новый берлин

проснулся он под шум воды на кухне. полежал ещё минут десять, сообразил, кто там на кухне открыл воду, если генриха сегодня не было, глубоко вздохнул и поднялся с кровати. значит, не ушёл. голова болела, но не так жутко, как могла бы. ещё хорошо, что он успел хотя бы одежду снять перед сном, а всё бы сейчас было в складках. он накинул на себя халат и вышел из комнаты. — доброе утро. — доброе утро. всеволод (лодя?) выглядел даже менее помятым, чем сам вальтер, однако на столе уже стоял наполовину пустой стакан воды и блистер обезболивающих таблеток. вальтер тут же закинул в себя одну, допивая воду. — собираешься что-то готовить? на ты. — просто яичницу. на тебя сделать? и ответил на ты. хорошо, очень хорошо. — да, пожалуйста, — вальтер присел на стул, наблюдая за всеволодом из-за спины. выправка почти солдатская, интересно, почему так. а ещё волосы мокрые и на рубашке тёмные пятна от воды, значит, в душе уже был. ему бы самому тоже надо сходить. — я пока в душ. — как скажешь. спустя минут десять вальтер вернулся, заметно посвежевший и с полотенцем на плечах, когда на столе уже были расставлены тарелки с яичницей и две чашки кофе — завтрак простой, но от кулинарных изысков сейчас проку не было. — приятного аппетита. — и тебе. ели они в молчании, каждый в своих мыслях. скованности не было, молчание было спокойным и ленивым, как и положено воскресным утром. после завтрака всеволод помыл всю посуду, хоть хозяин квартиры и настаивал на том, чтобы оставить всё в посудомойке. — что ж, тогда я направлюсь домой. да и люшу надо кормить. пса он назвал ильёй, а кратко — люшей. почему? вальтер понятия не имел, а всеволод точного ответа на вопрос не давал. — хорошо, передай ему привет. — передам. и всеволод уже стоит на пороге, застёгивает пальто — ранняя осень на дворе, протягивает руку на прощание. вальтер её пожимает, а потом повинуется такому спокойному утренне-воскресному порыву, притягивает севу к себе, наклоняя, и целует в правую щеку. — до встречи. пусть считает, что вальтер ещё не проснулся, ещё не протрезвел. у него настроение слишком хорошее, поэтому он и творит дичь, не соответствующую нынешнему статусу отношений. но ему захотелось, а кто он такой, чтобы отказывать себе в своих желаниях. а смотреть на то, как опешил всеволод, пытающийся это скрывать, — занятие весьма увлекательное. — да, да, до встречи. кивнул в ответ, и след его простыл. а минут через пятнадцать вальтер шелленберг обнаружил, что жалюзи как не были закрыты до конца, так и остались, хоть хозяин и ходил по своему дому, да ещё и рубашку снял. и на этот раз он даже прятаться не стал, а так и сидел на подоконнике, подперев щеку ладонью и наблюдая, — в конце концов, сева сам признал, что всё замечает, а если ничего не делает, значит, не против. закрыть жалюзи — не такая трудоёмкая вещь.