Излом

Уже порядка десяти минут Вэй Ин молча сидит и вяло ковыряется палочками в тарелке. Собственно, больше ему ничего не остаётся. Ну, если только осторожно поглядывать на Цзян Чэна, сидящего напротив, и тихонько любоваться, пока тот не замечает чужого внимания и листает ленту в телефоне. Иногда Вэй Ину кажется, что он может залипать на лейтенанта до бесконечности. За всё время их знакомства ему удалось вычислить и запомнить довольно много деталей и особенностей, присущих именно Цзян Чэну. То, как он в полуулыбке приподнимает уголок губ, если его что-то забавляет. А когда говорит с сарказмом, то делает почти так же, но тогда в его чертах появляется намного больше жёсткости и резкости. Как может оборотнем перекинуться в ледяного непробиваемого копа при необходимости выбить информацию из подозреваемого. Или как в раздумьях рассеянно запускает пальцы в волосы. Но намного чаще взгляд Вэй Ина натыкается на хмуро сведённые брови и вертикальную морщинку между ними. Она ему тоже по-своему нравится. Правда, скорее вызывает желание разгладить её пальцами или — лучше — поцелуем. Вэй Ин отправляет в рот залитые табаско спагетти и думает о том, что наблюдать — это, конечно, хорошо и приятно, но ему ужасно не хватает прикосновений. Будь у него способность останавливать время, он щёлкнул бы сейчас пальцами, залез бы к Цзян Чэну на колени и без зазрения совести потратил любое количество часов на доскональное изучение его лица. Это была бы тоже своего рода магия: скользить кончиками пальцев по подбородку, скулам, щекам… А потом можно и губами, уделив особое внимание бровям и носу, оставив на кончике тот же поцелуй, которым лейтенант наградил его вчера. На деле Вэй Ин неимоверно скучает по ласке. Причём не по той, что подарена кем-то, а по возможности дарить её самому. Он способен утопить в ней, если только захочет. «Я хочу целовать тебя до тех пор, пока губы не начнут кровоточить.» Вэй Ин и сам понимает, что эти размышления не очень здравые, но, видимо, его потрёпанные нервы хотя бы таким образом пытаются найти выход не способным никуда деться эмоциям и чувствам. — Мы так и будем молчать? — наконец-то негромко спрашивает он. — Ешь свою морскую гадость, — небрежно бросает Цзян Чэн. — Мидии на вид какие-то странные… — его взгляд скользит по чужой тарелке, — но да черт с ними. Лейтенант сегодня явно не в настроении размениваться на лишние разговоры. С самого утра они перебросились лишь парой фраз по работе, а последние слова, адресованные Вэй Ину, были мимоходом кинуты в открытую дверь лаборатории: «С меня обед. Пойдём.» И, разумеется, Вэй Ин пошёл. Он даже взял себе какую-то дорогущую пасту с морепродуктами, которые не очень любил, просто ради возможности вывести Цзян Чэна на реакцию. Но тому было явно всё равно на смену чужих вкусов и на то, что сколько стоит. Ладно… В таком случае наглый язык остаётся единственным способом хоть немного разболтать лейтенанта. — Цзян Чэн, — начинает Вэй Ин, понижая голос ещё больше. — Если тебе вдруг интересно, я вчера никуда не ходил и ни с кем не трахался. Цзян Чэн поднимает на него чуть округлившиеся от удивления глаза, в которых читается сильное желание отставить свой бифштекс подальше и выйти из-за стола немедленно, но он только говорит: — Да ты просто мастер спасать ситуацию. — Ну, подумал, что ты должен знать… — уже не так уверенно мямлит Вэй Ин. Ответа он не получает и в безысходности продолжает пихать в себя еду. — Вообще-то, — слышится через пару минут, — если ты и правда себе кого-нибудь найдёшь, нам всем станет только легче. Как я понимаю, стоит только захотеть — и