Излом

Не сказать, что после вчерашней вечерней прогулки Вэй Ин хорошо выспался или достиг какого-то душевного равновесия. На утро его тяготит всё та же выбивающая из колеи и не позволяющая полноценно соображать лёгкая тоска. Кое-как сварганив себе завтрак с успевшими подгореть тостами, он наскоро собирается, забив на полноценный приём пищи, и выходит из дома раньше обычного. И это очень кстати, потому что лучше попасть на работу до прихода лейтенанта, а заодно, если получится, задать пару вопросов некоторым личностям. Вэй Ину везёт: когда он переступает порог отдела, Цзян Чэна ещё нет, зато в кухонном закутке стоит сонный Мэн Яо, видимо, тоже отличившийся сегодня ранним подъёмом, и лениво наливает себе кофе. Недолго думая, Вэй Ин проходит мимо лаборатории и направляется прямо к нему, а приблизившись вплотную, одаривает одновременно недовольным и вопросительным взглядом. Пока он раздумывает над тем, что именно сказать, Мэн Яо его опережает: — Судя по выражению твоего лица, мой план провалился и счастливого воссоединения так и не случилось. — Ты зачем это сделал? — вздыхая и заламывая брови, спрашивает Вэй Ин. Весь боевой настрой вмиг теряется. Да и не собирался он ругаться, если по-честному. — Как это зачем? — Яо подносит чашку к губам и морщится от вкуса не самого качественного молотого кофе, после чего смотрит на Вэй Ина как на ребенка, не понимающего очевидных вещей. — Чтобы вы, два идиота, наконец хоть что-нибудь сделали. А лучше сразу потрахались. Вэй Ин бы сейчас, может, и возмутился такой откровенной постановкой вопроса, но переживать, что это коснётся лишних ушей не стоит, потому что отдел в такую рань больше похож на город-призрак, чем на оживлённый муравейник. А ещё на возмущение сейчас просто нет сил и запала. — Ты в курсе, что эти хождения вокруг друг друга потом напрямую начнут влиять на вашу работоспособность? Поэтому чем быстрее с брачными танцами будет покончено, тем скорее отдел вздохнёт с облегчением. — Хочешь сказать, всё настолько очевидно? — в голосе Вэй Ина мелькают нотки зарождающегося страха. — Не парься, со стороны всё выглядит вполне пристойно. Вряд ли кто-нибудь, кроме меня, заметил. Просто в таких делах я знаю куда и когда смотреть. Можешь считать, что это профессиональное… Но — опять же — по твоему удручённому виду можно сделать вывод, что ничего судьбоносного так и не произошло, — голосом заправского мага-шарлатана подытоживает Яо. — Крайне печально. — В предсказатели идти не пробовал? — срывается с языка язвительное. — Там меньше платят, но у меня бы хорошо получилось. Я в любом амплуа великолепен, — он просто сама скромность. — Так как прошло с лейтенантом? — Я… — начинает Вэй Ин, но запинается, а следом с губ само собой слетает скорбное: — Он меня послал. — Так ты ему признался? Хватило яиц? — Яо, стараясь не расплескать кофе, цепляет Вэй Ина под руку. — То-то ты такой немногословный. Собираешься жаловаться? — Да чего тут жаловаться? Можно подумать я никогда отказов не получал, — бубнит тот, послушно следуя до чужого стола, и привычно усаживается на его край, перед этим скидывая сумку на стул для посетителей. — А что, получал? — Ну, таких прямых вообще-то нет. — Значит, послал далеко и надолго? — Не уверен, но теперь лезть на рожон точно не стоит, — задумчиво делится Вэй Ин и машинально берёт со стола антистрессовый мячик, сжимая тот в руке. — Пойдёшь страдать в лабораторию? — расслабленно откидываясь в кресле и складывая пальцы домиком, спрашивает Яо. — Именно. А ещё думать над своим поведением. Я, оказывается, слишком несерьёзный. — Вообще-то это замечание оправданно. Но надо лишь доказать, что твои намерения серьёзны. Или ты просто поиграться хочешь? — добавляет он в конце. — Меня ещё никогда ни по кому так не тащило, — просто признаётся Вэй Ин, не зная, как ответить более честно. — Принимается, — кивает Яо. — Ну, возможно, стоит пока подождать. Только постарайся держать весь трагизм при себе, чтобы он не мешал трудовому процессу. Чем не способ доказать свою серьёзность? А если будешь филонить, поблажек не жди. Не хватало ещё, чтобы из-за вас показатели упали. Говорю это сейчас тебе, потому что в уравновешенности лейтенанта