Легион

5 лет спустя

      — Эй, Ким! — Тэхен подскочил на месте и чуть не уронил кувшин с водой, когда его плеча коснулась тяжелая рука хозяина.       — Здравствуйте, господин, вы что-то хотели? — юноша отступил на шаг и поклонился Феликсу.       — Да, — низенький сутулый мужчина присел на большое ложе из мягких тканей и задумчиво потянулся за фруктами, что лежали на столике. — Помнится, ты говорил недавно, что хотел бы попасть в школу гладиаторов. Так ведь?       — Да, господин, — взволнованно воскликнул Тэхен и тут же прикрыл рот ладонью, хозяин не любил, когда кто-то много или громко говорил. — Извините.       — Я могу предоставить тебе такой шанс, — перебирая густую бороду, проговорил мужчина и оценивающе осмотрел возмужавшего юношу.       Тэхену было уже девятнадцать лет, он в самом расцвете сил и блистал красотой. Феликс пристально разглядывал раба, что долгие годы служил ему. Из-за своей внешности тот стал привлекать слишком много внимания, что было отнюдь не нужно господину. Его дочери без зазрения совести приставали к Тэхену, а тот всегда аккуратно уходил от их прикосновений и вежливо улыбался, чем выводил хозяина из себя. Пришло время избавиться от него, а то мало ли к чему это может привести. Феликс не позволит своим любимым дочерям опуститься до раба. Но так как его жена тоже хорошо относилась к юноше, она уговорила мужа узнать, куда бы хотел пойти Тэхен, если они его отпустят. Ответом была гладиаторская школа.       Глаза Тэхена всё это время светились от ожидания, он боялся вердикта хозяина. Юноша прекрасно понимал, что стал здесь не угоден. Прощаться с домом, где он практически вырос, пускай даже в роли слуги, было грустно. Но Тэхен должен стать гладиатором и был сейчас готов на все. А после и в легионеры податься можно. Только для начала нужно стать лучшим гладиатором и получить свободу с разрешения самого императора.       — Завтра ты отправляешься на обучение к Кальясу. Твоя жизнь в этом доме закончена.       — Хорошо, господин! — просиял Ким и поклонился, чуть ли не до пола макушкой дотягиваясь.       — Только вот твоё имя вряд ли кто запомнит, оно чужеродное, — вдруг сказал Феликс и снова замолчал. С минуту он размышлял, как именно представить юношу для школы. Мужчина вдруг вспомнил, как его жена постоянно называла Тэхена Креоном*, что было очень странно, но господину не было до этого дела. Ему просто нужно избавиться от проблемы в виде раба.       — Отныне твоё имя Креон. Не подведи меня, — громко промолвил Феликс и углубился в свои раздумья, жестом выпроваживая юношу из своих покоев.