труда это не составит. — Слушай… Я сейчас попробую объяснить, хорошо? — Вэй Ин в размышлениях прикусывает палочки. — Ты не думай, что это у меня блажь такая — бегать за тобой. Что мне вот прям очень хочется и нравится слушать постоянные посылы. Я бы, может, и нашёл себе кого-нибудь — да только не выйдет. Ты, наверное, считаешь, что вчера я отправил все подарки в мусорку, исключительно чтобы на тебя впечатление произвести, но это не так. Я просто знаю, что у меня сейчас не получится ни с кем отношения завести, даже если и захочу. Я проверял. В общем, это было совсем недавно… Мне взбрело в голову, что надо попробовать отвлечься. От подобного немного устаёшь, если честно. Как будто изнутри горишь, а пламя девать некуда… Короче, я шёл домой, сел по дороге на лавку в парке и, чтобы не особо утруждаться поиском, открыл Тянь-Тянь, — на это слышится лишь хмыканье. — А что тут такого? Да, у меня есть там аккаунт, ну, где по парням интересы… Много у кого есть. И вот понимаешь, Цзян Чэн, листаю я, значит, мужиков… А они все такие классные — как на подбор. Некоторые даже получше тебя… — Вэй Ин запинается, но быстро прикинув продолжает: — Нет, вру. Лучше тебя никого нет. — Прекрати, — осаждает Цзян Чэн, закатывая глаза, и, кажется, едва сдерживая себя, чтобы не пнуть Вэй Ина под столом. — Ну, не важно, — отмахивается тот. — Так вот, сижу я и мозгами-то понимаю, что стоит выбрать любого — как будут мне и романтика, и свидания, и, собственно, секс. Но когда я начал об этом думать и представлять… Учитывая даже, что это окажется какой-нибудь самый сверхидеальный мужик… Мне так мерзко стало. Реально, Цзян Чэн. Я сейчас в том состоянии, когда у меня ни на кого, кроме тебя, ничего не поднимается… Ни боевой дух, ни сам понимаешь… — Давай без подробностей. — Воспринимай, как хочешь, но это правда, и я ничего не могу поделать. Не скажу, что сам таким положением доволен. — Тогда как поступим? — раздаётся негромкий, но веский вопрос. — В смысле? — не совсем понимает Вэй Ин. — Если ты не способен себя контролировать, нельзя всё так оставлять. Это помешает работе. «Вот и Яо также говорил…» — И какие у тебя варианты? — из груди рвётся понурый вздох. — Мы можем перестать общаться, — голос Цзян Чэна звучит спокойно и уверенно. — Что..? — на лице появляется ошарашенное выражение, а затем Вэй Ин недовольно хмурится. — Нет, Цзян Чэн, так не пойдет. Да и как ты себе это представляешь? Разве у нас получится? Мы ведь довольно много общаемся уже больше, чем просто по работе… — Всегда есть возможность переиграть. Чисто деловые отношения никто не отменял. — Нет-нет-нет, Цзян Чэн. Я так не хочу. Мне нравится проводить с тобой время, и это не только потому что… Ты ведь мне и как просто человек приятен. Давай не будем так сразу все мосты сжигать..? Обещаю, я больше не буду к тебе лезть. Я с собой справлюсь, — Вэй Ин запальчиво кивает. Придётся запереть все свои сердечные порывы под крепкими замками — но Цзян Чэна терять никак нельзя. Вот это уж точно. — Мои вчерашние действия были необдуманными и не совсем честными по отношению к тебе… — Я тоже поступил глупо. Забудем, — обрывает лейтенант. — Ты уверен? Что справишься? — Конечно же, не уверен, Цзян Чэн, — Вэй Ин неопределенно пожимает плечами. Какой смысл убеждать его в своей кристальной честности? Они ведь всего лишь люди и не знают, что будет наперед. — В таких вещах никогда нельзя быть уверенным на сто процентов. Но разве у меня есть выбор? Я постараюсь. Цзян Чэн несколько секунд изучающе смотрит на него, а следом произносит: — Доедай уже свою пасту — и пойдём. Мне по делам скоро ехать