Предназначение злодейки. Враг в тени

Не то, что бы я хотела стать почтовым голубем, но мне отрадна была мысль, что наконец у моего непутевого брата и Эсми все отныне хорошо — относительно хорошо. Она искренне расцвела, стала чаще улыбаться, постоянно говорила какой-то влюбленный бред про бабочек в животе и непреодолимое желание взлететь ввысь. Мне оставалось лишь снисходительно улыбаться и смеяться с ее довольно приторных, наивных сравнений. Подруга в очередной раз зашла ко мне скорее не из желания поболтать со мной, а получить новое письмо от возлюбленного. Она быстро распечатала конверт и начала быстро бегать глазами по строчкам. Эрнест писал и мне, но в отличии от его любовных эпистол они были маленькими, сухими, содержащими лишь краткую информацию. Наверняка не стоит говорить о том, кого мой родной брат лелеет больше. — Ну что? — спросила я, заметив, что Эсми закончила читать письмо и покрылась легким румянцем. — Если не секрет, то о чем пишет? — Говорит, что скучает. Он устроился ведь на работу на стройке. График плотный: работает с девяти утра до семи вечера. Говорит: сначала было сложно, но потом свыкся… Я была искренне удивлена выбору его профессии. Не думала, что у него тяга к архитектуре или постройке. Возможно, я мало интересовалась раньше его увлечениями, хотя и припоминаю, что в детстве он любил играть в деревянные конструкторы. — Написал, что поладил с коллективом, что даже друзьями обзавелся… — продолжала Эсми. — На следующие выходные меня зовет. — Поезжай, что ж. Я тебя прикрою. — П-правда? Ты думаешь? — как-то встревоженно пробормотала Эсми, поправляя прядку волос. — У него много хлопот, а времени мало. Так еще и я приеду. — Ты же хочешь его увидеть. Прошло сколько — четыре месяца? Поезжай конечно, но если действительно хочешь. — Не может ли это принести неприятностей? — Ну я же сказала: прикрою, — раздражительно фыркнула я. — Со своей любовью ты уже совсем невнимательной стала. Чувства чувствами, но ты не должна забывать о работе и о себе. — Да… Да, ты права. — Что еще пишет? — я покосилась на два листа пергамента в ее руках. Эсмеральда качнула головой, пытаясь скрыть свои пылающие щеки. — Простые любовные откровения. Ты знала: он оказывается умеет писать стихи? Говорит, что сам не знает откуда у него такая тяга к поэмам. — Ох уж эти любовные послания, — закатила глаза я. — Честно говоря я уже устала от ваших приторных эпистол, признаний и прочего. Как это все по-детски. Подумать только, чтобы Эрнест мог так изъясняться… — Ты просто сама не переписываешься с любимым человеком, потому не знаешь каково это, — обиженно фыркнула Эсми, вздернув носик. — О нет. Я знаю. Давно уже пережила подобное, потому и знаю, насколько все это нелепо, — качнула я головой и скинула с плеча прядь волос. Эсми заинтересованно поглядела на меня, а потом поддалась вперед. — Пережила? И кто он? Кто же? — требовала она разъяснений. Я холодно посмотрела на подругу, но сразу же поспешила смягчить взгляд. — Давно это было. Так ли теперь важно? Чувства мои уже остыли. Не вижу смысла и вспоминать об этом. — Кто он? — не отступала Эсми. — Я его знаю? Это Рафаэль или… кронпринц? — Давай не будем об этом говорить. Я не хочу ссориться, — голос мой был тверд и холоден, так что подруга тотчас в испуге отшатнулась. — Хорошо. Прости. Как у тебя дела с инвестициями? — Эсми решила сменить тему, отчего мне стало только отрадно с ее понимания. Я поправила волосы и посмотрела в окно. — Теперь все хорошо. Полгода назад, как ты знаешь, в стране был экономический кризис из-за эпидемии, и поэтому возникли проблемы. Выкарабкались. — Ты молодец, — улыбнулась вдруг Эсмеральда. — Многие предприятия позакрывались из-за кризиса. А вот все твои подопечные еще на плыву. Я легко улыбнулась, продолжая смотреть в окно, наблюдать за происходящим там. Маленький мальчик, Крис помогал конюху заводить только что прибывших коней в стойло. Он смеялся, что-то оживленно рассказывал. Чем-то этот мальчик напомнил мне Себастьяна. — Госпожа, — за дверью послышался голос Нэнси. После моего