонгук дёргает его назад и стягивает резинку трусов вниз, чтобы освободить свой член. Тот шлёпает по щеке Чимина, и предэякулят размазывается по его пухлым губам. С затуманенными глазами Чимин смотрит на него, после чего переводит взгляд на Чонгука, в приглашении раскрывая рот. Чонгук усмехается. Без колебаний он тянет Чимина на всю длину, наслаждаясь тем, как он почти сразу же задыхается, и по его щекам текут слёзы, когда срабатывает рвотный рефлекс. Его лицо порозовело, горло сжимается от вторжения. Чонгук держит его так около 10 секунд, прежде чем оттянуть назад, и его сердце тает при виде Чимина, делающего судорожные вдохи с расфокусированными глазами и слюной, стекающей по подбородку вязкими струйками. — В порядке? — спрашивает он, большим пальцем ловя одну из его драгоценных слёз. Он подносит её ко рту и кайфует от солёного вкуса на языке. Чимин кивает и откашливается ещё раз, прежде чем снова открыть рот. Чонгук опять натягивает его на свой член, и в этот раз Чимин прилагает героические усилия, чтобы привыкнуть к большому органу у себя во рту, упирающемуся в заднюю часть горла. Чонгук проводит пальцем вниз по его горлу, ощущая, как член проступает сквозь тонкую кожу шеи. Он делает так несколько раз, считая нужным натренировать горло Чимина. Он без понятия, что за ничтожные члены Чимин сосал раньше, но ему придётся привыкнуть к Чонгуку. Чимин — хороший мальчик, у него всё получится. Когда рвотный рефлекс Чимина ослабевает, Чонгук наконец-то начинает трахать его рот, поддерживая ровный ритм. У Чимина стеклянные и расфокусированные глаза, словно он создан лишь чтобы брать и брать, как красивая маленькая шлюшка, пока член Чонгука скользит в его горло. Оно невероятно узкое, влажное и горячее. Чонгук представляет, что оно также сладкое, и радуется, что он достаёт так глубоко внутри него, туда, где никто ещё не был. Всё в Чимине предоставлено к его использованию. Чимин до сих пор не может брать Чонгука до конца, его губы неприлично растягиваются вокруг ширины его члена, слюна капает на красивый свитер и нежно-розовые чулки, пачкая тонкую ткань. Это идеальный образ разрушенной невинности, ведь татуированные пальцы Чонгука и большой член губят его сразу несколькими способами. Ему кружит голову то, как Чимин просто сидит на месте и позволяет ему использовать своё горло, но очевидно, что тому тоже это нравится, и Чонгук жадно смотрит, как мокрое пятно на его милых маленьких трусиках растёт. Почему бы не помочь и Чимину? Он нажимает ногой на член Чимина сквозь трусики, и от давления тот почти прогибается вперёд. Стопой Чонгук массажирует член и сильно надавливает, смотря, как глаза Чимина закатываются назад и как он слегка трётся о стопу. Это действие настолько унизительно, что у него кружится голова, он чувствует, словно витает в облаках, неприкасаемый, пока Чимин глотает его, как опытная шлюха, и прижимает свой маленький член к его ноге, как сука в течке. В конце концов, когда Чимин начинает тереться отчаяннее, показывая, что скоро кончит, Чонгук выходит из его рта и убирает ногу. Чимин всегда перевозбуждается, никогда особо не проявляя терпения, когда дело доходит до секса. Чонгуку придётся научить его. Чимин тяжело дышит, слюна до сих пор стекает по сторонам его рта. — Такой красивый, мой прекрасный малыш, — говорит Чонгук, гладя его лицо. Юноша утыкается своим мягким носом в ладонь. Он выглядит таким выебанным. Чонгук сгребает его и с лёгкостью закидывает себе на плечо, перемещая в спальню. Он опускает его на кровать и пользуется