нужно… Кажется, опасность исчезновения лейтенанта из жизни Вэй Ина благополучно миновала. Чувство триумфа, знатно сдобренное грустью, все же присутствует, но, к сожалению, и оно надолго не задерживается: возвращение в участок не обходится без сюрпризов… — Вэй Ин, что не так? — с лёгким недовольством спрашивает Цзян Чэн, как только они заходят в пустой лифт. — Ты слишком тихий и как будто позеленел весь. Это из-за нашего разговора? А ну не смей хандрить… Сам же сказал, что справишься. — Да нет, Цзян Чэн, — едва выдавливает из себя Вэй Ин, на всякий случай опираясь рукой о стенку. Не дай бог свалится ещё. В голове как-то нехорошо шумит, а про желудок вообще говорить нечего. К сожалению, причина его непривычного внешнего вида и поведения вовсе не в моральном недомогании. По дороге он ещё тешил себя надеждой, что вот-вот отпустит, но уповать на это уже бессмысленно, поэтому Вэй Ин просто сообщает задушенным голосом: — Меня сейчас стошнит. Я серьёзно. — Чёрт, — сразу хмурясь выдаёт Цзян Чэн, оценив чужое учащенное дыхание и не самое счастливое выражение лица. — От чего? Совсем плохо? — Вэй Ин только кивает, побаиваясь лишний раз открывать рот. В этот момент двери лифта разъезжаются и лейтенант, не раздумывая, подхватывает его под локоть, и выталкивает наружу. — Это же не наш этаж… — Туалеты есть на всех этажах, — теперь Цзян Чэн придерживает Вэй Ина за плечо, потому что того начинает вести. — Что с тобой такое? — Чёртовы морепродукты… Они хотят на волю… — И почему с тобой вечно что-то приключается? Давай, дыши глубже. Сейчас дойдём, — он одновременно будто отчитывает и переживает, желая скрыть это за строгостью в голосе. — У тебя аллергия, что ли? — Нет, кажется, паста была испорчена. — А я тебе говорил, что мидии какие-то странные, — продолжает ворчать Цзян Чэн. — И ты не почувствовал? — Соус… — Точно, долбаный острый соус перебил всё напрочь. Может, твой организм всё-таки решил послать табаско и чили нахрен? — мимо мелькают стены коридоров. — Вряд ли… И давай только без дурацких шуток про беременность… — брякает Вэй Ин, которому совсем хреново, но поглумиться всё равно хочется. — Мы с тобой ещё не спали, — слышится сбоку. — Что значит «ещё»?! — поражённо выдыхает он, и у него аж к горлу подступает. — Тихо. Не слушай меня, я не подумав ляпнул. Ну-ка заходи… Служебная уборная нарисовывается за поворотом очень кстати, потому что стоит войти и дернуть дверцу кабинки, как Вэй Ину совсем плохеет. И как его только угораздило..? Идиотская паста… Какого чёрта он вообще сделал этот заказ? Ситуация далеко не самая приятная, но больше всего за неё неудобно перед лейтенантом… — Цзян Чэн, — жалобно и почти обречённо зовёт Вэй Ин, поглядывая на дверь кабинки, за которой его дожидается лейтенант. — Чего? — Давай ты всё-таки выйдешь… — Никуда я не выйду. Если ты переживаешь, что сюда кто-нибудь зайдёт, то не стоит. Я подкрутил замок, а на двери теперь висит табличка, что туалет не работает. Так что сиди спокойно. — Спасибо, конечно, но я переживаю скорее потому, что меня тут наизнанку выворачивает, а ты всё это ещё и слышишь… — Тоже мне проблема. И пока я говорил по телефону, мало что слышал. Да уж, это было круто. Всего разговора Вэй Ин не уловил по понятным причинам, но — всё равно — понимать, что из-за него Цзян Чэн только что устроил полный разнос администратору «Гавани», было очень приятно. Причём лейтенант даже не ругался. Он просто говорил. Но говорил так, что будь сам Вэй Ин на том конце провода, ему бы однозначно захотелось застрелиться: от этого стального уверенного голоса всё внутри могло похолодеть и