разрешения войти, она скользнула внутрь, держа конверт в руке. Я тотчас же заметила королевскую печать и сморщилась. — Пришло письмо из дворца. Оно от королевы. От последних слов внутри меня вдруг все задребезжало в неизвестном экстазе. Это письмо не было желанным — скорее долгожданным. Я уже начинала думать, что королева и вовсе про меня забыла. Неспеша разрезав конверт и достав оттуда пергамент, принялась пробегать по строчкам своими хладными глазами. По мере моего прочтения губы искажались в улыбке. — Ну наконец-то начала что-то предпринимать. Я уж начала переживать. — Что там? — поинтересовалась Эсми, заметив недобрую улыбку у меня на лице. Я тотчас вернула невозмутимость и холодность. — Приглашение на чаепитие. В этот раз будем только мы. Эсми тотчас вся побледнела, Нэнси поджала губы. — Не думаю, что это хорошая идея… — тихо проговорила подруга. — Может не поедешь? — Нет, — твердо произнесла я, складывая письмо. — Я должна поехать. Узнаю, что ей от меня нужно. Не бойся: убить не убьет. Слишком опасно для нее. Да и телохранитель со мной поедет. Не беспокойся так напрасно. Но несмотря на это Эсмеральда все равно боялась. Я несколько раз повторяла ей, что пора бы задуматься о том, в чем ей поехать к Эрнесту и о том, как она собирается провести у него время. Я-то знала, что Эсми пока не готова переходить с невинных поцелуев на нечто большее, но не ведала, будет ли мой брат как-то склонять, принуждать ее к этому. Поэтому перед отъездом во дворец я написала ему письмо, где пригрозилась убить, если он как-то посмеет даже подумать о подобном. Перед самым моим выходом встретился мне герцог. После того инцидента мы редко виделись: не представляло смысла и желания. Он и сам не часто выходил из кабинета, ездил по собраниям, банкетам. Чувствовал, что дому ему не особо-то и рады. Порой увидит, как мы с мамой сидим в беседке, чаи гоняем, так он постоит, посмотрит, но подойти не подойдет. В это раз он оказался посговорчивей. — К королеве едешь? — я заметила, что голос его стал совсем хриплый. Это было явно последствием его долгого курения. — Да. Я не стала интересоваться, откуда он узнал про приглашение, поэтому просто ответила кротким словом и пошла дальше к дверям. — Одевайся теплее. Зима в этом году обещает быть холодной, — вдруг сказал уже оказавшийся позади герцог. От удивления я даже резко обернулась и с откровением посмотрела на него, изогнув бровь. Он же оставался спокойным, будто подобные слова ему были привычны. — Стало быть так, — холодно ответила я и ушла, все время думая о причине его заботы. «Неужели решил засунуть свою гордыню куда подальше? Если так пойдет и дальше, то возможно Эрнест в скором времени вернется». Прибыв во дворец, я не смогла не заметить, как там стало пусто. В коридорах стояли только по двое рыцарей, иногда сновали фрейлины, но дело это было редким. Меня сопровождала Элизабет. Она не посмела спросить или сказать лишнего — лишь проводила меня до комнаты Ее Величества. Диана сидела за маленьким круглым столиком, облаченная в дорогое платье, увенчанная жемчужной короной. Я едва ли сдержала себя от смешка с такого глупого представления. Представив меня королеве, Элизабет откланялась, стоило той махнуть рукой. Позади Дианы стояли слуги, ответственные за приготовления и сервиз. — Леди Ревель, я рада, что вы приняли мое приглашение, — запела своим звонким голосом королева, натягивая на лицо свойственную ей улыбку. Я лишь кротко кивнула. — Благодарю за приглашение. Это большая честь. Диана хмыкнула, а потом повернула свою светлую головку в сторону слуг. — Оставьте нас. Все. Послышались суетливые шорохи одежд. Слуги посеменили к выходу, вытянувшись в длинную колонну. Я оглянулась на Лоя, который продолжал стоять и даже не думал уходить. Нахмурившись, качнула головой в сторону двери. Поджав губы, телохранитель исполнил мой немой приказ. Когда дверь захлопнулась, послышался мелодичный голос королевы: — Прошу присаживайся. Я неспеша опустилась на стул и оценивающе оглядела стол. Аккуратные ароматные яства с нежным творожным кремом. Душистый