***

      Меч ощущался продолжением руки. Это чувство имело великую силу, отрезвляло в нужный момент и придавало уверенности. И сейчас оно было более необходимо, чем когда-либо.       Креон в центре амфитеатра, люди кричат его имя, будто оно приносит им какое-то особое удовольствие. Вот только герой их не слышит, всё внимание сосредоточено на ослабевшем противнике, что готов просто упасть к его ногам и больше никогда не вставать.       — Креон! Креон! — скандируют зрители. Теперь другое ощущение заполняет воина до краев. Земля трясется, а небо вращается. Всего один шаг, и Креон победит, занесет оружие и пронзит своим клинком изможденного бойца. Вот только, на удивление толпы, гладиатор медлит, словно ждет, когда его жертва сама умрет от нанесённых ран.       — Убей! Убей! Убей!       Тэхен одновременно ненавидит это имя и всё происходящее, но в тоже время наслаждается. Он уже три года участвует в гладиаторских боях. Арена стала для него родной, но сегодня его привычная жизнь изменится. Креон это точно знает: Октавиан обещал освобождение. Это его последний бой, который он должен завершить с блеском, вместе со своей карьерой «героя» для ненасытных зрителей. Вот только Креон не может заставить себя поднять клинок и закончить начатое. Меч, который до этого олицетворял его боевые крылья, вдруг резко потяжелел и стал неподъемным. Тэхен внезапно вспомнил, как восемь лет назад пробрался в это священное место и увидел первый бой. Вспомнил того маленького мальчика, образ которого был ему памятен до последней детали. «Надо покончить с этим.»       — Креон! Креон!       Мотнув головой и сбросив наваждение, Креон выпрямляется, еще раз внимательно смотрит на свою жертву, что, кажется, готовится к финальной, но проигрышной атаке. Мгновение, и воздух сотрясают тысячи воплей, что, как один, твердят имя победителя, а Тэхен сморит на свалившегося ничком воина и последний раз заглядывает в его остекленевшие глаза. Там отражается весь его путь, что он прошел по этой арене.       Креон наконец смог оторвать взгляд от кровавой земли и посмотрел туда, где сидел император. Солнце тут же ослепило его, но даже сквозь яркие лучи гладиатор увидел, как его правитель кивнул, отпуская. Ему несут деревянный меч*.       Теперь он «свободен».

***

      Сегодня небо внушало непонятное волнение. Битва закончилась несколько часов назад, а следующая начнется не скоро, слишком много потерь с обеих сторон. Тем не менее, ярко-оранжевый закат неприятно отзывался в груди и раздражал глаз. Весь горизонт в этих отвратительно темнеющих облаках, словно затвердевший песок, замерший в воздухе и не сдвигающийся с места. Из звуков только тихое перешептывание легионеров и треск костров, хоронить павших воинов по-другому никак. Кругом смрад.       — Тебе не надоело это все, Креон? — мужчина, что до этого словно пребывал в трансе, приподнял подбородок и столкнулся взглядом с другом. Он грустно ухмыльнулся и отложил в сторону свой пергамент, присмотрелся повнимательнее к человеку, что сидел напротив и чистил свои доспехи. Его Смоляные длинные волосы скатились с плеч. Обычно для воина это было жутко не удобно ходить с такими, но Дементий продолжал их отращивать, словно они его единственное и самое ценное достоинство.       — Что ты имеешь в виду, Дементий?       — Воевать? Жертвовать собой ради непонятной цели. Ты бы мог стать отличным придворным художником, — пожал плечами мужчина и кивнул на рисунки на тонком пергаменте. Его удалось найти в завоеванном городе.       — Ты же прекрасно знаешь, что это невозможно. Я всего лишь раб, никто не пустит меня ко двору императора, — Креон поднял с земли свой меч и тоже принялся его отмывать.       Их легион выигрывал битву за битвой, но противник по-прежнему не сдавался. Это была очень странная война, разразившаяся в одно мгновение. Римский император хотел заполучить всё Средиземноморье, а точнее ему нужен Египет, где правила прекрасная Клеопатра. Война за свое уязвленное самолюбие против любви к падшей женщине, как нелепо и как символично.       