Господин Неудача

В Лукоморье на златом крыльце

Учёный кот с улыбкой на лице,

Песнь заводит, сказку говорит

О том, кто на златом крыльце сидит.

Мы с тобой в ту сказку попадём,

И тогда пойдёт все кувырком,

В сказочке вопрос стоит простой:

Кто ты будешь — трус или герой?

Пицца, «Кто ты будешь такой?»

Раннее утро, почти никого. Фонари освещали только часть заснеженной дороги, а на углах серых домов, величаво подбоченившись, стояли елки. Еще несколько дней назад они украшали чьи-то квартиры и радовали детей, а теперь ждали ближайшую машину мусоровоза. Пара прохожих, закутавшись в теплые пуховики, нехотя шла по своим делам, а несколько очень сомнительной трезвости людей пытались выгуливать собак. Для вампиров, которые почти всю сознательную и долгую жизнь обитали среди англоговорящих, такое зрелище было по-своему привлекательно и забавно. Новогодние украшения были в основном на вывесках магазинов, тусклые гирлянды через одного висели на деревьях около усыпанной песком дороги. Только в нескольких окнах была заметна лишь пара наклеенных на окна снежинок. По скрипучему снегу несся старый и угнанный автомобиль. Прохожие даже не догадывались, что еще вчера этот фургон незаконно пересек границу вампирского округа, а позже и вовсе покинули родину. Брат Ричарда уверял его, что в России у них будет больше возможностей, ведь эта страна радушно принимала иностранных беженцев в любое время дня и ночи. Жена Ричарда, Анабель, нервно теребила прядь блондинистых волос: — Мы скоро приедем? Ричард, я очень волноваться. Тот мужчина на переходе как-то подозрительно смотреть на машина. — Не переживай, тут нас точно не увидят, — с легким раздражением ответил Ричард. — Брат сказал, что в России вампиров обожают! Ломано зная язык, не понимая некоторых слов, Ричард все же старался наслаждаться мнимой Родиной, объясняя Анабель, что именно тут его место силы. Брат как-то обронил, что у них даже были русские имена, но вот на беду, он их позабыл… Анабель ковыряла ногти на пальцах, то и дело, отрывая твердые частички. Вампирша внимательно смотрела в запотевающее окно. Кого она боялась? Ричард догадывался. Это, должно быть, касалось ее обращения. В вампирском обществе строго настрого было запрещено обращать людей. Но у Ричарда тогда попросту не было времени! Они прожили с этим секретом почти восемьдесят лет, и недавно чуть не спалились. В Швеции их ждала смертная казнь. Очередной переезд в место, где им нет места. Вампирские общины располагались подальше от людских городов и деревень, поселения никогда не перекликались, и даже наоборот, выглядели двумя разными мирами. Обычному человеку никогда не найти такой купол самому. Только, если вампир сам его туда не притащит. В обычных, людских больницах вампиров никогда не обслуживали, на дверях универмагов прибивали таблички: «Вампирам вход воспрещен», а устроиться вампирам на работу было еще сложнее, проще сальто назад сделать, чем найти рискового работодателя. Нисходящее годами ужасное клеймо, кое нее смыть никаким добрым делом или словом. Ошибка предков наказала весь дальнейший вампирский род. К тому же, Ричарду и Анабель было неудобно ютиться в маленькой комнатушке, которую им выдала община. Удача посетила их в самый неудачливый момент их жизни в общине, как называли они сами: «под надежным куполом». Богам вампиры не поклонялись, поэтому дав зайку — лужайкой их обделили. Долгожданный вампирский ребенок свалился на них, как снег на головы, и пришлось экстренно искать новое жилье. Ричард и его старший брат Лаверн незамедлительно отрыли чудесный частный дом в Тихонске, неподалеку от переправы «Ленинград», куда поместятся большая вампирская семья. Лаверн помог с русскими паспортами и выделил местную валюту на первый месяц проживания в чужой стране. Прежние хозяева этого дома недавно умерли, поэтому его старались продать поскорее за более низкую цену. Их новый дом был в самом благоприятном районе, который только можно было вообразить: множество деревьев и кустарников, поблизости маленький универмаг и даже частный колледж, куда принимали и нечисть и людей. Совсем неподалеку гудела река, да и в целом лес вокруг выглядел довольно безобидно. Люди туда совсем не ходили, но узнавать причину вампирам было некогда. Если люди не ходят: значит, будут они. Сквозь сгруженный в комки снег виднелись убранные тротуары, снабженные новыми пакетами урны. Тропинка из старых дубовых дощечек вела к маленькому двухэтажному дому с большой кирпичной трубой (специально для местного волшебного старика, которого звали: «Дед Мороз»). — Так вонять людьми, ты чувствуешь? — прошептала Анабель, не отрывая взгляда от нового жилища. — Сохрани спокойствие для нашего будущего ребенка! Судя по животу, их там двое, тогда… как это будет на русском? Тогда еще веселее! Поранился кто-то, всякое бывает, — отмахнулся Ричард. Пока он заносил большие коробки и чемоданы, Анабель проскользнула внутрь, не желая больше отсвечивать на улице. Внутри было просторно. Не то, что у них в комнатушке, ни чихнуть, ни… Деревянные полы, старинные картины с фруктами, разноцветные ковры с вышивкой и камин, который считался большой редкостью в обычных советских домах. Слой пыли собирался в ладонях, как маленькие снежки. Доказав в больнице, что Ричард и Анабель совершенно здоровые и здравомыслящие вампиры, их, все-таки оформили по месту прописки в местную поликлинику, и сказали чуть что — звонить и спрашивать «Красный Крест» — горячую линию по лечению нечисти. После УЗИ стало известно, что у вампиров родится мальчик, один. Просто здоровый очень, акушерки в женской консультации целое собрание устроили, разглядывая карапуза через черно-белый экран. Внепланово вампирам пришлось сдавать вторую кроватку обратно, как и все остальное, что они брали для двойняшек. Анабель, правда, хотела близнецов.

