Розы сорта "Сангрояль"

      К вечеру посыльный принес записку от госпожи Орианы, и Детлафф сразу начал собираться.       — Позволь, я пойду с тобой?       — Для чего?       Истинную причину нежелания оставлять его наедине с неприятной особой озвучивать не хотелось, потому пришлось выкручиваться.       — Может услышу или увижу что-нибудь новое. Две пары глаз лучше, чем одна.       — Как хочешь, — безразлично пожал плечами вампир и отправился переодеваться.       Для неприятных визитов у меня было приготовлено темное платье, высоко закрывающее шею. Тяжёлая медная коса уже опускалась довольно низко и укладке не поддавалась, потому задевала колени при ходьбе, когда я торопливо спускалась по лестнице, глядя под ноги, подспудно ощущая, что задерживаю спутника.       Раздражённо вздохнув, Эретайн по обыкновению взял меня за руку и вывел на улицу, как дитя, неспособное самостоятельно найти дорогу. Это злило.       — Понимаю, что представить подобное тебе трудно, но тем не менее мне удавалось не помереть, худо-бедно справляясь и в твое отсутствие тоже, —язвительно процедила я через сомкнутые зубы.       Детлафф скосил в мою сторону насмешливый взгляд и произнес тоном, исполненным чувства собственного достоинства:       — Ты права, Мейлея.       — В чем?       — Представить подобное трудно.       Задохнувшись негодованием, я рванула ладошку из цепкого капкана его рук, но результата это совсем не принесло.       — Отпусти!       — Запястье вывихнешь. Прекрати сопротивляться, видишь ведь, что занятие это бесполезное, — он искренне забавлялся ситуацией, поскольку прозрачный взор все сильнее загорался озорным, детским огнем.       — Никогда, — тон звенящего голоса понизился до злобного шипения. — Слышишь, никогда я не перестану сопротивляться тебе, заносчивый…       Страх серьезно обидеть его побудил осечься на полуслове и поднять чуть напуганный взгляд.       — Монстр?       — Нет.       — Я чудовище, Лея, — вкрадчиво прошептал Детлафф, наклоняя голову к моему виску, от чего сердце замерло, а выдох застрял в груди спазмом. — Никогда не забывай этого.       Он вновь усмехнулся, едва не касаясь губами волос и отпустил мою ладонь. Надувшись от возмущения, я зашагала вперёд, всем своим видом демонстрируя крайнее раздражение.       Мы шли по залитой теплым, закатным солнцем брусчатой дороге, через площадь Анны-Генриетты в направлении самого дорого квартала Боклера, где и расположилась усадьба госпожи Орианы.       — Как вы встретились с этой вампиршей? — наконец душевное равновесие вернулось, позволяя разуму взять верх над глупыми обидами.       — Она брукса, — пояснил Эретайн, снисходительно глядя на меня с высоты своего роста.       — Что это значит?       — Одна из разновидностей, как катакан или экима.       — А ты?       — Высший, Первородный вампир. Это мы создали когда-то всех остальных.       — Обеспечили мастеров ведьмачьего цеха работой?       Он усмехнулся и взял меня за руку, снова властно сжимая ладонь так, чтобы однозначно дать понять, что и в этот раз сопротивление будет бесполезным.       — Есть несколько Первородных кланов и далеко не все они желают жить в мире с местными, не высовываясь без лишней надобности. Раньше, когда нас было гораздо больше, даже горели костры войн между семьями. Мы с Регисом увлеченно участвовали в них.       — На чьей стороне?       — Я — людей, он — вампиров. Наш господин Терзиефф-Годфрой был весьма кровожаден, Лея.       Детлафф вновь скосил взор на меня, усмехаясь неподдельному удивлению.       — Что же поменяло вас местами?       — Его — женщина, меня — друг.       — Как звали твоего друга, что заставил разочароваться в людях?       Суровый облик вампира просветлел и смягчился. Воспоминания о собрате были несомненно приятными для него, что легко иллюстрировал отблеск подлинного счастья, скользнувший по грубому лицу, придавая ему налет задумчивой меланхолии.       — Адриан Лафайет, — низкий тон рокочущего голоса дрогнул, словно произнеся имя побратима вслух, Детлафф осквернил его память. — Мы оба были молоды, горячи и безрассудны, потому часто ввязывались во всякого рода неприятности.       