Сияние смерти

Мужество — это бояться до смерти, но всё равно идти вперёд.

Джон Уэйн

— Готов поспорить, что теперь вы серьезно задумаетесь, прежде чем нарушить школьные правила. Если вы спросите меня, я вам отвечу, что лучшие учителя для вас — это тяжелая работа и боль… Жалко, что прежние наказания отменили. Раньше провинившихся подвешивали к потолку за запястья и оставляли так на несколько дней. У меня в кабинете до сих пор лежат цепи. Я их регулярно смазываю на тот случай, если они ещё понадобятся… Ну всё, пошли! И не вздумайте убежать, а то хуже будет. Мы шли сквозь тьму — света от лампы Филча хватало ровно настолько, чтобы увидеть, что у тебя под ногами. В небе светила яркая луна, но на неё всё время наплывали рваные облака и погружали землю во мрак. Наша вылазка тогда не закончилась победой. Минус двести очков. Теперь факультет Гриффиндор оказывался на последнем месте. Плюс ко всему, нам дали наказание. Однако, к счастью, Малфой не вылез из воды сухим. Он тоже получил наказание по моему хитрому аргументу в его сторону. — Вам предстоит пойти в Запретный лес. — начал Филч. — И я сильно ошибусь, если скажу, что все вы выйдете оттуда целыми и невредимыми… Услышав это, Рон застонал, а Малфой остановился как вкопанный. — В лес? — переспросил он. — Но туда нельзя ходить ночью! Там опасно. Я слышал, там даже оборотни водятся. — Какой ты рассудительный стал. — отчеканил Филч. — Об оборотнях надо было думать прежде, чем правила нарушать. Из темноты к нам вышел Хагрид, у его ног крутился Клык. — Я вернусь к рассвету… и заберу то, что от них останется. — Филч неприятно ухмыльнулся и пошёл обратно к замку, помахивая лампой. — Я в лес не пойду, — заявил Малфой. В его голосе отчётливо слышался страх. — Пойдёшь, если не хочешь, чтобы из школы выгнали, — сурово отрезал Хагрид. — Но так нельзя наказывать… я ведь не прислуга — я школьник, — продолжал протестовать Малфой. — Я вообще думал, что нас заставят сто раз написать какой-нибудь текст или что-то в этом роде. Если бы мой отец знал, он бы… — Помолчи, Драко! — грубо осадила его я. — Только создаёшь проблемы на ровном месте! Тексты он, понимаешь, писать собрался! А кому от этого польза? Ты что-то полезное теперь сделать должен — или выметайся отсюда! Малфой не двинулся с места. Он бросил на меня яростный взгляд, но ничего не сказал. — Значит, с этим закончили, — подытожил Хагрид. — А теперь слушайте внимательно, потому как опасная эта работа — то, что нам сегодня сделать нужно. И я не хочу чтобы вы пострадали. Поэтому, пошли за мной. Хагрид подвёл нас почти вплотную к лесу и, высоко подняв над головой лампу, указал на узкую тропинку, терявшуюся среди толстых чёрных стволов. — Вон смотрите… видите пятна? — обратился к нам Хагрид. — Серебряные, светящиеся? Это кровь единорога, и он кажется всё ещё там. Видимо кто-то его серьезно поранил. И наша задача заключается в том, чтобы вылечить беднягу. — Я беру собаку! — быстро заявил Малфой, глядя на внушительные собачьи клыки. — Хорошо. Но, он и сам боится. — пожал плечами Хагрид. — Значит, так, Рон и Гермиона пойдут со мной, а Гарри, Драко и Элизабет, с Клыком будут. В лесу царили тьма и тишина. Мы углубились в него, и вскоре тропа разделилась. Рон, Гермиона и Хагрид пошли налево, а мы двинулись направо. Лес был старый, землю под ногами сплошь оплетали корни деревьев, стволы, словно гигантские колонны, подпирали купол из крон. Мы шли абсолютно молча, шаря глазами по земле. Лунный свет, пробивающийся сквозь кроны деревьев, освещал пятна голубовато-серебристой крови, покрывшие опавшую листву. Я шла, прислушиваясь и держа палочку наготове, стараясь идти прямо и запоминать дорогу. Если верить справочнику, единороги выходят на открытые поляны по ночам, но ни полян, ни единорогов видно не было. Более того, за десять минут пути нам не встретилось ни одного живого существа, лес казался мёртвым и безмолвным. Кое-где попадались крупные грибы, светящиеся бледно-голубоватым светом, местность стала понижаться и появился подлесок из папоротника и мелких белых цветочков. Воздух вокруг был густым и неподвижным. — Нет здесь единорогов. — с отвращением выдал Малфой. — Вот погодите, об этом узнает мой отец. Ведь это работа прислуги. — Если бы я не знал наверни-ка, то сказал бы, что ты трусишь, Малфой. — с весельем в голосе сказал Гарри. — Я не боюсь, Поттер. — с пренебрежением в голосе выдал тот. — Закрыли рты оба! — гневно прошипела я. — Достали уже, со своими выходками! Вдалеке вскрикнула птица, я остановилась и прислушалась. Мне почудился отдалённый перестук копыт, но потом все смолкло. Подлесок стал гуще, приходилось продираться сквозь заросли кустов с чёрными блестящими ягодами, сухие иглы под ногами сменились мягким мхом. Вдруг впереди меж деревьев я увидела силуэт белой лошади, он появился на мгновение и неслышно исчез, я бросилась к тому месту, но ничего уже не увидела. Оглянувшись, я обнаружила белую лошадь в другой стороне, она переступала с ноги на ногу и помахивала белым хвостом, я не смогла разглядеть, был ли у неё рог, потому что стоило мне чуть приблизиться к ней, как она исчезла из виду. — Что там такое? — спросил запыхавшийся Гарри. — Кажется, единорог. Светлый, блестящий силуэт вновь замелькал впереди за деревьями, мы подкрадывались, бежали, пытались обойти сбоку, но каждый