чай яркого красного цвета украшал белоснежную чашку. — Давно не виделись. Честно признаться, я уже и запамятовала как ты выглядишь, — приветливо улыбалась Диана. — Как поживает герцог; герцогиня? Вопрос ее был едким, даже ядовитым. Я холодно посмотрела на нее, дожидаясь объяснений. — Все хорошо. Не беспокойтесь. Коварная ухмылка тронула ее алые губы, а потом она поднесла к ним чашку и испила ароматный чай. Я продолжала оглядывать покои королевы, любуясь светлой чистотой и убранными украшениями. — Молодой господин Ревель все еще не вернулся? — и вновь этот яд в нежном голосе. Я скользнула взглядом по ее миловидному личику со сверкающими голубыми глазами. — Какой кошмар! Не думает ли герцог о масштабах проблемы? — Нет, не думает, — холодно ответила я. — А в чем, собственно, проблема? Мой брат отъехал на некоторое время, чтоб отвлечься от суеты столичной жизни. Эту историю рассказывали свету я, Фредерик, Себастьян и мама. Нужно было как-то усмирить разбушевавшуюся толпу. Герцог же просто подтверждал наши слова, поскольку не мог допустить того, чтоб народ усомнился в положении нашей семьи. Диана прищурила глаза, продолжая приторно улыбаться. Она будто испытывала меня, пыталась расколоть. — Что ж, понятно, — проговорила женщина, опуская веки. — Просто я заметила на последнем вечере, что герцог вел себя так странно. Он в последнее время не появляется с вами. Стало быть, бытовые проблемы, так? Я снисходительно улыбнулась, продолжая гнуть линию про семейную идиллию. — Нет, что вы, Ваше Величество. Матушка не особо любит шумные мероприятия, как и я. Уж не знаю, что вы подумали. — Хм, и все же. Не нравится мне состояние и поведение герцога. Ты знаешь какие о вас ходят слухи. Герцог раньше постоянно их опровергал, пытался защитить, а сейчас молчит, будто соглашаясь со слухами. Стало быть, он разгадал твою истинную ипостась. Я молчала. А как можно на это ответить? Меня лишь раздражало то, что она до сих пор не рассказала о мотивах своего приглашения. — Знаешь, я всегда в герцоге примечала его твердолобость и правдивость. Он редко мог что-то утаить, говорил напрямую. Герцогиня тоже… не особо любила лгать. Возможно, именно поэтому твой отец ее и полюбил, а меня осуждал. Все это время она улыбалась, однако от нее несло какой-то темной аурой, отчего я раздражалась еще пуще. — И ты тоже… Интриганка, злодейка, распутница… О да, такие слова постоянно летели в мой адрес, хотя я и не давала таких резких поводов. Однако, должна признать, я всегда была остроумна. Некоторые назовут это хитростью, но я лишь страховалась на будущее. Скажи мне, леди Ревель, чувствовала ли ты себя когда-либо неполноценной, виновной в чем-то, в чем ты на деле не виновна? Я сжала подол платья, чувствуя, как злость племенем разжигается внутри меня. «Да что она хочет от меня?» — Мне кажется, — продолжала она, лукаво улыбаясь, — что мы с тобой очень похожи. Я как никто могу понять тебя, твои мотивы. Мы с тобой обе единственные дочери своих отцов, обе злодейки, обе хотим одного и того же. — Чего же? — не удержалась я от саркастичного тона, заведомо зная, что ее ответ будет неверным. В глазах ее промелькнул холодный огонек — такой же холодный, как цвет ее глаз. — Власти, полного контроля. Я не могла признать единичной схожести между нами. Но к ее сожалению нас связывало лишь то, что мы обе из семей герцогов. Возможно еще и то, что мы обе красивые женщины, которые были вынуждены выйти замуж по расчету… — Признаюсь, ты мне никогда не была мила. Но не таи на меня обиду. Все это потому, что я любила твоего отца… — она произнесла это тихо, опечаленно опустив веки. — Возможно, он полюбил бы меня в ответ, если бы я родила ему дочь. Но мое счастье украла твоя мать. Я искренне возненавидела ее и его, который променял меня на… — королева качнула головой. —  Ну впрочем неважно. — Вините меня за действия отца? — не знаю зачем уточнила я, изогнув бровь. Улыбка сползла с ее лица, и теперь она копировала мою холодность. — Да. Теперь же я понимаю, что это было глупо. Мне было прекрасно известно, что