Воскресни ценой абсолютного доверия

Я друзей не выбираю. Это занятие глупое и бесполезное. Мне гораздо интереснее выбирать овощи на рынке. Друзья — это подарки судьбы.

      — Скажи, я похож на Химико?              — Абсолютно, — Вадим поцеловал в лоб. — Сдохну скоро от твоего яда.              — Какой же ты ограниченный, — Алтан запустил руку в светлые волосы, притягивая наемника ближе.              — Эй, я не в настроении. Как-нибудь потом, ладно?              — Это входит в стоимость извинения, — Алтан прошелся языком по щетине на шее. — Иллюзий, что наш маленький конфликт разрешится так же быстро, как и вспыхнул, никто не питал. Не лишай меня возможности отыграть роль качественной проститутки в этом вопросе.              — Золотко, так мне всего лишь обидеться на тебя надо было, чтобы ты стал проституткой? — Дракон засмеялся. Светлые глаза, совсем ошалелые, пристально смотрели в вишневые омуты брюнета. — Наденешь чулочки?              С минуту дергались желваки на лице Алтана — думал: да или нет.              — Тогда иди в ванну. Не меньше тринадцати минут. Понял?              — Сталь в голосе совсем кстати. — Дракон скинул дубленку, скрываясь в недрах ванной комнаты. — Белые, если можно. — крик из закрытого пространства.       

      ***

      Горячие струйки душа смывали усталость прошедшего дня. Хотелось утонуть в питерском кипятке, сварив остатки забот где-нибудь под люком. Вадим сел на край ванны, мысленно отсчитывая двадцать секунд. Именно столько ему требовалось, чтобы заглушить обиду. Всегда спасало в особо опасных вылазках, когда осознаешь ничтожность дерьмового характера сослуживца в сравнении с чувством скорой смерти. И если миссия заканчивалась без жертв — никто не праздновал.       Каждый замыкался в себе, в тишине и полном одиночестве проводил вечера, читал письма из дома, смотрел фотографии. Вадиму не писали: мать умерла, отца не стало в раннем детстве. Братьев и сестер не имел, как и серьезных отношений. Даже Алекс всматривалась в чей-то почерк. Досадливо, с обидой. И если ее тоже не ждут, то хотя бы где-то были эти самые близкие.              — Слух, Волыч, — Вадик сел на спальник, лицом к костру. — Кто тебя на Родине ждет?              — Из родных — некому. А так, — Олег явно вспомнил чей-то образ. Улыбнулся, засранец. — Есть кому.              — И каково это, когда ждут? — обгрызанная зубочистка полетела в огонь.              — Изо дня в день находишь предлог выжить. Сдох бы сто раз, а как глаза синющие представлю: грустные, испуганные, зарёванные… Эх.              — Во как, — усмешка. — Раньше ты так не откровенничал. Думал, банальщину затрешь.              — Да и не стал бы, но не знаешь, когда и куда пулю словишь. К тому же, ты мне жизнь спас, считай, я тебе обязан как минимум доверием.              — На гражданку выйдем, стрясу долг, а здесь ты мне не обязан, — Вадим цыкнул. — Грудастая хоть?              — Вадик, — Волков засмеялся, — если я тебе все подробности расскажу, ты ко мне задом больше не повернешься.              — Охуеть, да ладно?              — Спизданешь кому, пристрелю, у меня разговор короткий. Да и к тому же, другие мне неинтересны. Считай, пинаю мяч только в одни ворота.              — И че, прям пинаешь? А сам на воротах стоял? — искренний интерес.              — Вадим, — Олег в мгновение в лице изменился: помрачнел.              — Да ладно-ладно, дуркую. Между прочим, римские императоры практиковались с мужчинами в роли любовников. Мол, в таких отношениях не угасали их лидерские качества. Да и к тому же любовь — явление бесполое. Ей не прикажешь.              — Завались, а?              — Ой, завалюсь.              — А у тебя есть кто? — Волков достал фляжку с водкой, протягивая ее Вадиму.              — Не-а, — блондин отпил, занюхнув руку. — Была одна деваха, русая, вот с такими, — размер как минимум среднестатистической дыни. — Любил ее страшно, а она как про мой уход в армию прослышала, так сразу в постель к другому прыгнула. Глупая шаболда, но красивая, до чертиков в глазах. Узнал в части, что залетела. Вот и пошел по контракту дальше. — грустная усмешка. — Родила год назад, письмо мне прислала, мол, прости, что так да сяк, вот сынишку… Вадимом назвала, — светлые глаза были загипнотизированы огнем. — Счастлива, небось, хоть и писала в слегка виноватом тоне. Я вот думаю, чем был плох — ну подождала бы годик, пришел бы с армии, на работу устроился, хату снял. Любил бы, да так, чтобы с рук не слезала моих. Свадьба, все дела, чтоб конкурсы тупые, выкуп да шампанского полный лимузин. Детей бы понарожали. Я, может, и не прям семьянин, но батей и мужем был бы отменным. В итоге сижу в этой яме, жду приказов и шкуру свою под стволы подставляю. Несправедливо как-то.              — Сильно любил? — Олег положил ладонь на плечо Вадиму.              — Да не знаю уже. Сдохнуть хотелось, когда узнал, что сына родила не от меня. Сейчас мало что чувствую.              — Совет хочешь? — Волков в знак поддержки приобнял Вадима. — Брось мысли, что чем-то кому-то не угодил. Твое тебя настигнет, встретишь еще ту самую, ну, или того самого.              — Ой, блять, завязывай мне тут, — блондин заржал. — А ты сильно любишь?              — Еще бы, — брюнет шире улыбнулся. — Нет того, чего бы я ему не простил. Настолько сильно.              — На гражданку выйдем, познакомишь со своим, с синющими глазами который. Может, и я пересмотрю свои приоритеты.