раз таинственная лошадь исчезала, словно пустынный мираж, беззвучно и не оставляя следов. Запыхавшись и осознав всю тщетность своей погони, мы остановились и присели на кочку, стараясь перевести дыхание. Во время преследования мы отвлеклись и потеряли направление, в котором двигалась, звёзд и Луны не было видно из-за плотной кроны деревьев. Поднявшись, побрели наугад, раз смысл сохранять направление пропал. Сырой холод проникал под мантию, зубы мои стучали, а лесу не было ни конца ни края. Неподалеку раздался вой, сердце мое подскочило и ухнуло вниз. Малфой испуганно пискнул. — Это что оборотень? Лес поредел, и перед нами открылась поляна, мы увидели месяц и звёзды. В нескольких метрах от нас лежал единорог, и похоже, он был мёртв. У единорога были длинные стройные ноги и жемчужного цвета грива. Я сделала ещё шаг вперёд и вдруг застыла, услышав шорох. Кусты на другом конце поляны зашевелились, и из тени выступила облачённая в длинный чёрный балахон фигура с наброшенным на голову капюшоном. Кто-то крался к нам, как вышедший на охоту зверь. Мы были не в силах пошевелиться. Однако фигура в балахоне казалось, нас не замечала. Некто подошел к мертвому животному, опустился на колени, склонился над огромной рваной раной в боку единорога, и начал пить кровь. Секунда, и Малфой, издав дикий крик, бросился бежать, а вслед за ним устремился трусливый Клык. Фигура в балахоне подняла голову и уставилась на меня и на Гарри. Потом фигура поднялась с земли и сделала несколько быстрых шагов по направлению к нам. А я от страха даже не могла пошевелиться. Мое сердце судорожно забилось, голова запылала, уши наполнил шум, подобный шелесту крыльев; я ощущала чье-то присутствие, что-то давило на меня, я задыхалась; всякое самообладание покинуло меня. Я почувствовала смертельный холод, сковывающий суставы и скребущий острыми ледяными когтями по сердцу. Я ощущала казалось, как по капле вытягивали из меня тепло, а вместе с ним и жизнь… Внезапно сзади раздался стук копыт, и что-то огромное пронеслось мимо нас, воинственно устремляясь к фигуре в балахоне. Это было нечто непонятное — то ли человек, то ли лошадь. До пояса это был человек с рыжими волосами и бородой, но от пояса начиналось лоснящееся, каштанового цвета лошадиное тело с длинным рыжеватым хвостом. Раздался ещё один оклик и стук копыт по земле, я обернулась и увидела, как нас начинают окружать неясные фигуры, они приближались и, наконец, я поняла, что это были кентавры. Я судорожно сжала палочку и приготовилась к бою. Круг неуклонно сжимался. — Кто вы такие? Зачем сюда пришли? — раздался резкий голос. — Меня зовут Элизабет, а это — Гарри. — ответила я. — Мы заблудились. Один из них приблизился ко мне вплотную, и под светом Луны я увидела его получеловеческие черты и попятилась. — Кажись, это жеребята. — крикнул он, и остальные опустили луки. Кентавр пристально смотрел на меня, в чёрных глазах его отражался блик Луны. — Мы ждали твоего прихода. — сказал он задумчиво и многозначительно. — Сегодня на небе ярко светила Луна… — Извините, но я не понимаю. Кентавр удивленно посмотрел на меня. — Я провожу вас до края леса, дети. — сказал он и пошёл, неслышно ступая по еловым иглам. Мы поспешили за ним. Ночная тьма властно вступала в свои права, а вверху в беспредельной высоте зажглись таинственные светила, из века в век расположенные в созвездия. Всю дорогу мы шли молча, лишь изредка переглядываясь. Но когда мы пробирались сквозь почти непроходимый участок леса, Кентавр вдруг подал голос. — Вы знаете, зачем нужна кровь единорога? Мы с Гарри отрицательно покачали головами. — Не удивительно, потому что убийство единорога считается чудовищным преступлением. Только тот, кому нечего терять и кто стремится к полной победе, способен совершить такое преступление. Кровь единорога спасает жизнь, даже если человек на волосок от смерти… Но человек дорого заплатит за это. Если он убьет такое прекрасное и беззащитное существо ради собственного спасения, то с того момента, как кровь единорога коснется его губ, он будет проклят. Разве вы не знаете того, кто много лет ждал, пока сможет вернуть себе силы, того, кто все эти годы цеплялся за жизнь, дожидаясь своего шанса?… — Неужели это… — Без имён, мисс. Мы с Гарри переглянулись. Мой лоб обдало жаром. В этот момент к нам выбежала Гермиона, а следом за ней запыхавшиеся Рон и Хагрид. — Гарри! Гарри, ты в порядке? — Я в порядке. Единорог мёртв, Хагрид, он лежит на поляне в глубине леса. — Здесь я вас и оставлю, — прошептал Кентавр. — Теперь вы в безопасности. Удачи вам, Гарри Поттер. — он хотел было уйти, но остановился и уставился на меня. — Звезды располагаются в вашем направлении, давая вам власть. Но чтобы приобрести и удержать эту власть, вы обязаны что-то вернуть. Звезды учат, что даже если вы готовы двигаться к высшим ступеням знаний, важно помнить, что ваши корни и, следовательно, основа вашей силы лежат на земле. Вы обязаны думать не только о том, куда вы идёте, но и о тех, кто пойдет за вами, Элизабет. — Простите, но я ничего не понимаю. Кентавр не ответил и молча посмотрел на меня своими поразительно синими глазами, напоминавшими бледные сапфиры. Лишь немногими минутами позже, он тихо прошептал: — Со временем ты всё поймёшь. Он повернулся и исчез в лесу, а я дрожа, смотрела ему вслед.