у меня уверенности больше. Но всё же было правильным признаться ему. Если он увидит, что для тебя это не пустой звук, может, когда-нибудь и передумает. — Главное, чтобы я к этому времени не состарился. — Ну, тут уже как карта ляжет. Вэй Ин непроизвольно фыркает, но сказанное к сведению принимает. Хотя это всё же немного странно: Мэн Яо не очень похож на человека, которого волнует общее благо, и такие вещи скорее касаются капитана Не. Неужели товарищу сутенёру не всё равно, в каком положении окажется начальство? Впрочем, Вэй Ина это не слишком касается. — Скоро начало смены, так что иди-ка ты к себе, а то если Цзян Чэн нас вместе увидит, подумает, что мы заранее сговорились. И тебе сейчас не помешают эндорфины, так что забирай, — Яо выдвигает ящик стола и вытаскивает оттуда коробку пирожных. Опять Вэй Ина пичкают едой — это уже превращается в какую-то патологическую закономерность, но после подгоревших тостов этот презент очень к месту. — Я их всё равно не буду, так что лучше тебе отдам, чем девиц угощать. — Откуда они? — раздаётся изумлённое, а рука тянется к коробке. — Ты ведь почти не ешь сладкое. — Вчера Сюэ Ян случайно оставил, — небрежно поясняет Яо. — Теперь скорее всего рвёт на себе волосы за такую оплошность, но назад он их точно не получит. — Надеюсь, они не отравлены. — Узнаем, когда попробуешь. — Я всё же рискну… Погоди… — Вэй Ина внезапно накрывает вспышкой озарения. — Так это Сюэ Ян тебе на уши присел? Вот откуда ты всё знаешь… — Да причём тут Сюэ Ян, — Яо недовольно кривится, — у меня, по-твоему, своих глаз нет? — Стоп-стоп, — перебивает его Вэй Ин. — Когда ты сказал, что в таких делах знаешь, куда смотреть — это ты про мужиков говорил? Я как-то никогда не интересовался… У тебя, что, парень есть? — А вот это только моё дело, — моментально приобретает суровый вид Яо. — Какой ты скрытный… — Забирай пирожные и брысь с моего стола. Ещё немного — и ты дождёшься проклятия. Какое-нибудь искажение Ци тебе накастую, — Вэй Ин на такое вовсе не обижается, но, не решаясь испытывать судьбу, подхватывает коробку пирожных вместе с сумкой и ретируется в сторону лаборатории. — Через пару часов собрание, — раздаётся вдогонку. Пирожные — это, конечно, хорошо, но даже несмотря на божественный вкус кокосового крема, настроение упорно не хочет приходить в норму. Тем не менее ему нужно дать шанс, а пока остаётся сидеть у себя и заниматься делами. Работа хотя бы отвлекает и позволяет переключиться. Лейтенант появляется в отделе только к собранию, на котором Вэй Ин принципиально садится подальше, а когда капитан Не интересуется у него подробностями одного из последних дел, выдаёт такую лекцию по лабораторному анализу, что сидящий рядом офицер таращит глаза, ошарашенный подобным обилием умных слов в чьей-то речи. Пожалуй, Яо прав: раз Цзян Чэн упрекнул Вэй Ина в отсутствии серьёзности, так почему бы не показать, что при желании он вполне способен высказываться, только когда спрашивают, и воспринимать всё исключительно в рамках трудовой деятельности? Правда, спустя нескольких часов такого сдержанного поведения к Вэй Ину подходит пара человек с вопросами, всё ли у него в порядке и нет ли температуры, на что он лишь пожимает плечами и отмахивается — разве он нанимался устраивать тут всем развлекательную программу на постоянной основе? Переживёт отдел некоторое время и без его дурацкого юмора, который сегодня если и присутствует, то отдаёт явной чернотой. Мэн Яо всю первую половину дня подозрительно косится, но с разговорами не лезет, видимо, посчитав чужую манеру держаться удовлетворительной, а после обеда натягивает золотую куртку и упархивает к своим подопечным. Без внимания лейтенанта тоже не обходится, но если они и говорят, то только по делу: Вэй Ин всеми силами старается не отвлекаться на сторонний трёп, что у него вполне успешно получается. В остальное время Цзян Чэн периодически бросает беглые взгляды, словно проверяет, не собрался ли Вэй Ин выйти в окно. А вот не дождётся: сказано же было, что суицидальными наклонностями эксклюзивный сотрудник лаборатории не страдает. Зато позволить себе немного равнодушия вполне может — полное право имеет. Однако зная характер