Господин Неудача

Мороз рисовал на стеклах узоры, медсестры аккуратно затыкали оконные рамы кусками поролона, а на улице недовольные дворники чистили дорожки от навалившего снега. Это все было в новинку для Вуда. Это была его первая зима за пределами замка. Зима среди людей. Внутри лабораторию украсили вялой мишурой и кривыми снежинками. Проходя по коридору маршрутом «процедурная — палата», чудище всегда в мыслях ругалось, что даже слепой и хромой, однорукий и глухой дед смог бы вырезать фигурки получше. К этому времени уже всем добровольцам надели специальные браслеты для измерения пульса и чего-то еще, а благодаря кое-кому ушастому, двери запирали, а выпускали строго по одному и в сопровождении. Оглядев «сокамерников», Вуд хлопнул в ладоши, привлекая внимание: — А отсюда до Москвы далеко? Никто не откликнулся. Им не было дело ни до Вуда, ни до его Москвы. А он очень любил этот город. И хотелось бы посмотреть, как же он расцвел сейчас. Наверняка там стало в десять раз лучше. — Нет, мне нельзя в Москву! У меня тут еще дела. Незаметно щелкнув пальцами, Вуд вызвал еле заметный черный всполох на ладони. Тот искрился, бенгальским огнем, шипел и пытался увеличиться, но с каждой секундой гас все быстрее. Зилия отобрала у него почти всю магию. Должно произойти чудо, чтобы он вновь смог колдовать, как и раньше. — В Москве мне негде жить. А тут! Вы только посмотрите, какие светлые залы! Какие яркие лампы! Один из добровольцев окликнул второго без слов и приложил указательный палец к виску. — Пока что я остаюсь! Я буду здесь жить! Самочувствие было по-прежнему странное. Приходилось каждый день пробовать пить воду и разнообразные таблетки, Элеонора требовала, чтобы он ходил и сдавал всякие тесты, анализы. Но Вуд ничего и никого не боялся! Храбрее него никого на свете не было! — Что делать? Что делать? Что делать? — Вуд, раскачиваясь на койке туда-сюда, шепотом спрашивал сам себя. Голова гудела от напряжения, слишком сложный выбор перед ним возник. Эти люди вроде бы ничего плохого ему не сделали, вполне себе обычная сумасшедшая семейка. — А я что сделал уже? Мог бы разорвать мальчишку, а девчонкой закусить. Я злой, я злой. Злые люди так не поступают. Тогда почему я так поступаю? Почему вы мне не отвечаете?

***

Аня писала смску однокласснице, когда в дверь постучали три раза. Испугавшись, она спрятала покупку под подушку и вышла из комнаты. Энтони уже настороженно стоял у двери и вглядывался в глазок. На лестничной клетке стоял Эдмунд, державший за макушку маленькую пушистую елочку. Скептически окинув взглядом оборотня и его подношение, Энтони потянул дверь на себя, пытаясь закрыть, но Сара схватила за ручку с другой стороны. От ее упорства Энтони чуть не вывалился в подъезд. — В этом году у вас будет праздник! — напряженно выкрикнула она и, отодвинув Энтони в сторону, прошла в квартиру. Эдмунд только сочувственно похлопал товарища по плечу и зашел следом. Сара указала на середину зала, и оборотень послушно поставил туда елочку. В квартире творился произвол! — Это что, елка? Настоящая? А как пахнет! Аня прижалась к деревцу, интенсивно вдыхая хвойный запах. Настроение улучшилось в сто раз! Нет, в двести! — Что? Это как?! — лицо Энтони покраснело от злости. — Слушайте вы, волонтеры из группы защиты животных! Не лезьте, пожалуйста, со своим уставом в чужой монастырь! — Так это не монастырь! Это — хрущёвка! — перебил его Эдмунд, поправляя елку. Открыв от удивления рот, вампир даже не заметил, как в квартиру пробралась Елизавета с большой коробкой мишуры. Все опять было спланировано без него, и это ужасно бесило. Нервно поправив волосы, Энтони обхватил себя руками и уставился на всех митингующих: «Долой уныние — даешь Новый Год!» — Хоть ребенку давай праздник устроим! — прошептала ему на ухо Сара. — В мои обязанности не входит работа детским воспитателем! — полушепотом буркнул вампир. — А в чьи обязанности входит? Уж явно не Елизавета должна тут перед вами двумя с бубном плясать. Аня же маленькая совсем, а ты каждый год протесты устраиваешь! И Новый Год не даешь отмечать, и день рождения! — Вот пусть вырастает и сама себе устраивает праздники, хоть каждый день! Энтони демонстративно отвернулся и ушел на кухню, а Эдмунд тут же вытащил из-за пазухи большую яркую звезду и протянул ее Ане. Елизавета достала скотч и начала приклеивать к дверным косякам мишуру, пока Сара подметала остатки еловых иголок и выбирала из коробки стеклянные шары. Наблюдая из кухни за подготовкой к празднику, Энтони злобно и громко мешал чай ложкой, стараясь лишний раз привлечь к себе внимание. Аня даже не знала, что его больше бесило: то, что в его доме хозяйничают другие люди, или то, что его никто не поддержал. До самого вечера Энтони просидел на кухне и только изредка менял положение затекшего тела. — Хватит дуться, Антоша! Новый Год на носу, а ты злишься! Пойдем, кино хоть посмотрим! Елизавета тихонько подошла к Энтони и положила руку на плечо, но он ее теплую ладонь тут же скинул. Аня зло смотрела на брата из-за дверного косяка. Все только-только начало налаживаться! — Тетя Лиза! Помогите Саре с посудой! — вампирша соврала, но не жалела об этом. Энтони не заслужил той ласки, которую давала ему ведьма. На ночь у них никто не остался. Эдмунд повез Сару домой, а у Елизаветы поднялось давление, и она тоже быстро распрощалась. Включив ночник, Аня обняла Багиру и легла под одеяло. Что подарит ей Дед Мороз? До Нового Года еще почти две недели, но вампирша уже придумывала, что загадает под бой курантов. В зале зашумел брат. Оставив кошек на кровати, Аня тихонько вышла из комнаты, прикрыв за собой дверцу. Энтони стоял напротив маленькой елочки. Она радостно подмигивала ему гирляндами и блестела шарами. В левой руке вампира зашуршал большой помойный пакет. В глотке застрял выкрик. Аня забыла, как дышать. Энтони дернул за провод гирлянды, прекратив в одно мгновенье цветное веселье, а потом стряхнул украшения на пол. Елизавета достала их из своей квартиры. Сказала, что они ей очень дороги… Пушистая елочка оказалась в черном целлофановом пакете. Труп Нового Года. Энтони убил Новый Год. Спрятавшись за шкаф, Аня выпустила брата в подъезд и сразу же побежала к окну. Скомкав пакет до хруста, Энтони затолкал его в переполненную и ржавую мусорку. Мишура разорванными кусочками полетела во все стороны, только украшая унылые клумбы и грязный снег. Сказка испорчена. Этот Новый Год пройдет точно так же, как и остальные.