***

Весна была необычайно жаркая. Много дней дули суховеи. Густая молодая трава начала вянуть и свёртываться. Солнце палило немилосердно. Действительно, кругом одна духота и пыль едкая, засоряющая все поры тела, глаза, нос, уши и постоянно оставляющая в пересохшем рту впечатление горсти песку. Положительно ты изнемогаешь от духоты и жары, пот льётся буквально ручьями, нельзя дышать, мозги отказываются работать, а рука писать. Тем не менее, наступили экзамены. И хоть я неплохо знала материал, я всё равно чувствовала себя хуже некуда, по непонятным мне причинам. Вот и сейчас выбежав из класса после экзамена, я попыталась как можно быстрее дойти до гостиной Гриффиндора. Кровь шумела в моих ушах, я чувствовала, как мышцы вздуваются сами по себе, а дыхание становится чаще. Что-то гулко пульсировала в висках, что-то тяжело шевелилось в груди, подпирало к горлу… — Да что это со мной? Судорожно мотаю головой лишь бы избавится от этого чувства, но оно казалось становится всё сильней с каждой секундой… Снова мотаю головой и уже хочу было сделать шаг, как хриплый голос неподалёку произносит: — Элизабет… Ошеломлёно мотаю головой в разные стороны и не найдя источник звука, решаюсь на бег. Холод всё больше сковывал мои движения, ноги выше колен недобро горели, словно обожженные; внутри, правда, от долгого бега становилось теплее, но я нутром чувствовала, что прекращать бег нельзя. До гостиной оставалось совсем немного. Я приближалась к крутому повороту дороги, и собиралась миновать его, не сбавляя скорости. Меня прервал знакомый шипящий голос позади. — Госпожа, Элизабет, это я… Я поражено повернулась назад, встречаясь с чёрными глазами-бусинками. — Калипсо? Змея радостно завиляла хвостом, словно бы маленький щенок, при упоминании своего имени. — Да, Госпожа. Это я. Я искала вас-с. Моё удивление в одно мгновенье сменилось недовольством. — Я думала ты решила уйти от меня. А ты оказывается просто нашла себе «домик» получше. Видимо, в моем голосе прозвучало слишком много сарказма и иронии, потому что, Калипсо кажется, почувствовала себя неуютно. Кольца змеиного тела постоянно то сжимались, то разжимались, она старалась приподняться выше над землей, неотрывно глядя на меня. — Госпожа, я пыталась найти вас. Я хотела предупредить вас об опаснос-с-сти… Я озадачено моргнула пару раз, и к горлу неожиданно подступил вопрос: — Ты следила за мной? Змея довольно зашипела и начала разворачивать кольца, приподнимаясь выше, заглядывая мне в лицо. — Да… Чтобы предупредить… Озадачено нахмурившись, я вспомнила как каждый раз когда оставалась одна, мне казалось, что кто-то за мной наблюдает. Теперь и я почувствовала себя неуютно. — Как ты вообще проникла в замок оставшись незамеченной? Змея не ответила, однако на глубине её вертикальных зрачков, я увидела хитрый блеск несравнимый ни с чем. Так что, я решила просто тактично промолчать на свой же вопрос. — Ты говорила об опасности? Что здесь происходит? — Не знаю, Госпожа… Но, вы должны прийти сюда в полночь. С этими словами, шурша своим массивным телом, она тихо уползла. А я ещё долго думала над её словами, чувствуя как в груди бешено бьется сердце, предчувствуя беду.

