Aı

      Вряд ли Всевышний оценил мой суицид.       Но я не жалею.       Недоуменно нахмурилась.       Я могу думать?       И чувствовать мышцы лица.       Joq, joq, joq.       — Luna, can you hear me? — в сознание проник приятный женский голос.       Снова английский язык.       Я должна была умереть.       — I can hear you, — безучастно ответила.       Она все равно заметила, что я очнулась.       Men ólgim keledi.       Может быть я стала инвалидом и меня больше не смогут насиловать?       — Слава Мерлину, милая, — мягкие пальцы коснулись лица и погладили. — Не бойся открыть глаза.       «Ну-ну, девочка, не бойся».       Грудную клетку сдавило от пронесшегося в голове голоса Долохова.       — Дай ей прийти в себя, Нарцисса, — укоризненный мужской голос.       — Пожиратель Смерти… — невольно сорвалось с языка.       Страшно.       — Нет, девочка. Я портрет.       Тишина.       Мне любезно позволили провести некоторое время в безмолвии. Неожиданно поняла, что не чувствую недомогания. Раз я выжила, то не могла не получить травмы. Робко пошевелила конечностями. Ничего не отказало. Хотя я помню ужасающую боль в спине.       Не инвалид.       Насилие продолжится, верно?       — Как я выжила? — нарушила тишину, приоткрыв глаза.       На меня спокойно смотрела белокурая женщина с голубыми глазами. Прекрасное лицо. Гордая осанка. Она была хороша как вино. Признаков старения не видно. Нарцисса Малфой. Я не могла не узнать волшебницу, чьи голубые глаза были полны горечи и сочувствия, когда после пытки на меня рухнуло осознание, что теперь я Луна Лавгуд и домой я не вернусь.       — Мгновенная реакция Пожирателей, замедливших кровотечение, и помощь целителей, коих вызвала я.       — Почему они и вы помогли мне? — намеренно провела черту между ней и остальными Пожирателями.       Как и в каноне, Нарцисса не разделяла жестокости слуг Волдеморта.       Было видно по её поступкам.       — Твоя смерть разозлила бы нашего господина.       — Я простая пленная волшебница, — отрицательно покачала головой, окинув комнату внимательным взглядом. Явно гостевая. На портрете я задержалась. Маг со светлыми глазами из большого зала тоже здесь.       — Милая, ты забываешь, что твой отец издает «Придиру». Ты его единственная слабость как всем известно. Если бы ты умерла, мистер Лавгуд вдвое усиленнее бы выпускал статьи в пользу мистера Поттера. Если не в сто раз. То, что ты в плену связывает ему руки.       Разумно.       Хихикнула.       Истерически.       Мистер Лавгуд мне никто и будет никем. Я не могу притворяться прежней владелицей тела как ни в чем не бывало.       — Я не чувствую физической боли. Неужели я совсем не пострадала?       Нарцисса и портрет промолчали на мою недолгую истерику.       — У тебя оказались сломаны кости таза. Сильный ушиб спины. Повредились внутренние органы. Травма головы.        Отсутствие боли не иначе как магия.       Насколько сильна магическая медицина, позволившая мне вернуться к прежнему состоянию тела, несмотря на падение с высоты?       — Пару дней будет сопровождать побочный эффект от большого количества принятых зелий, — и она перечислила небольшой список.       — Ясно.       — Мне нужно удалиться на пару часов, за тобой приглядит Абраксас.       Знакомое имя.       Вскинула брови.       Мужчина со светлыми глазами и есть Абраксас?       Нарцисса аккуратно закрыла дверь.       — Мисс Лавгуд, я Абраксас Малфой, прежний глава рода.       Действительно знакомое имя. Отец Люциуса и дедушка Драко.       Кивнула.       Отвернулась от стены и прижала колени к груди.       — Мисс Лавгуд, — тихо позвал портрет. — Мне жаль, что в моем доме творится подобное беззаконие и мракобесие с чистокровными невинными волшебницами. Увы, род Малфой держится в своем же поместье на птичьих правах, будучи зависимыми от расположения Темного лорда.       — Мне нечего сказать, — горько пробормотала и прикрыла глаза в надежде заснуть.       Больше Абраксас Малфой не беспокоил.       Вскоре вернулась Нарцисса с подносом полным сытного ужина. Я удивилась.       — Миссис Малфой, я ведь должна находиться в темнице.       Голубые глаза блеснули осязаемой болью. Она отложила поднос на комод.       — Милая, пока ты восстанавливаешься — опека передана мне. А разве леди поместья может ухаживать за больной девушкой в подземелье? — Нарцисса хитро прищурилась.       Она воспользовалась возможностью временно вытащить меня из темницы и дать прийти в себя в тепличных условиях.       — Спасибо, — искренне поблагодарила.       Как поведала женщина, я находилась четыре дня без сознания. Через три дня возвращение в подземелье.       Еда была горячая и вкусная до слез.       Запеченная курица, картофельное пюре и зеленый горошек казались райской пищей.       Но ничто не сравнится с маминой едой.       — Миссис Малфой, какое сегодня число и год?       — Пятое февраля тысяча девятьсот девяносто восьмого года.       Задумалась об абсурдной идее.       — Вы поможете мне сбежать?       Её лицо стало равнодушным, что неприятно кольнуло.       — Не смейте просить об этом.       В каноне Нарцисса Малфой стояла горой за своего сына.       То, что может навредить ему — она и под угрозой смерти не сделает.       Глупышка.       Понадеялась.       Нарцисса никогда не подставит своими действиями горячо любимого сына. Если она поможет мне сбежать, о чем всем быстро станет известно, её накажут.       Самое жестокое наказание для любящей матери — причинение вреда сыну.       Волдеморт любитель наслаждаться чужой болью, он только с радостью возьмется за шкуру Драко.       — Простите, не подумала.       Белокурая женщина всегда вызывала во мне теплый отклик.       — Доброй ночи, Луна.       Когда она ушла, я попыталась открыть окно и дверь.       Заперто.       Поискала колюще-режущие предметы.       Я хочу умереть до возвращения в темницу.       Ни-че-го.       — Зря вы так, мисс Лавгуд, — портрет Абраксаса осуждающе поглядывал на мои отчаянные поиски. — Жизнь — это высшая ценность.       Села на кровать.       — Я бы согласилась с вами, будь я в иных условиях.       — Вы обязательно выберитесь.       — Только если я буду накрыта белой простынёй и вынесут вперед ногами, — нахмурилась. — Вы действительно не понимаете?       Абраксас поднял одну бровь.       — То, что было в зале — не единичный случай. Если там я спаслась попыткой суицида, то в темнице я была обречена на… — закрыла лицо руками. — Я просто не хочу жить в этом гнилом мире полном психопатов и похотливых тварей.       Сквозь пальцы увидела мелькнувшее чувство стыда на лице мага.       — В таком случае, я не имею права вас осуждать.       Он покинул картину и оставил меня одну.       Я устало легла на кровать и накрылась стеганым одеялом.       Снились мне безмятежное голубое небо, уютные разговоры и вечера в кругу семьи.