Стекло между нами.

      Сяо Чжань с замиранием сердца наблюдал, как Ван Ибо пытается из тех продуктов, что у него были, — а было у омеги их не так уж и много — наколдовать хоть какой-то ужин. Это было приятно. Альфа заботливо укрыл Сяо Чжаня одеялом, настоятельно рекомендовав отдыхать и восстанавливать силы, ведь они ему в скором времени будут просто катастрофически необходимы. Три дня течки и неспособности здраво мыслить, чтобы хотя бы нормально поесть или поспать, — это жутко. Температуру сбить Сяо Чжаню не удалось. У омеги, как оказалось, нет не только подавителей, но и банального лекарства от простуды. Ибо сделал отметку себе в голове: как только этот кошмар с непогодой закончится, обязательно купить все необходимые лекарства непредусмотрительному мужчине. И вот кто из них малой?       Засмотревшись на широкую спину парня, Сяо Чжань отметил, что Ибо не просто хорош собой, а чертовски привлекателен. Сильные руки с прожилками вен, умело орудующие ножом, тоже не остались без внимания цепкого взгляда омеги. Ну а когда глаза спустились чуть ниже, на узкую талию… поясницу… подкаченный зад, во рту стало совсем сухо. Температура тела, кажется, подскочила ещё на пару градусов, а в штанах стало подозрительно мокро.       Ибо судорожно втянул носом воздух, замирая с ножом в руке. Его спина напряглась, сильнее выставляя на показ волокна красивых мышц. В голове запульсировало. Клыки начали чесаться и удлиняться. Сжав свободную руку в кулак и задышав через раз, Ибо попытался успокоиться. К Сяо Чжаню он изо всех сил старался не поворачиваться. Если сейчас он не обуздает свои низменные желания, о совместном будущем можно забыть. Да, хорошая его ожидает ночка рядом с течным омегой, который ему ещё и безумно нравится. Но нужно держать себя в руках, чего бы это ему ни стоило.       Стиснув зубы и обречённо вздохнув, альфа продолжил готовить ужин, надеясь, что всё обойдётся.       Сяо Чжань глухо простонал.       Нет, не обойдётся.       Нестерпимо захотелось развернуться и кинуться на желанного омегу. Подмять под себя и ласкать, целовать и снова ласкать. Или же пулей вылететь из дома и не возвращаться, пока у того не закончится течка.       Рукоятка ножа треснула от сильного давления пальцев, и тихий звук ломающегося пластика привёл Ибо в чувство. Быстро сообразив, альфа намочил полотенце и обмотал вокруг своего лица, надеясь, что мокрая ткань хоть как-то задержит сладкий запах омеги. Ещё бы и уши чем-то заткнуть, чтобы не слышать тихих поскуливаний за спиной, которые с каждой минутой становились всё громче.       На сковороде зашипело масло, так вовремя отвлекая альфу от стонов. Собрав всю волю в кулак, Ибо скинул нарезанные овощи в кипящее масло, поморщившись от боли. Капли воды, оставшиеся на овощах, при соприкосновении с раскалённым маслом начали стрелять в воздух, попадая на незащищённую кожу рук. Боль, хоть и несильная для выносливого альфы, тоже помогла остудить мозг. А звуки потрескивания почти полностью заглушили жалобные стоны. Мокрое полотенце, кстати, хорошо справилось со своей задачей, да и запах овощей, покрывающихся румяной корочкой, приглушил запах омеги. Осталось только взбить пару яиц и накормить голодного Сяо Чжаня. В том, что омега голоден, Ибо не сомневался. Но вот как это сделать и самому не сойти с ума от голода иного характера?!       Приготовив ужин, при этом смочив полотенце в холодной воде ещё пару раз, Ибо разложил незамысловатое блюдо по тарелкам и, превозмогая собственные инстинкты, наконец-то повернулся и двинулся в сторону кровати, где клубочком свернулся Сяо Чжань, окутав себя одеялом, создав имитацию гнезда.       Ибо залип и сглотнул.       Боже, его выдержка грозилась треснуть, как весенний лёд на озере за окном.       Гнездующийся во время течки омега — это омега, признавший своего альфу и готовый к продолжению рода. Это уже не просто желание тела, это желание самой его сущности. Желание зачать ребёнка от истинного альфы.       Жаль, Сяо Чжань этого не чувствовал так, как чувствовал Ибо. И только сейчас, находясь под действием гормонов, омега был готов к тому, для чего его создала природа. И жаль, что после течки он этого тоже не вспомнит. Либо же будет и дальше делать вид, что Ибо — просто работник, нанятый для ремонта его дома.       Было обидно. Но какой выбор был у Ибо?! Только стоять и смотреть, пытаясь держаться из последних сил. Он был не из тех альф, которые просто берут и ставят омег перед фактом. Он хотел по-человечески. Хотел, чтобы Сяо Чжань сам признал его как своего альфу и сам попросил Ибо быть с ним. Иного пути Ибо просто не видел. Точнее, не мог.       Истинность, она такая штука. Либо тебя принимают и ты купаешься в облаках от счастья, либо ты просто остаёшься рядом и… тоже купаешься в счастье, но уже от того, что тебе хотя бы позволили быть рядом. Если, конечно, позволили. Быть просто другом — тоже неплохая перспектива.       Есть Сяо Чжань отказался. Не до омлета ему сейчас было. Всё тело скручивало болезненными спазмами, в голове шумело, как после хорошей пьянки, а в носу стоял терпкий запах сандала, отчего все остальные запахи, исходящие от блюда, заботливо приготовленного Ибо, вызывали сильный приступ тошноты. Сейчас ему просто безумно хотелось почувствовать вес альфы на своём теле, а не вот это всё.       