Эретайн вдруг внезапно погрустнел, на грубое лицо вернулась прежняя безразличная отстраненность.       — Твой друг погиб?       — С чего ты взяла? — он повернул голову и скользнул жёстким, сосредоточенным взглядом по мне. — Убить высшего вампира может только соратник. Такой же вампир.       — Ты говоришь о нем: «был».       Прозрачный взор стал ярко алым. Спутник сжал мои пальцы до хруста костей, даже не замечая причиняемой боли, черты лица его стали резкими, злыми, жестокими.       — Я сам убил своего друга.       — Мне жаль. У тебя наверняка была весьма веская причина. — Ничего лучшего придумать не получилось, да и по правде говоря, я не знала, как утешить в такой ситуации. Самым приемлемым выходом было просто замолчать, что и пришлось сделать.       — Не хочу унижаться оправданиями. Мои поступки, правильные они или нет, остаются только моими. Это тюрьма в которой не может быть помилования.       Дальнейший путь мы продолжили в молчании. Постепенно крупная ладонь расслабилась, позволяя чуть высвободить онемевшую руку.       Скоро впереди показалось поместье Орианы. Хозяйка радушно вышла навстречу, нежно обняла Детлаффа, чуть дольше положенного задержавшись руками на его широких плечах и дружелюбно кивнула в мою сторону, словно конфликта вовсе и не было. Ее лицемерие злило. Чего добивается эта брукса? Боится гнева Эретайна по поводу меня? Или может считает, что человеческая девка совсем не повод надолго заострять внимание? Вот только покровитель так определенно не думал… Или мое заинтересованное сознание вновь выдавало желаемое за действительное?       Вампиры непринужденно беседовали устроившись на террасе, а я медленно прогуливалась вдоль увитых плющом перил, ощущая себя ненужной, игрушкой забытой ребенком на улице.       — Почему ты взялась помогать Филиппу? — лицо Детлаффа ничего не выражало, будто тема, затронутая им так внезапно, не отличалась от всех обсуждаемых ранее ни на кнат.       — Не подумай только чего дурного! — замахала в притворном ужасе вампирша, нежно улыбаясь при этом. — Лея осталась без твоей поддержки, а ее запах во всем Боклере услышать можно. Я решила, что покровительство влиятельного вампира пойдет ей на пользу, а юный Мурлегем просто умолял принять участие в качестве посредника, поскольку мы близки с тобой и Регисом.       — Мейлея принадлежит мне и находится под моей защитой и опекой. — Эретайн спокойно покачивал вино в прозрачном бокале, взирая внимательным взглядом на собеседницу.       — Рада слышать, что ты вновь обрёл стаю. — Лучезарно улыбнулась Ориана, демонстрируя крайнюю степень доброжелательности.       — Только планы Филиппа включали скорее меня, чем ее. — Наклонил голову в знак почтения к высказанной сердечности, вампир.       — Ты ведь покинул Боклер? — непонимающе подняла изящные брови хозяйка.       — И тем не менее.       — Что ж, мне легко понять спесь этого юноши. Звание полукровного статус не красит, но глупо было бы полагать, что ты оставишь пощечину без отмщения.       Детлафф снисходительно улыбнулся, опуская взор в свой кубок.       — Хотя технически в венах мальца и течет бессмертная кровь, ведь Винсент — чистокровный вампир, хотя и не Первородный, однако все же победа в таком поединке весьма сомнительна.       — Считаешь, что Филипп хотел спровоцировать дуэль и попытаться убить тебя? — ошарашенно произнесла рыжеволосая бестия, опуская безвольной рукой бокал на стол. — Это никогда не одобрили бы ни кланы, ни Скрытый.       — Подобный подвиг предаст исполнителю такую значимость, что при всем недовольстве, остальные станут его бояться… А Скрытый все меньше интересуется жизнью по ту сторону пещеры. Он хочет домой, остальное не имеет для него значения.       — Отчасти ты прав, конечно. Но силы несомненно не равны.       — Если не вывести меня из равновесия, спровоцировав бешенство, — больше себе произнес Детлафф. — Тогда шанс мог бы представиться.       — Неужели Филипп решился на подобное?       — Отваги Мурлегемам не занимать. Вспомни, как ринулся Винсент на защиту вновь обращённой возлюбленной от гнева амбициозного отца.       — О да! Хагмар был в бешенстве! Единственный сын выбрал в жены смертную женщину, да ещё и обратил ее в себе подобную, — брукса мечтательно закатила глаза, словно была свидетельницей описываемых событий.       — Бойня вышла кровавая. Казалось Первородный готов истребить всех: и людей и вампиров разом, — усмехнулся воспоминаниям Детлафф с некоторым налетом превосходства, из чего я сделала вывод, что он участвовал в перепалке, а Ориана — нет.       — Сенклер как-то рассказывал мне о тех событиях, но подробностей новообращённый не знает разумеется.       — Конечно. Война случилась задолго до вашего с ним рождения, — вампирша неприязненно скривилась, при упоминании своего статуса. — У Хагмара были все шансы стать королем, сплотить нас под своими флагами, если бы не дикая кровожадность, направленная и на собратьев в том числе. Он не знал границ спесивого высокомерия.       — Это ты ведь заточил главу клана Мурлегем в клетку тогда?! — Ориана чуть кубок не выронила от возникшей внезапно догадки.       — Да. Хотя подвиг не был единоличной заслугой, нас было много, а армия Хагмара наводила ужас, стоило ему подать сигнал к атаке… и все же мы победили. Участь поверженного властителя прискорбна: голодать веками в двимеритовой тюрьме, без права помилования. А какой позор для высокомерного Первородного.       — Так может произошедшее — месть?       Детлафф саркастически усмехнулся.       — Внук воспылал любовью к деду, которой ненавидит само его рождение больше, чем Сопряжение Сфер?       — Но в этом случае схватка с тобой обрела бы оправдания в глазах других Первородных.       — Несомненно. И все же слабо верится, что столь хитроумный план — продукт его молодого, хоть и амбициозного ума.       — Может Винсент?       — Вряд ли. Он занял свое место в обществе. Женился на Офелии. Старший Мурлегем счастлив и не нуждается в одобрении. Кстати, для чего они прибыли в Боклер?       — Вина отведать, — усмехнулась вампирша. — И посмотреть, где можно пристроить чёрное солнце Нильфгаарда. Кажется господа получили приказ прямо отсюда; у нас ведь есть кому передать послание. Тебе конечно известно, что много лет вся эта династия выполняет задания императорского дома.       — Конечно. Интриги — любимая ипостась Мурлегемов.       — Стоит ли винить Филиппа в том, что он сын своего отца? — рассмеялась Ориана.       — Не стоит, — спокойно согласился Детлафф.       Беседа поменяла направление и ушла в сторону пространного обсуждения знакомых, погоды и планов на будущее. Когда уже совсем стемнело и теплые сумерки затопили террасу, подвыпившая вампирша невзначай накрыла ладонь Детлаффа, покоящуюся на столе, своей, увлеченно щебеча о нравах аристократов Боклера, вампир безразлично взглянул не нее, но отстраняться не стал, это взбесило куда сильнее елейного тона благодетельницы.       — Мне кажется, что Анна-Генриетта слишком увлечена балами и традициями, — произнесла я, непринужденно вклиниваясь в разговор, при этом подошла сзади к Эретайну, огладила смольные волосы, запуская пальцы в чуть жёсткие пряди и соскользнула ладонями на плечи вампира, недвусмысленно демонстрируя свое положение.       Не отвлекаясь от беседы, он медленно высвободился и провел крепкими пальцами по тыльной стороне моей руки от запястья до самых кончиков ногтей, словно одобряя поведение подопечной. Прозрачный взор не поменялся ни на кнат, выражение грубого лица осталось при этом прежним, а по моему позвоночнику потекла сладкая дрожь, побуждая прикрыть глаза.       Яркий взгляд хозяйки сверкнул разочарованием, движения стали резкими, губы сомкнулись в тонкую линию, но скоро она вновь обрела прежнюю непринуждённость, продолжив беседу с прерванного момента.       Уже заполночь Детлафф поднялся, выражая желание уйти. Брукса подалась было к нему, намереваясь обнять на прощание, но натолкнувшись на жёсткий, колючий взгляд, все же не решилась. Ощущая, как в крови кипит эндорфин победителя, я непринужденно вышла вперёд, обвила ее хрупкие плечи, чопорно расцеловала в обе щеки и отошла, застыв за плечом покровителя. Ей это совсем не нравилось. Похоже наша очаровательная Ориана заинтересована в Детлаффе. Уж не это ли подтолкнуло её к участию во всех вышеозвученных интригах?

