Репетиция

Ступня давит на педаль. Барабанная палочка несколько раз бьётся о тарелку. Раз, два. Раз-два-три-четыре. Бамф! Это больше похоже на взрыв. Тайлер наблюдает за ним со спины. Кожа блестит, влажная от пота. Напряжённые мышцы. Тело Джоша словно с любовью лепил греческий скульптор. Джош дёргается в ритм, дёргает головой, подчиняясь ритму в наушниках. Джош бьёт в малый барабан, бьёт по том-тому, ударяет в бочку. Низ живота сводит желанием. Барабанные палочки зажаты в пальцах, Джош двигается так быстро, дёргается, дёргает. Член Тайлера тоже дёргается; непрошенная волна возбуждения накрывает его с головой. Тайлер сглатывает — кажется, этот звук, как и стук его колотящегося сердца, слышен на три квартала. Слышно даже Джошу сквозь его большие наушники, плотно прижатые к голове. Тайлер готов наблюдать за ним часами; за тем, как Джош играет, стучит по барабанам, крутит в руках палочки. Там, сбоку, высокий стакан с дополнительными парами, чтобы не отвлекаться, когда очередная палочка выскользнет из мокрой ладони. Мокрой от пота, такой влажной. Тайлер сглатывает, снова. Он представляет эту ладонь на своём члене. Он представляет эти палочки... — Тай? Тайлер не сразу понимает. Не сразу слышит, не сразу соображает. Тайлер смаргивает. Джош застывает, наушники спущены на шею, барабанные палочки зажаты в ладони. Пальцы другой руки плотно обхватывают их в середине, движутся выше — медленно, мучительно, дразняще. Кадык дёргается, член дёргается, Тайлер весь — дерганый, вздернутый, кажется, будто раздёрнули занавески, через щель которых он подсматривал. Это всего лишь репетиция, он имеет право здесь находиться. Он может подглядывать. Он может даже фантазировать — чем он и занимается. — Что-то не так? — Джош говорит это со своей обычной заботой в голосе; на сей раз Тайлеру чудится двойным дном двойной подтекст. На лице Джоша нет никакой дьявольской усмешки, даже алые пряди выглядят выцветшими, смывшимися. Ничего инфернального. Тайлеру кажется, что он горит: инфекция, последняя стадия лихорадки, яд в его крови. Тайлеру кажется: он при смерти, он умирает, он сгорает. Тайлеру кажется, что он не может умереть, пока его взгляд прикован к Джошу. Он опускает глаза, взгляд скользит по блядской дорожке; Джош всегда тренируется в одних шортах. Резинка трусов высовывается из-под резинки шорт. Тонкие волоски, тёмные, по которым так хочется провести языком... — Всё нормально, — проговаривает Тайлер. — Задумался. Лицо Джоша принимает то самое озабоченное выражение; не тот вариант озабоченности, которого хотелось бы Тайлеру. Джош взволнован, Джош обеспокоен. Джош спрыгивает с табурета, вскакивает; это движение тянет на прыжок гепарда. Во рту Тайлера — настоящая грёбаная пустыня. Джош открывает рот, чтобы вцепиться зубами в обе барабанные палочки, его пальцы ныряют под резинку сползающих с бёдер шорт — слишком свободные, вечно слезают — натягивают их обратно. Тайлеру кажется, что он не выдержит в таком темпе долго; Джош подходит ближе и теперь Тайлер слышит музыку из его наушников. Грохочущий ритм, который не перекрывает стук его сердца. — Не волнуйся, — вот что говорит Джош, когда высвобождает рот от палочек — почти выплёвывает их в подставленную ладонь. Тайлер скашивает взгляд вниз; влажное от слюны дерево. Блядь. — Мы их сделаем. Ещё немного и Тайлер попросит Джоша сделать его. Тайлер выдавливает из себя слабую улыбку. — Да, — говорит он, кивая. — Конечно. Конечно, сделаем. Тайлер отворачивается, разворачивается, чтобы подойти к синтезатору — но не успевает сделать и пары шагов. Джош ловит его в свои руки; обнимает Тайлера со спины. Пальцы сцепляются замком на его животе, вместе с барабанными палочками, вжимаются прямо в напряженные мышцы живота. Деревянные кругляшки упираются чуть ниже груди; барабанные палочки Джош держит вертикально. Блядь. Тайлер закрывает глаза, делает вдох, делает выдох. Подбородок Джоша ложится на его плечо. — Всё нормально, — говорит Тайлер, повторяет с точно той же интонацией — насквозь лживой. У Джоша отличный слух и прекрасное чувство ритма — фальшивые нотки в голосе он распознает на раз. — Ты слишком много думаешь, — смеётся Джош ему на ухо. — Но я знаю, как выбить из тебя это дерьмо. Тайлер устраивает свои руки поверх ладоней Джоша. В сравнении они выглядят слишком маленькими. Слишком длинные пальцы. Тонкие линии татуировок обвивают левое запястье. Большой палец поверх большого пальца — это не помогает успокоиться ни разу. Тайлеру кажется, что он в аду. Завис над жерлом вулкана. Ему снится самый сладкий и самый страшный сон. Тайлер зажмуривается. Раз, два. Раз-два-три-четыре! Бамф. Он не просыпается. — Тем же способом, что справляешься с барабанами? — Тайлер криво усмехается. — Будешь меня бить? Фантазия услужливо подсовывает картинку: Джош нагибает его, рывком сдёргивая штаны с бельём до середины бедра. Джош заставляет его лечь животом на свои колени. Джош ставит его в коленно-локтевую. Тайлер сглатывает, в ушах шумит. — Разумеется, нет, — Джош снова смеётся; его смех щекочет шею, его смех вызывает волну мурашек по всему телу Тайлера. Ещё пара таких смешков, и Тайлер кончит, не прикасаясь к себе. — Я трахну тебя барабанными палочками. Тайлер резко распахивает глаза. Тайлер просыпается. Тайлер не просыпается. Он всё ещё здесь, в студии, в руках Джоша. У него всё ещё стоит так, что это причиняет боль. Джош вжимается бедрами в его задницу. Тайлер не задумывается ни на секунду. Тайлер говорит: — Да. А потом добавляет: — Пожалуйста.