«Если назвать сына Энтони — он вырастет амбициозным, храбрым и будет обладать острым умом. Все невзгоды будут обходить Энтони стороной, а своей красотой он сразит любую даму».

Что значит «острый ум», они так и не поняли, но посчитали это очень достойным качеством. Теперь они нашли свое счастье в небольшом городке под Ленинградом — Тихонске.

***

Детство маленького вампира проходило беззаботно и легко: Ричард и Анабель до умопомрачения радовались каждому его чиху, делали целую кучу фотографий всего, чем бы он ни занимался, покупали лучшие игрушки. Вампиреныша притаскивали на детскую площадку, где малыши разных рас и возрастов бегали, падали и ныли. Ричард и Анабель честно считали, что их ребенку нахождение среди сверстников доставляет невыносимое удовольствие. Тони никогда не раскаивался за сломанные чужие куличи или отобранные игрушки, почти не общался с другими и часто пытался перелезть через забор на дорогу. Двухэтажное потрепанное то ли войной, то ли революцией здание встретило родителей-вампиров. Высокий забор с колючей проволокой скрипел калиткой. — И сюда приводить наш любимый сын?! — возмутилась Анабель. Но иначе никак — в другое место его попросту не примут. У входа вампиров встретила охрана, один Ловец — страж порядка, следивший за нечистью. Чуть что не так будет — сразу заберет в изолятор. За вампирами было особое наблюдение. Грязные ковры, потрескавшаяся штукатурка и игрушки, прибитые к полу. Для вампиров Россия уже преставала быть сказочной страной. Когда Ричард учился, то такого не видел никогда. Но и сравнивать ему было не с чем: учеба проходила частично на дому, да и в Швеции, со старой бабкой-швеей. Лаверн настаивал на том, чтобы отправить Тони в «октябрят», но к тому времени, как их с Анабель сын пошел в школу, в октябрята уже не принимали, а для пионера Тони был слишком мал. Поводов для школьной травли оказалась целая уйма и маленький мешочек: странное имя, высокий рост, порицаемая в культурном обществе раса. Когда по всей стране с грохотом прошли девяностые, семья Тони всегда оставалась при деньгах — дядя Лаверн очень хорошо выручил их в трудное время. Примерно тогда Тони и узнал, кто же такие бандиты. Изрядно выпив, Лаверн придумывал леденящие душу сказки про чудовище, охотившееся на вампиров. Особенно на тех, кто гулял по ночам, не делал уроки, не слушался старших, грубил, не помогал родителям, не получал высшее образование, не стремился переделывать свои ошибки, совершал эти самые ошибки, сквернословив, общался с плохой компаний, пил, курил, смотрел на матерные надписи на заборе, капризничал, плакал, кричал, катался по полу… «Чудовище есть! И это не переделанные под сказку бандосы! Это реальность!» Маленький Тони часто прокручивал в голове ужасное чудище, которое вырисовывалось из всех рассказов Лаверна в единую жуткую и зубастую картинку. Вместо волчка, который кусал за бочок, оно приходило ночами, выглядывало из приоткрытой дверцы шкафчика, шипело на ухо. И, естественно, пропадало с включением ночника. После школы в обеденное время по маленькому квадратному телевизору показывали японские зомбирующие мультики с девочкой «Мейлор Сун». Они тоже входили в список «не делай, а то чудище утащит». Кого-то Ловцами все детство пугали, а Тони угрожали сказками для учеников младшей школы. С появлением этой тайны, у Тони, кажется, пошло что-то не так. Тайно смотрел мультики, тайно пробовал импортную американскую газировку, которой Анабель оттирала чайник, тайно смотрел на матерные надписи, тайно ошибался и также тайно стирал иголкой двойки за поведение из дневника. Его тайны бултыхались в рюкзаке рядом с учебниками. Сливаться с обществом не выходило, и не помогал и новый походный рюкзак на одном плече, и настоящие джинсы-варенки — одноклассники все равно его не принимали, когда он пытался быть с ними на одной волне. Он — вампир, а они нет. И он тут один такой.