она лжет. Возможно, в начале королева именно по этой причине меня и возненавидела, но сейчас я стала для нее угрозой. — В конечном итоге мы станем семьей. Разве не будет разумней подружиться? — лучезарно улыбнулась Диана, но ее аура оставалась недоброй. Она безусловно что-то затевает. Но я в противоположность своим истинным мыслям натянула улыбку и спрятала свои глаза за веками. — Да, вы правы. Нам ни к чему ссоры. Диана довольно хмыкнула, а потом протянула белую ручку к сахарнице. Она неспеша начала сыпать порошок себе в чашку, попутно говоря:  — Однако я не могу подвергать своего сына малейшей опасности. Ты знаешь, какие у него отношения с тем бастардом. А я знаю, какие они у вас, — мне показалось, что она уже кладет пятую ложку сахара, отчего стало как-то странно. — Но, милочка, тебе придется выбрать одну лишь сторону. Мою сторону — сторону Даниэля. Я продолжала ее слушать, уже заведомо зная ее намеки. — Когда ты станешь королевой, то сможешь дергать за ниточки моего сына. Он весьма предрасположен к подчинению. Так что, если захочешь, именно ты будешь править страной, а не он. Так делают многие королевы. Просто действовать нужно аккуратней, но у тебя это хорошо получается. Подобные слова Диана говорила Мирабель. Она так же предлагала ей помощь, из-за чего бывшая обладательница уже моего тела уверовала в себя и отравила Амелию. Королева, конечно же, не выполнила своего обещания. — А что же вы? Я думала, что именно вы хотите держать его Высочество под контролем. Неожиданно Диана рассмеялась. Так звонко и трепетно. — Нет-нет. Зачем же мне его контролировать, если я уже делаю это с королем? — снисходительно улыбалась она. — Сыну просто нужно, скажем так, направление. Он как потерянный слепой котенок, которого постоянно нужно вести за руку. «Но так же не может длиться вечно! Если такая проблема существует, то она, как мать должна была дать ему волю, чтобы он научился решать проблемы. Хотя, о чем я?» — Так вас беспокоят мои отношения со вторым принцем? Я едва не назвала его по имени, но вовремя остановила свой язык. Королева вновь недобро сверкнула глазами, пока рука ее мешала чай. Тогда я качнула головой и попыталась дать своему голосу уверенности и стойкости. — Не стоит. Мы уже давно не виделись… — Но рядом с тобой ходят его люди, он присылает тебе письма через свою… птицу. Даже если вы долго не виделись, это не значит что между вами ничего нет. Эта фраза мне не понравилась, отчего я свела брови. Прозвучало так, будто нас принимают за пару любовников. — Не думаете ли вы, что нас связывает что-то… — Не исключаю. Все же должна быть причина по которой ты так холодна к моему сыну, который славится популярностью у других леди. Я едва не скривилась. «Может это потому, что он обманул и убил меня в прошлом?» — Вы не правы. Дело вовсе не в этом, — холодно проговорила я, буравя женщину напротив взглядом. Та заинтересованно хмыкнула. — Однако ж, скажите, чего же вы хотите от меня? Чтоб я перестала общаться с ним? Чтоб отослала его людей?.. — Чтоб ты убила его. Эти страшные слова эхом раздались в моей голове вместе с оглушающим звоном. Убила его. Убила его. Убила его. Убила его. Убила его. Убила его. Убила его. Убила его. Убила его. Убила его. Убила его. Убила его. Убила его. Убила его. Убила его. Убила его. Убила его. Убила его. Убила его. Убила его. Убила его. Эта мысль ужасала. Руки онемели — я чувствовала, как по ним пробегает ледяная дрожь. Сердце стучало в висках — так быстро, словно опасаясь за что-то. Я не смогла сдержать свои эмоции, поэтому в изумлении распахнула глаза. «Я? Убить Рафаэля?.. Кажется, когда-то давно я думала об этом и посчитала невозможным, но… Сейчас это стало таковым по другой причине». Я была готова перестать переписываться с ним — он итак редко присылал Ваагнара — или отослать его людей из герцогства. Но убить… «Нет, я даже думать о подобном не могу». Королева лукаво улыбалась, явно радуясь такой реакции. — Ох, ты побледнела. Выпей чаю, — щебетала она, но я учтиво отказалась, мотая головой. Еще не хватало, чтоб она увидела