моментом, чтобы оценить его образ на мягких розовых простынях. Малыш Чонгук нагибается, чтобы подарить ему нежный поцелуй, в котором больше любви, чем жара, ласковый и медленный. Он пробегается руками под его свитером, ощущая всю гладкую, как шёлк, кожу, мягкие горошины его розовых сосков, напряжённый живот, милую ямку пупка и выпирающие тазовые кости. Чонгук любит настолько сильно, что ему больно. — Ты в порядке? — спрашивает он между поцелуями, и Чимин неровно кивает у его губ, притягивая ближе. Чонгук садится прямо, седлает его бёдра и задирает свитер вверх. Затем он снова наклоняется и боготворит его тело: покрывает поцелуями всё его лицо, дразнящую линию шеи, нежные ключицы, розовые соски. Он тратит чуть больше времени на чувствительные бутоны, языком облизывая их и засасывая каждый в рот, утопая в тихих вздохах Чимина. Затем он прокладывает дорожку из поцелуев до его живота, бёдер, по хрупким лодыжкам и стопам. К концу этих действий Чимин превращается в хнычущий беспорядок, его кожа покрывается мурашками от всех поцелуев и его эмоционального состояния. Кажется, сабспейс — это новая для него территория, что видно из его учащённого дыхания и расслабленных конечностей, остекленевших глаз. Его руки безвольно лежат рядом с ним, потому что он уже знает, что нужно лишь расслабиться и принимать мягкие прикосновения. Чонгук тянется к трусикам и убирает их, так что твёрдый член Чимина теперь лежит и истекает на живот, вишнёво-красный. Он также целует его по всей длине, несколько раз засасывая головку, просто чтобы увидеть, как его бёдра подпрыгивают. Даже предэякулят Чимина сладкий, его вкус на языке затягивает. Чонгук ещё ни разу не был с ним так груб, поэтому совсем не торопится с этой небольшой передышкой, давая хаотичным мыслям Чимина успокоиться. Он поднимает его ноги вверх и толкает назад, пока они не оказываются вровень с грудью, и юноша оказывается согнут ровно пополам. Растяжка даётся тому легко, учитывая его сильную гибкость, его конечности двигаются, как масло. Чимин удерживает себя в позиции, руками держась за обратную сторону бёдер и совершенно не беспокоясь о том, насколько он раскрыт, полностью доверяя Чонгуку. Чонгук берёт лежащую на кровати бутылочку со смазкой, которой, наверное, Чимин пользовался до его прихода, и выдавливает немного себе на пальцы. Он несколько раз целомудренно целует розовую дырочку и погружает в неё язык, прежде чем вставить три пальца. Чимин испускает тихий вздох, маленькими пальцами сжимая свои мягкие бёдра. Он остаётся тугим даже после нескольких толчков и движений ножницами пальцев, заставляя Чонгука задуматься, всё ли в Чимине маленькое. Время от времени он проводит кончиками пальцев по простате, зная, что Чимин чувствителен. Он не хочет переусердствовать, уверенный, что тот кончит слишком рано, если он будет слишком сильно его дразнить. Как-то раз он вытолкнул из Чимина 4 оргазма за день, но к последнему Чимин едва ли был в сознании. Он не хочет этого. Чимин быстро изнашивается. Чонгук должен быть осторожен с его энергией. Чонгук вставляет четвёртый палец, и Чимин, чьи глаза всё ещё закрыты, слабо скулит от растяжения, послушно лёжа на кровати. Лёгкие затруднённые вдохи покидают его драгоценные губы, исчезая в простынях. Мой идеальный маленький принц подушек* Когда Чонгук решает, что подготовки достаточно, и ободок Чимина больше не так плотно прилегает к его пальцам, он хватает бутылочку со смазкой и смазывает свой член. Он поднимает ноги Чимина, удерживая их вместе, и кладет обе