***

— Чёрт бы побрал этих непосед! Выругавшись в который раз, я запустила пальцы в свои волосы, думая о своих недалёких друзьях. Всё тело ломило, а головная боль, казалось и вовсе не собиралась проходить. Да и накатившееся раздражение радости совсем не приносило. Господи, ну где они постоянно шатаются, когда так нужны? Я не смогу ходить по замку ночью без мантии невидимки! Конечно, это немного корыстно с моей стороны, но всё же слова Калипсо, я игнорировать не стану. Кое-как, забрав волосы в тугой узел на затылке, я поспешила к выходу из гостиной, к моему удивлению оставшись незамеченной. Достав палочку и прошептав тихое «Люмос», я направилась на поиски неизвестного. Было тихо. Только мои шаги гулким эхом отбивались от свод замка. Портреты висящие на стенах что-то недовольно бубнили себе под нос, когда я проходила мимо. Тени покрыты густым мраком многовекового величия, словно открывали мне какую-то зловещую тайну, о которой знают только они и этот замок. Я чувствовала, что незаконно вторглась на чью-то территорию и мне от этого становилось не по себе. Тем не менее я продолжала уверенно идти вперёд, боясь, что если остановлюсь, эта тьма заберёт меня с собой в свою пучину небытия. Вскоре я остановилась, почувствовав как паника начинает потихоньку уходить. Я оглянулась в поиске моей знакомой и, как по щелчку пальцев она появилась. — Здравствуйте, Госпожа. Я ценю то, что вы послушали меня и пришли. Сегодня вам также, будет лучше последовать за мной. Голос Калипсо был каким-то чересчур возбуждённым, её язык всё время высовывался, пробуя воздух на вкус. — Куда ты меня поведёшь, Калипсо? Змея ничего не ответила. Она странно посмотрела на меня и плавными движениями подползла ко мне, смотря на рукав моей мантии. Не успела я и опомниться, как почувствовала на своей коже холодную, змеиную чешую. — Что ты делаешь?! В следующую секунду на моих плечах было увесистое тело, которое радости совсем не приносило. — Слезь с меня! Ты тяжёлая, я не донесу тебя! — Будет лучше, Госпожа, если, меня не будет видно. — прошелестела змея. — Здесь темно! Тебя и так не будет видно! — попыталась возмутиться я. — Так будет меньше вопросов. Мне пришлось подчиниться. Хоть я и чувствовала, что вопросов станет больше, (естественно, ведь сейчас на моих плечах лежит увесистая, змеиная туша), но тем не менее, делать из мухи слона тоже не хотелось. Всё же, как-никак здесь темно, и я сейчас не в том положении чтобы спорить. — Так, куда нам идти?

***

Замок Хогвартс был полон тайн и сюрпризов. Я почувствовала это как только моя нога переступила его порог. Немыслимо и невообразимо было представить что скрывается за этими стенами, комнатами, лестницами и потолками. К счастью, казалось что Калипсо, была уверена в своих действиях. Мы шли долгим путём, но верным. Всё дальше бродили по замку минуя сотни ступенек. Преодолевая широкие, просторные лестницы, аж пока не остановились возле массивной двери. — Где мы? Змея явно не собиралась мне отвечать. Я попыталась скрыть недоумение, когда увидела что та плавно сползает обратно вниз. — Дальше мне с-с вами нельзя. Ты пойдёшь своей дорогой, Гос-спожа… С этими словами она скрылась среди коридоров замка. — Стой, Калипсо! Я ничего не понимаю, подожди! Ответом мне была тишина. Я раздраженно вздохнула, в который раз проклиная себя за свою доверчивость. С силой схватилась за ручку двери. Ну почему только со мной такое происходит?! На секунду почувствовала, как усталость медленно окутывает всё моё тело, начиная с пальцев ног и заканчивая дребезжащими от дыхания волосками на макушке. Я прикрываю глаза и нажимаю на ручку.