***

      Мы неспешно возвращались домой, расслабленно беседуя. Эретайн чаще стал обращать взгляд в мою сторону, отвечая однако, по обыкновению односложно.       — Кто такой Скрытый?       — Старший среди нас. В его обязанности входит контроль за соблюдением секретности, но в последнее время он все реже показывается, предпочитая ожидать нового Сопряжения Сфер, в месте, которое мы называем вратами.       — Ваш вождь хочет домой?       Детлафф грустно улыбнулся.       — Мы все хотим… Отчасти.       — Понимаю, — немного разочарованно вздохнула я, глядя под ноги.       Впереди показалась знакомая улица. Марта встретила без особенного энтузиазма. Возможно надеялась, что странный господин останется у своей подруги, но её чаяниям не суждено было сбыться.       Без аппетита, скорее для отвода глаз поужинав, Эретайн устроился у камина в широком кресле. Не хотелось покидать его, потому я осталась в непосредственном соседстве, для вида взявшись за вышивку. Недостаток света однако, не позволял сосредоточиться на работе. Каждый раз, как иголка вонзалась в палец, вампир поворачивал голову в мою сторону и тяжело вздыхал, укоризненно поглядывая на меня. Скоро смирившись с безнадежностью попыток, я отложила работу, под благодарный кивок смольной с проседью головы.        Детлафф замер, будто окаменел в пол оборота ко мне, бесцельно наблюдая за оранжевой пляской пламени на дровах. Марта испытывала неловкость от его присутствия, не зная чем себя занять, от того искала дело, чтобы отвлечься.       — А давайте-ка, барышня, я ваши волосы вычешу, а то больно густые они у вас, много времени займет.       Звук ее голоса расколол тишину вдребезги. Эретайн обратил проникновенный взор к девушке, от чего ей захотелось спрятаться куда подальше. В попытке избавиться от навязчивого внимания, она унеслась наверх и нескоро вернулась с резным черепаховым гребнем, инкрустированным янтарем.       — Вот, — бодро произнесла служанка, направляясь прямо ко мне.       — Я хочу сам. — Низкий голос растекся мерными волнами по комнате, вызывая дрожь у всех присутствующих дам.       Вампир протянул руку ладонью вверх, в сторону Марты, предлагая передать гребень ему. Девушка с опаской вложила расчёску в длинные пальцы хозяина и поспешно уселась в своем уголке, опустив руки на колени и нервно оправляя юбку. Внимательный взор проводил ее и перекинулся на меня в невысказанном приглашении.       — Обращаешься со мной, словно с одной из тех игрушек в мастерской. — В тихом голосе прозвучало недовольство, но тем не менее я покорно поднялась, подошла к нему и устроилась на низкой скамеечке у широкого кресла.       — Трудно воспринимать иначе мир вокруг, когда возраст перевалит за третью сотню, — едва заметно усмехнулся Детлафф, ловко расплетая быстрыми движениями тугую косу.       Длинные зубья костяного гребня прошли по голове, вызывая прилив взволнованного удовольствия, покрывая мурашками открытую с некоторых пор шею, а затем утонули в красноватом море медного блеска, чуть вьющихся локонов. Затем последовала тяжёлая рука, медленно перебираются крупные пряди. Дышать становилось все труднее. Я опустила голову на колени вампира и притихла, словно зверь под лаской хозяина.       — Мне нравится цвет твоих волос, — произнес он тихо, чуть понизив тон голоса. — И запах.       — Можно пойти тогда спать, раз больше не нужна? — взмолилась из угла Марта. Присутствие Детлаффа пугало ее, хотя отчёта в том она себе не отдавала полностью. — Да и вам, барышня, стоило бы…       — Доброй ночи, — произнес Эретайн не поворачивая головы и не отрываясь от своего почти медитативного занятия.       