***

             Вытирать теплые капли воды не хотелось. Если бы не тот факт, что Алтан не приемлел излишнюю сырость в кровати. Вытерев себя насухо, не надевая нижнего белья, лишь туго повязав полотенце на бедрах, Дракон зашел в комнату. Кровь распалила вены похлеще лавы.              — Золотко, ну я же не изверг.              Крепкие ладони затряслись, а сердце отбивало нехилую чечетку. Поперек кровати лежало подтянутое тело в белых чулках, как и ожидалось, зацепленных на кружевной пояс. Брюнет расплел волосы и слегка их уложил, чтобы это не походило на львиную гриву. На шее красовался скромный чёрный ошейник. Руки были заведены за спину и закованы в кожаные наручники. Бери и еби, прости господи. За столько лет секса, таких пейзажей Дракон не то, что не видел, даже мечтать не смел — Алтан был консервативен. Вадим же довольствовался тем, что имел. Во всех смыслах.              — И это все мне?              И Алтан развернул к нему лицо — во рту был стальной шарик — кляп. Откровенно говоря, наемник ликовал, как от выигрыша джекпота. На тумбе лежала кожаная одноконечная плеть. Вадим взял ее, на ладони проверяя степень боли от удара. Ничего такого, все было сравнимо с легким шлепком.              — Ты точно уверен, что воздержишься от комментариев?              Дракон пробно ударяет хлыстом по упругим ягодицам. Мышцы напряглись, однако сам Алтан лишь отвел голову в сторону, слабо простонав. Второй шлепок. Та же реакция. Тогда кончиком хлыста блондин проводит от самой пятки по татуировке до ягодиц. В этот раз шлепок был сильнее.              — Золотко, а повернись ко мне личиком, на пару вопросов ответить нужно.              Брюнет развернул лицо к наемнику.              — Тебе страшно? — Вадим спрашивал без капли юмора. Стальным голосом, каким всегда остужал чувства Дагбаева.              Отрицательная тряска головой.              — Есть ограничения?              Алтан не спешил с ответом.              — Я сейчас только об удовольствии.              Отрицание.              Дракон обходит периметр кровати, изучая реакцию парня: головой не дергает из стороны в сторону, пальцы ног не поджимает, не говоря уже о невольных сокращениях мышц. Старается сохранять спокойствие.       Кончик плети проникает в ложбинку между ягодицами, касается мошонки, а после снова жгучим ударом, в этот раз оставляя след на коже. Тянется выше, к спине, проходит границу лопаток, от затылка плавно перемещается к ярко выраженным скулам.              — Твои щеки горят. Так нравится?              Алтан не отвечает.              — Не сдерживай связки, когда захочешь ответить.              Ладонью Вадим сжимает мягкие ягодицы, изучая пределы дозволенного. Пальцы проникают в ложбину и мягко надавливает на тугое кольцо мышц. Пробно, без фанатизма. Рука поднимается выше, повторно сжимая ягодицу. После — с силой впечатывается в нежную кожу, оставляя алый след пятерни. Брюнет прикрикнул, бросив жаждущий взгляд в сторону. Чужие пальцы блуждали по ноге, изучали каждый сантиметр кожи, дразнили и щекотали. Алтан призывно поднял бедра, намекая, что пора бы приступить к действиям, вырвав из груди наемника пошлую усмешку. Действия, так действия. Вадим расстегнул кляп, откидывая его в сторону. Не дав возмутиться, сунул два пальца.              — Молчи, как молчал. А сейчас соси пальцы так, как сосал бы мне.              Смена тактики произвела прекрасный эффект: не то, что голоса, даже сопротивления не последовало. Алтан игрался с двумя пальцами языком, как под афродизиаком. Не стесняясь, похабно причмокивая. Вадима сильно вело — пальцы протискивались почти в самую глотку.       — Чудо, — хрипло. — Ты пугаешь меня.       Член вопиюще выпирал из-под полотенца. Вынуждая швырнуть его на пол. Достаточно увлажненные пальцы покидают жаркий рот и проникают между ягодиц, размазывая вязкую слюну вдоль и поперек. Сразу на две фаланги протиснулись два пальца, от чего вести уже начало брюнета. Он выпятил задницу еще больше, обнажая текущий предэякулятом член. Не то чтобы Алтану было бомбезно от ощущений, но такая игра несла в себе достаточно удовольствия.       Пальцы протискиваются внутрь на две фаланги. Постепенно разрабатывая вход. И сколько сладости в этих действиях: русская принцесса стонет, тяжело дышит в предвкушении чего-то большего, а внутри горячо, как от лавы. Забыв про игрушку, Вадим подтянул Алтана головой к краю кровати, уложив на грудь.              — Оттопырь задницу как можно выше, голову положи чуть набок. Рот советую не только открыть, но и глотку расслабить.              