Во власти Львицы

***

      Гермиона лежала на холодном бетонном полу и невидящим взглядом смотрела на свою кожу, висящую на стене. Мысли единым потоком проносились в её голове. Реддл не пытался проникнуть к ней в голову — это насторожило её некоторое время назад.       Сейчас ей было всё равно. Она ощущала себя пустой оболочкой без какого-либо содержимого. Гермиона больше не плакала и не сопротивлялась, молча вынося все истязания Реддла.

***

      Сегодня особенный день.       Реддл уже сгорал от предвкушения. Ему нравилось развлекаться с девчонкой, но Тому хотелось узнать и ощутить, каково это, когда Гермиона будет желать его так же сильно, как и он её. Любовно посмотрев на склянку с ярко-красным зельем и ухмыльнувшись, Реддл покинул спальню, и прежде чем спуститься к ней в подвал, набрал горячую ванну с душистыми маслами.       Отворив противно скрипнувшую дверь, он увидел свою прекрасную пленницу. Аккуратно подняв её на руки, Том отнёс Гермиону в ванную комнату и опустил в воду. Девушка села удобней, поджав к груди колени, но совсем не сопротивлялась и даже не проронила ни слова. Сев на бортик ванной, Реддл намыливал податливое тело и шелковистые волосы, которые теперь были с серебряными прядями. Вымыв девушку и вытащив её из воды, он обтёр Гермиону мягким махровым полотенцем и высушил локоны. Один взмах руки, и вот она стоит перед ним в дико дорогом белье: прозрачный лиф из тонкого кружева, чулки с поясом и самые сексуальные стринги, которые Реддл когда-либо видел. Взяв послушную девушку за руку, он повёл Гермиону в спальню. Заветный пузырёк с зельем призывно поблескивал в свете огней камина.