***

Свет. Яркий, солнечный свет. Это первое что бросается мне в глаза. Я несколько раз моргаю, пытаясь различить другие детали. Весь мир словно окунулся в зелёную акварель, тут и там виднеются тонкие полосы солнечного света, что так усердно пытаются озарить глубокий лес. Древесный запах, что смешался с нотками ягод и травы сводит с ума. Повсюду царит немая тишина, и если бы не приглушëнное пение птиц где-то вдали и запах слегка заплесневевшего озера, можно было бы решить, что в этом месте нет ни одной живой души. А я почему-то, больше не ощущаю себя частью реального мира. От этого становится немного тревожно. Следуя интуиции, я направляюсь вперёд, стараясь не нарушить эту блаженную тишину. Я успеваю пересечь отрезок примерно в треть пути, когда слышу цокот. Он доносится из-за спины, и его источник явно становится всё ближе. Я решаю посмотреть, хотя и до безумия боюсь, но всё же считаю сейчас это необходимым. Голова сворачивает на плечо, край взора улавливает то самое, что заставляет сердце биться в страхе. Лишь краешек. Размытый, непонятный образ, и я рвусь во весь опор вперёд. Несусь с безумной силой, не жалея тела и своих ног. Я, заходясь дыханием, в буквальном смысле пролетаю оставшиеся метры до как мне казалось безопасного места. Дистанция всё меньше, звук всё ближе. Я не позволяю себе оборачиваться, ведь понимаю, что случится, если я смогу различить что-то более, чем черты силуэта с красными бусинками вместо глаз. Они уже близко. Озираюсь вокруг в поисках хоть чего-то для защиты, но не успеваю. Вой, громкий, как выстрел из пушки. Я вжимаюсь всем телом в дерево и крепко жмурю оба глаза. Я не знаю, чего ожидать, но осознаю, что смотреть на это я точно не хочу. Я чувствую болотное дыхание на коже, чувствую пар исходящий от тела существа. Оно уже совсем близко. Но чудище вдруг медлит. Чувствую как отходит на расстояние. Не понимаю что, происходит и недоуменно распахиваю глаза. И меня встречает…. ничего. Цокот зубов застыл на периферии слуха. Звучит откуда-то из далей эхом. Рука тянется к груди. В голову лезут рассуждения. Новый виток всё таких же, ни к чему не приводящих, мыслей. И теперь даже паника кажется не такой сильной, как раньше. Делать нечего, и это должно быть ясно. Вполне понятная и здравая идея, оставаться в этом странном, но, судя по всему, безопасном месте пока не утихнет вой этих тварей, надеясь, что кто-нибудь спасёт. И ясно ведь всё предельно и понятно. Но, как назло, твари никуда не торопились. Наоборот, они с каким-то весёлым азартом загоняли тушу незнакомого мне парнокопытного животного. Оно отчаянно бежало прочь от хищников. Временами, угрожающе взревев, оно бросалось на своих преследователей, но те оказались хитрее своей жертвы, чтобы попасться на такую наивную уловку. Наконец, кто-то из этих хищников, выждав подходящий момент, запрыгнул на загривок животному и с упоением вгрызся в шею, от чего воздух содрогнулся полным боли и бессилия рёвом. Только я стала читать молитву богам, чтобы они не дали ему сильно мучиться от ихних клыков и когтей, как прямо в гущу стаи влетел яркий, золотой луч, который в одно мгновение разбросал тварей в стороны. Вмиг он заволок весь обзор поднявшейся взвесью пыли и песка. Ошеломлённо вскинув голову, я увидела справа от места действия высокую женскую фигуру. Одета она была в длинное белое платье, с дивными узорами Солнца, Луны и звёзд. Голову обрамляла диадема с крупным алмазом. Прелестные золотые кудри вились и густыми локонами падали на тоненькие плечи, открывая только с боков античную белую шею, скатываясь с бледно-лилейного лица на жесткую ткань платья. Большие карие глаза её, полные огня и нежности, выглядывали из-под густых длинных ресниц. Только переключившись с красивого лица незнакомки на руки, я обратила внимание на предмет, который она держала. Это был огромный фолиант. Нет, книги я видела и раньше, но эта раза в три больше и точно была как минимум фолиантом. Переведя