Смущенная девушка обошла его широким кругом и молча удалилась по лестнице в свою комнату. Мы остались одни. Говорить совсем не хотелось. От каждого нового прикосновения по коже расползались мелкие электрические разряды острого удовольствия, стекая по спине и туго стягивая напряжением бедра. Дыхание давно стало прерывистым, ограничиваясь короткими рваными вздохами, покидающими вспухшие губы, ощутимо обжигая их.       — Хочу твоей крови, Лея. — Уверенный, чуть хриплый голос лишь добавлял взволнованного ожидания напряжённому телу, отзывающемуся спазмом мучительно сладкого нетерпения, на каждую шальную мысль, возникающую в голове.       — А я хочу поцелуй, — едва слышно сорвалось с губ, не поднимая головы, в попытке яснее обозначить свои желания на этот раз.       — И только? — сосредоточенно осведомился Первородный, продолжая наматывать на палец медный локон. — Не более?       — Хочу всего того, что может дать мужчина женщине.       Я наконец решилась поднять взгляд и тут же утонула в глубоком, темном огне его глаз, чуть отсвечивающих хищной жаждой обладания.       — Не сбежишь в ужасе, когда ласки опустятся ниже дозволенного приличиями?       Крепкие руки легли на плечи, чуть сжались и потянули меня вверх, усаживая на колени Эретайна, спиной к нему. Лёгкий холодок многочисленных мурашек заструился по коже, когда цепкие пальцы убрали волосы с шеи, с нажимом спустились от затылка по позвоночнику, огладили плечи и наконец замерли очертив ключицы. Горячее дыхание обожгло, растекаясь взволнованной дрожью у самого уха.       — Я монстр, Лея. Ни дать, ни взять. Могу оказаться грубым, когда потеряю контроль.       Мне хотелось ощутить эту силу на себе, услышать хриплые стоны его безудержного удовольствия, познать ту грань, за которую можно переступить лишь… С ним. Судорожно сглотнув, в попытке обрести власть над бушующим воображением, я запрокинула голову назад и коротко кивнула, в нетерпении проведя по губам языком.       — Будь по твоему, — спокойно согласился на предъявленные условия вампир.       Детлафф потянул меня плотнее к себе, поднимаясь ладонью по шее так, словно собирался задушить. Вторая рука плотно, властно, до болезненного удовольствия опускалась по животу, принуждая раздвинуть колени.       — В прошлый раз кончилось плохо, — он убрал прядь медных голос за ухо, коснулся большим пальцем открытых губ. — Возможно я забыл спросить согласия?       — Возможно… — Концентрировать сознание получалось слабо, а под пристальным, гипнотическим взором и того хуже.       — Ты действительно хочешь, — прошипел Первородный, все плотнее смыкая тесное кольцо объятий.       В тоне низкого голоса больше не было вопросительного звона, скорее настойчивая уверенность, медленно высвобождающаяся из оков самоконтроля. Вместо ответа Я неловко повернулась к нему и коснулась тонких, суровых губ своими. Вампир запустил длинные пальцы в густые волосы, немного оттянул мою голову назад и легко перехватил инициативу, все жарче, резче, грубее целуя. Вторая ладонь легла на спину, крепко вжимаясь, скользнула к плечу и потянула край платья, сильнее обнажая шею.       Желание чувствовать его губы на коже повсюду, кружило голову нестерпимым ожиданием продолжения. Всего пара ловких движений и мои руки очертили рельефные мышцы под грубой рубашкой. Ах как же долго пришлось ждать этого момента: когда наконец позволено будет касаться его без барьера одежды… Везде, задыхаясь восторгом неведомых раньше ощущений. Суровые губы спустились по краю нижней челюсти до уха, вызывая прерывистыми вздохами сладкую дрожь предвкушения, скользнули на шею и замерли прямо над тонкой венкой, болезненно пульсирующей под полупрозрачной кожей.       — Если хочешь уйти, сделай это сейчас, — прошипел Детлафф, едва отрываясь. — Останови меня, Лея.       — Нет! — почти испуганно вскрикнула я и прижалась теснее к натянутому тугой струной телу вампира.       С низким, глубоким стоном, он разорвал ленту шнуровки, высвобождая меня из платья, цепкие пальцы сомкнулись на затылке, лишая возможности отстраниться. Лёгкий болезненный вздох и горячая волна удовольствия окатила плечи, стекла по груди, свернулась в животе нестерпимо пульсирующим спазмом, отключая сознание, оставляя лишь ощущения, неподвластные осмыслению. Он ещё только пил мою кровь, а мне казалось, что уже жадно владел немеющим от вожделения телом, утоляя ту жажду, которой никогда раньше я не смела давать выхода.       Шорох нижних юбок, стук пряжек ремней, все смешалось в единый поток нетерпения, вызывающий лишь одно стремление — ощущать оголенную кожу пальцами, губами, всем телом, каждой клеткой.       Медные волосы струились по обнаженным плечам, стекали на спину, путались в клубах ярко-алого тумана. Грубые, уверенные ласки опытных рук и мягкие простыни ложа его запертой комнаты сплетались с прерывистыми, рваными вздохами от откровенных, бесстыдных прикосновений. Я задыхалась собственной смелостью, опускаясь узкими ладонями туда, где не посмела бы раньше скользнуть и взглядом, а низкие стоны служили наградой, подталкивая не останавливаться в чувственных исследованиях.       Он все крепче сжимал оковы объятий, оставляя следы на коже, как пальцами, так и губами. Нестерпимо острые ощущения, от все опускающихся ласк накрывали волной безумия, заставляя замирать в ожидании, пока наконец мое тело не обрело те прикосновения, которых так жаждало все это время, захлебываясь громкими надрывным вздохами. Силы терпеть вожделение совсем больше не осталось и я прогнула спину, прижимаясь к нему так тесно, что места для вздоха почти не было. Чуть приподняв мои бедра, Эретайн резко подался вперёд наполняя меня болью, жаром и удовольствием одновременно.       Коротко вскрикнув я опустилась ему навстречу, вновь утопая в неистовом шторме ощущений, сплетающихся с чувствами, эмоциями, стонами, вздохами. Жажда удовлетворения немыслимой похоти лишь нарастала с каждым движением, натягивая мышцы, оголяя нервы, заставляя подчиняться все ускоряющемуся ритму, пока не выгнула спину, как тугой лук, сводя бедра мучительным спазмом и растекаясь судорогой экстаза по онемевшим от долгого ожидания мышцам.       Я вцепилась в рельефные плечи, подавляя прерывистый стон, Детлафф низко зарычал, опустив голову и уткнувшись в тонкую шею.       — Лея… Моя Лея. — Казалось его слова ласкают кожу, соприкасаясь с ней.       Секунды сливались в минуты, а мне все никак не удавалось отдышаться унять бешеный стук сердца в ушах, нестройный звон в голове, сладкую истому, покрывающую плечи волной дрожи. Вампир крепко прижимал меня к себе, продолжая целовать, только теперь нежно, едва касаясь, словно баюкая.        Постепенно силы начали утекать из расслабляющегося тела, веки стали тяжёлыми, мысли легко покидали голову, не позволяя сознанию сконцентрироваться. Крепкие руки Эретайна опустили меня на подушки, тихий, бархатный шепот зашелестел у уха, погружая в теплые объятья дрёмы, отзываясь приятным трепетом по разгоряченной коже.       — Тебе нужен отдых, Лея. Поспи. Я увлекся и выпил намного больше двух глотков, ты будешь теперь долго чувствовать слабость. Прости.       — Побудь со мной. Не уходи.       — Я всегда с тобой.       Он продолжал говорить, медленно перебирая волосы, кажется даже смеялся, или мне показалось, ведь легонько вращаясь, мир вокруг медленно погружался в бессвязный сон.