***

      Гермиона стояла посреди ванной комнаты. Чистая и одетая, в красивом белье. Ей было даже приятно оказаться не голой и лежащей в грязи, крови и собственной рвоте, а чистой и одетой, в красивом белье.       Когда Реддл надавил ей на плечи, чтобы она опустилась на колени, Гермиона молча сделала то, что он хотел.       Но когда её губ коснулась склянка с зельем и первая его капля попала на язык, глаза расширились от осознания, а в голове прозвучало оглушительное:       — НЕТ!       Зелье похоти.       Реддл опоил её зельем похоти.       Но вся паника быстро улетучилась, и по телу разлилась приятная нега. Дыхание участилось, взгляд стал немного мутным, а кожа горела, как раскалённый уголь. Подняв взгляд на ухмыляющегося мужчину, Гермиона почувствовала, как сильно желает его прикосновений. Подавшись вперёд, она залезла к нему на колени и, пытаясь устроиться поудобнее, неловко поёрзала.       — Ты очень красивая, Гермиона, — прошептал мужчина, очертив её скулу со шрамом.       Сжав руками хрупкую талию Гермионы, Том услышал первый и такой желанный стон — девушка выгнула спину и закатила глаза от удовольствия. В штанах уже было неимоверно тесно, но Реддл не хотел торопиться и наслаждался каждым мгновением.       Гермиона положила свои маленькие ладошки ему на лицо и поцеловала, но не нежно, а страстно и отчаянно, словно он был оазисом в пустыне её жизни. Притянув девушку ближе, Реддл с тем же отчаянием впился в мягкие губы. Он сжимал её бёдра, наверное, оставляя там синяки, сжимал аккуратную грудь и не мог насытиться отзывчивостью Золотой девочки. Все его ожидания по поводу этого вечера испарились — всё было намного прекрасней, чем он себе представлял. Гермиона издавала самые сладкие звуки, которые он когда-либо слышал: её стоны и вдохи разжигали в нём нечто новое и неизведанное, где-то глубоко внутри.       Гермиона провела руками по его плечам и торсу, медленно опустилась на пол, оказавшись между его широко раздвинутыми коленями. Мерлин, он мог бы любоваться этим видом вечность.       Такая сломленная и такая податливая.       Такая красивая.       Девушка нежно очертила руками его бёдра и выпуклость в штанах, подцепила тонкими пальчиками пряжку ремня.       Сердце Тома билось о грудную клетку как сумасшедшее. Он никогда не занимался нежным и неторопливым сексом. Но сейчас ему хотелось лишь отдаться во власть ощущениям и совсем не хотелось причинять боль этой девушке. Реддл хотел узнать, с какими звуками Гермиона кончает, как закатываются её глаза от наслаждения, как она произнесёт его имя своим хриплым, полным возбуждения голосом.       Девушка расправилась с ремнём и пуговицами на его брюках, приспустив их. Член Тома дёрнулся под вожделенным взглядом Гермионы. Она осторожно взяла его в ладошку и провела языком по головке, смотря прямо ему в глаза.       Святой Салазар! Это не рай. Это ад.       Потому что Тому хотелось, чтобы этот день никогда не заканчивался.       Девушка облизывала и посасывала головку, водя рукой по стволу и издавая хлюпающие и причмокивающие звуки вперемешку со стонами. Не выдержав, Реддл потянул Гермиону на себя, усаживая сверху и снова впиваясь в её губы. Он прикусывал нежную кожу шеи и оставлял засосы, словно свою метку.       Когда он вошёл в неё, они оба застонали. Том позволил Гермионе самой задавать темп и двигаться так, как она хочет. Её плавные покачивания бёдрами сводили его с ума, и спустя двадцать мучительных минут, подхватив девушку под ноги, Реддл переместил их на застеленную чёрными шёлковыми простынями кровать.       Том двигался плавно, но интенсивно — Гермиона под ним извивалась и сминала простыни. Она тянула к нему руки, пытаясь прижать к себе ближе и поцеловать, и он не отказывал ей.       Когда Реддл почувствовал, что ноги девушки начало потряхивать, а её стоны стали громче, он схватил Гермиону одной рукой за скулы и стальным голосом приказал:       — Назови моё имя, когда кончишь!       — Ч-что?... — Гермиона переместила на него затуманенный взгляд.       — Назови моё имя! — взревел мужчина, сильнее вдалбливаясь в неё.       И вот этот сладкий момент настал — узел напряжения внизу живота Гермионы словно кто-то резко расправил, а по телу пробежали тысячи зарядов молнии, и девушка, закинув голову, простонала:       — Тоом… О Мерлин, Том.       Нежный голосок Гермионы, её подрагивающее тело и зацелованные приоткрытые губы сделали своё дело — Том тоже получил долгожданную разрядку. Выйдя из неё, он грузно свалился рядом, тяжело дыша. Гермиона вымоталась, и сознание стремительно ускользало от неё. Почувствовав прохладу комнаты, она прижалась к мужчине, наконец, с радостью проваливаясь в царство Морфея.       Том тяжело дышал, смотря в потолок, когда почувствовал, что Гермиона зашевелилась и придвинулась ближе, а после положила голову ему на плечо и обхватила его тело руками. Её кожа покрылась мурашками, а волосы прилипали ко лбу, но лицо было умиротворённым, таким спокойным, что Тому стало не по себе.       Его впервые обнимали. И Реддл никогда не оставался в постели с женщиной после секса.       Это было… Приятно.       Ему не хотелось уходить. Притянув Гермиону ближе, он взмахнул рукой, наколдовывая мягкое одеяло, и тоже провалился в сладкий сон лишь с одной мыслью, звучавшей набатом в голове: — Отныне ты МОЯ.

***

      Пробуждение было таким, словно Гермиона выплыла из-под толщи воды — голова нещадно болела. Наконец, разлепив тяжёлые веки, она тут же зажмурилась от яркого света, бившего по глазам. Приоткрыв единственный видящий глаз, Гермиона осмотрелась.       Она в кровати. Одна.       И тут воспоминания словно ушатом ледяной воды окатили её разум.       Девушка свалилась с кровати, беспорядочно шепча:       — Нет, нет, нет, нет, пожалуйста… это не может быть правдой.       Но когда Гермиона почувствовала что-то липкое на бёдрах, её ещё больше охватило омерзение к себе. Вскочив, она побежала в ванную и склонилась над унитазом, пытаясь выблевать всё своё презрение.       По щекам нескончаемым потоком текли слёзы, а в животе не осталось ничего, кроме желчи. Гермиона залезла в ванну, выкручивая вентиль с обжигающе горячей водой на всю катушку. Захлёбываясь слезами, она с каким-то сумасшествием и остервенением пыталась стереть со своей кожи прикосновения Реддла. Ей хотелось самой содрать свою кожу и отрезать язык. Гермиона утопала в ненависти к себе. Как она могла так вести себя? Так желать его?       Ничтожная.       Гермиона сидела в воде, даже когда та остыла.       Тело было красным от жёсткой мочалки, а полосы от ногтей неприятно саднили от прикосновения с водой. Её трясло, но Гермиона продолжала сидеть, надеясь умереть от холода или ненависти к самой себе.

