Во власти Львицы

***

      Когда Том Реддл появился в Малфой-мэноре и созвал всех Пожирателей высших чинов, Драко почувствовал неладное. Лорд уже давно не устраивал собрания в особняке — если их и призывали, то в дом Долохова, а это значит, что по какой-то причине туда им путь закрыт.       Большой бальный зал был абсолютно пуст, даже стоявшего здесь когда-то трона больше не было. Вокруг Лорда столпились Пожиратели в ожидании слова своего Господина, и лишь тётушка Белла, что было весьма странным, стояла вдали от всех.       — Вам всем, должно быть, интересно, почему я собрал вас здесь? Для начала бросьте все силы на усиление охраны поместья Антонина. Это место должно быть самым защищённым и неприступным: поставьте дежурных и днём и ночью, чтобы даже мышь без моего ведома туда не пробежала, — посмотрев каждому из верных слуг в глаза, говорил Реддл, — А теперь… Белла, подойди, — притворно-ласково подозвал он к себе женщину.       Беллатриса упала к ногам Господина и стала целовать полы его мантии. Реддл же, скривив губы, вырвал кусок ткани и отошёл от всхлипывающей женщины.       — Ты повела себя недостойно моей верной соратницы, Белла. Благодари Салазара, что ты слишком важна для нового мира, именно поэтому я оставлю тебя в живых, но… Ты понесёшь наказание, достойное твоего проступка, — выплюнул Реддл, — Делайте с ней всё, что хотите — главное, чтобы она была жива, — холодно сказал Лорд, наклонившись к женщине, он забрал её палочку и покинул мэнор.       Каждый из Пожирателей не мог упустить возможность поиграть с одной из сестёр Блэк. Никому не было дела, за что она получила своё наказание. Каждый желал лишь поразвлечься.       Мужчины насиловали её толпой и истязали, крики и проклятия женщины были заглушены Силенцио, а заклятие Империуса делало их развлечения куда интересней.       Драко ушёл сразу после Лорда. Закрывшись в своём кабинете и поставив заглушающие чары, он задумчиво мерил шагами комнату.       — Почему нужно усилить охрану поместья Долохова? Туда перевезли Гермиону? — вертелись мысли в его голове.

***

      Вернувшись на остров, Рина рассказала мужчинам о клятве Долохова.       — Как работает этот обет? — спросил Северус.       — Обет не убьёт Долохова в случае невыполнения условий клятвы, но убьёт его детей и родственников очень мучительной и медленной смертью, — спокойно ответила Рина, крутя в руках стакан с огневиски.       — У вас, русских, всё так жестоко? — спросил Сириус, поморщившись и подумав о том, что он бы на такой обет точно не подписался.       — Ваши обеты можно легко обойти, если найти лазейку. С нашими древними чарами это не выйдет, — всё так же спокойно отвечала женщина.       — Ты уверена, что мы не сможем просто напасть на тот дом и спасти Гермиону? — задал вопрос Сириус.       — Сириус, — вздохнула Рина, — Сейчас это самый худший план из всех возможных. Мы имеем дело непосредственно с Реддлом, а не с его шавками: ни вам, ни мне до сих пор неизвестно, как он вернул себе облик человека и есть ли у него ещё какие-нибудь тузы в рукаве. Мы доподлинно не знаем о его силе, слишком рискованно так просто показаться ему.       — А как же наши фамильяры? Они могли бы выиграть нам время, отвлечь Реддла, пока мы бы спасли Гермиону, — сказал Сириус.       — Это не вариант. Реддл не пойдёт разбираться с каким-то зверьём, он пошлёт своих шавок, — фыркнула Рина.       — Что ты тогда предлагаешь?! Оставить её там?! Ничего не делать??! — взревел Сириус.       — Успокойся, Пёс! Рина права, мы не можем действовать опрометчиво. Долохов сказал Рине, что Реддл не собирается убивать Гермиону. Нам нужен более продуманный план, — попытался угомонить Блэка Снейп.       — Так, ладно. Я пойду на поляну, проверю Рэма, — сказала русская и оставила мужчин вдвоём.

