Розы сорта "Сангрояль"

      На террасу выползали длинные вечерние тени. От холода плечи покрывались мурашками, хотелось скорее покинуть неуютный дом и неприятную компанию, но подспудное чувство тревоги не позволяло откланяться, понимая, что от этого разговора хозяйка выигрывает пока больше моего, поскольку узнала о намечающейся встрече с Винсентом. А вот я сама не слишком продвинулась в исследованиях, но возможно бруксе просто нечего было мне сказать? Может она всего лишь пешка в длинной шахматной партии кого-то другого?       — Совершенно недавно мне стало известно, что вы оказали большое влияние на хозяйку поместья Мурлегемов.       Разговор не ладился, а значит самое лучшее, что можно было сделать — это перейти к сути визита, что и пришлось выполнить, немного неуместно обнародовав намерения.       — При каких же обстоятельствах, позвольте спросить? — ее холодная уверенность была настолько непоколебима, что начинала подтверждать мои недавние выводы.       — Сама Офелия Мурлегем сообщила мне, во время нашего последнего визита в их дом.       — Который закончился для юного Филиппа плачевно. — С неприкрытым раздражением дополнила брукса, словно разговаривая сама с собой. Ее задумчивый взгляд был направлен сквозь меня, куда-то в даль.       — К чему подобное уточнение? Моей вины в сложившейся ситуации совсем нет.       Наглый, осуждающий тон начинал выводить из себя, заставляя неуместно оправдываться.       — Разумеется. Только все наши проблемы начались с вашим появлением. — Ориана злилась, все больше, а в моей душе продолжили укрепляться подозрения. — Откуда вы взялись в доме Региса?       — Это длинная история.       — Так поведайте? — она опустила ладони на перила и села на них. — Разве вы торопитесь?       — Сегодня вечером я приглашена в поместье Мурлегемов. — Записка, небрежно оставленная на столе уже в прямом смысле слова грела душу, поскольку служила отличным поводом уйти в любой момент.       — Вот как? Все интереснее…       Кусочки картины начали наконец складываться в сознании в общий, хотя пока еще не очень ясный образ.       — Не может ли статься, что тот самый человек… Вампир, который затеял эту странную игру с непонятной для меня целью, и к тому же, по словам Филиппа Ван Мурлегема испытывающий привязанность к мастеру Эретайну, и есть вы — наша добрая благодетельница, госпожа Ориана?       К концу фразы, сомнений в собственных выводах уже не оставалось, но тут же пришло понимание, что раскрыла карты я несомненно рановато, ведь сильных покровителей за плечом сейчас не было. Брукса задумчиво улыбалась, уставившись на вино в бокале.       — Смелая теория, моя дорогая. Только совершенно бездоказательная. Для чего мне стравливать Детлаффа и юного Филиппа? Я никогда не питала ненависти ни к одному, ни ко второму.       Мысли уже развивались сами собой, независимо от моего мнения. Возможно все пошло не по плану? Молодой Мурлегем не пожелал женщины Эретайна, он стал стремиться к статусу Первородного. Но поделать ведь ничего уже было нельзя, и она молча наблюдала, в надежде, что шальная стрела их перепалки заденет… Меня?       Ориана смотрела с явным интересом, в ожидании моего ответа. Ее фигура неуловимо напряглась и словно подобралась перед броском. Подспудное чувство тревоги все сильнее шевелилось в душе, правоцируя выдать себя резкими движениями или необдуманными словами, что в сложившейся ситуации было бы крайне неосмотрительно.       — Может статься, что по неясным причинам вы питаете ненависть ко мне? — понимая, что сболтнула лишнее, теперь уже я пыталась уйти от ответа, тем самым купировав невыгодное положение.       — Вам? — ее звонкий смех разнёсся по открытой террасе в подступающих сумерках. — Милая Лея, уж вы-то мне зачем?       Я поджала губы в сомнениях. Можно предположить, что лишь одно мое преимущество способно было прельстить ее — Детлафф Ван Дер Эретайн.       Конечно! Как же раньше это не приходило в голову! Тот самый вампир, который расположен к Первородному! Но тогда мое положение принимало характер безвыходного. Брукса не выпустит соперницу живой. Я невзначай огляделась в поисках пути к отступлению и нервно поежилась, не обнаружив его.       — Вы молчите, дорогая? — вампирша поднялась и стала медленно прохаживаться вдоль перилл.       — Не могу с уверенностью дать вам ответа, но не сомневаюсь, что если мои выводы справедливы, то Детлафф…       Она не позволила закончить фразу. Имя Первородного подействовало на нее, как граната брошенная в окно, с горящим ненавистью взглядом бестия обернулась и быстро, озлобленно заговорила:       — Вам никогда не доказать этих абсурдных выводов. — Ориана подошла к перилам балкона и дала знак кому-то в саду.       — Помилуйте. Он сровнял с землёй Боклер и за меньшее. Этого вампира не интересуют доказательства, — мелкую дрожь страха, строящуюся холодной волной по позвоночнику было почти не возможно унять.       — Вы совершенно правы, дорогая. Совершенно правы, — в раздумье произнесла брукса, внимательно вглядываясь в горизонт, на котором уже начал подниматься алый, закатный туман.       — Сожалею, но дольше задержаться не могу. Пора отправляться к Винсенту. — Я поднялась, демонстрируя намерение уйти.       — Вы ведь не считаете, что после сказанного я отпущу вас? — она насмешливо посмотрела через плечо.       — Предполагаю, что попытаетесь задержать. — Мое бесспорно притворное, но вместе с тем холодное и размеренное безразличие выводило её только больше.       На пороге появились трое мужчин, перекрыв путь на лестницу. Я окинула быстрым взглядом окружающую обстановку, попытка к бегству в данных условиях несомненно была обречена на провал.       — Не будем опускаться до рукоприкладства. Говорите — куда идти.       Мой голос был мягок и чуть звенел страхом, но сознание работало четко и сосредоточенно: пока эти господа чувствуют себя хозяевами ситуации, ими вполне можно попытаться манипулировать.       — Раз вы столь разумны, полагаю можно обойтись гостевой спальней. — Надменно усмехнулась хозяйка.       Меня провели в соседнюю комнату, завязали кляпом рот и стянули руки за спиной. Сопротивление ни к чему бы не привело, потому пришлось покориться, до боли напрягая запястья, чтобы потом ослабить путы. Едва дверь за конвоем закрылась, как тяжёлые шаги на лестнице возвестили о появлении незваного гостя. Ориана взволнованно залепетала приветствия, а когда в ответ прозвучал низкий, чистый баритон, меня словно кипятком окатило. Детлафф. Так близко, всего-то за дверью, а я не могу позвать его, даже привлечь внимание особенно нечем: на любой грохот находчивая хозяйка сразу придумает оправдание.        — Где Лея? — суровый собранный голос не оставлял сомнений в намерениях.       — Ушла около получаса назад, получив эту записку. — Невозмутимо соврала хозяйка.       Записка! Как же я могла оставить ее там! Теперь он справедливо решит, что в моем исчезновении виновен Винсент, а сердобольная госпожа снова выйдет сухой из воды!       — Ее запах ещё не выветрился, хотя мы на открытом воздухе. — С сомнением произнес вампир, но сделал пару шагов к выходу.       — Разумеется. Мы долго беседовали, она говорила о том, что семейство Мурлегемов вызывает в ней большие подозрения, потому очень боялась идти туда, но все же решилась, ближе к ночи, рассчитывая застать тебя по дороге и пригласить с собой.       Тяжёлые, быстрые шаги прозвучали до перил балкона и затихли, а потом последовал облегченный вздох бруксы. Нет уж, просто так погибнуть, молча ожидая своей участи, как послушная овечка, следующая за палачом на бойню, в мои планы не входило.       Напрочь стерев запястья о путы, я все же высвободила руки, развязала ноги и тихонько, благословляя в душе науку, преподанную Ревелем, выбралась в соседнюю спальню через узкую, незапертую дверь. Дом Орианы представлял собой лабиринт сменяющихся комнат и коридоров, в котором легко было заблудиться. Приметив на одном из камодов маленький нож для конвертов, я прихватила его и на ходу разрезала ленты корсажа, снимая верхнее платье. Одежду, предусмотрительно вывернутую наизнанку, чтобы сделать запах кожи резче, удалось аккуратно забросить в одну из боковых ниш, отступающих в сторону от основной галереи. Для зайца, бегущего от лисицы, коим я сейчас себя явственно ощущала, любая возможность запутать следы была несомненно привлекательной.       