После своего «освобождения» от гладиаторских боев, Тэхена отправили в легион. Людей не хватало, а опытные бойцы требовались в срочном порядке. И вот прошло с тех пор уже два года, его старое имя помнил лишь он сам. Для остальных он был Креоном, одним из лучших воинов в Третьей когорте.       — Знаю, — пробасил Дементий, — нас никто не отпустит. Но ведь надежда есть всегда?! — друзья переглянулись и рассмеялись, глядя друг другу в глаза и отчетливо понимая, что для них никакой надежды нет. Они застряли в этой замкнутой цепочке, состоящей из боев, потерь, боли и лишь иногда легкой эйфории от победы, от ощущения, что пережили этот ад снова, но скоро с ним встретятся вновь.       — Креон! — сколько бы лет не прошло, Тэхен все еще не может привыкнуть к этому имени. Оно для него чужое, но именно оно связывает его здесь со всеми.       — Да, что такое? — он развернулся к подбежавшему воину и смерил того ничего не выражающим взглядом.       — Прибыло подкрепление. Новички для Первой когорты. Вам необходимо их встретить и дать распоряжения. Легат легиона назначил вас временным центурионом*.       — Почему я? — удивился Тэхен и посмотрел за спину юноши перед ним, словно хотел кого-то найти. — А как же Аврелий и остальные центурионы?       — Аврелий сейчас отходит от ранения и не может вести за собой когорту, остальные погибли в боях. Вы должны встретить новых воинов.       Тэхен поджал губы и растерянно оглянулся на Дементия, что был в таком же шоке. Стать центурионом Первой когорты, пусть даже временно, это как недосягаемая мечта, которая вдруг оказалась у тебя на ладони. Это было так почетно, но в то же время безумно волнительно. То, о чем он забыл и думать, вдруг стало реальностью.       — Как скоро они прибудут? — твердо спросил Креон у юноши, кажется, того звали Верк, и поднял свой шлем. От недавно полученной раны правое плечо немного саднило, но Тэхен даже вида не подал, его теперь это абсолютно не заботило.       — Уже почти все прибыли, они на другом конце лагеря. Прошу, пойдёмте за мной, — воскликнул собеседник и направился туда, где расположились остатки Первой когорты, и были раскинуты палатки с ранеными. Они прошли почти половину пути, когда до них донеслись голоса, и кто-то рядом закричал:       — Наконец-то они прибыли! Да здравствует Первая когорта!       Тэхен провел рукой по лбу, так как от волнения и от жары начал заливаться потом. Он совершено точно знал, как управлять воинами, но сейчас почему-то морально был к этому совсем не готов. Мужчина чувствовал набирающую обороты тревогу, запах смрада становился насыщеннее, а ко всему этому добавлялись стоны раненых, мимо которых они проходили.       Новая когорта уже построилась в шеренгу, чтобы поприветствовать центуриона. Приблизившись к прибывшим воинам, Креон остановился и сосредоточенно осмотрел каждого. Шеренга тянулась вдоль, а за спинами первого ряда продолжали прибывать бойцы.       Тревога, что до этого просто трепетала в груди, усилилась в сто крат, когда Тэхен разглядел в первом ряду знакомое лицо, что на протяжении многих лет являлось для него стимулом двигаться дальше. Именно память о нем, привела мужчину в легион.       Да, это был тот мальчишка. Золотые кудри и стройное телосложение, тонкие губы — вполне обыкновенная внешность для детей патриций, но что-то в нем было такое цепляющее. И что он делает здесь, на войне? Креон сделал великое усилие над собой и, с искренним безразличием бросив взгляд на воинов стоящих рядом с златовласым юношей, пошел дальше. Мальчишка даже не заметил центуриона, он в это время созерцал свои сандалии, боясь абсолютно всего, что его окружало.       — Сколько здесь неопытных воинов? — поинтересовался Тэхен у Верка. Тот немного задумался и, прикинув в уме, сказал:       — Около тысячи.       — А опытных?       — Несколько десятков.       — Слишком много новичков, а еще наших запасов продовольствия может не хватить, — Тэхен остановился перед огромной шеренгой из будущих воинов Первой когорты и исподлобья посмотрел на Верка.       — Да, но половина из них все равно в следующем бою погибнет, — пожал плечами Верк, — на крайний случай осадим ближайший город и добудем припасов. Да и им не привыкать голодать, бóльшая часть из них немощные рабы.       Тэхен вскинул бровь, когда услышал как хладнокровно воин сказал о смерти этих новичков, хотя удивлен не был. Тот говорил правду, многие умрут, не успев даже понять, что начался бой. А моральные ценности здесь не имеют значения, потому что они погибают в первые же несколько месяцев в легионе.       Всем, кто были направлены сюда из Рима, было около семнадцати-восемнадцати лет, и очень многие смотрели куда угодно, но только не на их центуриона, и, кажется, вообще плохо представляли, куда попали.       — Сейчас легион в очень шатком положении, так как многие трибуны* отошли от дел: ранены или направлены в другие места. Мы берем только качеством. Конница тоже сильно поредела. В короткие сроки их нужно научить хотя бы владеть копьем и научить строю. И сейчас это всё ложится на твои плечи, Креон, — сообщил Верк и поджал губы. Внутренне он был рад, что не на него легла эта ответственность. Роль рядового в предпоследней когорте, которая чаще всего в боях и не выступала, выполняя функцию подстраховки, устраивала мужчину.       Креон обреченно выдохнул и опустил голову. Он совершенно не знал с чего начать, ведь был лишь обычным воином из Третьей когорты. Пусть у него было бесчисленное множество битв, еще со времен гладиаторских боев, но как предводитель он не имел ни малейшего опыта. На него смотрели несколько сотен глаз и ждали приказа.       — Мне надо поговорить с легатом легиона. Размести их пока всех, а более опытных воинов попроси обучить основным приемам. Я скоро приду и помогу, — постаравшись придать голосу как можно больше уверенности, сказал Креон Верку. Тот кивнул и что-то громко прокричал для прибывших. Тэхен не слышал этого, потому что впервые столкнулся взглядом с златовласым мальчишкой.       Те же детские черты лица, что и восемь лет назад, а в глазах плескался тот же ужас и непонимание, когда они смотрели бой Эномая. Мальчишка точно узнал Тэхена, его зрачки расширились, сливаясь с радужкой, а нижняя губа задрожала, выдавая состояние юноши. Он хотел было уже бросится к нему, но вспомнил где находится и прикусил губу, заливаясь румянцем. Бойцы, что стояли рядом с ним немного покосились в сторону смущенного парня, но тут же забыли, последовав приказу Верка разойтись по палаткам.       Тэхен развернулся и пошел к центру лагеря, где обитал легат легиона. Ему нужно разъяснить всю ситуацию и попросить помощи. Он не был уверен, что сможет руководить самой большой когортой в легионе.       — Господин, подождите, пожалуйста, — сзади раздался высокий и звенящий голос, и Тэхен замер, как вкопанный.       Его догнали и осторожно коснулись локтя, где с внутренней стороны был старый шрам. Он вдруг нестерпимо заныл, отдаваясь тупой болью на мягкое прикосновение. Тэхен оглянулся на златовласого юношу, и на секунду ему привиделось, что перед ним стоит сам Аполлон*.       — Я… мы же виделись с вами раньше? — неуверенно протянул юноша и опустил руку, словно боясь обжечься о центуриона.       Тэхен глупо уставился на златовласого, не зная, что сказать. Он видел, как горячий ветер с песком путает чужие светящиеся локоны и как мальчишка жмурится, когда песок попадает ему в глаза. Тот ойкает и начинает агрессивно тереть веки, но это не помогает. Безжалостная пустыня — еще только начало пыток для неопытного патриции.       — Пошли, — Креон хватает хнычущего парня за талию и ведет его к другим бойцам. Отобрав у первого попавшегося воина ковш с прохладной водой, сказал: — промой глаза.       Юноша вслепую потянулся к воде.       — Я помню тебя. Мы виделись на последнем бою Эномая, — тихо проговорил Тэхен, пока младший обтирал лицо рукавом своей тонкой туники. — Ты же из патриций, что ты забыл здесь? И как тебя зовут?       — Аелия*. Мне… очень, я, — он закрыл лицо руками и вдруг зарыдал. Тэхен растерянно оглянулся вокруг, заметил, как на них стали оборачиваться остальные и потянул мальчишку за собой к палаткам. Ему сейчас не нужны представления, а этот ребенок, хоть он и одного роста с ним, таким наивным и растерянным видом, привлекал очень много внимания.       — Успокойся, пожалуйста. Тем, что ты плачешь, твое положение никак не улучшится. Тебе всё равно придется идти воевать, — словно читая молитву, монотонно проговорил Тэхен. Он не в первый раз видел, как новички, оказываясь здесь, начинали паниковать и чуть ли не на своих кидаться, моля о том, чтобы их вернули в город. А это они даже в бою не бывали. — Всем тяжело приходится, но никто здесь не будет с тобой возиться.       Златовласый кивнул и стал стирать слезы ладонью, семеня за старшим и при этом оглядываясь по сторонам. Он никогда раньше не видел воинов так близко. Только в Колизее или на маршах в честь очередной победы. Еще с детства юноше казались уродливыми эти доспехи, а оружие, что опасно блестело на солнце и отдавало красным, вызывало отвращение. Тогда Аелий мог только отворачиваться и утыкаться носом в полы туники матери, что с таким же презрением смотрела на шествия или бои жестоких мужчин. Но сейчас доспехи были на нем и невозможно сильно тянули к земле.       — Что ты здесь делаешь? — еще раз спросил Креон, и младший вздрогнул, когда чужие карие глаза впились в него. Они остановились на другом конце лагеря, там, где до этот сидел Дементий и чистил доспехи. Солнце уже почти зашло, а всё вокруг погружалось в сумрак.       — Наша семья стала чем-то неугодна императору, — заговорил юноша, присаживаясь на высокий камень. Слезы уже давно высохли, выглядел он совершенно разбито. Тэхен присел рядом на землю и стал точить оружие. Ему сейчас бы сходить к легату, но выслушать юношу было необходимо. Креона терзало любопытство и волнение.       — Я не знаю, что именно произошло, но несколько дней назад гвардия императора ворвалась в наш дом и что-то требовала от отца. Я в это время был на улице вместе с сестрами. Мы услышали грохот и крики, бросились в дом, — тараторил Аелия совсем безэмоционально, но старший видел, как тряслись его руки и как часто он дышал, снова возвращаясь к пережитому. — Мои сестры побежали впереди меня, и их тут же схватили воины. Я хотел броситься за ними, но меня остановил наш слуга, оттащил в сторону и попросил переждать в кладовой. Я видел, как он побежал за сестрами, попытался увести их, но тут один из воинов схватил его за плечо и прокричал что-то вроде:        «Так вот как выглядит твой драгоценный сын. Ты посмел спрятать его от императора?»  Отец хотел что-то возразить, но к нему тут же подлетел один из гвардейцев и… проткнул мечом, а следом за ним и мать. Сестер давно увели, а моего слугу начали трогать, оглядывать пристально, а потом уволокли куда-то. Я уже ничего не видел и не слышал, только смотрел на тела на полу и еле сдерживал крик. Несколько дней я скитался по городу, облачившись в лохмотья, чтобы не узнали. А потом меня какой-то старик затащил на отбор… в легион. Как я услышал позже из разговоров, император хотел заполучить меня себе, но отец отказался, за что и поплатился. Эта новость гуляла по городу, но никого не волновала смерть остальных членов моей семьи. Все обсуждали то, что теперь я принадлежу императору.       — Почему они приняли слугу за тебя?       — Мы с ним очень похожи, — всхлипнул юноша. — Даже родинки на одних и тех же местах, — он ткнул пальцем в родинку под нижней губой. — Его волосы такие же светлые, но это потому, что они выгорели на солнце. И еще глаза голубые. Мы с ним в один год родились, он всегда был со мной…       — Послушай, Аелия…       — Нет. — Златовласый поднял голову и взглядом, полным решимости, пригвоздил Тэхена к месту. — Не зови меня больше так. Аелия теперь нет, его забрал император для своих утех. Я хочу взять новое имя, имя моего верного друга, ведь он спас меня, а я помочь ему не в состоянии.       — И как же его звали? — Тэхен приподнялся на месте и подошел ближе к младшему.       — Чонгук.