мои дрожащие руки. — Вы действительно думаете, что я смогу сделать это? — голос мой был чуть охрипшим, поскольку в горле стоял комок. — Сможешь. Ты же не раз это делала, — коварно ухмыльнулась королева. — Нет, я не об этом. Он — сильнейший марл из всех, к тому же и отличный воин. Если кто и сможет его убить, так это он сам… — Хо-хо, милочка, разве ты не знаешь, что главная сила женщины — это ее тело? — мои слова ее рассмешили. — Нет, конечно, ты не подумай, что я предлагаю лечь с ним в кровать. Наша сила в его доверии к тебе. Так что он даже не заподозрит и возможности того, что ты его убьешь. В этом есть здравая мысль, но я бы никогда не стала этого делать. Правда ведь — никогда? — Хотите, чтоб я уничтожила одного из самых сильнейших моих союзников? Диана тотчас похолодела. Она начала теребить салфетку, лежащую рядом с ее рукой. Королева долго молчала, прежде чем произнесла: — Союзник? Он не может быть тебе союзником. Стоит тебе выйти замуж за моего сына, как этот бастард обернется тебе врагом. Если он решит устроить мятеж, то убьет и тебя. А ты как думала? Я молчала. Самое ужасное, что у меня нет выбора отказаться. Если сделаю это — меня попытаются убить. У них это не получится, но прибегнут к худшему из способов: начнут шантажировать Себастьяном, Эсми — кем угодно. В конечном счете они начнут угрожать Рафаэлю, однако сомневаюсь, что у них хоть что-то из этого выйдет. Однако мне действительно стало интересно: стал бы убивать меня Рафаэль, выйди я замуж за кронпринца? Амелию в прошлом он не убил, хотя и не был с ней знаком. Хотя она всегда внушала какое-то очарование. В любом случае, я не собиралась идти у нее на поводу. — Хм, я все обдумаю. Убить его будет сложно, поскольку он вне королевства… Диана довольно улыбнулась, сузила глаза. — Я рада, что ты приняла верную сторону.   Вышла из комнаты я в смешанных эмоциях. Ничего не сказав Лою и Элизабет, ждавших меня у дверей, прошла мимо, дальше по коридору. Они, заметив мое потерянное выражение лица, переглянулись. Я задумалась о только что прошедшей встрече. Нет, все же я не похожа на нее. А вот прошлая Мирабель — очень может быть. Они обе любили своего жениха, мужа, но они отвергли их и выбрали им, герцогским дочкам, на замену девушек из более низких сословий. Что ж, их горе и обида понятны. Однако месть и желание навредить другим, не касающимся этого дела людей — нет. Беспокоили и мысли о Рафаэле. Королева была серьезно намерена покончить с «помехой». Наверняка, она думала позже обвинить меня в его смерти. Не удивлена, если Диана припрятала, например, в соседней комнате, а то и в той, в которой мы чаевничали, другую свою горничную. «Стоит ли инициировать его смерть? Потом бы посмотрела на лицо Дианы, когда та увидит живого и здорового Рафа». Я шумно выдохнула и чуть качнула головой, отбрасывая эту глупую идею. В любом случае, я должна была предупредить Рафаэля. Однако на этом гостеприимство королевских особ не закончилось. Из угла на нас выскочил советник короля. Он был из рода Бар-ле-Дюк, однако волосы его были не такими медовыми, как у Дианы или Даниэля. Но благородный профиль и светлые чуть золотистые глаза говорили о его причастности к этому роду. «Их семья решила захватить дворец?» Оно и не было удивительным. Диана могла контролировать короля через брата, вести свою игру. Рейнольд, являющийся средним сыном герцога, намеревался стать рыцарем, а возможно и в будущем занять место самого главного из них. Мужчина поправил очки и чуть склонился вперед. — Леди Ревель, Его Величество приглашает вас на террасу. Я едва ли не скривила губы и пожалела о том, что надела платье с обнаженными плечами. Кивнув, последовала за советником и обернулась на Лоя и Элизабет, которая, чуть помедлив, последовала за мной. Я улыбнулась кончиком губ, радуясь, что она тоже идет. Ступив на мраморную плитку террасы, я тотчас заметила высокую фигуру в строгом костюме. Сцепив широкие ладони за спиной, он смотрел вдаль: в сад. Советник привел меня, похоже, в жилую зону короля, поскольку на террасе находились мягкие