Удача благоволила мне, позволив наткнуться на прачечную, где и повезло разжиться грязной одеждой садовника, насквозь пропахшей потом, что несомненно могло замаскировать мое пребывание хотя бы на время. Коридоры сменяли один другой, а лестницы на первый этаж так и не встретилось, время утекало песком меж пальцев, вгоняя сознание в панику. Дальше петлять было нельзя, погоня уже несомненно следовала за мной по пятам.       Открыв окно, я обнаружила прямо под ним широкий кустарник садовой изгороди, куда можно было попробовать спуститься или уж на крайний случай упасть. Другого шанса могло не представиться, тем более, что сад этого чертового дома мне был куда известнее внутреннего устройства. Крепко зажмурилась и натянув рукава куртки как можно выше на ладони, я забралась на подоконник и прыгнула. Не слишком толстые ветки смягчили падение, хотя поцарапали кожу. Боль волновала не больше комариного укуса, а вот возможность определения моего местоположения по запаху крови, заботила куда больше. Пришлось снять нижнюю рубашку и остаться в одной верхней куртке, надеясь, что плотная ткань, не пропитанная столь желанной для чертовой упырицы жидкостью, задержит мое обнаружение.       Времени петлять по лабиринтам сада не оставалось, потому я пробиралась напролом, аккуратно раздвигая зелёные стены и перешагивая клумбы.        На одном из поворотов к месту пригвоздил громкий, надменный окрик мужчины, что заметил движение в подступающих сумерках.       — Михал! Ты где шляешься? Ну-ка бегом к хозяйке, что-то случилось у нее там, весь дом на уши поставила.       — Я… Ээээ… — Старательная пародия на грубый лепет смертельно пьяного садовника похоже удалась, поскольку с той стороны посыпались витиеватые ругательства, перемежающиеся с богохульствами.       — Опять напился, тупая скотина. Лучше тогда отсидись в сторожке, не попадайся госпоже на глаза. Накажет, неровен час… Или убьет. Настроение у нее — ни к черту.       Последняя фраза была произнесена с предыханием, полушепотом, даже скорее со страхом. Покачнувшись и ухватившись за куст неподалеку, я свернула за угол, будто собираясь последовать совету стражника. Погони не было слышно, страх побуждал ускорить движения и через пару поворотов моим глазам наконец предстала высокая каменная стена, отделяющая от такой желанной свободы.       Перебраться по гладким плитам оказалось решительно невозможно, пришлось бежать вдоль ограды, в надежде наткнуться на ворота или уж на худой конец встретить хмель или плющ, увивающий старые, выщербленные временем и непогодой камни.       Когда впереди показалась ажурная, кованая решетка маленькой калитки, я чуть не заплакала от счастья, ощущая себя наконец на воле. Разумеется она была заперта, но по железным, витиеватым узорам совершенно не составит труда забраться на стену. Это сейчас я — Мейлея Терзиефф-Годфрой, восторженная барышня, нежная, словно кровавая роза короля, а раньше была рабыней ублюдка Ревеля, потому умею все: и бегать быстро и по заборам карабкаться, и прятаться так уверенно, что не сыщешь и днём с огнём, а тем более безлунной ночью.        Не на ту напали, господа вампиры!       Как только эйфория одержанной победы преждевременно ударила в голову, застучала в висках, заструилась теплом по коже; из кустов, расслабленной походкой выступила Ориана, ядовито усмехаясь, и замерла, сложив руки на груди.       — Надо признать, ты отлично путаешь следы, быстро бегаешь, превосходно маскируешься и совсем не упускаешь возможности воспользоваться любым подручным средством. Хорошее качество для рабыни.       Стараясь не терять самообладания я спрыгнула на землю, выпрямилась и обернулась, высоко задрав голову в напускной демонстрации полного отсутствия страха.       — Как хорошо вы осведомлены о тяготах рабства, госпожа. Словно по своему собственному опыту. — Ироничная усмешка искривила губы в попытке отодвинуть на второй план подступающую панику.       — Наглая дрянь! — зарычала вампирша и оскалилась, напрягаясь перед броском. — Ваши жизни лишь миг для вечности, надо было раздавить тебя сразу, чертова бабочка-однодневка, тогда мои проблемы в миг бы закончились.       «Надо было», — мысленно согласилась я.