словно покрыться ледяной коркой. — Больше мы там не едим. — Да ладно тебе, это же случайность… Как я понял, им просто привезли некачественный товар, а я оказался первым — и теперь уже последним, — кто на него нарвался. — Пусть скажут спасибо, что я на них санэпидем не натравил. — Нам пообещали месяц бесплатных обедов. Месяц, Цзян Чэн, — веско напоминает Вэй Ин. — И как ты в своём положении ещё и о еде думать можешь? — сокрушённо спрашивает лейтенант, а Вэй Ину после этих слов опять становится плохо. — Ты так и не уйдёшь? — интересует он, когда отпускает. — Если я уйду, а тебя тут отключит, это будет на моей совести. Так что я остаюсь здесь до тех пор, пока ты не придёшь в норму. И это не обсуждается. — Ладно… ладно, — обессиленно соглашается Вэй Ин. Ему, конечно, стрёмно от всего этого, но спорить сил нет, потому что температура, кажется, подскочила, а знобить стало сильнее. Но это организм так пытается привести себя в порядок, избавляясь от всего лишнего. — Тогда можешь принести из лаборатории таблетки? Мне нужно что-то от отравления и жаропонижающее. Где аптечка, ты знаешь. Там точно есть, ты найдёшь… И минералки бутылку. А лучше две, — хочется или не хочется блевать при лейтенанте, а желудок очищать надо. — Скоро буду, — Вэй Ин слышит, как хлопает дверь, и приваливается к стенке. От кафельного пола тянет холодом, но это не то, на что стоит обращать внимание. Сейчас больше напрягает, что все внутренности будто через мясорубку прокрутили. М-да, не о таком времяпровождении с лейтенантом он мечтал. Менее романтичной и неприятной ситуации не придумаешь. Вэй Ину кажется, что он закрывает глаза всего на секунду, как совсем рядом раздаётся стук, а затем голос Цзян Чэна: — Тебя всё-таки отрубило? Ну-ка быстро открывай, — очевидно, лейтенант, дозвался его не с первого раза. Рука тянется к щеколде. — Кажется, да. Я как-то не заметил… — Вот и куда тебя одного оставлять? — ладонь Цзян Чэна ложится ему на лоб и по ощущениям она божественно прохладная. — Очень хреново? — Дай минералки, после неё должно полегчать. И, может, всё-таки оставишь меня в одиночестве? — Иди ты, — лейтенант, не обходясь без возмущения, протягивает ему бутылку. — Ты так себя ведёшь, будто я увижу что-то принципиально новое. — Вообще-то когда я бухал в универе и перепивал, старался, чтобы меня в таком плачевном состоянии никто не видел, потому что это мерзко. — А как же «подержи мне волосы»? — хмыкая спрашивает Цзян Чэн и усаживается напротив Вэй Ина, прислоняясь спиной к стенке. — Мне было стыдно себя таким кому-то показывать, — бормочет Вэй Ин, откручивая крышку и пытаясь хоть немного настроиться на очередные излияния в чужом присутствии. — За мной ходила слава одного из самых популярных парней на курсе, а это немного не вяжется с обниманием унитаза. — Это всё равно странно, — подытоживает Цзян Чэн. — Друзья в такой ситуации всегда должны быть рядом. — А кто сказал, что у меня были друзья? Скорее фанаты, а к Вэнь Цин я потом ходил отсыпаться. Она, наверное, единственная, с кем я мог вести себя свободно — как-то так сложилось. В основном я играл роль всеобщего любимчика, которого на самом деле толком никто не знал и узнать не старался. Но тогда мне это нравилось. — Вы поэтому до сих пор дружите? И пей давай, — напоминает лейтенант, кивая на минералку. — Ну, типа того, — Вэй Ин делает глоток, окончательно принимая свою участь, а когда бутылка опустошается наполовину, ему становится так паршиво, что слёзы на глаза наворачиваются. И длится это довольно долго. Приходит в себя он, когда ощущает тепло чужой руки между лопаток, и только после