Брюнет помедлил, но наемник его не торопил, тем самым напомнив, что это первый раз между ними, когда вести партию доводится Дракону. Выполнив поручение, Алтан закрыл глаза, готовясь к чему угодно, но не к тому, что по гланды будет вставлен каменный член, а в район задницы плюнут и продолжат разрабатывать проход, большим пальцем массируя мошонку. Член болезненно утыкался в небо, моментами казалось, что кислород больше никогда не поступит в легкие — так все горело. В уголках глаз появились маленькие бусинки слез от давления в горле. Вадим запрокинул голову назад, шумно выдыхая от ощущений. Совсем ненадолго, чтобы после податься вперед и второй ладонью зарядить смачный шлепок по ягодице. Алтан простонал, вибрациями гортани вырвав жалящий стон из блондина. Еще один шлепок, оставивший красную отметину. Пальцы покинули жаркое пространство, как и член горло, от чего комнату окрасил надрывный хриплый вдох.              — Порядок, солнце?       — Да-а.              Вадим медленно обходил кровать, наслаждаясь видом: возбужденный, почти покоренный Алтан, на заднице алые отметины в цвет вытраханного рта. А какое желание в одном только взгляде вишневых глаз.              Перед тем как раздвинуть ноги в кружевных чулках шире и пристроиться между ними, наемник взял в руку плеть. Член головкой упирался в красное, периодически сжимающееся кольцо мышц. Ладони Алтана, заведенные за спину, закованные в черные наручники, крепко сжались в кулак.              — Ва… Вадик, — хриплый шепот. — Ударь ей, когда войдешь.              О другом просить не пришлось. Вадим хотел долгих прелюдий, довести до исступления, поиграть на нервах, но и кончить ему хотелось не меньше. Головка сладко поглощалась пульсирующими стенками. Просьба о плети казалось Вадиму детской, поэтому звонкий удар нанесла рука по тем же ягодицам. Достаточно сильно, чтобы Алтан соскочил с члена вперед, прикрикнув.              — Насаживайся сам, — сухой приказ.              И Алтан насадился на член. На этот раз впуская жгучую плоть до предела. Одной рукой Вадим крепко удерживал бедро, другой — залепил еще один сильный шлепок. Брюнет дернулся вперед, сильно сжавшись внутри, но рукой был насажен обратно до основания. Громкие стоны вперемешку с ударами продолжались. Вадим и разрабатывал узкую дырку, и трахал себе в удовольствие одновременно. Медленно, но верно, он входил до конца и выходил на треть, следя, как тяжело вздымается грудь парня. Резкий толчок, еще один. Сжав пальцами мягкие полушария, перешел на быстрый, жесткий темп.              — Почему я… , — в экстазе брюнет задыхался от ощущений, — запрещал эту позу?              — Сломать твою шею двумя нажатиями очень просто, золотко, — Вадим встал, опустив одну ладонь на влажный член Алтана. Другой проскользнул к груди, прижав парня спиной к себе. Пальцы скользнули вверх, через ключицы, и замкнулись на шее. — Из такого положения, — раскрасневшиеся уши опалило чужое дыхание, — ты не то, что не вывернешься, просто не успеешь. — Язык Дракона лизнул мочку уха. — Но ты должен мне верить.              Дагбаев ничего не отвечал, влажно дыша. Он сам двигался на члене, утопая в эмоциях, когда Вадим надрачивал его член в комбинации с легким удушением. И стоило откинуть голову назад и дать черным вьющимся прядям разлиться по яркой татуировке, как мужчина начинает вколачиваться в податливое тело без лишних слов и звуков. Так, что у Алтана хватало сил только на крик. Первым кончил Дракон, не в силах себя сдерживать. Рычал, наслаждаясь сладкой конвульсией. И не сразу вспомнил, что еще не кончил виновник его прекрасного состояния. Член не размяк внутри тела, что позволило простимулировать простату некоторое время, а руками довести до оргазма молодого босса. Колени гладиолуса ослабели, забавно разъезжаясь в стороны.              — Руки…- ослабленно. — Больно.              — Все, что попросишь.              Вадим вышел, смотря, как мышцы ануса выталкивают мутную жидкость. Освободив занемевшие руки от приятных на ощупь наручников, он не спешил уложить парня на подушки, руками придерживая грудь. Поцелуями покрывая шею, спину, затылок, щеки и уши, будто мурлыкая, в знак благодарности. Алтан положил свои руки поверх Вадимовых, сплетая пальцы в одно целое. Сердце окатил трепет, словно сейчас они стояли у алтаря, а не предавались бешеной утехе. И только бисеринки пота вперемешку со сладкой истомой напоминали о произошедшем.              — Мне казалось, это не так приятно.       — Что могу сказать, — Вадим целовал порозовевшие щеки, — ты просрал лучшие годы секса со мной.       — С тобой всегда все лучшее.              Одной фразой, сказанной едва слышно, выбило землю из-под ног. Хотелось ответить «ты мой смысл, родной» или банальное «я тебя люблю», но ничего не выходило. За вечер Алтан дважды озвучил, что чувствует. И дважды Вадим почувствовал себя безмерно счастливым.              — Пошли в ванну? — не скрывая улыбки.              Ранимый боевой цветок. Жгучая брюнетка, что так ждала на гражданке. Вадик вспоминал, какие взгляды бросал на него юный Алтан в самом начале. Как оценивал, присматривался, в смущении отводя глаза в сторону. Красивый по-своему, манящий, а главное — смелый. Вынудил потерявшего надежду человека пойти на отчаянный шаг — признаться в личной заинтересованности. А после взрастить, подобно цветку, чувства, покрепче привязанности.       