взгляд снова на девушку, я увидела, как она одной рукой быстро чертит в воздухе какие-то знаки прямо над открытым фолиантом. За её движущимися пальцами оставался дымный след, из которого складывались символы. С каждым новым знаком предыдущий вспыхивал в воздухе, и точно такой же иероглиф появлялся на теле вызванного заклинательницей монстра. Вскоре, девушка закончила выводить последний знак и, приложив руку к книге, что-то выкрикнула — слова невозможно было разобрать из-за расстояния. Земля содрогнулась, выпуская из себя мощный золотой луч света. Ещё мгновение, и тела жутких тварей валялись по ту сторону вала, ожидая решения своей посмертной участи. Я замерла на месте и задержала дыхание. — Можешь выходить, Сестра. Ты в безопасности. Голос был поистине красивым и глубоким. Казалось, будто это пение ангела. — Предпочту оставаться на месте. — тихо возразила я. Следом за моим ответом последовал заливистый смех. Женщина уверенно, но осторожно начала приближаться ко мне. — К сожалению у меня не так много времени на беседу с тобой, Элизабет. Будет лучше, если мы начнём прямо сейчас. «Пасть, монстр, цокающий зубами, таинственная женщина… », — вопрошающие образы, остающиеся без ответов. Они путаются и сталкиваются, роятся и наслаиваются друг на друга. Все мои мысли теперь словно песок или, куда вернее, прах. Я не нахожу в нём опоры и задыхаюсь, утопая под его толщами. Всё понимание мира для меняя теперь настолько шатко, что непонятно, как не пришлось пока сомневаться в законах природы. Я хрипло смеюсь. Заливаюсь жалким смехом, который прерывается на чудовищный ломкий кашель, весь надламываясь изнутри. В переменные мгновения, задавливая истерику и утирая слёзы, но через миг вновь сходясь на рваный хохот. Продолжая изливаться, я смотрю на женщину. Она недвижима, грустна, но терпелива. За это ей нужно отдать должное. Успокоившись, я задаю вопрос: — Кто вы? Расправив плечи, она отвечает: — Я Аврора — Хранительница Света. Самая первая из семи Хранительниц. Я вылупила глаза, раздумывая не ослышалась ли я. — Одна женщина, она приходила ко мне, кажется её звали… Мать Хильдегарда. Девушка заметно напряглась. — Конечно, она моя наставница. И судя по всему, твоя тоже. Кивком головы она указывает на мою грудь. И правда. На ней красовался тот самый удивительный медальон, который в последний раз я видела в Священном Храме, возле языческого алтаря. Но ещё удивительным являлось то, что я не была одета в прежнюю одежду. У моих ног аккуратно лежал край шлейфа длинного белого платья из нежного кружева. Я обречённо застонала. — Я ничего не понимаю! Это какая-то бессмыслица! Хранительница нежно улыбнулась, поправляя складки на рукавах платья. — Прийдёт время, Сестра. Прийдёт время… Ты просто ещё слишком юна… Слишком… Женщина начала бормотать слова на неизвестном мне языке. Я же прикрыла глаза и вздохнула. Просто очередной глупый сон. В этот момент девушка очнулась, взглянув на меня с укоризной. — В этом мире абсолютно всё зависит от твоих чувств, желаний и мыслей, Сестра. Они здесь открыты для всех. Лучше будь осторожна с ними. Подойдя ко мне, она взяла меня за руку, внимательно вглядываясь в моё лицо. — Сосредоточься, Элизабет. Только так, ты сможешь отыскать саму себя. Её бархатная ладонь дотронулась до моей груди. Сначала, маленькая трепещущая искорка, а после… А после, я почувствовала прилив сильной, могущественной энергии. Она хлестала, дрожала, извивалась… Она переполняла меня! Я чувствовала небывалую уверенность в своей силе! Медальон на шее стал светится таким ярким сиянием, что почти ослепил меня. Особенно раскалённой казалась золотая цепочка, соединяющая его. Также неожиданно, передо мной появилась та самая дверь, которая привела меня сюда. И слова женщины: — Помоги своему другу, Элизабет. Помоги ему. Запыхаюсь и произношу: — Но, я не знаю, как… чем… Я не понимаю… Даря мне последнюю улыбку, она произносит: — Со временем, ты всё поймёшь. А после, темнота.