***

      После долгих десяти минут тишины Сириус заговорил.       — Как ты думаешь… Реддл прикасался к ней? — тихо спросил он.       — Ты хочешь знать, насиловал ли он Гермиону? Да. Я думаю, он делает это каждый день, — Снейп выплюнул эти слова.       — Закрой пасть! Она тебе совсем не важна? Ты совсем об этом не думаешь и не переживаешь за неё??!       — Она важна мне так же, как и тебе, Пёс, хотя...если тебя больше заботит, трахает ли он Гермиону в эту минуту, а не то, что её могут пытать сутками напролёт, это многое говорит о твоих чувствах. Ты просто сам хочешь переспать с ней!       — Снейп, ты перегибаешь! — вскочив на ноги и тяжело дыша, орал Блэк.       — Я сказал что-то не то? Без своих дружков ты уже не тот, Блэк. Лунатик больше не сдерживает твой пыл, Сохатый уже не будет подначивать тебя на очередную глупость, а… — Северус не успел договорить, как Блэк с рыком набросился на него.       Получив кулаком в лицо и свалившись с кресла, Северус даже растерялся, но всего лишь на секунду. Поднявшись на ноги, он тоже нанёс удар прямо под дых взбешённой псине, выбивая из Сириуса весь воздух. Они били друг друга и уворачивались, рвали рубашки и ломали мебель вокруг. Никто не использовал палочки, это должно было решиться кулаками. Им обоим нужно было выпустить пар и злость от беспомощности.       Позже, запыхавшись, мокрые от пота, с кровью на лице и сбитыми костяшками они лежали среди обломков гостиной и тяжело дышали.       — Тебе… не стоило… говорить этого… — с остановками проговорил Сириус.       — А тебе не стоило… думать о херне… — так же ответил Снейп.       Достав пачку сигарет, Северус закурил.       — Ты любишь её? — спросил Сириус, повернув голову в сторону зельевара.       — А ты? — лишь спросил тот.       — Да. Я хочу быть с ней, оберегать её, — ни секунды не думая, ответил Блэк.       — Жаль, — выпустив облако дыма, ответил Северус.       — Что жаль? — непонимающе уставился на него Сириус.       — Жаль, что твои мечты напрасны. Гермиона не будет с тобой, Блэк. Такой озабоченный пёс ей не пара.       — А кто ей пара? Древняя летучая мышь? Кровосос? Противный зельевар? — подался вперёд Сириус, выплёвывая каждое слово.       — Гермиона умна, и ей нужен такой же умный партнёр, как и она. Я умён, времена моей молодости прошли: я серьёзен, а теперь и горяч, — хмыкнул Снейп, — Подумай, Блэк. О чём ей говорить с тобой? Признай, я подхожу ей больше, чем ты.       — Ты стал слишком самовлюблённым, Нюниус. Это ты можешь мечтать, сколько тебе вздумается. Я не позволю тебе даже прикоснуться к ней.       — Для начала мы должны вернуть её, — холодно посмотрел ему в глаза Северус, не ответив на школьное прозвище от Мародёров.       И снова гостиную накрыла тишина.

***

      Рина приблизилась к дракону, внимательно изучая его взглядом. Новая чешуя постепенно росла. Это означало, что Гермионе не давали умереть и её даже лечили.       — Здравствуй, Рэмраис, — тихо поприветствовала она его, — Ты чувствуешь Гермиону? Как она? Ей всё ещё причиняют боль?       Дракон впился в неё своими оранжевыми глазами.       — Да, — прогремел в голове голос, — Вы придумали, как спасти маленькую мышку?       — Нет, Рэм. Пока мы не можем ничего сделать, — вздохнула волшебница и опустилась на землю рядом с драконом.       — Когда моя чешуя восстановится, я сожгу всю Британию, — зарычал Рэм.       — Так нельзя. Ты сожжёшь много невинных людей заживо. Доверься нам, мы что-нибудь придумаем.       Окинув взглядом женщину, дракон отвернулся.