***

      Беллатриса Лестрейндж была без ума от своего хозяина, от своего Лорда, но в последнее время он не желал её видеть, не принимал к себе ночью и постоянно где-то пропадал.       Белла знала, что Лорд поймал грязнокровку, но где её держат, она понятия не имела. На просьбы расправиться с ней лично или хотя бы поиграть, Лорд реагировал странно агрессивно, а со временем и вовсе отдалился от неё. Тогда Белла решила проследить за Лордом.       Каждый день Лорд аппарировал к дому Долохова и оставался до голубой ночи, а иногда и вовсе проводил там по несколько дней. В один из таких дней Белла следила за домом и, дождавшись ухода Лорда, проникла внутрь. Толкнув дверь ванной комнаты, она замерла на месте.       Грязнокровка стояла абсолютно обнажённой. По её телу рассыпались отпечатки рук и засосы.       Гнев затопил каждую частичку тела чистокровной ведьмы. Выхватив палочку, она швырнула в грязнокровку самый сильный Круциатус, на который только была способна.       Гермиона упала на пол, разбивая голову о холодный кафель. Кровь тут же хлынула стремительным потоком, а связки рвались от истошного крика, сотрясавшего стены дома. Она выгибалась дугой, опираясь на пятки и ломала ногти, скребя ими по полу. По жилам текла чистая агония, ломая кости и заставляя кровь кипеть. Гермиона прикусила язык, чувствуя металлический вкус во рту, боль заполняла каждую частичку тела, и, казалось, от неё нет спасения.       Белла прекратила заклятие и, тяжело дыша, подошла к сплёвывающей кровь девушке. Схватив Гермиону за спутанные волосы, она поволокла её на улицу. Гермиона вцепилась в изящное запястье ведьмы, пытаясь ослабить жжение на голове от натянутых волос.       — Пожалуйста… прекрати… — шептала девушка хриплым голосом.       — Закрой пасть! Поганая грязнокровка! — зашипела на неё ведьма, — Я убью тебя! Лорд не должен прикасаться к такой грязной дряни, как ты! Ты недостойна его!       Вытащив Гермиону из дома, она продолжала волочить её слабое тело по грязи, камням и веткам. Острые камушки резали тонкую кожу, а ветки оставляли занозы и больно впивались в кожу. На каждую тихую мольбу ведьма с силой дергала её за волосы.       Она отпустила Гермиону, только когда они оказались в чаще леса. Девушка попыталась приподняться на локтях, но обессиленное Круциатусом тело совсем её не слушалось.       — Что ж, грязнокровка. Ты живёшь намного дольше положенного таким, как ты! Пора это исправить, — Белла растянула губы в зловещей улыбке и вытащила из под-подола платья кинжал, — Ты помнишь его? Я уже разок познакомила тебя с ним, — вертя лезвие в руке, проворковала ведьма.       — Убей меня, Белла, — смотря ей в глаза, твёрдо сказала Гермиона.       — Как ты смеешь называть меня по имени, жалкое отродье! — взревела ведьма, вновь послав в неё Круциатус.       Тело снова затопила волна боли, и когда она прекратилась, Гермиона почувствовала холодное прикосновение металла к щеке.       — Ты доставляешь мне слишком много проблем, грязнокровка. Лорд принадлежит только мне! И ты не посмеешь осквернять его своими грязными прикосновениями! — кричала Белла, вонзая лезвие в плечо девушки.       Истошный крик разорвал тишину леса, птицы напуганной стаей взлетели в небо.       Белла, казалось, протыкала каждую часть её тела: очередной удар, и лезвие плавно вошло под ребро. Рот наполнился кровью, а глаза застилал туман из-за непрекращающегося потока слёз. Ещё один удар, и по бедру потекла горячая, грязная кровь, поливая нежные лепестки незабудок, и когда Белла подняла над головой кинжал, готовясь вонзить его прямо в лицо ненавистной грязнокровки, тишину поляны разорвал оглушительный треск аппарации.