Но Ван Ибо был не менее возбуждён и… разозлён?! Он старался, готовил, а этот омега... Да чтоб его с этим сладким запахом ванильного шоколада, от которого уже не спасало мокрое полотенце на лице.       Как же безумно хотелось сорвать эту тряпку и втянуть насыщенный аромат омеги полной грудью.       Как же. Ему. Безумно. Хотелось. — Чжань, тебе нужно поесть, — скрипя зубами, глухо попросил Ибо. — М-м-м… — только и смог простонать Сяо Чжань.       «Божее, помоги!» — подумал Ван Ибо, до боли вгоняя ногти в ладони. Но как бы плохо сейчас ему ни было, омеге в сто раз хуже. И первостепенной задачей альфы было его накормить. Это тоже инстинкт, и с ним Ибо уже не мог совладать. Благополучие истинного омеги превыше всего, даже собственных желаний.       Сняв на свой страх и риск с лица полотенце, которое уже и так не сильно помогало, Ибо подчерпнул вилкой омлет и отправил себе в рот. Немного пережевав содержимое, альфа наклонился к стонущему омеге и, взяв того за подбородок, приоткрыв мужчине рот, передал небольшую порцию ужина прямо из своего рта. Сяо Чжань сначала распахнул в удивлении глаза, но затем принял подношение и, довольно урча, проглотил дары альфы. Ибо повторил это действие несколько раз до тех пор, пока омега не наелся. На удивление Сяо Чжань охотно принимал еду, хоть и пытался в этот момент стянуть с Ибо одежду. Ибо терпел. Ибо молчал. Ибо… да он уже раз триста умер и заново родился. Как вообще можно это вынести?! Как?!       Насытившись, Сяо Чжань стал чувствовать себя лучше, но вот желание совокупления становилось только сильнее. Он уже не соображал, где он и что он делает, кто перед ним, да и кто он сам в принципе. Просто голый инстинкт.       Желание и ничего больше. Альфа рядом с ним был безумно горяч. Вкусно пах, что сносило голову только сильнее. А его забота и кормление всколыхнули в омеге что-то сокровенное, что-то такое, что можно назвать только одним словом: «истинный». Истинный, который заботится, истинный, который один на миллион, хотя нет, даже единственный среди миллионов. Самый родной. Самый желанный…       Снова жалобно простонав, Чжань схватился за запястье парня, притягивая к себе. Ибо, не удержав равновесие, повалился на Сяо Чжаня, чудом не опрокинув чашку с остатками ужина. В нос ударил запах уже не ванильного, а молочно-терпкого шоколада, сшибая с ног. Ибо зарычал, сжимая в руках тарелку, отчего та треснула, словно хрупкий хрусталь. Осколки болезненно впились в кожу, но всё, о чём мог думать альфа, — это омега, лежащий прямо под ним.       Глаза Сяо Чжаня светились безумным желанием. Зрачок затопил всю радужку, и в них уже не было видно мириады звёзд и бесконечную вселенную — только поглощающую всё на своём пути черную дыру.       Она завораживала и затягивала в свои сети. Лишала рассудка и здравого смысла. Она могла бы подчинить любого, но только не Ибо, чувствовавшего всем своим существом, что он видел однажды этот взгляд. Взгляд, смотрящий прямо в душу. Взгляд, который он помнил, но не мог понять откуда. Взгляд, которому нельзя доверять. Он просто знал, что это омут, затягивающий их обоих. Чувствовал на подсознательном уровне, что это обман. Понимал и… помнил, что нельзя. Нельзя! Надо ему противостоять! Иначе омега его оттолкнёт и уже никогда не подпустит даже на пушечный выстрел. Ибо просто знал. Воспользуйся он сейчас Сяо Чжанем, тот его никогда не простит.       В голове стрельнуло такой адской болью потери, что Ибо едва не взвыл. Слёзы потекли по щекам, и альфа не находил им оправдания. Просто было ужасно тоскливо и… пусто. Пусто на душе, что терзалась из-за потерянной любви, которую Ибо только нашёл.       Странно.       Непонятно.       И больно.       Эту потерю Ибо ощущал во время сна уже на протяжении нескольких лет, и он не хотел больше её чувствовать.       Он просто хотел быть рядом с Сяо Чжанем и сам не понимал почему. Но чувствовал, что это правильно. Знал, что так и должно быть. И, может, он повторялся в своих мыслях, но это факт. Сяо Чжань — его неповторимая вселенная...       Такой болезненной течки у Сяо Чжаня ещё не было, потому что находиться рядом с альфой, которого безумно желаешь и которого требует не только тело, но и душа, было невыносимо. Но Ибо, мать его, оказался слишком порядочным. Или фригидным. Или же просто придурком. Но этот альфа — засранец — не тронул его и единым пальцем, если, конечно, не считать кормления на протяжении трёх суток через рот, такого же отпаивания водой и нежных поглаживаний по низу живота, которые немного снимали боль. В общем, мудак или…       Сяо Чжань распахнул испуганные глаза, наконец возвращаясь в реальность. Резко сев на кровати, он нервно стал ощупывать и осматривать себя на наличие увечий. Но чем сильнее прояснялся его мозг и чем дольше он смотрел на своё тело, не имеющее ни единого синяка или засоса, тем сильнее ему становилось не по себе. Ибо что, его не тронул?! — Я к тебе не прикоснулся, — словно прочитав мысли омеги, оповестил альфа и, поняв, что Сяо Чжань уже пришёл в себя после трёх дней ада, громко зевнул, тут же погружаясь в сон, распластавшись прямо рядом с кроватью мужчины. … или Ибо действительно не такой, как все альфы.