***

Соврав брату про каникулы, Анька бродила по двору. Домой к этому уроду она совсем не хотела. Облокотившись о перила, вампирша наблюдала за трамваями, развозившими унылых людей в их унылые дома. С покупкой телефона жизнь Ани перестала быть такой серой как раньше. Она зарегистрировалась в социальных сетях, нашла себе друзей и смотрела видео с котиками дни напролет. Только вот, Новый Год телефон не спас. И Аню тоже. Приятная прохлада слегка морозила щеки, и Аня бы и дальше продолжила изучать трамваи, но тут она услышала до жути знакомый и мерзкий голос: — Эй, крыса! Чо ты тут трешься? На проезд не хватает? — Крыса! — Крыса! Трое мальчишек подошли к вампирше. Это был «материнский капитал» — так прозвали их в школе. Вообще, в семье было шестеро братьев. Двое вроде сидели за распространение всяких нехороших веществ. Один, самый старший — умер. А эти трое — погодки, поэтому всегда шарахались вместе. И один из них, к сожалению, был одноклассником Ани. Руслан, самый высокий мальчишка, положил ладонь ей на плечо и дыхнул сигаретным дымом прямо в лицо. Не стерпев такого неуважения, Аня скинула его руку и отпрянула. — Пошли нахер! Вам больше ходить негде? Идите обратно в свой бомжатник! Вся троица переглянулась, и через секунду они загоготали. — А то что? Покусаешь нас, кровосися? Мальчишки заржали еще громче. Аня сжала кулаки. Она могла стерпеть и вечные тычки в плечо, шутки с ее фамилией и про родителей иммигрантов. Но оскорбление по поводу вампиризма порождали в ней немыслимую агрессию. Не раздумывая, она наступила со всей силы Руслану на ногу, а когда тот нагнулся, врезала ему кулаком по лицу. Средний брат сразу же вступился и оттолкнул ее. Запнувшись о маленький сугроб, Аня повалилась на землю. Поднявшись, Аня резко дернулась, чем очень напугала мальчишек, и те, как тараканы, разбежались в разные стороны. — Уроды Божевольные! — крикнула им вслед Анечка и гордо отряхнула куртку. Все понты этих хулиганов улетучились вместе с ее плохим настроением. Вспомнив это замечательное оскорбление, вампирша задумалась об его авторе. Было интересно, куда пропало это загадочное чудище, представившееся Вудом…

***

— Термен! Сидите ровно, ради Бога! — крикнула медсестра и пригрозила пальцем. — Ради какого Бога? Я верю в Велеса* и в Солнце, например. Но ради Велеса я свою жопу для укола подставлять не буду! Пока Вуд расплывался в довольной улыбке, медсестра размахнулась и засадила шприц ему в мягкие ткани. Скривив рожу от неприятного ощущения, чудище издало еле слышное стрекотание. Организм чувствует боль — это вроде и плохо, и хорошо одновременно.

«Плюсы: ты больше не труп, все почти как у людей. Минусы: будет больно жить».

Не успел Вуд закончить мысль в голове, как его вытолкали в коридор и дали направление на другую процедуру. ФГДС — очень страшная аббревиатура. И все там было страшно. В рот (а иногда и не в рот) суют трубку с маленькой камерой и наблюдают, что же там у тебя внутри происходит. Прополоскав пасть, чудище добровольно легло на койку. Красота, а в его случае — жизнь, требует жертв! Еще недавно его ждали каменные стены, Зилия и смертная скука, а уже сегодня и ежедневные процедуры, и непонятные лекарства, и постоянные замеры. Элеонора измеряла все, что только можно было измерить. Все начало сбываться, как в самых заветных мечтаниях: музыка, массаж, очаровательные женщины в белых халатах, иногда сменяющаяся на мягкую комната, завтрак, обед и ужин по расписанию. А самое главное — спокойствие и матрас напротив телевизора. Вуд теперь больше не дикарь из тайги. Вуд — образованный почти человек.