***

      Проснувшись рано утром, Реддл сразу ощутил тепло тела Гермионы, которая прижималась к его боку. Аккуратно выпутавшись из её объятий, он покинул спальню. Часом позже сова принесла письмо от его помощника из министерства, ему нужно было уладить там несколько неотложных дел.       Покидать девушку совсем не хотелось, но всё же, собравшись, Реддл аппарировал в министерство. Спустя несколько часов, разобрав и подписав бумаги, а также проведя пару встреч, Том вернулся к дому на холме. Дверь была открыта, и это сразу насторожило его. Выхватив палочку, Реддл быстро вошёл в дом, не найдя там девушку. Лишь лужа крови на белом кафеле ванной и след, ведущий к заднему выходу в сторону леса, говорил о том, что Гермиону или её уже бездыханное тело волочили в ту сторону.       Ненависть и гнев затопили всё его существо: лишь он мог причинять боль Золотой девочке, и никто больше. Двинувшись в сторону леса, Реддл услышал душераздирающий крик Гермионы и, сконцентрировав все свои силы, аппарировал в лесную чащу.       Перед его лицом предстал вид истекающей кровью и израненной девушки, сверху которой восседала Белла, держа над головой кинжал. Озверев, Реддл одним сильным потоком магии отшвырнул сумасшедшую ведьму и подскочил к Гермионе. Девушка явно потеряла много крови, и её жизненные силы стремительно уходили. Аппарировать с ней в таком состоянии было рискованно, но другого выхода у него нет. Подхватив её мокрое и скользкое от крови тело, Реддл с хлопком растворился, оставив Беллу так и лежать без сознания на холодной земле.       Появившись в холле поместья Долохова, он тут же призвал своих лучших целителей.       — Если она умрёт, вы и ваши семьи будете молить меня о смерти, — прорычал Реддл.       — Да, Господин, мы сделаем всё возможное, — пролепетали целители и приступили к работе.       Том мерил шагами коридор у комнаты, где сейчас колдомедики пытались спасти Золотую девочку.       Лишь спустя пять часов к нему вышел главный целитель Джокинкс.       — Мой Лорд, — поклонился он, — Девушка будет жить, но ей понадобится время на восстановление, так как в её положении ей запрещены многие зелья, поэтому... — но целитель не успел договорить, так как Реддл резко его перебил.       — Что? Что ты имеешь в виду, говоря «в её положении»? — жёстко спросил он.       — Девушка беременна, мой Лорд... срок около двух недель. Удивительно, как плод выжил после нескольких Круциатусов, — непонимающе ответил целитель.       Тому показалось, что весь мир вокруг него замер. Джокинкс ещё что-то бормотал про важность контроля её здоровья, но он слышал лишь повторяющиеся слова.       Беременна.       В голове всплыло давнее воспоминание.       — Я смогу иметь детей?       — Ты желаешь слишком многого, Том, — прокряхтела старуха, — Лишь одна женщина с чистой душой сможет подарить тебе наследника, — указывая на него кривым сморщенным пальцем, сказала она скрипучим голосом.       Сколько бы Том ни находил чистых непорочных дев, ни одна из них не забеременела. Да, теперь получив совершенно новую жизнь, Том Реддл хотел наследника, хотел воспитать сына, который превзошёл бы его самого.       Но это было ему не дано.       Реддл находил самых чистокровных ведьм, простушек-магл и даже грязнокровок. Ни одна так и не смогла забеременеть.       И теперь он понял, что никогда не отпустит эту девушку. Гермиона подарит наследника и всегда будет принадлежать ему.       — Делайте всё, что потребуется, она не должна ни в чём нуждаться. Тщательно следите за развитием и состоянием ребёнка, — отдал приказ Реддл и с хлопком исчез.