этого понимает, что всё это время лейтенант реально держал ему волосы, высоко забрав хвост, чтобы не соскользнул вперёд. — Да за что же мне всё это? — после такого очень хочется провалиться сквозь землю. Теперь Цзян Чэн точно никогда в жизни не захочет его целовать. Да какое там целовать — трогать лишний раз. Но, опровергая эти мысли, лейтенант аккуратно вытирает ему лицо салфеткой, потому что сам Вэй Ин даже руку сейчас поднять не в состоянии, а чужая ладонь со спины так и не исчезает. — Всё? Или ещё? — Вроде всё, — и чем Вэй Ин заслужил такого заботливого Цзян Чэна? — Мне очень хочется кое-что сказать, но тебе это не понравится, — почти вернув себе самообладание, вставляет он. — Ну? — Я подумал о том, что у нас уже уровень близости как у давних супругов, которые видели друг друга в самом дерьмовом состоянии… — Ты прав, мне не нравится, — но злости в его голосе совсем нет. — Ты чересчур со мной возишься. И мне как-то не очень от этого… Неловко, в общем, — пытается объяснить Вэй Ин. — Чувствую себя никчёмным и несамостоятельным. — Принимать чужую помощь — это нормально. Я же не могу тебя тут так оставить. И к тому же, когда я болел, со мной никто не сидел, а это тоже, как ты выразился, «не очень». Правда, Элизабет от меня ни на шаг не отходила, — Цзян Чэн тянет Вэй Ина за плечи и усаживает ближе к стенке, к которой тот сразу благодарно приваливается. — Элизабет? — Да, так звали мою собаку. — Ты поэтому так любишь собак, потому что они..? Но договорить Вэй Ин не успевает, Цзян Чэн заканчивает за него: — Да, потому что они верные. В отличие от людей. — Так не веришь в людей? — этот вопрос отдаёт горечью. — Люди могут говорить и обещать, что угодно, но это нисколько не мешает им поступать наперекор своим словам, — лейтенант мрачнеет и отводит взгляд. — Ты сам недавно говорил, что мы никогда ни в чём не можем быть уверены. Но раз так, то и кормить обещаниями никого не стоит. Подумать только, они сидят на полу в общественном туалете полицейского участка и говорят о чём-то личном. Их вытянутые ноги совсем близко. «Тебя кто-то обманул? Изменил? Или это из-за развода родителей? Что я могу сделать, чтобы ты поверил мне? В меня?» Но вместо всего этого Вэй Ин только спрашивает: — Где она сейчас? Элизабет? Или… — Нет, всё в порядке. Отец забрал её, когда переехал, а я не стал возражать, потому что с ней ему хотя бы не так одиноко, — небрежно поясняет Цзян Чэн. — А почему сейчас щенка не заведёшь? — Потому что я живу один и меня почти не бывает дома, а на воспитание собаки необходимо время. И ей в любом случае нужно внимание, которое я предоставить не могу. — Да… Не совсем удачно, — вздыхает Вэй Ин. — Дай мне таблетки, кажется, я наконец-то могу их выпить без боязни обратного эффекта. — Я всё хотел спросить, — Цзян Чэн выдавливает на подставленную ладонь пару капсул, — да как-то момента не находилось. Почему ты не пользуешься своим вторым именем? Усянь? — А ты своим почему? — вяло ухмыляясь переводит стрелки Вэй Ин, когда таблетки отправляются по назначению. — Я ведь даже его не знаю. — Я первый спросил, — укоряет лейтенант. — Ну, тут нет ничего таинственного: Усянем меня звали в приюте — уж не знаю почему, это ведь взрослое имя, — а когда я стал жить с тётей Янмэй, она называла меня только А-Ин. Поэтому намного приятнее слышать именно этот вариант, а не официальный… — А-Ин, — негромко повторяет Цзян Чэн, а у Вэй Ина всё внутри замирает, после пробирая трепетом. — Стой, не делай так, ладно? — опустив ресницы и печально улыбаясь просит он. — Это немного чересчур. Для меня и для тебя… Ну… понимаешь, да? Когда ты