софы и столики с угощениями на них. Сразу стало ясно, что они были приготовлены для меня, а значит мужчина готовился ко встрече со мной. Подавив желание скривить губы, я сложила их в лукавую улыбку, и чуть наклонилась вперед, приподнимая подол платья и выставив одну ножку вперед. — Приветствую Ваше Величество, — пропела я. Король обернулся, но я не смела поднимать на него взгляд без разрешения. Однако я знала, что он улыбался, внимательно разглядывая изгибы моего тела. — Поднимитесь, леди. Я же говорил: мы скоро станем семьей, так что подобные формальности неуместны. Я с удовольствием подняла голову и сразу же встретилась с улыбающимися сапфировыми глазами. «Такой взгляд Даниэль явно взял от отца. У них даже мимика одинаковая!» Он скользнул взглядом по моим обнаженным плечам, отчего я инстинктивно дернулась. Но к счастью король принял это за дрожь из-за холодного ветра. Он взял с софы плед и накинул его на мои плечи. Я пробормотала слова благодарности, отчего мужчина тепло улыбнулся. Тогда четко стала видна их схожесть с Даниэлем. Все же Раф больше взял от матери. Потом же король взял меня за руку и поднял ее к своим губам. Почему-то в голове всплыл образ Рафаэля, который долго целовал мои пальцы. Нет, он делал это по-другому. От поступка короля веет фальшью и простым элементом этики, а от Рафаэля — чем-то иным, искренним. Однако эти воспоминания заставили меня улыбнуться, чтобы мужчина остался довольным своей ложной успешной попытке соблазнить меня. «Неужели придется во время нашего разговора каждый раз вспоминать Рафа, чтобы выдавливать более искреннюю улыбку?» — С каждым днем вы становитесь все краше и краше. Бутон наконец-то раскрывается. Вы прекрасны, леди. Удивлен, что за вами до сих пор не стоит очередь из мужчин, — бархатным баритоном говорил он. — Кажется угроза столкнуться с гневом Вашего Величества не особо их прельщает. Король коротко посмеялся, а потом оглянулся на сад. — Вы знаете, леди, что схожи с бархатной алой розой? — вдруг сказал он, искоса глядя на мое непроницаемое лицо. — Моя супруга ненавидит эти цветы, но наперекор ей я все же посажу пару кустов. Обязательно придите весной. Я едва сдержала себя от саркастичного изгиба брови. Стало быть, он делает так каждый раз, пытаясь соблазнить очередную девушку. Не удивлюсь, если раньше он говорил леди Айрис о том, что посадит здесь ирисы, которые та на самом деле не любит. Натянула улыбку, вспоминая о красных цветах, которые Раф присылал мне под знаменем «тайного поклонника». Было забавно наблюдать за тем, как он всеми силами пытался скрывать свою личность. Но, признаться честно, это было очень мило. — Вы слишком ко мне добры, Ваше Величество. — Будем считать это маленьким подарком на ваше совершеннолетие. Он указал на софу, и я повиновалась, села. Мужчина уместился рядом. Я начала разглядывать террасу и ненароком кинула взгляд на позади стоявших Лоя и Элизабет, чьи лица были каменными, но уверенными. — Здесь достаточно уютно. — Рад, что вам нравится. Он чуть помолчал, прежде чем начать: — Мой сын наверняка слепец, раз так мало времени проводит с вами, леди. Он так погружен в подготовку наследника, что, кажется, забыл о своей прекрасной невесте. На самом деле я лично писала ему о том, чтобы он тщательно готовился и пока что не искал со мной встреч, поскольку недавно у меня были свои проблемы, которые нужно было решить. Так что удивительного в этом ничего нет. — Его Высочество в скорейшем времени станет королем, так что я не против того, чтобы он усердно занимался. Меня это не обижает — ни в коем случае! — И все же. Он должен уделять внимание даме, особенно той, на которой он в скором времени женится. Ах, это так прескверно. Не будь я в браке, то женился бы на вас, — лукаво улыбнулся мужчина. Я едва не скривила губы и заставила себя засмеяться, прислоняя ручку ко рту. Моя реакция удовлетворила короля, так что он прикрыл глаза и ухмыльнулся. — Ее Величество наверняка обидели бы эти слова. Вы жестоки. — Нисколько! Поверьте мне, леди Ревель, несмотря на россказни людей я все же чист