на одно плечо. В одной руке он держит две его тонкие лодыжки, а другой направляет член в дырочку Чимина. Чонгук толкается внутрь, и, чувствуя проникновение, Чимин охает, его бёдра плотно сжаты. Внутри остаётся только кончик. — Сделаешь ли ты это ещё раз? — спрашивает Чонгук тошнотворно сладким голосом. — С-сделаю что? — тихо и озадаченно спрашивает Чимин. Кажется, глупенькая шлюха забыла. — Ослушаешься меня, — говорит Чонгук. — Нет, никогда… — Обещай мне, — говорит Чонгук, крепко держа его лодыжки и пальцами впиваясь во впадину кости. Чимин корчится, его розовое лицо горит. — Прошу, не злись, малыш, пожалуйста… — Обещай мне, Чимин. — Я о-обещаю, я никогда больше этого не сделаю, прости… Чонгук засовывает свой орган по самые яйца, прижимаясь бёдрами к бёдрам Чимина. От внезапного вторжения Чимин издает резкий крик и пальцами вцепляется в простыни. — Ты не ослушаешься меня? — спрашивает Чонгук, прежде чем отстраниться и снова сделать в него толчок, от силы которого Чимин трясёт кровать. — Н-нет, никогда, я не… — выплёвывает Чимин со слезами, текущими по лицу. Он искренне расстроен, именно такой, каким хочет его видеть Чонгук. Он хочет сломить его, научить знать своё место. Чередование мягкости и жёсткости — это, как знает Чонгук, идеальный способ превратить мысли хнычущего Чимина в сабспейсе в беспорядок, сбить его с толку и заставить цепляться за то, что он знает. Он бы предпочёл видеть его счастливым, но раз для обучения ему нужно пройти через это, то ладно. Главное — поддерживать идеальный баланс. Это так невероятно приятно, так успокаивает, потому что это именно то, что Чонгук увидел в своем сознании в тот момент, когда положил взгляд на красивого танцора. — Ты больше не будешь вести себя, как шлюха? — Не б-буду, не буду, — спешно отвечает Чимин, и сейчас Чонгук трахает его узкую дырку, как сумасшедший. Его лицо по-прежнему непроницаемое, стоическое, только струйка пота стекает по лбу сбоку. Тёмными глазами он впитывает в себя образ Чимина под ним, жалкое месиво на простынях, которое ебут, как никогда раньше. Вокруг него Чимин восхитительно узок, и каждый раз, когда он выходит и толкается обратно, розовый ободок цепляется за его член. Чонгук поддерживает ровный ритм, своим тазом вбиваясь в него так быстро и сильно, что, кажется, Чимин не понимает, что с собой делать. Он не может двигаться, потому что Чонгук держит его ноги в крепкой хватке. Он может лишь жалобно хвататься за простыни. — Отвечай на чёртов телефон, когда я звоню тебе, — выплёвывает он, вписываясь в него бёдрами так, что это точно оставит синяк. Он до сих пор чувствует, как тело Чимина адаптируется к нему, ободок прижимается к его члену, отвечая на невероятное давление. Спина Чимина выгибается, когда Чонгук врезается в его простату, эти толчки граничат с болью, и прямая стимуляция оказывается сильнее, чем когда-либо испытывал танцор. Чимин говорил Чонгуку, что раньше никогда не был полностью удовлетворён в постели и никогда не получал много удовольствия от секса. Ему нравится физический контакт, поэтому он предается ему. Но теперь Чонгук испытывает устойчивое чувство победы, наблюдая, как предэякулят выходит из маленького члена Чимина с каждым прямым толчком в его простату и собирается на животе. В один момент Чонгук останавливается, чтобы снять свою футболку, и отбрасывает её в угол комнаты. Контраст теперь более очевиден — бледная кожа Чимина, почти как стекло, покрытая розовыми пятнами на фоне его татуированного тела. Это прямо поэтично, прекрасная симфония. Своей