***

— Тони! — как-то окликнула его Катя — девочка из параллельного класса. — Не хочешь сегодня со мной пойти в кино? Я билеты купила на последний ряд. Две штуки! «Воронцовский Клуб» называется. Ничего такого, просто фильм посмотрим. Тони оценивающе оглядел одноклассницу. Открывать рот на перемене он не привык — боялся, что кто-нибудь из местных хулиганов снова кинет туда скомканный лист тетради. Одета она была еще… С рынка. Он сам видел, как ее бедные родители закупаются там по последнему писку китайской моды. А на голове у нее вообще было гнездо для воробьев! Сглотнув неприятный ком, Тони скривил притворную улыбку и выдавил из себя: — Во сколько? Если комедия, то мне не нравится. И ты мне тоже, к слову. — В семь вечера! Это драма, я знаю, ты такое смотришь! Буду ждать! — Катя тараторила так быстро, что Тони не понимал, жует она жвачку или свой язык. Выговорив все заученные фразы, Катя побежала в угол к подружкам, но по дороге запнулась обо что-то и чуть не свалилась. К ногам Тони выползла маленькая зеленая ящерка. — Фу! — скрючившись в неясный элемент, Тони отпрыгнул в сторону, пропуская рептилию. Наверняка это проделки вонючих одноклассников, которые только и ждали, чтобы сделать какую-нибудь гадость. Мальчишки его дразнили, а вот девочки томно вздыхали, подпитывая свои фантазии слезливыми романами про вампиров. Девочки из разных классов подбрасывали и передавали Тони любовные записки, посвящали стихи и рисовали портреты на листках в клеточку. Вампир знал, что он хорош собой, умен и рожден для всеобщего внимания. Его красоте завидовал любой парень в старшей школе, просто они об этом еще не сказали. А признание Кати — очередное доказательство безупречности вампирского существования. Тони излучал энергию уверенного в себе короля школы, знающего себе цену. Так было в американских сериалах: чирлидерша и самый-самый нереальный и крутой парень, не такой как все, с холодным взглядом и безразличным выражением лица. Тони родился и рос в Ленинградской области, а не в штате, названия которого он даже не удосужился выучить. Поэтому, узнав, что Катя пригласила в кино на популярный фильм, да еще и на последний ряд, какого-то вампира, мальчик, который ухлестывал за этой Катей, побил Тони за школой. Тони, в свою очередь, считал, что таких индивидов нужно держать в клетках, подальше от нормального общества. То есть — от него. Не было ни души в этой убогой школе, с кем бы он мог поговорить о своих увлечениях. И не то что бы Тони ненавидели — просто знали, что этот лопух точно сдачи не отвесит. Драки были частым явлением для семьи вампиров, так что Анабель собирала в рюкзак Тони перекись и пластырь, на всякий пожарный. Пытаясь перевести ребенка в другую школу, они чаще всего получали отказы из-за вампиризма, так что вариант был только один — оставаться в этой и терпеть издевки. Тони особенный, культурный и почти аристократ. Даже в книжках написано, что вампиры это нестареющие и властные красавчики, которые живут в богатых поместьях, одиноко смотрят из окна и вальяжно пьют вино. А еще там написано, что вампиров все боятся и уважают, пишут картины с их лицами и бесконечно восхищаются. Но, после школы Тони либо пропадал в компьютерном клубе, либо взахлеб смотрел все те же зомбирующие японские мультики, воображая приключения, которых у него никогда не было. Никаких замков, старинных фраков и хищного взгляда, который хранил в себе загадку. На выпускном с ним никто не танцевал. Даже самая страшная девочка класса брезгливо отпрянула в сторону, когда классная руководительница пыталась поставить ее в пару к Тони. Отец купил дорогой фирменный костюм, красная лента болталась на левом плече, а блондинистые волосы он сам с утра зализал лаком. Но вместо радостного праздника он просидел на последнем ряду в актовом зале. Из-за высокого роста вперед его сажать отказались. В ресторане «Джентльмен Удача» Тони ютился на кривом стуле около туалета. Родители и учителя яростно общались друг с другом, даже плакали, вспоминая прошлые годы. Домой семья вампиров ушла раньше положенного — смысла оставаться до конца не было. Зато красный аттестат и золотая медаль были на руках. Когда подошло время для выбора профессии, Тони долго размышлял насчет специальности: она должна была быть обязательно гуманитарной направленности, в престижном университете, чтобы после окончания иметь шанс получить высокооплачиваемую работу. Но ничего конкретного в голову не приходило. Он бы с удовольствием посидел дома годик, рассуждая о своем бытие, но думать было некогда. «Вот все уже поступают! Петя Васильев в Москву полетит! А ты?» «Куда тянет — туда и идти! Чем ты хотеть в жизни заниматься?» Анабель пеклась об обучении сына, будто от этого зависела судьба человечества. Завтра упадет метеорит и только Тони с высшим образованием может его отбить. Видимо, дипломом об окончании бакалавриата, если не магистратуры. Но вот только куда тянуло Тони, он и сам не знал. Что делать? Как быть? Ричард с такими вопросами посылал сына к Анабель, а та в свою очередь уже распланировала все, что только можно. Надо было что-то делать, куда-то подавать документы. А куда? С Анабель они ездили смотреть самые разные училища и университеты, но планы резко изменились, когда она забеременела во второй раз. Тони старался помогать ей, пока Ричард был на работе: готовил еду и убирал квартиру в коротких промежутках между поездками по комиссиям. В итоге, Тони удалось поступить на бюджет только на специальность бухгалтера-экономиста в местное ПТУ. Родители были в восторге, что их чадо хоть куда-то приткнулось и не сидело без образования. Выяснилось, что они уже все решили: сын станет бухгалтером, а дочка каким-нибудь юристом. Или наоборот.