***

Через несколько секунд, каким-то невероятным образом я оказалась в странной, незнакомой мне комнате. И меня пронзил ужас, когда я увидела до боли знакомое лицо. Это был Гарри. Мертвенно-бледный, почти неживой, он отчаянно пытался выпутаться из связывающих его верёвок. А посреди комнаты стоял профессор Квиррелл. Он меня не замечал, бормоча какую-то чепуху про камень и вглядываясь в причудливое зеркало. Воспользовавшись моментом, я попыталась незаметно подойти к другу, но неожиданно Квиррелл повернулся, а Гарри что есть мочи завопил: — Беги, Элизабет! У него палочка! Беги! У обоих, я заметила мимолётный шок от моего появления. Гарри, видимо, очнулся быстрее, но и Квиррелл уже тянулся к карману своей мантии. Однако, я не побежала. Вспомнила слова Хранительницы и сделала глубокий вдох. Сосредоточься, Элизабет. Только так, ты сможешь отыскать саму себя. Выдохнув, я постаралась максимально сосредоточится на себе и своих ощущениях. Времени у меня было мало, так что, я напрягла память и вспомнила, как женщина с помощью фолианта и странных жестов, разбросала в разные стороны тех тварей. Кажется, средний и указательный палец правой руки нужно сплести, потом снизу вверх и слева направо. После, скрестить две руки в форме креста перед собой и развести в стороны. Но, самое главное дальше следовали слова, которые к большому несчастью, я не расслышала. Была не была, нужно хотя бы попытаться. Я вздохнула и погрузилась в себя. Квиррелл достал палочку. Лишь бы помогло. Чувствую лёгкое головокружение и сильное давление в груди. Медленно выдыхаю. Закрываю глаза. Под кожей зарождается лихорадка, превращая бурлящую кровь в кипяток. Уши наполнил гул. Кажется, шелест крыльев. Что-то давило на глазные яблоки изнутри и бухало в черепе, словно литавры. Мгновение, и я чувствую лёгкое покалывание искр на своих ладонях, а после, сильное, болезненное жжение. Ещё секунда и я поднимаю руку, делая первый жест. И – о, чудо! Действительно, иероглиф появляется на лице профессора Квиррелла, сопровождаемый его криком полным боли и ужаса. Ещё несколько появляется на руках и шее. Не останавливаясь, я решаю сделать три жеста подряд. Ноги профессора подкашиваются и он падает. Последнее что я вижу перед потерей сознания это обеспокоенные, изумрудные глаза друга и сильно обожженные ладони Квиррелла.

***

Белый. Раздражающий, белый цвет. Непонимающе хмурю брови и моргаю. Из тумана выплывает улыбающееся лицо Альбуса Дамблдора. Ещё мгновение, и я различаю белые стены больничного крыла. — С возвращением, Элизабет, — спустя некоторое время произносит Дамблдор. Тяжело вздыхаю и прикрываю глаза. — Давно я здесь? — Несколько дней. Твои друзья очень волнуются за тебя. — отвечает Дамблдор. — Они уже навещали меня? — кивком головы указываю на стоящий рядом столик, заваленный разными сладостями. — Верно. — директор издаёт тихий смешок. — Но, не только они. Вся школа знает о произошедшем. Вы теперь как герои. «Золотой Квартет». Дамблдор принимает сосредоточенный на чём-то вид, стараясь подобрать слова. — Прошу простить мою прямолинейность, мисс Спенсер, но я заметил, что вы выглядели довольно подавленной в последнее время. Понятия не имею, что подумали остальные учителя о вашем поведении, но мне показалось, что на вас очень много свалилось в последнее время. У меня сложилось впечатление, что вам нужна помощь, или по крайней мере кто-то, кто выслушает вас. Я могу и не быть вашим лучшим другом, но я всегда готов помочь студентам со всеми их трудностями. Поэтому, если я могу что-то для вас сделать, знайте, что вы всегда можете обратиться ко мне. Профессор говорит спокойно, аквамариновый взгляд излучает теплоту. Весь его вид вызывает только доверие и вселяет спокойствие. Действует безотказно, но не на меня. Мне нельзя рассказывать что-либо про Хранительниц и эти магические силы, я не могу рисковать, давая Дамблдору знать то, чего он знать не должен. Даже если это был Дамблдор, знающий абсолютно всё профессор, который, казалось, всё делал правильно — даже он бы не смог устоять перед запретным знанием. Я не собираюсь изливать душу малознакомому человеку. Это не в моих принципах. Помолчав мгновение, отвечаю: — Я ценю вашу обеспокоенность, правда. Для меня много значит то, что рядом со мной появился кто-то, кому действительно не всё равно на окружающих волшебников и ведьм. Но, я не готова рассказать об этом сейчас. Взгляд директора не меняется. Такой же сосредоточенный и не выдаёт в нём уязвимость, будто мои слова были лишь пустым звуком. Он встаёт и произносит: — Конечно, мисс Спенсер. Я вас прекрасно понимаю. После пережитого вам нужно время. А сейчас, к большому сожалению, мне прийдётся оставить вас. Меня ещё ждут дела. После этих слов он поспешно удалился, а я закрыла глаза и подумала о родном Лондоне.