лейтенанта, вряд ли это что-то изменит. Ближе к концу смены дверь кабинета неожиданно распахивается, и в поле зрения появляется Цзян Чэн, который просто стоит на пороге в ожидании хоть какой-то реакции на свой визит. А Вэй Ин способен только недоумённо таращиться. В конце концов, не выдержав этого неловкого молчания, он вскидывая бровь, спрашивает: — Что? — кажется, голос звучит немного нервно. — У тебя лицо сегодня слишком непривычное — странное зрелище, — в задумчивости сообщает лейтенант. — Может и странное. Что с того? — Прекращай этот цирк. — Цзян Чэн, кто попрекал меня беспечностью? Вот, смотри, я оплот сдержанности и уравновешенности. Работаю и болтовнёй никого не отвлекаю, — для наглядности Вэй Ин хлопает ладонью по папкам, лежащим на столе. — У тебя опять какие-то претензии? — Хочешь сказать, что устроил это показательное выступление персонально для меня? — На тебе свет клином не сошёлся, лейтенант, — оскорблённо парирует он. Хотя, на самом деле, сошёлся, но Цзян Чэну знать об этом вовсе не обязательно. — Что если я пробую себя в новом образе? Вдруг мне понравится. — Тебе не идёт, — звучит спокойное. — А может, ты просто скучаешь по моей улыбке? — не выдерживает Вэй Ин, приподнимая уголки губ. Вопрос остаётся проигнорированным, но чувство, что это предположение попало точно в цель, никуда не девается. — На второй центральной ограбление банка, — мимоходом бросает Цзян Чэн, опираясь спиной о так и не закрытую дверь. Говорят они не слишком громко, так что огласки можно не опасаться. — А мы-то здесь причём? — озадаченно переспрашивает Вэй Ин, теряя ещё часть своей невозмутимости. — Патрульных сейчас не хватает — почти всех забрали на оцепление, — звучит дальнейшее пояснение, в котором пока не очень получается разобраться. — Поэтому на нас перекинули несколько вызовов. Жильцы частного сектора неподалёку жалуются, что слышали подозрительный шум в соседнем доме, а у меня как раз нет срочных дел… Хочешь поехать проверить? — Вэй Ин, явно не ожидавший таких щедрых предложений, поражённо молчит. По его мнению, лейтенант и сам должен ходить в состоянии игнора как минимум ближайшие пару дней. — Но если у тебя много работы, я, разумеется, и один прекрасно справлюсь. Цзян Чэн уже отворачивается и собирается выйти, как ему в спину летит: — Блин, Цзян Чэн, подожди..! Ну конечно, я с тобой… Что за вопросы дурацкие… — недовольно ворчит Вэй Ин, скидывая халат и наспех напяливая куртку. Едут они молча, и не то чтобы Вэй Ин опять хандрит, просто дорога, проносящаяся за окном, притягивает взгляд, а само ощущение того, что он сидит рядом с Цзян Чэном, успокаивает и настраивает на мирный лад. Это ведь хорошо и приятно — находиться так близко к лейтенанту. Что ему, собственно, ещё надо? — Идём, — зовёт Цзян Чэн, выходя из машины, когда они наконец-то доезжают до места. Тихая улица, окружённая рядами почти одинаковых домов и газонов, окутанная вечерним мраком, выглядит не очень приветливо. Хотя при свете дня этот райончик должен напоминать по меньшей мере маленький рай для любителей спокойствия и комфорта — практически мечта, а не жилой квартал. — Свет не горит. Кто здесь живёт? — Судя по данным, какой-то Су Шэ. Он сейчас должен быть дома один, жена в отъезде. Соседи сказали, что слышали странные звуки ударов и бьющегося стекла, но сами пойти проверять не рискнули. — А вот и оно… — Вэй Ин проскакивает вперёд Цзян Чэна по дорожке, ведущей ко входу и указывает на разбитое, вероятно, кухонное окно. — Странно, изнутри выбито… — И дверь не заперта, но следов взлома нет, — говорит Цзян Чэн, тоже подходя ближе и рассматривая замок. — Значит, кто бы сюда ни пришёл, впустили его добровольно. Хотя и вскрыть такую дверь не составит труда. А всё потому, что обычно в таких районах людей не особо заботит хорошая охранная система или хотя бы качественные замки. Почему-то считается, что здесь все свои и никто никому вреда не причинит. Очень глупое заблуждение. Милые и добрые соседи всегда могут оказаться сумасшедшими серийниками, не говоря уже о том, что беспечный островок палисадников и цветов может посетить кто-то чужой. — Раз открыто — мы ведь можем войти? Тут явно следы борьбы, — Вэй Ин уже