рукой Чонгук нажимает на нижнюю часть его живота, чтобы увеличить давление на простату с двух сторон, и бёдра Чимина начинают дрожать. Он трахает его узкую дырочку, ободок которой даже после всей жестокости так хорошо его сжимает. — Боже, ты как будто чёртов девственник, — стиснув зубы, говорит Чонгук и отклоняет голову в сторону, чтобы укусить за лодыжку Чимина. Но не слишком сильно. У Чимина и так стопы изранены достаточно. — Детке жаль, мне жаль… — Чимин бессмысленно бормочет, и слёзы текут из его глаз, хотя они закрыты. Чонгук слегка смеётся и протягивает руку, чтобы вытереть слёзы, продолжая его трахать. Чимину требуется ещё несколько толчков, чтобы кончить с резким криком и дрожью по всему его гибкому телу, сперма пачкает весь его живот и грудь, он выгибает спину и сжимает пальцы ног. Когда он приходит в себя после оргазма, всё ещё тихо поскуливая от сверхчувствительности: Чонгук продолжает безжалостно прижиматься к его простате и чувствительным стенкам, — Чонгук собирает сперму пальцами. Он скармливает её Чимину, и неприличный образ его пухлых губ, уверенно цепляющихся за его пальцы, толкает Чонгука ближе к своему краю. — Как ты вообще можешь быть реальным? — удивлённо спрашивает Чонгук, скорее говоря сам с собой, чувствуя, как туго натянутая спираль в животе грозит оборваться в любой момент. Слово «любовь» вертится у него на кончике языка, более явное, когда он просто наблюдает, как Чимин, выебанный и измотанный на кровати, просто берёт и берёт. Не так он себе представлял их первый раз. Он думал о тихой романтичной ночи, как при их первом поцелуе. Но это кажется лучше, более подлинным. Со стоном он кончает внутрь Чимина, заявляя на него свои права как внутри, так и снаружи. В это же время он трахает его, переживая оргазм со стиснутыми зубами, в полной мере задействуя свое тело. С шипением он выходит, смотря, как его сперма быстро вытекает из выебанной дырочки и капает на мягкие простыни. Чимин лежит, дрожа, на простынях, всё ещё крепко зажмурив глаза. Чонгук знает, что теперь ему нужно быть осторожным. Он знает, что напугал Чимина до полусмерти, и одно неверное движение может положить всему конец. Чонгук скользит по кровати, ложится и заключает дрожащего Чимина в объятия. Юноша с лёгкостью принимает их и сворачивается у его груди, его бёдра до сих пор дрожат. — Мы закончили, детка. Всё закончилось, — говорит Чонгук в его волосы, рукой успокаивающе водя вниз и вверх по спине. — Ты ещё злишься на меня? — Чимин спрашивает настолько тихим голосом, что его почти не слышно. Чонгук быстро затыкает его и целует в лоб, в который Чимин утыкается. Хороший знак, хотя и неожиданный. — До этого, но больше нет. Я напугал тебя, ангел? Чимин немедленно кивает, обнимая Чонгука за талию и утыкаясь лицом ему в грудь. Он чувствует слёзы на своей коже. — Прости, милый. Было бы не страшно, если бы ты слушал меня. В следующий раз ты будешь слушать, правда? Чимин кивает ещё раз. Чонгук приподнимает его лицо с помощью пальца на подбородке и в качестве награды дарит ему мягкий поцелуй в губы. — Я не злюсь на тебя, — ещё раз говорит Чонгук, глядя ему в глаза. Он водит большим пальцем по губам Чимина, лаская пухлую кожу. — Я хорошо справился? — спрашивает Чимин, нежно целуя подушечку пальца. — Лучше всех, детка. Нет никого, похожего на тебя, — Чонгук говорит так честно, что сам удивляется. — А тебе понравилось? Было хорошо? — спрашивает Чонгук, теперь пальцами рисуя фигуры на обнажённой спине Чимина. — Ммм, — сонно отвечает Чимин. — Никогда