***

Тони всегда безотказно помогал матери с сестрой. А был выбор не помогать? Аня была намного активнее и любопытнее медлительного старшего брата: всегда лезла играть с детьми, быстро учила буквы и цифры, лазила по горкам и каруселям. Домашнюю работу в училище, словно в школе, у Тони все ещё проверяла мать, а если делал ошибку — вырывала листы и заставляла переписывать заново. Иногда было проще объяснить, что им в ПТУ вообще ничего не задавали. На физкультуре долговязого Тони всегда заставляли играть в баскетбол, где вампир неоднократно получал мячом по голове. Прогуливать не выходило: преподаватель тебя не запомнил, поставил двойку, а это портило итоговую оценку. А как говорила Анабель: «наш ребенок не так воспитан, чтобы получать двойки!» Анабель вообще часто говорила, что должен делать их ребенок, ведь он как-то по-особому воспитан. И если раньше Тони принимал эти слова близко к сердцу, то в подростковом возрасте только виртуозно закатывал глаза, устало кивая в ответ. По рассказам родителей, они оба никак не отличились в учебе. Отец кое-как закончил колледж на геодезиста, а мать знала только школьную базу. Да и работали они оба в кафе, так что дипломы бы им и не пригодились. А вот Тони надо было устроиться в жизни, конечно. И заодно исполнить все несбывшиеся мечты родителей: образование, работа, здоровая психика. Иногда Тони думал, что у них в доме есть список правил и должностей для каждого: папа должен ходить на работу, сын должен прилежно учиться и подавать хороший пример сестре, дочь должна хорошо кушать и учить алфавит, а мама должна поддерживать семейный очаг. Но приходя домой из училища, Тони всегда убеждался в обратном. Помимо хорошей учебы он еще обязан следить за Анькой, помогать маме по хозяйству, а папе в саду. Житие в частном доме вообще не было для вампира раем. Всегда что-то ломалось, всегда была работа. Летом надо было косить траву, зимой убирать снег, осенью сгребать листья, а весной стоять раком над мамиными грядками с тяпкой. Гараж, который они купили у соседей, постоянно протекал, и в каждый ливень вся мужская половина выходила спасать фургон от воды. Хорошо, что отец отказался покупать кур и кроликов на участок. Тони тогда бы точно сошел с ума. Времени на себя попросту не оставалось. Даже компьютерная клавиатура иногда пылилась неделями, ожидая, пока Тони вылезет из завалов. Когда до конца обучения в училище оставался всего год — времени стало еще меньше. Аня, как назло, научилась внятно разговаривать, повторяя за братом все ругательства, которые тот шептал во время написания диплома. Утром хмурого понедельника Тони, замотавшись в плащ и прилизав торчащие в разные стороны блондинистые волосы, захватил дипломат и отправился на автобусную остановку. Ночью он спал всего лишь три часа и сонно обхватил тонкими пальцами железный поручень. Внезапно автобус резко затормозил, и вампир, не удержавшись, рухнул на какого-то мужчину в черном плаще. Тот убрал руки Энтони со своих плеч и недовольно взглянул на него: — Совсем уже обнаглели! Лезут прямо по головам! Еще что-то проворчав себе под крючковатый нос, мужчина вышел на следующей остановке, подозрительно оглядываясь. Тони мельком увидел, как тот достал пейджер из кармана.