тянется к ручке, не забыв ещё в машине натянуть перчатки. — Куда собрался? — Цзян Чэн безапелляционно отодвигает его в сторону, попутно доставая пистолет. Будь ситуация сейчас немного другой, Вэй Ин обязательно пустил бы слюну. — Сначала пойду я и всё проверю. И если там чисто — зайдешь, как позову. — Ну что ты за человек такой, а? — с обидой выдаёт Вэй Ин, но отходит, пропуская его вперёд. Ничего, кроме как стоять на крыльце и пялиться на низкие свинцовые тучи, не остаётся. Но, к счастью, слишком долгим ожидание не оказывается. — Тут никого, зато для тебя есть подарок, — голос Цзян Чэна, вырывая из задумчивости, возвращает его в реальность. — Прямо и налево, перед кухней. Только в кровь не наступи… Вэй Ин радостно залетает в дом и со всей аккуратностью, стараясь не запачкать кеды в кровавых лужицах на паркете, проходит в указанном направлении. — Вау, отрезанная голова! Опять! — Восторгайся не так бурно, — просит лейтенант, стоящий рядом с обезглавленным трупом. — Это всё же как-то нездоро́во. — Ты знал, что здесь будет подобное? — пропускает его слова мимо ушей Вэй Ин, усаживаясь перед почившим господином Су Шэ на корточки. — Специально взял именно этот вызов? — Это место в зоне, где произошла бо́льшая часть безголовых убийств. Подумал, вдруг не совпадение. — Точно… Смотри, отметины на шее почти такие же, как и в случаях до этого. Судя по ранам, это произошло пару часов назад. Примерно тогда и поступил звонок..? — Да, но из-за суматохи с патрульными до нас он дошёл с запозданием, — поясняет Цзян Чэн. — Ничего удивительного… А ещё у него множественные удары тупым предметом по всему телу, — Вэй Ин распахивает испачканную кровью рубашку, изучая почти чёрные синяки на уже окоченевшем трупе. — По затылку его тоже шарахнули, — руки поворачивают голову набок. — Возможно, именно это и стало причиной смерти: тут явно черепно-мозговая. Хотя обычно наш парень сначала всаживает им нож в сердце. И он явно спешил. Скосы на шее очень неровные — мышцы сильно разорваны… Я же видел снимки других жертв, и с ними всё намного аккуратнее. Понятно, что он навёл шума, и поэтому торопился, но на это должна быть причина… Обычно на его месте преступлений такого бардака нет. Тут имело место очень активное сопротивление: такое, что они даже умудрились разбить окно. Что-то пошло не так… Знаешь, возможно, здесь удастся найти хоть какие-то следы. Вдруг он порезался — или что-то типа того, — и какая-то капля крови принадлежит ему? Может, нам повезёт, и мы сможем добыть образец ДНК? — Если он ещё есть в базе, — прерывает ушедшего в рассуждения Вэй Ина Цзян Чэн. — Могу же я помечтать, — бросает тот. — И то, чем он бил, должно быть где-то здесь… — Осмотрись пока, а я вызову полную команду, чтобы всё сняли и упаковали. В участок тогда с ними поедем. — Ладно, — на автомате кивает Вэй Ин. — Ух ты… Ну привет… — он уже не видит, как лейтенант выходит в соседнюю комнату, чтобы позвонить, потому что замечает дорожку мелких капель крови, змеистой цепочкой уходящих на кухню. Чтобы узнать, где они заканчиваются, приходится встать и переступить через труп, — О, а вот и ты! — едва ли не хлопает в ладоши Вэй Ин, пройдя по кухне и заглядывая за неизвестно каким образом свёрнутую в сторону тумбу. — Нашёл! — уведомляет он лейтенанта громким криком, осматривая довольно обычную на вид бейсбольную биту в следах подсохшей крови. — Хорошо… А затем слух Вэй Ина улавливает ещё кое-что, он удивлённо наклоняет голову. Из-за двери кладовки, которая находится в паре метров, раздаётся какая-то возня или царапанье — толком не понять. Вот эта дверь, как раз очень добротная и крепкая, не идёт ни в какое сравнение со входной. — Цзян Чэн, здесь какая-то хрень… — Что там у тебя? — Звуки из кладовки… Или подвала… Не знаю, что там за помещение, — Вэй Ин делает пару шагов к предмету своих сомнений. — Сейчас подойду. — Да ладно, я сам посмотрю. Это, наверное, просто крысы… — Эй, ты что там делать собрался? Не смей без меня открывать! — это последнее, что успевает услышать Вэй Ин, потому что как только он сдвигает массивную железную щеколду, дверь изнутри почти сносит, и его моментально сбивает на пол, придавливая сверху тяжестью.