***

      Вернувшись в поместье Долохова, Том сразу же направился в комнату девушки. У двери сидел целитель Джокинкс.       — Мой Лорд, — поклонился он.       — Как она? Как ребёнок?       — С девушкой всё в порядке, показатели постепенно приходят в норму. Прошу вас, давайте пройдём в комнату. Я хотел показать вам кое-что, — указывая на дверь, пролепетал целитель.       Гермиона лежала на кровати, переодетая в простую хлопковую тунику. Её лицо было спокойным и умиротворённым, грудь спокойно поднималась и отпускалась. Кожа была бледной, а губы сухими и потрескавшимися.       Подойдя к спящей Гермионе, целитель сделал несколько пасов палочкой над её животом. Перед ними появился пульсирующий шар словно из золота с чёрными прожилками.       — Это магический отпечаток плода, и это поистине уникально! Этот ребёнок, он уникален! — воодушевлённо и заворожённо шептал мужчина, — Удивительно, что на таком маленьком сроке он уже проявил свой отпечаток: ребёнок очень силён и точно будет великим и могущественным магом. Я даже предполагаю, что плод развивается куда быстрее стандартной магической беременности. Уже слышно сердцебиение. Хотите послушать? — спросил он, повернув голову в сторону Лорда.       Том лишь кивнул как загипнотизированный, смотря на шар.       Комнату наполнило чёткое, мерное постукивание маленького сердечка.       Это ощущение он никогда не забудет.       Он слышит сердце своего ребёнка.       Своего сильного и могущественного ребёнка, пережившего пытки чокнутой Беллы.       Он сделает всё возможное и невозможное, чтобы уберечь своё дитя.       Ощутив странный порыв, Том накрыл плоский живот Гермионы своей рукой, ощущая тепло. Сердце ребёнка ускорилось, и целитель ахнул.       — В чём дело? — нахмурившись, строго спросил Реддл.       — Он чувствует вас, мой Господин! И, полагаю, он рад вам! Обычно ускорение сердцебиения плода — это реакция на голос матери, её поглаживания по животу и другие взаимодействия во время беременности, но сейчас, я думаю, это реакция на вас, а если точнее, то он чувствует магию отца! — слишком радостно объяснял Джокинкс.       Посмотрев на свою руку, Реддл тихо приказал:       — Выйди.       — Да, Господин, конечно.       Реддл смотрел и смотрел на свою руку, прижатую к животу девушки.       Опустившись на колени перед кроватью и всё ещё не убирая руку, он приблизил лицо к её животу и тихо прошептал:       — Ты станешь великим магом. Я всему научу тебя. П… Папа… Папа всегда будет рядом...       И после этих слов он снова услышал быстрые трепыхания маленького сердечка. А сердце Тома наполнило что-то неизведанное, что-то нежное. Огромное желание защитить эту женщину и ребёнка заполнило, казалось, каждую клеточку его тела.       — Никто не посмеет отнять вас у меня, — проносилось в голове стальной мыслью.

