Острый лунный лучик

— О, Рейнольд, ты уже проснулся? — А? Что? Я кручу головой, чтобы понять, где я. Точняк, эта крашеная девка — Эмма, а я в её тачке, и мы едем в город Х. Точнее, ехали, но теперь почему-то стоим. — Что-то случилось? — Да ерунда! — машет рукой Эмма. — Мы чуть не врезались в дерево, и я решила, что пора отдохнуть. Ты точно водить не умеешь? Качаю головой. Эта неформалка ещё и самоубийца! Рэй, вот и на кого ты меня оставила?! — Жа-а-алко. Ну, ничего не попишешь. Тогда я сейчас растрясусь немного — и мы рванём дальше. Тут всего-то километров восемьдесят осталось — ерунда! Эмма опять смеётся. Сдерживаться всё труднее. — Ты, главное, поосторожнее с деревьями, — отзываюсь я, сжимая ладони в кулаки. Картинки из головы всё не уходят. Какая хорошая жертва!.. Но нет, не сейчас. Сейчас мы едем дальше. — Кстати, а кого ты там просил тебя дождаться? — подмигивает мне Эмма. — Всё «дождись» да «дождись», а? — Никого, — бурчу в ответ я. — Это что, та самая, что ли? Ну, которая не-девушка. Которой ты ещё должен что-то отдать. — Наверное, — я пожимаю плечами и вру: — Уже и не помню, кто мне снился. — Жа-а-алко, — на миг грустнеет Эмма, но тут же продолжает: — А вообще ты такой милый, когда спишь! Мне так не хотелось тебя будить, но тут это дерево! Ай, не надо было… Молчание. — Не надо было что? — не понимаю я. — Заглядываться на твою мордашку, — смущённо бормочет она. — Мне вдруг захотелось, не знаю, тебя пледиком накрыть. Но такого я в машине пока не завела. — В следующий раз я обязательно предупрежу заранее, — усмехаюсь я. И Эмма тоже возвращается в обычное состояние. Она вновь щебечет о своей жизни. Семья… Подруги… Школа… Подготовка к универу… Машина — новая, но во сколько же обойдётся ремонт? Первое, второе, пятое, десятое… — Кстати, Эмма, а тебе точно можно гонять так быстро? — глядя, как за окном проносится очередное дерево, уточняю я. — А кто же мне запретит? — смеётся она. — Но мы ведь чуть не врезались в… — А ты что, боишься? — перебивает Эмма, закатывая глаза. — Да всё схвачено, не парься! Ты ведь не хочешь ещё лет двадцать добираться, а? Не хочу. Но и сдохнуть по дороге тоже не хочу! — Ух, до города ещё двадцарик, но мне срочно надо в кустики, — с этими словами Эмма резко вжимает педаль тормоза в пол. Чёрт, можно же как-то поаккуратнее! Она уходит — такая беззащитная в темноте… Во рту появляется сладкий привкус предвкушения. Какая это могла бы быть охота! Нет, сейчас нельзя. Сейчас… Картинки в голове всё никак не хотят от меня отцепиться. Они настаивают на том, чтобы я прямо в этот миг бросился за Эммой. Ведь двадцать километров — это уже такой пустяк! Чёрт, ладно! Достаю из сумки новенький нож и прячу его под одеждой. Усилием воли заставляю себя дождаться, пока она не вернётся обратно. Хочу ещё раз получше рассмотреть её лицо. Хочу увидеть, как смех сменится ужасом и отчаянием. — А вот и я! — Эмма не заставляет себя долго ждать, но для меня это время — почти вечность. — Не скучал? — Скучал, — усмехаюсь я. — О, так я всё-таки в твоём вкусе? — она вся прямо сияет. — Ага, вполне. — Ого, отлично! На всякий случай уточню: ты не насильник какой-нибудь? — но выражение лица не меняется. Ни тени страха, ни тени подозрения. Только искреннее любопытство. — Мне это ни к чему. — Вот и чудесненько! — Эмма становится ещё счастливее. — А сейчас, если ты не хочешь пожалеть о том, что понравилась серийному убийце, тебе лучше бежать, — моя усмешка делается всё кровожадней. — А? Что? — не понимает она. — Ты мне понравилась, так что я дам тебе фору. Досчитаю не до трёх, а до пяти. Ну же, Эмма, беги! Спасайся! — Подожди! А можно я линзы сначала сниму? Пожа-а-алуйста! — Хочешь продлить свою жалкую жизнь? — хмыкаю я. И почему-то разрешаю: — Ну, хорошо. Валяй. Эмма тянется к панели, но берёт не мобильник, а маленькую сумочку без ручек. Кажется, это называют косметичкой. Извлекает тюбик с жидкостью и продолговатую коробочку с двумя ячейками. Бр-р-р, как противно наблюдать за тем, как она засовывает пальцы себе в глаз! Я сейчас блевану! Благо, она быстро заканчивает. Коробочка с линзами и тюбик возвращаются на место, а Эмма с широкой улыбкой заявляет: — Я всё! Можешь считать! Жаль, глаза не могу разглядеть — её лицо сейчас в тени. Ну, невелика потеря. Она сама говорила, что глаза у неё некрасивые. Может, ей кажется, что я с ней играю? Ха-ха-ха, скоро она поймёт, как смертельно ошибалась! — Беги, Эмма! Пять… Девка поворачивается к водительской двери. — Четыре… Но не выбегает. — Три… Луна отражается в чём-то остром. Миг — и его кончик касается моего кадыка. — Ты мне тоже понравился, Рэйнольд. Станешь моим?