***

Через несколько часов после выписки, ко мне в комнату завалились друзья. Они не переставали расспрашивать меня о самочувствии и без умолку щебетали про победу Гриффиндора в этом году. Наконец, кое как угомонившись Рон задал очередной вопрос: — А что там произошло на самом деле? Мы с Гарри переглянулись. Это был один из тех редких случаев, когда правда оказалась куда более странной и волнующей, чем самые нелепые слухи. — Ну… я использовала заклинание, вот и всё. Так… прочитала в одной книге. — соврала я. Друзей кажется, такой ответ вполне устроил. Задав ещё несколько вопросов Рон и Гермиона ушли. В комнате остались только я и Гарри. И было видно что он нервничал. Весь разговор он то и дело отводил взгляд, когда я поднимала на него глаза. Сейчас же, его рука не переставала теребить край рукава. Вскоре мне это надоело и я нарушила тишину: — Всё в порядке, Гарри? Похоже он не ожидал, что я первая начну разговор, поскольку заметно вздрогнул. Потом несколько раз моргнул и проговорил: — Да, я просто… хотел сказать тебе спасибо. Если бы не ты, я бы… Подойдя, я взяла его за руку и посмотрела в глаза. — Я тоже должна сказать тебе спасибо, Гарри. За всё. А особенно, за то, что всегда был рядом. В изумрудных глазах друга, я вижу глубокую благодарность. Мы стоим так несколько минут и я неосознанно начинаю разглядывать его лицо. Малейшую чёрточку. Каждый контур. В последний момент замечаю взлохмаченную, тёмную прядь волос упавшую ему на глаза и не раздумывая, моя рука тянется к его лицу, заправляя её за ухо. Только по вспыхнувшим щекам друга понимаю, что натворила. — Прости, Гарри. Это было лишним. Не знаю что, на меня нашло. Он лишь смущённо улыбается и кивком головы указывает на дверь. — Ты уже собрала свой чемодан? У меня вот, ничего не помещается… Вскоре настал долгожданный день отъезда. Я была словно на иголках и с раннего утра собирала вещи, а оставшийся день бродила по замку, думая о скором приезде домой. Я была очень рада, что скоро увижу родителей, но мне всё никак не давали покоя мысли о Калипсо. Меня расстраивало то что, я не успела с ней попрощаться. Всё-таки, она помогла мне. Хагрид проводил нас к берегу озера и переправил на лодках на ту сторону. Я нашла пустое купе и села возле окна. Поезд тронулся с места. Я уже хотела с чистой совестью задремать, как услышала знакомый голос: — Гос-спожа… Я распахнула глаза и уставилась на свою дорожную сумку. Голос повторил снова: — Я здесь, Госпожа… Вскочив с места, я бросилась к сумке, расстёгивая молнию. От открывшегося зрелища, я обомлела. Калипсо мирно лежала, свернувшись плотными кольцами. — Серьезно?! Как ты здесь оказалась?! Змея подняла голову и невозмутимо посмотрела на меня. — Нашла. Вот и всё. Простой ответ. Я недовольно скрестила руки на груди и посмотрела на змею в упор. — Хорошо. Допустим. Тогда зачем ты здесь? Вот теперь она действительно разволновалась. Кольца начали распускаться, тёмный раздвоенный язык то появлялся, то исчезал в пасти. — Говорящая, приюти, накорми. Ус-стала, измучилась, не гони… Я ожидала чего угодно, но не этого. Может действительно её стоит взять к себе? Змеи отлично прячутся, а проку от них больше, чем от любой собаки. Конечно, одним небольшим препятствием могут стать мои родители, однако у нас есть сад во дворе и палисадник. Как-нибудь проживёт, не сломается. Я вздёрнула подбородок и ответила: — Первое же твоё выступление, и я не ручаюсь за последствия, ясно? Змея радостно завиляла хвостом, а я вовремя успела закрыть сумку, когда увидела как дверь купе отворилась, и ко мне присоединились Гарри, Рон и Гермиона. Всю дорогу я молчала, наблюдая как за окном дикая природа сменялась ухоженными полями и аккуратными домиками. Наконец, гулкий гудок паровоза возвестил о нашем прибытии. Мы гуськом стали покидать вагон. На улице я глубоко вдохнула серый лондонский воздух, пахнущий сыростью, сталью и горящим углем. Сердце мое сжималось от волнительного предвкушения встреч. Платформа была забита родителями, старавшимися разглядеть свое чадо среди прочих детей, тонущих в клубах дыма и пара. Я кое-как продиралась сквозь толпу, справляясь с огромным чемоданом и увесистой дорожной сумкой. Вскоре я увидела родителей, стоящих чуть поодаль и неуверенно смотрящих на происходящие. Я повернулась к друзьям и сказала: — Я буду очень скучать по вам, ребята. И я отпущу вас только в том случае, если пообещаете писать письма каждый день. — Ты как всегда в своём репертуаре, Элизабет. — со смехом ответил Рон. Попрощавшись, я отправилась прямиком к родителям, размышляя как же мне стоит провести свои летние каникулы.