и невинен, как одуванчик! Я ничего не ответила, лишь кротко улыбнулась, припоминая все злодеяния Габриэля. Мужчина перевел взгляд на Элизабет и Лоя, после чего его лицо стало жутко холодным, будто он не улыбался несколько мгновений назад. Его ледяные глаза сузились, сухие губы разомкнулись. — Леди Руперт, почему бы вам не пойти к моей супруге. Стало быть, ей нужна ваша помощь. Элизабет осталась непроницаемой, она только лишь произнесла: — Ее Величество приказала мне позаботиться о том, чтобы леди Ревель успешно и без происшествий покинула дворец. Это приказ. Короля такой ответ явно не порадовал, так что он стал темнее грозовой тучи. Его холодный взгляд скользнул к моему телохранителю, чье лицо было так же невозмутимо. Я знала, что где-то неподалеку прячется Рик, заодно следящий за обстановкой во дворце для отчета Рафу. Однако нахождение поблизости темного фэйри вселяло в меня больше уверенности. Однако насчет Лоя мужчина так ничего и не сказал. Он обратил свой взгляд ко мне и вновь смягчился, озарился теплой улыбкой. — Я слышал от мистера Вернера, что ваше проклятье уже начинает спадать. Очень рад этому. Благодаря удачной работе чародеев вашей помолвке с Даниэлем ничего не может угрожать. На самом деле эти чародеи ничего и не сделали, кроме как омыли меня в Священной воде, прочитали молитвы и, пожалуй, все. Однако мне говорили, что та темная аура чуть спала, так что я не кажусь всем такой опасной и злой. Они просто знают, что я такая и есть. Я была огорчена сим фактом, поскольку ожидала, что из-за моего проклятия король решит разорвать помолвку, но, похоже, он настроен решительно. Его глаза опустились. — У вас замечательное кольцо. Один из чародеев говорил мне о том, что оно в какой-то степени вам помогает. Вы ведь его не снимаете. Хм, интересная вещь. Где вы его нашли? Я рефлекторно сжала руки. Мне необъяснимо жутко захотела спрятать пальцы, жемчужину, которую мне подарил Рафаэль. — Мне его подарил… один человек. Прошу прощения, но имени его я назвать не смею. Он взял с меня клятву, — нагло лгала я. Король недовольно прищурил глаза, а потом вновь улыбнулся. — Что ж, понимаю. Однако ж, что-то я все не могу перейти к сути нашего разговора, — он еще раз глянул на Элизабет и Лоя, а потом заговорил шепотом, чуть сжимая мою руку. — Я знаю, насколько это глупо может показаться, но я… я очарован вами, леди Ревель… Мирабель, вы самая прекрасная женщина, которую я встречал в своей жизни… Я не слушала его банальных речей, испытывая непреодолимое желание вырвать ладонь из его пальцев, поскольку эту руку однажды держал у своих губ Рафаэль, и я была твердо уверена в том, что только он мог так ее сжимать. И эта мысль пугала меня больше всего. Как же необходимо мне вдруг стало его присутствие рядом, его глубокий взгляд, лесной аромат, пропитавший его одежду. «Неужели это и в правду происходит?» — …Могу ли я надеяться на что-то с вами, моя роза? — мужчина прижался губами к моей руке, отчего мне тотчас стало не по себе. — Ваше Величество, я не знаю… Ваша супруга и… Его Высочество… На последнее слово в моей голове возник образ Рафа, а не Даниэля, отчего я нервно сглотнула. — Этот мальчишка! Разве он может быть достоин такой как вы?! Такой утонченной, такой плавной… Раньше король тоже оказывал знаки внимания Мирабель, однако напрямую, вот так вот самозабвенно твердить о любви — никогда. Возможно это все из того же проклятия, а может причина кроется в другом. Я не знала. Дав неоднозначный ответ, я вышла. Стоило нам завернуть за угол, как я тотчас вытерла руку, которую некоторое время назад целовал король. Голова гудела. Мне хотелось как можно быстрей оказаться в теплой ванне. Вдруг Элизабет поравнялась со мной. Она нервно теребила рукав платья. — Да? — Вчера ко мне заходил Себастьян… — робко начала она, покрываясь легким румянцем. Я выжидающе глядела на ее чистое лицо. — Он предложил мне выйти за него замуж. Я немного боюсь гнева герцога Ревель. Себастьян рассказал о том, что ваш старший брат сбежал, поскольку ваш отец не разрешил ему быть с леди Арганте… — Ты