ещё не было так хорошо, — признаёт он и возвращается к месту у груди Чонгука. Тот удовлетворённо гудит. — Как насчёт тебе немного поспать? Я наберу тебе ванну и сделаю массаж, после того как проснёшься. Ещё закажу хороший ужин, и мы посмотрим фильм, который тебе нравится, — предлагает Чонгук, покрывая лёгкими поцелуями мягкие волосы Чимина и вдыхая аромат его клубничного шампуня. — Тебе бы этого хотелось, милый? Чимин опять кивает. Чонгук начинает вставать, чтобы взять телефон, но останавливается, когда Чимин хнычет и обнимает его крепче, почти болезненно. — Куда ты идёшь? — спрашивает он, словно находясь на грани слёз. — Никуда, я прямо здесь, с тобой, — успокаивает Чонгук, испытывая невероятную нежность. Это именно то, чего он хотел. — Не покидай меня, — тихо говорит Чимин, и из его слов, сливающихся вместе, Чонгук понимает, что он сейчас заснёт. — Никогда, — отвечает Чонгук, продолжая гладить его по спине. Чимин почти сразу же засыпает, у его груди выравнивается тихое дыхание. Он лежит прижатым к Чонгуку, обернув вокруг него свои руки и ноги, как бурито. Он идеально помещается в его руках. В их отношениях произошёл сдвиг. Фасад упал, но Чимин до сих пор хочет остаться, до сих пор хочет его. Всё ещё хочет быть его и не убегать. Это подтверждает для Чонгука то, что Чимин предназначен быть его, принадлежать ему. Некоторое время он смотрит, как тот спит, водя пальцами по его надутым губам и вытирая оставшиеся дорожки от слёз. Он любит его так сильно, что это приносит боль, так сильно, что не знает, что с собой делать. Чимин обычно спит не очень крепко, но сейчас он в отключке, и от усталости его сон тяжёлый. Чонгуку удаётся протянуться и взять свой телефон, чтобы ответить на бесчисленные сообщения от его друзей, спрашивающих, где он и почему так внезапно ушёл. Он отвечает, что это было что-то срочное, касающееся его парня, и все вопросы прекращаются. Тэхён и Намджун говорят ему, чтобы был осторожен. Юнги прочитывает сообщение, но не отвечает. Чонгук переводит взгляд на трусики Чимина на полу. Он рад, что был с ними нежен, потому что знает, как много Чимин на них потратил. Его знакомые в банке каждую неделю присылают ему список транзакций Чимина, чтобы он знал, на что тот тратит деньги. Никаких секретов Чонгук чувствует, как начинает засыпать, потому что дыхание и присутствие Чимина в его объятиях так успокаивают, что он тоже на грани того, чтобы заснуть, его веки тяжелеют. Он утыкается носом в волосы Чимина, обнимает его крепче и спутывает их ноги вместе. Раздаётся стук в дверь. Глаза Чонгука распахиваются, настораживаясь. Он ждёт. Раздаётся ещё один стук. Теперь немного сильнее. Чонгук рад, что дверной звонок у Чимина не работает. Он не хочет, чтобы тот проснулся. Он разберётся с этим. Никому нет дела навещать Чимина так поздно ночью. Чонгук осторожно высвобождается из объятий Чимина, при этом несколько раз нежно целуя его в лоб. Он встаёт с кровати и идёт к двери. Стучание не прекращается, а лишь усиливается. Чонгук видит, как телефон Чимина вибрирует в беззвучном режиме на кофейном столике. Он приподнимает бровь. Чонгук открывает дверь, сталкиваясь лицом к лицу с Хосоком, чья улыбка просто исчезает с его лица, заменяясь стиснутой челюстью и прищуренными глазами. Парень держит телефон прижатым к уху, очевидно, звоня Чимину. Чонгук безразлично стоит в дверях, без рубашки. Он видит, как глаза Хосока изучают его, скользят по его татуировкам и телосложению. Это будет весело. — Могу я вам чем-нибудь помочь? — спрашивает Чонгук.