***

      Девушка очнулась, чувствуя слабость и ломоту в теле. Горло пересохло, и Гермиона закашлялась. В комнату, где она находилась, тут же вбежал какой-то мужчина в белом халате с нелепыми прямоугольными очками.       — Вот, мисс, выпейте воды, — подал он ей стакан.       Осушив весь стаканчик, Гермиона тихо поблагодарила его.       — Как вы себя чувствуете, мисс? Вас что-нибудь беспокоит? Нет ли у вас тошноты?       Подумав секунду и прислушиваясь к себе, девушка лишь покачала головой.       — Замечательно! Я прикажу эльфам доставить вам обед, вам нужно хорошо питаться! — хлопнув в ладоши, радостно сказал целитель и удалился.       Как странно — Гермиона давно не ощущала такого вежливого отношения к себе. К её руке шла трубка с капельницей, на тумбе около кровати стояло несколько пузырьков зелья. Она почувствовала на теле простое хлопковое бельё и какую-то больничную робу, и, кажется, по ощущениям она была чистой. Проведя второй рукой по волосам, Гермиона нащупала заплетённые в косу волосы.       Комната была просторной: большое окно, откуда сейчас ярко светили лучи солнца; большой шкаф; кровать с балдахином, на которой она лежала; ещё одна дверь, судя по всему, ведущая в ванную; книжный шкаф и небольшое трюмо с множеством бутылочек и косметических принадлежностей.       Что всё это значит? Она умерла? Слишком шикарные условия для пленницы и грязнокровки.       Раздался хлопок — вздрогнув, Гермиона повернула голову в сторону звука.       Небольшой эльф стоял с подносом, полным ароматной еды: картофельный суп, салат из свежих овощей, горячий хлеб, фрукты, пирожное со взбитыми сливками, чай и тыквенный сок. Рот наполнился слюной, как давно она ела такую прекрасную еду?       — Мисс! Гернк принёс мисс обед! — пропищал эльф, ставя поднос ей на ноги.       — Спасибо, Гернк, — тихо сказала девушка, слегка поморщившись от боли в горле.       Эльф округлил глаза и замер:       — Мисс… поблагодарила Гернка за его работу?       — Да, Гернк, спасибо за эту еду — выглядит и пахнет просто восхитительно, — слабо улыбнулась ему Гермиона.       — О, мисс, не стоит! Гернк делает свою работу! Гернк — лучший повар хозяина Реддла!       Услышав ненавистную фамилию, девушка сразу поникла. Увидев перемены в лице Гермионы, эльф прижал уши и с хлопком исчез.       Удивительно, но она всё съела, несмотря на долгие дни питания лишь паршивой кашей. Набив желудок до отказа, девушка поняла, что очень устала и, прикрыв глаза, снова провалилась в сон.       Когда Гермиона открыла глаза в следующий раз, то сразу ощутила чьё-то тело рядом и руку, что обхватывала её живот и прижимала к себе. Каждая мышца в её теле напряглась — девушка медленно повернула голову и увидела мирно спящего Реддла. От её движений он медленно раскрыл глаза и, убрав руку, приподнялся на локтях.       — Как ты себя чувствуешь? — хриплым сонным голосом спросил Реддл.       — Что ты здесь делаешь? — в ответ спросила Гермиона.       — Сплю, — лишь ответил он.       — Почему я здесь? Нормальная комната, кровать, одежда, вкусная еда. Что изменилось, Реддл?       — Всё изменилось, — заправив ей за ухо кудрявый седой локон, ответил Том, — Теперь будет только так: у тебя будет всё, что ты пожелаешь, лишь попроси.       — Почему? — нахмурилась девушка.       — Потому что я так сказал, — в его голосе появились стальные нотки.       — В какие игры ты играешь, Том? Почему не убьёшь меня? Сначала пытаешь, а теперь будешь на руках носить? Почему не позволил Белле убить меня?       — Потому что никто не смеет причинять тебе боль, — прорычал Реддл.       — Кроме тебя? — хмыкнула Гермиона.       — Кроме меня, — не отводя взгляда, ответил он, — Теперь ты принадлежишь мне: ты не будешь ни в чём нуждаться и будешь получать всё, что захочешь. Кроме свободы. Можешь спокойно перемещаться по поместью и его двору. Учти, навредить себе ты не сможешь — на дом наложены чары, за барьер ты выйти тоже не сможешь. Библиотека в твоём распоряжении. Если что-то понадобится, зови Гернка, он откликнется на твой зов. Целитель Джокинкс тоже всегда находится в поместье, если тебя будет что-то беспокоить, зови его. Всё понятно?       — Ты уйдёшь? — лишь спросила девушка, молча выслушав его.       — Нет. Ложись спать. Завтра у меня слишком много дел, а тебе нужно отдыхать и восстанавливаться, — сказал Реддл и, снова притянув её к себе, лёг.       Гермиона лежала так около часа: мысли в голове не давали ей уснуть, она совсем не понимала, что Реддлу нужно от неё, но она так устала, что просто сдалась. Что бы ни задумал Реддл, ей уже абсолютно плевать.       Она сломалась — она ощущала себя куклой из хрупкого фарфора.       Не починить.       Не исправить.