рассказала об этом королеве? — холодно спросила я. — Отчасти. Я рассказала о том, что между ними был конфликт, но я будто и не уверена в том, что это являлось причиной побега вашего брата. Я довольно улыбнулась и кивнула. Элизабет была поистине славной девочкой, поэтому она всегда знала что и когда говорить. — Если возвращаться к твоему вопросу… Как я понимаю, ты согласна стать его женой? Элизабет кивнула и потупила взгляд. Я улыбнулась. — Что ж, тогда в чем проблема? Себа не похож на Эрнеста: он сам без спросу сделает то, что хочет, и даже герцог его не остановит. Но мой тебе совет: не спешите пока. Жениться вы всегда успеете. Меня до сих пор волнует королева. — Да, меня тоже. Поэтому я и сказала, что мне нужно обдумать все. Просто хотела узнать не будете ли вы… против. — Я уже говорила, что ты мне нравишься. Я не против. Мама скорее всего тоже будет рада, если ты станешь супругой Себастьяна, а герцог… ему всегда было как-то все равно на младшего сына, вместо которого он ожидал дочь. Так что не волнуйся насчет этого. Элизабет благодарно улыбнулась и кивнула. В голове же сразу возник мальчишеский образ. — Крис славный малый. Ты уже говорила с моим братом о том, что хочешь взять мальчика под опеку? — Да. Себастьян сказал, что будет считать его своим младшим братом и учить Криса рыцарству. Я искренне улыбнулась — пожалуй, впервые за весь этот день. Вернувшись в особняк, я сразу же залезла в ванну и провела там около часа. Мне удалось даже вздремнуть: так сильно я утомилась. Горничных рядом не было, поскольку мне хотелось побыть в одиночестве, побыть наедине со своими мыслями. Да и у них были другие, более важные дела. Когда я выбралась из ванны, солнце уже плавно уходило за горизонт. Облака налились розовым золотом. Чуть постояв у окна и приняв косметические процедуры, я села на кресло и стала читать книгу, которую купила на днях. Но ненужные мысли все лезли в голову, так что я так и не смогла сосредоточиться на тексте. Отложив книгу, накинула на плечи теплую накидку и двинулась на улицу. Несколько служанок пытались меня остановить, но мне срочно нужно было вдохнуть свежего воздуха. Я начала медленно ходить меж кустов, прошла к озеру. Вечерний ветер колыхал ткань одежды. Зайдя в ротонду, построенную мной несколько лет назад, я оперлась о колонну, прикрыла глаза. Из-за протянутых облаков луны не было видно. Тотчас над головой раздался птичий крик. Я распахнула глаза и устремила взгляд ввысь. В ночном небосклоне парил орел. Я неосознанно улыбнулась, сердце затрепетало. Пролетев круг над озером, орел рванул вниз, ко мне. Он приземлился на поручень балюстрады. — Привет, малыш, — я погладила птицу по голове. Ваагнар довольно закрыл глаза и повиновался моей руке. Заметив на его лапе свиток письма, я осторожно развязала узел и взяла записку. Развернула лист и взволновано начала бегать глазами по строчкам. Обычные предостережения насчет приближения холодной зимы, рассказы недавних путешествий и проявления какой-то заботы. Руки едва задрожали. «Не улыбайся, только не улыбайся! Вот вернешься в комнату, запрешься в гардеробной и сможешь прижать к себе, хоть исцеловать, прочувствовать его лесной аромат…» Я чуть оглянулась, боясь, что за мной ведется слежка — я была уверена в этом. Королева не зря намекнула о том, что знает о наших с ним «отношениях». Не удивлюсь, если они читают наши переписки. — Подождешь еще немного? Я напишу ответ, когда вернусь в комнату. Пойдешь со мной? Я дам тебе мяса. Орел крикнул и взлетел, направился к особняку, а я успела задуматься о том, насколько эта птица умна. «Прямо как и ее хозяин». Вернувшись в комнату, я написала короткую записку на старинном, иностранном языке, который почти никто не изучает на этот день. «Королева. Будь осторожней». И поставила дату в конце, скажем так, на всякий случай. Прежде чем завернуть письмо, я оставила невесомый поцелуй на куске пергамента. Ваагнар прикрикнул и наклонил голову набок. Я улыбнулась, потрепала птицу по голове и привязала к ее лапке послание. Этой ночью мне приснился Рафаэль.