      *****

       — А со мной поспорить не хочешь?              Дракон перевел взгляд на Волкова.              — С тобой — нет, но старые долги обсудил бы.              — Например? — Олег изогнул бровь.              — Допустим, когда Разумовский явится, а он явится, я не вмешаюсь в потасовку. К тому же, синющие глаза приедут не без сюрпризов, на что я тоже пообещаю закрыть глаза. Приплюсую твою спасенную в Мааррат-эн-Нууман задницу. Что скажешь?              Волков сплюнул кровь на покрытие, усмехнувшись:              — И что тебе надо?              Улыбка Вадима сошла на нет. Некоторое время он обдумывал, как лучше озвучить.              — Спасти одного человека. Сущий пустяк, проще говоря — перевести его из пункта А в пункт Б. И доверить этого человека проплаченным людям, увы, не могу. Но ты к ним не относишься.              — И кто он?              — Мой босс.              — А если я не сдержу слово? — Волков смотрел насквозь, пытаясь разглядеть истинные мотивы странной просьбы.              — Я тут на досуге вспомнил наш разговор у костра. Перед «Вилкой». Помнишь, о чем мы с тобой под полторашку болтали?              — О том, кто нас ждет на гражданке.              — Делай выводы. Чуть позже обсудим детали.              Волков понимающе кивнул, не став расспрашивать дальше.