это говоришь, звучит слишком… интимно, что ли… — Хорошо, не буду, — звучит покладистое. — Но Сяо Синчэнь тебя так называет. — Сяо Синчэнь — не ты. Так как тебя зовут, Цзян Чэн? — Цзян Ваньинь. — Приятно познакомиться, Цзян Ваньинь. И почему же ты не пользуешься этим именем? — Потому что, когда мать меня ругала и отчитывала — в любом возрасте, — она называла меня только так. И случалось это довольно часто. — Ох, Цзян Чэн… Не стоило спрашивать. Понимаю, это неприятно… — Только не смей меня жалеть, — предупреждает Цзян Чэн. — Или рассуждать про недолюбленность. — Даже и в мыслях не было, — улыбается Вэй Ин, думая про себя совсем другое: но тебя ведь и правда недолюбили. Хочешь, я попробую это исправить? Мы можем завести собаку… Вместе… — Пойдём? Мне уже нормально. — Нормально? Тебя всё ещё знобит, я же вижу. — Ничего, лекарства своё дело делают, а я полчасика полежу в комнате отдыха на диване — и как новенький буду. — Тогда у меня есть условие, — Цзян Чэн поднимается на ноги и протягивает Вэй Ину руку. — Слушаю, — тот встаёт следом. — Мне сейчас надо прокатиться до двух мотелей… — Кстати, что там с ними? — опомнившись, быстро спрашивает Вэй Ин. С самого утра он так и не удосужился узнать про расследование. — У меня была продуктивная ночь, и я по маршрутам навигаторов жертв определил четыре подходящие точки: районы-то все рядом — пути пересекаются. Утром отправил туда офицеров, и в двух местах узнали убитых. Надо проверить… — Ночью? Ну почему не позвонил? По видеосвязи вдвоём намного быстрее управились бы… — начинает тараторить Вэй Ин, а затем до него доходит, и он сразу сбавляет обороты: — Блин, да. Точно. Я понял, почему ты не позвонил… Так какое у тебя условие? — Когда тебе станет лучше, ты должен съесть суп. — Суп..? — Да, возьмёшь в холодильнике на моей полке. Яньли готовила. — Тот суп из корня лотоса? Нет, Цзян Чэн, я не могу. Она же для тебя старалась. — А ну прекращай. Раз говорю — значит, можешь. Мне всё равно некогда, а тебе надо нормально поесть. — Ты сегодня слишком добрый… Даже не представляешь, насколько мне неловко… — И ещё: вечером ты едешь со мной. Яньли спрашивала, когда тебя ждать в гости, так что сегодня ужинаешь у нас. Попрошу её сделать что-нибудь лёгкое, а не на роту, как обычно. Тебе пока лучше не нагружать желудок. — Чёрт, это… Я даже не знаю, что сказать… Это слишком здорово… Спасибо, Цзян Чэн. Ну… За всё, — кровь ощутимо приливает к щекам. Это смущение или все ещё температура? — Пойдём, доведу тебя до комнаты отдыха, а то съедешь где-нибудь по стенке. Цзян Чэн привычным жестом берёт его под локоть и выводит из туалета, а Вэй Ин сейчас почти готов поблагодарить испорченную пасту за такие откровенные разговоры и моменты невербальной близости. Ради тепла в глазах лейтенанта на такие жертвы пойти определенно стоило. — Стой, отпусти меня, — притормаживает Вэй Ин, когда они выходят из лифта на своём этаже. — Если ты пойдёшь со мной под ручку здесь, это будет немного двусмысленно… Своим только повод дай — сплетен потом не оберёмся. А тебе они меньше всего нужны… — Можно подумать, я это из развлечения делаю, — иронично вставляет Цзян Чэн. — Ты не слишком-то ровно идёшь. Не заметил? Твоё состояние здоровья — это веский повод водить тебя под ручку, если кто спросит. Дойдём до дивана, а потом уж как-нибудь сам. — Ладно. Спасибо ещё раз, лейтенант. «Если ты продолжишь и дальше смотреть на меня таким мягким взглядом, я готов гасить свои взбалмошные чувства сколько угодно. Вместо огня я превращу их в тёплый ветер, который будет согревать тебя.» «Ты самый лучший.» «Кажется, я люблю тебя.»